Тоска по СССР
Врешь, как всегда.
"Номенклатура — это перечень н
"Номенклатура — это перечень н
И не думаю. Вернее, я думаю. Ты - нет, мямлишь блевотину прорабов перестройки, ибо подавился ими в конце восьмидесятых. Стыдно чушь десятилетиями нести! И про левый поворот следовало бы разобраться.
Диктаторы и правые тут не при чём.
Это безвредное определение тех времен.
Какие признаки класса относятся к группе лиц "Номенклатура"?
Z
Z Мистер Фикc Z
Т
Так
откуда пришел Рюрик со своей Русью?
На самом деле вариантов немного:1. Остров Рюген и близлежащее побережье Балтийского моря. Там жили те самые "ругии" (или руяне), от которых, возможно, и пошли варяги-"русы". Но не факт, что пошли. :-) В то время остров, скорее всего, назывался "Руяна" и входил в состав объединения западнославянских племён лютичей.
2. Территория нынешней Дании. Там немного материковой части и куча островов, где было множество мелких королевств. Перед самым призванием варягов в Новгород даны захватили северо-восток Англии...
3. Юг Швеции. Тогда частично там жили те же даны-викинги. Возможен вариант и острова Готланд.
4. Нынешнее часть северного побережья Германии, восточнее земель саксов. Тогда там жили западнославянское объединение племён бодричей (ободритов), включавшее племя вагров, чей столицей был город Старгард. Вполне возможно, что именно переселенцы из Старгарда и основали сам город Новгород...
Т
Так
По поводу правящего класса в СССР лучше всего читать ставший классическим труд Авторханова "Происхождение партократии".
"Высказывания Маркса и Энгельса о государстве были оригинальны, хотя и нелепы.
Кратко суть учения Маркса и Энгельса о государстве сводится к следующему: 1) государство возникло в результате разделения общества на антагонистические классы; 2) государство есть орудие диктатуры одного класса над другим; 3) в переходном периоде от капитализма к социализму будет существовать временное государство «Диктатура пролетариата», понимаемая как диктатура большинства и как одна из форм демократии; 4) с исчезновением антагонистических классов исчезает и государство, оно просто отмирает за ненадобностью.
В «Анти-Дюринге» Энгельс совершенно серьезно доказывал, что первый акт нового пролетарского государства – закон о национализации средств производства – будет, вместе с тем, и последним его актом в качестве государства. Теперь вместо управления людьми, говорил Энгельс, будет управление вещами. Однако, чтобы доказать всю утопичность марксистской теории о государстве, нужна была победа русских марксистов в России. Правда, сначала сам Ленин находился в плену утопии Маркса и Энгельса. Только этим объясняется, что такой реальный политик, как Ленин, наивно объявлял принципами своей программы после захвата власти следующие положения: 1) в новом советском государстве будет «плата всем чиновникам при выборности и сменяемости всех их в любое время не выше средней платы хорошего рабочего» («Апрельские тезисы» 1917 г.); 2) Советское государство явится новым «типом государства без полиции, без постоянной армии, без привилегированного чиновничества» (резолюция Ленина на апрельской партийной конференции 1917 г.); 3) Ленин торжествующе цитирует Энгельса: «Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всюду государственную машину туда, где ей будет настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором» (Ленин, «Государство и революция»).
Когда Ленин пришел к власти, он убедился в несостоятельности теории Маркса и Энгельса, равно как и в собственной наивности. То, что Ленин хотел ликвидировать – постоянную армию, тайную полицию и привилегированную бюрократию – как раз и сделалось теми тремя «китами», на которых диктатура держится вот уже 56 лет.
Банкротство как утопической теории Маркса и Энгельса об отмирании государства, так и собственной доктрины о «диктатуре пролетариата» заставило Ленина сформулировать принципиально новую теорию о природе советской власти и о ее суверене. Начиная с 1919 года, в ряде работ (ответ кадетской партии, дискуссия о профсоюзах, дискуссия с «Рабочей оппозицией», доклады на II конгрессе Коминтерна и на X съезде партии, книга «Детская болезнь "левизны" в коммунизме»), Ленин интерпретирует «диктатуру пролетариата» как диктатуру одной лишь большевистской партии. Многочисленны основополагающие тезисы Ленина на этот счет. Приведем только основные. В одном месте Ленин говорит: «Нельзя осуществлять диктатуру пролетариата через поголовно организованный пролетариат... Партия, так сказать, вбирает в себя авангард пролетариата, и этот авангард осуществляет диктатуру» (Ленин, т. XXV, 3-е изд., стр. 64-65). В другом месте: «Диктатуру осуществляет коммунистическая партия большевиков» (Ленин, т. XXV, стр. 193); в третьем месте: «Когда нас упрекают в диктатуре одной партии, мы говорим: "Да, диктатура одной партии! Мы на ней стоим, и с этой почвы сойти не можем"» (Ленин, т. XXIV, стр. 423); в четвертом месте: «Мы должны знать и помнить, что вся юридическая и фактическая конституция советской республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит по одному принципу» (Ленин, т. 31, 4-е изд. стр. 342).
Однако «диктатура партии» – такая же абстракция, как и «диктатура пролетариата». Поэтому важно знать адрес того «авангарда в авангарде», который непосредственно осуществляет «диктатуру партии». Ленин дает нам и этот адрес, когда пишет: «Партией руководит... ЦК из 19 человек, причем текущую работу в Москве приходится вести еще узким коллегиям... Оргбюро (теперь Секретариат – А. А.) и Политбюро... Выходит, следовательно, самая настоящая "олигархия" (если эти кавычки действительно ленинские, то они, разумеется, лишни. – А. А.)... Ни один важный политический вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний ЦК партии...
Таков общий механизм пролетарской государственной власти, рассматриваемый "сверху" с точки зрения практики осуществления диктатуры... Вырастал этот механизм из маленьких, нелегальных, подпольных кружков в течение 25 лет» (Ленин, т. XXV, стр. 193-194).
Вот эта абсолютная диктатура с узким олигархическим руководством на вершине, с закрытым иерархическим партаппаратом по вертикали и многомиллионной базой партийных приживальщиков в основании пирамиды власти – есть явление уникальное не только по своей классической организации, но и по широте и глубине охвата ее влиянием, контролем, руководством всего народа в целом, каждого индивидуума в отдельности. Эти особенности и делают большевистское «государство нового типа» беспрецедентной в истории тоталитарной партократией."
"Высказывания Маркса и Энгельса о государстве были оригинальны, хотя и нелепы.
Кратко суть учения Маркса и Энгельса о государстве сводится к следующему: 1) государство возникло в результате разделения общества на антагонистические классы; 2) государство есть орудие диктатуры одного класса над другим; 3) в переходном периоде от капитализма к социализму будет существовать временное государство «Диктатура пролетариата», понимаемая как диктатура большинства и как одна из форм демократии; 4) с исчезновением антагонистических классов исчезает и государство, оно просто отмирает за ненадобностью.
В «Анти-Дюринге» Энгельс совершенно серьезно доказывал, что первый акт нового пролетарского государства – закон о национализации средств производства – будет, вместе с тем, и последним его актом в качестве государства. Теперь вместо управления людьми, говорил Энгельс, будет управление вещами. Однако, чтобы доказать всю утопичность марксистской теории о государстве, нужна была победа русских марксистов в России. Правда, сначала сам Ленин находился в плену утопии Маркса и Энгельса. Только этим объясняется, что такой реальный политик, как Ленин, наивно объявлял принципами своей программы после захвата власти следующие положения: 1) в новом советском государстве будет «плата всем чиновникам при выборности и сменяемости всех их в любое время не выше средней платы хорошего рабочего» («Апрельские тезисы» 1917 г.); 2) Советское государство явится новым «типом государства без полиции, без постоянной армии, без привилегированного чиновничества» (резолюция Ленина на апрельской партийной конференции 1917 г.); 3) Ленин торжествующе цитирует Энгельса: «Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всюду государственную машину туда, где ей будет настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором» (Ленин, «Государство и революция»).
Когда Ленин пришел к власти, он убедился в несостоятельности теории Маркса и Энгельса, равно как и в собственной наивности. То, что Ленин хотел ликвидировать – постоянную армию, тайную полицию и привилегированную бюрократию – как раз и сделалось теми тремя «китами», на которых диктатура держится вот уже 56 лет.
Банкротство как утопической теории Маркса и Энгельса об отмирании государства, так и собственной доктрины о «диктатуре пролетариата» заставило Ленина сформулировать принципиально новую теорию о природе советской власти и о ее суверене. Начиная с 1919 года, в ряде работ (ответ кадетской партии, дискуссия о профсоюзах, дискуссия с «Рабочей оппозицией», доклады на II конгрессе Коминтерна и на X съезде партии, книга «Детская болезнь "левизны" в коммунизме»), Ленин интерпретирует «диктатуру пролетариата» как диктатуру одной лишь большевистской партии. Многочисленны основополагающие тезисы Ленина на этот счет. Приведем только основные. В одном месте Ленин говорит: «Нельзя осуществлять диктатуру пролетариата через поголовно организованный пролетариат... Партия, так сказать, вбирает в себя авангард пролетариата, и этот авангард осуществляет диктатуру» (Ленин, т. XXV, 3-е изд., стр. 64-65). В другом месте: «Диктатуру осуществляет коммунистическая партия большевиков» (Ленин, т. XXV, стр. 193); в третьем месте: «Когда нас упрекают в диктатуре одной партии, мы говорим: "Да, диктатура одной партии! Мы на ней стоим, и с этой почвы сойти не можем"» (Ленин, т. XXIV, стр. 423); в четвертом месте: «Мы должны знать и помнить, что вся юридическая и фактическая конституция советской республики строится на том, что партия все исправляет, назначает и строит по одному принципу» (Ленин, т. 31, 4-е изд. стр. 342).
Однако «диктатура партии» – такая же абстракция, как и «диктатура пролетариата». Поэтому важно знать адрес того «авангарда в авангарде», который непосредственно осуществляет «диктатуру партии». Ленин дает нам и этот адрес, когда пишет: «Партией руководит... ЦК из 19 человек, причем текущую работу в Москве приходится вести еще узким коллегиям... Оргбюро (теперь Секретариат – А. А.) и Политбюро... Выходит, следовательно, самая настоящая "олигархия" (если эти кавычки действительно ленинские, то они, разумеется, лишни. – А. А.)... Ни один важный политический вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний ЦК партии...
Таков общий механизм пролетарской государственной власти, рассматриваемый "сверху" с точки зрения практики осуществления диктатуры... Вырастал этот механизм из маленьких, нелегальных, подпольных кружков в течение 25 лет» (Ленин, т. XXV, стр. 193-194).
Вот эта абсолютная диктатура с узким олигархическим руководством на вершине, с закрытым иерархическим партаппаратом по вертикали и многомиллионной базой партийных приживальщиков в основании пирамиды власти – есть явление уникальное не только по своей классической организации, но и по широте и глубине охвата ее влиянием, контролем, руководством всего народа в целом, каждого индивидуума в отдельности. Эти особенности и делают большевистское «государство нового типа» беспрецедентной в истории тоталитарной партократией."
S
SSWWLL
"очень большое войско", точнее дружина, в те времена это было примерно 300-500 дружинников. Больше кормить даже весьма крутому князю было несподручно. Там же кони, оружие, семьи этих вояк.
Более мелкие лэндлорды содержали дружины редко больше 50-100 голов. А для мелких и десяток-другой дружинников, набранных из собственных самых боевитых поселян было вполне себе уже достаточно.
На Руси очень долго была такая проблема, что большой войско было просто не прокормить. Урожайность низкая, климат хреновый. Рискованной земледелие. А оснащение типичного русского воина стоило весьма себе недешево. И всякие там "ополченцы" в броне это полная чушь. Кольчуга была весьма себе дорогая игрушка. Боевой конь, без которого в поход ходить невозможно - это вам не обычная крестьянская лошадка. Одного профессионального воина ставили кормиться на одно условно село тогдашней поры. Но это хорошо если был десяток дворов. Это и был типа помещик той поры. Из бойких парней, которым землю пахать было в лом, подбирал пару оруженосцев-слуг и с ними если позовет князь и шел воевать. Вот они массовку и создавали. Хотя эти слуги в бою понятно были почти бесполезны. Но кому-то же надо было обоз формировать.
Опять же пока в пути, то боевых коней старались особо не грузить всякой фигней. То есть на одного воина приходилось минимум две лошади, не считая лошадей слуг и прочих для транспортировки барахла.
для больших набегов,на тот же Константинополь, большими усилиями собирали толпу с разных княжеств в несколько тыщ человек и это считалось овер чем дохрена. Иба долго держать вместе и обеспечивать такую ораву здоровых мужиков было более чем проблематично по тем временам.
у степняков была несколько другая мобилизационная система. Во первых воины были легче вооруженные. Легкая кавалерия по более поздним меркам. Ни брони особой, ни оружия. Лошади нужны попроще. Плюс в набеги могли ходить целым табором Если массовые конечно. В тыщи и десятки тыщ голов. Мелкие набеги можно было не заморачиваться на это. Но они далеко и не ходили.
Более мелкие лэндлорды содержали дружины редко больше 50-100 голов. А для мелких и десяток-другой дружинников, набранных из собственных самых боевитых поселян было вполне себе уже достаточно.
На Руси очень долго была такая проблема, что большой войско было просто не прокормить. Урожайность низкая, климат хреновый. Рискованной земледелие. А оснащение типичного русского воина стоило весьма себе недешево. И всякие там "ополченцы" в броне это полная чушь. Кольчуга была весьма себе дорогая игрушка. Боевой конь, без которого в поход ходить невозможно - это вам не обычная крестьянская лошадка. Одного профессионального воина ставили кормиться на одно условно село тогдашней поры. Но это хорошо если был десяток дворов. Это и был типа помещик той поры. Из бойких парней, которым землю пахать было в лом, подбирал пару оруженосцев-слуг и с ними если позовет князь и шел воевать. Вот они массовку и создавали. Хотя эти слуги в бою понятно были почти бесполезны. Но кому-то же надо было обоз формировать.
Опять же пока в пути, то боевых коней старались особо не грузить всякой фигней. То есть на одного воина приходилось минимум две лошади, не считая лошадей слуг и прочих для транспортировки барахла.
для больших набегов,на тот же Константинополь, большими усилиями собирали толпу с разных княжеств в несколько тыщ человек и это считалось овер чем дохрена. Иба долго держать вместе и обеспечивать такую ораву здоровых мужиков было более чем проблематично по тем временам.
у степняков была несколько другая мобилизационная система. Во первых воины были легче вооруженные. Легкая кавалерия по более поздним меркам. Ни брони особой, ни оружия. Лошади нужны попроще. Плюс в набеги могли ходить целым табором Если массовые конечно. В тыщи и десятки тыщ голов. Мелкие набеги можно было не заморачиваться на это. Но они далеко и не ходили.
К этому надо обязательно добавить: любой поход большой массы людей (и лошадей) практически всегда сопровождался эпидемическими заболеваниями. Армии теряли в походах, как правило, куда больше от болезней, чем от оружия неприятеля.
Как-то нашёл описание похода монголов в Сибирь. (Как раз перед славными монгольскими завоеваниями.) Летописец говорил о том, что в поход ушла 1 тысяча или 2 тысячи монгольских воинов, а вернулось только 300 человек, причём остальные погибли от болезней. Поход длился всего один сезон, а значит, гораздо меньше года.
То есть смертность от болезней составила либо 70, либо 85%. Что интересно, летописец рассказал об этом совершенно нейтрально — ни разу не запричитал: «Вай-вай-вай! Как много нынче от кровавого поноса умерло!». То есть для летописца подобная смертность от болезней — разобычное дело. (Да и безразличие летописца к тому, была это 1 тысяча или всё-таки 2, тоже говорит о совершенно низкой точности в летописях относительно численности войск.)
Кстати, именно после этого дела я все свои книжки, где расписывались батыйские армии в 330 тыс. монгольских челобуков, отнёс к перекупщикам книг и сдал по дешёвке (за одним сдал и всю фоменковщину, ну чтобы два раза не бегать).
Какие признаки класса относятся к группе лиц "Номенклатура"?
Распределение всей прибавочной стоимости и распоряжение всеми средствами производства, находящейся в коллективной собственности номенклатуры (как Роснефть сейчас, например). Номенклатура распределяла и распоряжалась, не вы. Безусловно, то распределение было более справедливым, чем сейчас. Понадобилось свернуть шею старой системе, чтобы номенклатура смогла, наконец, приобрести индивидуальную собственность и перетянуть максимальную долю распределения на себя. В полном соответствии с ленинским определением класса: это большая группа людей, отличающаяся от других групп по своему - господствующему - месту в исторически определенной системе общественного производства, тем самым по отношению к средствам производства, по своей - организующей - роли в общественной организации труда, а следовательно, по способу получения и размерам той - непомерной - доли общественного богатства, которой она располагает. Группа в сталинской терминологии ’’управляющих” целиком подходит под ленинское определение класса, причем класса господствующего.
Ты - нет, мямлишь блевотину прорабов перестройки
Партийное строительство. Учебное пособие. 6-е изд. М., 1982. С. 300.
С ним поговори, проблюйся, хамло.
[Сообщение изменено пользователем 23.12.2019 20:49]
Секонд как обычно гопническим набегом, хамством и наглостью пытается оправдать свои голозадые воспоминания о тех временах, когда кочерыжка была ещё не вялой.
Авторизуйтесь, чтобы принять участие в дискуссии.