Губерман

"Про любовь" - это не столько про мозги, а сколько про чувства (в массовом понимании). ;-)

Ты опять не смыл за собой, Женя. - Лена, хватит. Лучше посмотри, что на Украине творится.

будет раскулачивание паразитов ;-)




подписание антигитлеровской коалиции произошло 1 января 1942 года! :ultra:
По сути это было начало войны США против немцев.
Во всяком случае немцы вполне себе конкретно топили в атлантике американские корабли, в том числе с живой силой, которую долго и нудно перебрасывали в наглию ;-)




угу, также наверное как пиндосы сегодня всем своей дерьмократией угрожают.
Уже сколько стран расхреначили

ой ли?!



я его на свои покупаю. у меня нет никаких льгот. я живу только на собственные заработанные средства. подкармливают тебя. вон как тебя вспучило в годовщину смерти тов. Сталина.

Ты не зарабатываешь, тебе платят.

Меня не вспучило, хотя газы это нормальная реакция несправляющегося пищеварения. в годовщины я не верю, Сталин не товарищ а господин.

газы - это не норма. а пищеварение не справляется от чревоугодия. жрать надо в меру

Внимательно читать научись.

Жрать вообще не надо.

вот здесь было особенно смешно.. :-)

Прочёл ещё одну книгу Губермана.
Доволен.
Не как слон, но больше обычного. :-)
"Пожилые записки" (плюс в той же - "Закатные гарики").
Большая цитата № 1 (для тех, кто интересуется историей):
"Я прочел недавно, что написана в Израиле и вышла здесь большая книга о знаменитом Пинхасе Рутенберге. Он построил некогда первую в Палестине электростанцию, к тому времени был он миллионером (в Италии где-то разбогател, изобретая, проектируя и строя что-то такое же электрическое), дружил и спорил с Жаботинским, привлекался к управлению еврейской общиной во все трудные годы (после погрома в Хевроне, в частности), заметным был и уважаемым человеком.
А ведь это тот самый эсер-боевик Петр Рутенберг, что казнил в шестом году священника Гапона, когда выяснилось, что Гапон тайно сотрудничает с охранкой. Происходило всё это на безлюдной даче под Петербургом – именно Петра Рутенберга вербовал в тот день Гапон (они дружили некогда), а из-за двери слушали, обмирая от обиды и гнева, ревностные почитатели попа-провокатора. Кстати, накануне было сказано Рутенбергу, что если всё окажется неправдой, то казнят его – клеветника и нехристя, и Рутенберг согласился. Только с первой же минуты разговора стал Гапон соблазнять его большими деньгами, посуленными охранкой, в комнату ворвались люди, и возмездие неукоснительно свершилось. В мемуарах написали позже, что в стену дачи заранее был вбит здоровый крюк.
«Нет, они повесили Гапона на вешалке для шляп», – говорила моя бабушка Любовь Моисеевна, которой Пинхас Рутенберг приходился двоюродным братом.
Я от бабушки Любы эту историю слышал еще в подростковом возрасте. Вообще я много всякого услыхал впервые именно от бабушки Любы. Так что я от Максима Горького отличаюсь еще и тем, что всем хорошим в себе он обязан, как известно, книгам, я же лишь частично им обязан, а частично – бабушке Любе. И не знаю, право, кому больше.
Рутенберг уехал за границу после этого (спустя несколько лет разбогател), известие о Февральской революции застало его уже в Палестине. И не выдержало сердце старого боевика: плюнув на всё, примчался он во взбаламученный Петроград. Где был назначен сразу же помощником военного коменданта города. Поразительной проницательностью, по всей видимости, был он одарен: задолго до октября, еще летом, предсказал он будущий переворот. И предложил: чтобы вот-вот не залилась Россия кровью, ликвидировать опасность на корню путем простейшим – изловить и всего только двоих повесить, Ленина и Троцкого. Он это Керенскому предложил, тот лишь руками в ужасе замахал (а после вспомнил, наверно, только поздно).
– Это, конечно, было бы нехорошо, – говорила бабушка Люба, – но зато как бы это было замечательно!
Вместе с другими был он арестован, а потом отпущен и уехал, чтоб уже не возвращаться никогда. А вспоминал наверняка, и есть легенда, что, поспорив, как-то оппоненту (чуть ли не Бен-Гуриону) о своем былом российском опыте напомнил для острастки. Как подействовало, я не знаю, врать не буду, мне еще писать и писать.
…Тут узнал я, что огромное учебное заведение в Хайфе – знаменитый Технион – построено было (частично, разумеется) на деньги Пинхаса Рутенберга."
А я про казнь/убийство Гапона и Рутенберга читал в воспоминаниях Савинкова. Всё точно... Но дальнейшей судьбой Рутенберга не интересовался. А "вон оно чо"...

Большая цитата 2 (для тех, кто интересуется недавней историей, т.к. книга написана в конце 90-х, а нынешняя власть и есть "Лубянская преступная группировка"):
"На выступлениях в России и на Украине меня всё время спрашивали, что я думаю о ситуации на просторах бывшей империи. Я много раз мемекал, бормотал невнятицу, отказываясь обобщать, я ссылался робко и застенчиво на свою иностранскую неосведомленность, увиливал как мог. Только однажды вдруг всплыла модель, так полно и правдоподобно отвечающая на вопрос, что я счастливо ахнул, – и с тех пор, как попугай, ее настырно излагаю.
Представьте себе огромный исправительно-трудовой лагерь. В нем есть жилая зона и есть какая-никакая зона промышленная (ведь труд исправляет), есть поселок для надзорсостава, всяческие караулки, склады и казармы. Только вдруг в одно прекрасное утро часовые сходят с вышек и начальник лагеря объявляет свободу. Конечно же, зэки в растерянности, а когда они в себя приходят, то вокруг кипит уже другая жизнь. Продукты все в столовой разворованы и спрятаны, уже промышленная зона чуть не вся распродана на сторону (и едут из соседних деревень покупать остатки по дешевке, ибо краденое и дармовое). В бывшем карцере – типография газеты «На свободе с чистой совестью», а выпускает ее бывший надзиратель карцера, еще вчера зверь и садист, а ныне – эссеист, мыслитель и борец за гражданские права. В казарме наскоро налажено портновское производство из украденной на складе зэковской одежды. Перешивкой ведает бывший комендант казармы, ему ближе и с руки пришлось это строение оформить на себя. Оружие вовсю распродается по соседним деревням, а на машинах лагерных привозится продовольствие, поскольку пить-есть надо, а в чьих руках эти машины – догадаться нетрудно. Паханы уголовные сговорились запросто с начальником лагерного гаража, так что всё оформлено на трудовой коллектив. А их шестерки бывшие и шелупонь их прихлебательская из уголовников помельче – все в охране и почти ничем от бывших сторожевых псов не отличаются (разве что галстуками, когда едут в соседние деревни). И опять всех тяжелей простому трудяге-зэку, потому что всё поделено между надзорсоставом бывшим и огромной уголовной шоблой. И хоть разборки между ними и случаются, но общий язык они все-таки находят, ибо психология у них одна и та же.
Вот, похоже, именно такое и случилось на необозримых просторах бывшего лагеря мира, социализма и труда. А чем продолжится – гадать не берусь. Только напомню, что на лагерном давнишнем языке огромная прослойка зэков тихих, работящих и вовсе не криминальных так и называлась: мужики. И фраера-интеллигенты состояли в той же категории. Они, естественно, растеряны сейчас, и на акулью хватку паханов и бывших караульных с ужасом глядят, и выборному управлению не верят, и непонятно всё для них пока, и так обидно от бессилия, что их порой тоска по канувшему лагерю томит. Тем более что сил и сметки для добычи пропитания надо теперь больше: нет былой казенной пайки.
А светлые штрихи картины этой я намеренно не упоминаю, хотя их, могу сказать уверенно – гораздо, несравненно больше. Потому что это все-таки свобода, лучшего для человека состояния и сам Творец не сочинил, а значит – образуется и жизнь. А то, что не при нашем поколении, так в этом есть и справедливость: больно много мы и лет, и сил (про ум и душу тоже не забудьте) положили на укрепление проволоки, на улучшение сигнализации, постройку вышек и различных караулок в этом лагере.
А потому ведь и сознание у нас такое мутное. Невообразимая кипит в нем смесь из лагерной туфты-лапши, что нам на уши вешали всяческие замы по культурно-воспитательной работе (есть такая должность в каждом лагере, и многие из нас как раз по этой части и кормились). И всякого иного мусора невпроворот. Включая мифы и легенды всякие."

И интересная (мне) цитата №3:
"А вот писать ли мне, что водку пил я с Юрием Гагариным? (И сукой быть и век свободы не видать, если вру.) До сих пор мне памятен этот несчастный, спившийся так быстро человек, обреченный, как подопытные кролики, но уцелевший в космосе и полностью сломавшийся от славы. Кстати, наша участковая врачиха периодически раз в полтора года сходила с ума, считая себя Юрием Гагариным, а после выздоравливала и впадала в депрессию, что не мешало ей работать и выписывать нам бюллетени и лекарства, так что был он истинно великий человек.
А мне случайно повезло. Со мной тогда повсюду шлялась одна редкой прелести подружка. И завел я ее в свой журнал «Знание – сила», когда мы встречались там с фантастом Станиславом Лемом. Шла довольно интересная болтовня, а мой приятель, всех перебивая, всё у Лема домогался, чувствует ли тот, что философией своей обязан Кафке. Мудрый Станислав Самойлович (да, да, и Лем тоже, если кто не знает) вяло отшучивался, ибо явно не хотелось ему быть кому-то обязанным, он был тогда в зените своей славы. Но приятель всё настырничал про Кафку, это уже становилось неудобным. Я его решил по дружбе оборвать, нашел удобную секунду и сказал: «Старик, не кафкай».
Засмеялся громче всех советник польского посольства по культуре (он повсюду Лема сопровождал), поэтому, когда он после встречи предложил мне провести вечер вместе, то отнес я это, слепой дурак, к его восторгу перед моим остроумием. А спохватился уже только в ресторане, где он соколом стал виться над моей подружкой. В том же зале (это всё в гостинице «Советская» происходило) сидел у окна с большой компанией Гагарин, и человек пять молодых людей с невыразительными лицами охраняли их покой от пьяных изъявлений посетителей.
Напившись почти сразу, мрачно думал я, что вот и Достоевский не любил поляков не случайно, и что с этим паном Пшекшипшевским (не помню, как его фамилия была) мне тягаться не по силам. И впервые в жизни ощутил я, до какой кошмарной степени заношен мой любимый свитер. Было мне нехорошо и смутно. Еще он меня вежливо всё время в общую беседу вовлекал, по каковой причине я и вовсе себя чувствовал злобным идиотом. Тут я ему и промямлил, что вот до Гагарина даже ему не дотянуться, чтобы выпить. Не учел я, что в минуты эти ощущал себя посольский поляк молодым весенним оленем и на свете ему было всё доступно. Он даже сам к тому столу не пошел. А подозвал официанта, тот окликнул одного из молодых людей в белых рубашках с невыразительными лицами, дал ему карточку посольскую, и минут через пять за стол наш присел Гагарин. Пан по культуре с ним о чем-то живо заговорил, принесли чистую рюмку, я же в свою (уже по край напился) с отчаянья плеснул минеральную воду. И, чокаясь, усмешливо сказал мне исторический герой:
– А что же ваша водка пузырится?
Но чокнулся. И руку мы друг другу пожали – это он так честь оказывал соседней дружеской державе"

И немножко гариков:

Лубянка по ночам не спит,
хотя за много лет устала,
меч перековывая в щит
и затыкая нам орала.

(А ведь становится снова актуально в связи с новыми законами...)

Из века в век и год от года
смеясь над воплями старателей,
бренчит российская свобода
ключами сменных надзирателей.

Ворует власть, ворует челядь,
вор любит вора укорять;
в Россию можно смело верить,
но ей опасно доверять.

На любое идейное знамя,
даже лютым соблазном томим,
я смотрю недоверчиво, зная,
сколько мрази ютится под ним.

Тонко и точно продумана этика
всякого крупного кровопролития:
чистые руки – у теоретика,
чистая совесть – у исполнителя.

Я догадался очень рано
себя от пакости беречь
и не смотрю, когда с экрана
двуликий анус держит речь.

...............................................
И что тут ещё добавишь?..

Ну, хотя бы то, что это:




в Вашем случае не работает. Вы цитируете то, что считаете нужным, никто Вам препятствий не чинит и Вы на свободе.

если бы во Второй Мировой победила Германия
С телефона плохо получается цитировать...
Я выдохну, ибо при таких словах меня подбрасывает, прости, Господи, убогого.. думай, пенек, прежде чем пальцами в клаву тычешь.

[Сообщение изменено пользователем 30.03.2019 23:28]

эт у них хромосомия какая-то особенная затесалась. Вырождение-с.
Думають, но иначе :-D

Самый реалистичный сценарий такого исхода: со славянами случилось бы ровно то, что с американскими индейцами. Спустя сто лет талантливый немецкий скульптор поставил бы где-нибудь на берегу Волги памятник славянину, немецкая интеллигенция с французскими туристами возлагали бы к памятнику цветы и склоняли головы, отстаивая права резерваций.

немцы проста сильно попутали. Славян с индейцами :lol:

"От сумы и от тюрьмы...". Ттт... :-(

Ага, см. уголовное дело патриота-сталиниста Юрия Мухина, например.

[Сообщение изменено пользователем 31.03.2019 22:50]

У Губермана и на эту тему есть высказывание.
Что-то вроде того, что беспредельное зло могут творить <поначалу> светлые и чистые люди, а добро защищают дураки...
Тот же Сталин был поэтом, Гитлер - художником. Вот только творчество Ленина сразу было политическим...
А закон, который продвигал Мухин, вполне бы мог реально улучшить работу Госдумы...