Максимально Горький

Горький-Пешковой

<Вторая половина марта 1918, Петроград>

Милостями твоими, преблагая Екатерина, весьма тронут и утешен; хлеб получил и с наслаждением пожрал. Давно уж я не ел белого хлеба! Хорошая пища! У нас здесь и ржаной не каждый день, а когда есть — то гораздо больше соломенный, чем ржаной. Очень обидно есть такой хлеб мне, бывшему булочнику и пекарю.
А немцы-то и вам, Москва, угрожают. Еще, пожалуй, вы скорее нас очутитесь в плену, а посему я советовал бы тебе и сыну иметь возможность переселения куда-нибудь на Волгу, что ли.
Кажется, — неизбежно, что Макс<иму> придется воевать, — это тоже следует иметь в виду. Вообще я думаю, что воевать мы будем очень долго, еще года три, а то и пяток. Наверное, скоро будут втянуты в это гнусное дело Голландия, Дания, Скандинавия, а потом — Япония и различные Сиамы, Аннамы. Америка едва ли даст победу в руки немцев, и почти неизбежны величайшие осложнения и <на> Дальнем Востоке. Возможен и японо-германский союз — все скверное возможно, все!
Так-то, дружище. Здесь, когда «начальство ушло», все его ругают, и особенно крепко — рабочие, что вполне естественно, ибо никогда еще и никто не обманывал так нагло рабочий класс, как обманул его Ленин, «мужицкий вождь», и Чернов N 2-й.
Плохо, брат! Так плохо, что опускаются руки и слепнут глаза.
Будь здорова, расти большая!
Как нашла спекулянта по маркам, сына своего?
Дитятя все еще.
Ну, до свидания!
А.
Ты жалуешься: мука 5 р. фунт — здесь она стоит — 12!

Усеченное название книги В. В. Розанова «Когда начальство ушло» о событиях революции 1905 года.


После Октября лидер эсеровской партии В. М. Чернов ратовал за перемещение «власти от России цензовой к России рабочей, трудовой»

Письмо А. М. Горького В. И. Ленину

[Не ранее 16 -не позднее 19 сентября 1919 г. Петроград]

Дорогой мой Владимир Ильич!

Что такое русская интеллигенция - я знаю не хуже Вас и - если Вы помните - был одним из первых литераторов России, который отнесся к ней резко отрицательно, так же отношусь до сей поры и не вижу причин изменить мое отношение в будущем.

Но, сударь мой, надо же, наконец, понять разницу между политиканствующей интеллигенцией и представителями интеллектуальных, научных сил страны, надо же провести черту разделения между жопой Павла Милюкова и головой профессора Деппа, надо же понять, что одна цена Дану, другая - Бушу, что людишки из «Бесов» Достоевского - мелкосамолюбивые, завистливые, способные на всякие преступления ради честолюбия, покоя и уюта своего, не имеют ни йоты общего с проф. Туркиным, который произвел открытием своим полный переворот в деле книго- и хромопечатания. Человек, устраняющий совершенно свинцовый шрифт и всю современную типографскую технику, которая отравляла и убивала рабочих сотнями тысяч, - такой человек стоит не меньше любого реформатора в области политики.

Черт вас дери! - Надо знать, что Крогиус кадетом никогда не был и что он искренне большевик, а если не лезет к власти, к сытному куску, так это - из брезгливости, это потому, что около власти группируются профессора из черной сотни, авантюристы, жулики.

Из того, что Сергей Ольденбург был когда-то секретарем Василеостровского района к[онституционно]-д[емократической] партии и даже министром при Вр[еменном] Правительстве] - не следует, что он и сейчас - кадет; это крупнейший ученый, превосходный работник, человек, умеющий смотреть на события объективным взглядом историка, и, зная его отношение к Советской] Вл[асти], я утверждаю, что он - не враг, а хороший помощник.

Поймите же, что на той, на белой стороне, - порядочных людей почти нет, ни одного крупного человека из мира ученых - все они остались по эту сторону, и не ради заговоров, а в искренней надежде, что новый строй даст им широкую возможность работать. И они - работают, за совесть, да!

Велите Комиссариату] Нар[одного] Просвещения] дать Вам краткий перечень открытий и изобретений, сделанных за время существования Советской] Власти, и Вы убедитесь, что я прав, прав! Будучи опубликован, перечень этот имел бы огромное агитационное значение не токмо у нас, но и за границей, в Антанте.

Да, я невменяем, но я не слеп, я - не политик, но - не глуп, как - часто - бывают глупы политики. Я знаю, что Вы привыкли «оперировать массами» и личность для Вас - явление ничтожное, - для меня Мечников, Павлов, Федоров - гениальнейшие ученые мира, мозг его. Вы, политики, - метафизики, а я вот, невменяемый художник, но - рационалист больше, чем вы.

В России мозга мало, у нас мало талантливых людей и слишком - слишком! - много жуликов, мерзавцев, авантюристов. Эта революция наша - на десятки лет; где силы, которые поведут ее достаточно разумно и энергично? Рабочий класс истребляется, - крестьянство? До сей поры оно еще не делало революций социалистических, - Вы думаете, сделает? «Блажен, кто верует, - тепло ему на свете», - а я в мужика не верю, считая его непримиримым врагом рабочего и культуры.

Ученый человек ныне для нас должен быть дороже, чем когда-либо, именно он, и только он, способен обогатить страну новой интеллектуальной энергией, он разовьет ее, он создаст необходимую нам армию техников во всех областях борьбы человеческого разума с мертвой материей.

Я говорю - сделайте подсчет всего, что совершено людьми науки за время существования Советской] Вл[асти] - вы встретите в этом перечне и уплотнение ткани рыбацких сетей, и открытие бациллы испанской болезни, революцию в области цветного печатания, интереснейшие домыслы в области химии пищевых веществ и т. д. и т. д. - Вас удивит количество и качество работы, совершенной людьми полуголодными, которых выселяют из квартир, оскорбляют всячески, таскают в тюрьмы.

Понятно недоверчивое и даже подозрительное отношение к представителям гуманитарных наук, но отношение к людям положительного знания я считаю варварским, дурацким, крайне вредным делу революции. Это - социальная революция, стало быть, пере[о]ценка всех ценностей - ну, да, я понимаю! Но, сударь мой - ценность положительного знания для Вас, марксиста, должна быть непререкаема, и Вам должно быть памятно и ясно, что именно положительное знание являлось, является, явится силою наиболее революционной; только разум, направленный в эту сторону, энергично двигает людей вперед, организуя их желания, потребности и бесконечно расширяя их.

Вот в чем дело. А искоренять полуголодных стариков-ученых, засовывая их в тюрьмы, ставя под кулаки обалдевших от сознания власти своей идиотов, - это не дело, а варварство.

И еще раз: одна вещь Викторьен Чернов, другая - доктор Белоголовый или Манухин. Нет, Вы должны оценить иначе - выше - лучший мозг страны. И не смешивайте интеллигенцию политиканствующую с творцами интеллектуальной - научной -энергии.

Деппа - выпустили, очень рад и благодарен. Освободите Терешина, Осипова - один из лучших хирургов, - Буша, Ольденбурга, Щербу и вообще - ученых.

Засим - пребываю невменяем до конца дней и крепко жму руку вашу. Вы тоже невменяемый господин.

Хотя я с Леонидом Андреевым и разошелся давно, резко, а - жалко мне его! Рано умер. Талантлив был - дьявольски.

А[лексей] П[ешков]

В общем, Горький много раз РЕЗКО менял свои взгляды, даже не замечая этого, считая, что он просто "уточняет" свои позиции. Это характерно как раз для "чёрно-белого" мышления.

И вот прошло уже 100 лет, а в России, Алексей Максимович, к сожалению, ничего не изменилось.

Ну, вот письмо Ленину, процитированное мною чуть выше - 15:02 - оно совсем не такое. Или я не так понимаю черно-белое?


Где-то выше я писала, что он был страстным человеком. Это отмечали все его современники. И выход этой страстности был на бумагу.

Наконец-то посмотрела "Агору", посвященную Горькому. Интересно, что я как раз "Сторожа" недавно перечла (тут ранее цитировала). Что говорит Быков (а бедному Басинскому вообще не дали практически ни слова сказать) насчет отношения Горького к эросу - что он и зависит от него, и ненавидит, и может быть в Революции искал от него спасения. Освобождения от Эроса.

Но Швыдкой стал совсем невозможный - нагловато-дикий и упертый. А как говорить не дает, если дело касается критики власти - ужас.

https://tvkultura.ru/video/show/brand_id/61882/epi...

Всё правильно сказал Басинский, что Горький верил не в Бога, а в человеческую сущность, которая не раскрыта до сих пор (это ницшеанство его). И не был человеком, вовлеченным в политику. А Быков, напротив, но не споря, утверждает, что Горький - модернист, а им свойственно участие и переделка жизни.

Надо будет попробовать почитать. Если Достоевского, Толстого, Тургенева, Куприна и Бунина я время от времени перечитываю, то Горький как два раза мне не понравился, так желания перечесть и не возникало.


Наверное трудно сказать о человеке, который прямо никогда об этом не говорил, во что он верил, а во что нет. Мы и сами про себя порой сказать это не можем.
В политику, как мне кажется, пусть и опосредованно он был вовлечен. И решать этот вопрос с заднего входа, определяя был ли он модернистом или не был, и что из того следует, как-то некорректно, на мой взгляд.

Прогрессивная общественность волнуется за душевную организацию Опа.

PS Силуэт, каким следующим усатым мужичком порадуешь мой юный и мягкотелый мозг?
Я предлагаю создать Вам тему про Великого Григория Ивановича.
Он то на порядок мудрей и писал лучше, чем этот Пешков. :cool:

Морально безупречно. Жаль, что всё так вышло.
Мёртвые с косами сборсили царя, как пело Любэ.
Никапельки не жалко.

Символично. Верится с трудом.

Себя?


Предлагаю почитать "Мать". Это же невозможно забыть - как прекрасно описано - открываешь том - и словно только вчера было первое прикосновение:

"Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки - тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки."

Роман об ожидании Третьего Завета, о смене христианской парадигмы, приход Богини-Матери -- Быков в Агоре говорил, явно любит роман.

Мне вспомнился художник Алексей Константинов. Не были, Зося, в ИЗО на Плотинке зимой - его там выставляли? Превосходный и его работы очень близки по духу к прозе Горького.


Фотография из Фотогалереи на E1.ru

(с) Алексей Константинов, «Родина», 1971


Фотография из Фотогалереи на E1.ru

(с) Алексей Константинов , «Автопортрет. О человеке. Я беру себя за волосы и иду на работу», 1995-1996


Фотография из Фотогалереи на E1.ru

(с) Алексей Константинов, Из серии «К 60-летию Советской власти», 1971

Нашла вот жжшечку с впечатлением от выставки: https://seaseas.livejournal.com/3966726.html

А это, что, по-вашему, не "чёрно-белое мышление"?!!
Даже практически дана чёткая визуализация этого понятия (конечно, с этической "инверсией" :-) ): "на той, на белой стороне, - порядочных людей почти нет".
Здесь Горький полностью на стороне "физиков", искренне не понимающий ценности "лириков" (в терминологии "шестидесятников").
Его вот так бросало из крайности в крайность, и каждый раз он был убеждён в своей правоте, практически не испытывая сомнений.
Это и есть то самое юношеское "чёрно-белое" мышление.
То есть Горький на всю жизнь остался инфантилом, в психологическом возрасте примерно 14-15 лет. Кстати, когда обычно и больше всего мировоззренческих проблем с собственным отношением к эросу...

Давайте ваше определение. Без примеров.
После будем посмотреть)

Пожалуйста, но описательное.
Восприятие социального мира как крайностей; "либо-либо", без полутонов, без переходных ступеней, без компромиссов. Оценка людей на основе жёсткого фильтра, которым отбрасывается всё "несущественное" по отношению к аспекту, на котором заостряется внимание.
Без примеров всё-таки не получится, иначе будет непонятно.
Либо "плохо", либо "хорошо". Либо "умница", либо "тупица". Либо "друг", либо "враг". Либо "порядочный", либо "подлец".
Третьего (чётвёртого, пятого, десятого вариантов) не дано.
Не просто "врагом", а непримиримым врагом!
Не просто "отдельных рабочих", а любого рабочего!
Не просто "некоторых явлений нынешней культуры", а всей культуры вообще!
Жуть просто берёт, когда понимаешь, что такие горькие - ещё были из лучших (точнее, менее худших) в советской России, кто хоть как-то влиял на решения той самой верхушки партийной диктатуры...

Ну, вот же в письме сплошные полутона и компромиссы:





[Сообщение изменено пользователем 06.04.2018 15:15]

А мне начало материнское живо напоминает почему-то известное: «Земля была беспорядочно замусорена, уродлива: консервные банки, клочья газет, мотки проволоки валялись на ней. Между чёрными покосившимися столбами были протянуты верёвки, на них висело серое бельё. Старик в белой одежде внимательно вглядывался…»
Это из горестной жизни плута, ну где ещё коза кричала нечеловеческим голосом вначале.

очень дерзкое по тону письмо.

А теперь давайте почитаем письма Горького Сталину



М. Горький - И. В. Сталину. 1 декабря 1931 года

<1 декабря 1931 года. Сорренто.>

Дорогой Иосиф Виссарионович -

беседуя со мною, Вы, между прочим, подчеркнули необходимость усилить идеологическое влияние на интеллигенцию С. Ш. А. Возможно начать эту работу: одно Англо-Американское издательство1 хотело бы выпустить на рынок книг 50 - о Союзе Советов; книги эти должны осветить все стороны нашей жизни: экономику, право, педагогику, этнографию, достижения науки, индустрии. Предполагается выпускать по 12 - 15 томов в год, в это число входит и художественная литература: романы, повести, очерки, но основой издания должна служить "серьезная литература".

Не сочтете ли Вы нужным распорядиться, чтоб ЦК - или кто иной - отобрал хотя бы штук 5 солидных книг по вопросам Советского обществоведения? Не следует ли заказать книги, которых у нас еще нет, но которые должны быть написаны? Нужна книга по вопросу охраны матери и ребенка, книга очерков о социалистическом соревновании рабочих. Впрочем - Вы лучше знаете, что надобно.

Просил бы Вас вызвать Крючкова2 и сообщить ему Ваше мнение по этому поводу3. Вы проредактируете его, а Крючков пошлет мне. Нужно ковать железо, пока оно горячо.

Желаю Вам крепкого здоровья.

А. Пешков

Источник: http://gorkiy-lit.ru/gorkiy/pisma/pismo-1248.htm


1. XII. 31.

Беспокоит - и очень - вот какая мысль: эмигранты очень обозлились за последнее время, причина злобы: безработица, сокращение газет и особенно события в Маньчжурии, в Харбине. Особенно неистовствуют - словесно - монархисты и террористические их организации. За Вами вообще усиленно охотятся, надо думать, что теперь усилия возрастут. А Вы, дорогой т<оварищ>, - как я слышал, да и видел - ведете себя не очень осторожно, ездите, например, по ночам на Никитскую, 6. Я совершенно уверен, что так вести себя Вы не имеете права. Кто встанет на Ваше место, в случае если мерзавцы вышибут Вас из жизни? Не сердитесь, я имею право и беспокоиться, и советовать. Вообще все вожди партии и страны должны бы несколько более заботиться об охране своей жизни. Делишки развертываются тревожно, а сволочь умеет считаться с моментом. Вот предлагается ликвидировать немецкую компартию - и вообще обостряется борьба против коммунистов, а они "вдохновляются из Москвы". Сейчас убить коммуниста - спасительное дело. Особенно - большого. Так что я тут очень тревожусь за Вас. И - не один я. Дело, конечно, не в моих тревогах, а в том, что, м. б., скоро потребуется общая мобилизация сил. Очень хочется, чтоб Вы отнеслись к моим словам серьезно.

Еще раз - будьте здоровы, берегите себя. Сердечный привет всем товарищам.

А. Пешков.

Источник: http://gorkiy-lit.ru/gorkiy/pisma/pismo-1248.htm

М. Горький - И. В. Сталину.

<11 декабря 1930 года. Сорренто.>

Дорогой Иосиф Виссарионович -

извините, что снова беспокою Вас! Я опять хочу просить Вас назначить т. Карла Радека замредактором журнала "За рубежом", вместо Кострова1.

Теперь, в связи с углублением кризиса в Европе и с тем возбуждением, которое вызвал процесс вредителей среди пролетариата, - необходимо усилить нагрузку журнала статьями политико-экономического характера, не отступая, однако, и от статей по вопросам быта, точнее - культурного развала и гниения буржуазии.

Журнал необходимо сделать популярным информатором массы по всем вопросам текущей европейской действительности. Лучше Радека никто не справится с этой нелегкой задачей.

Затем - вот что еще: не следует ли ЦК принять некоторые меры к большему распространению журналов "На стройке"2 и "Наши достижения"3. Первый печатается 60 т. экземпляров, второй - 55. По отзывам читателей ясно, что журналы эти вполне успешно работают на повышение трудовой энергии, "внушают чувство бодрости и веры в успех пятилетки и правильность генлинии", как сказано в одном из писем ко мне. Мне думается, что это влияние названных журналов следует расширить и усилить, пустив их в наиболее глухие и темные места. Редакция не в силах сделать это, и тут требуются или статьи в центральных газетах, или, что будет вернее, прямое воздействие ЦК на культурные учреждения фабрик, заводов, колхозов, а также на райкомы.

Сейчас сын сообщил мне телеграмму итальянских газет о приговоре по делу вредителей. Итальянская пресса находит этот акт исключительно мудрым и дальновидным. Тем не менее мне очень хочется набить морды этой сволочи, помилованной, конечно, не по чувству жалости к ней, а действительно по мудрости рабоче-крестьянской власти, - да здравствует она! Представляю, до какой степени оглушит приговор этих Крестовниковых, Коноваловых, Рябушинских и Ко 4. Они, разумеется, ожидали, что Рамзины, сообщив о них столько правды, навеки замолчат. А ведь возможно, что правда-то еще не вся сказана! Да и Пуанкаре в неудобное положение поставлен: ожидал, что ему предадут, и вдруг - его предали!

Много будет написано всякой идиотской чепухи по поводу этого приговора. Но мне кажется, что он принесет огромную пользу делу рабочего класса. И прежде всего он должен развязать языки всем другим вредителям, тогда крысы начнут пожирать друг друга.

Отличный прокурор т. Крыленко5. Вообще: Верховный Суд вел дело блестяще, насколько я могу судить.

Желаю Вам доброго здоровья, крепко жму руку.

А. Пешков

Источник: http://gorkiy-lit.ru/gorkiy/pisma/pismo-1246.htm

А вот тут трудно не согласиться с великим пролетарским писателем, но с оговоркой, что "сволочь" есть понятие относительное. Как говорится, это с какой стороны ещё посмотреть.

М. Горький - И. В. Сталину.

<12 ноября 1931 года. Сорренто.>

Дорогой Иосиф Виссарионович!

Так как Вам, я знаю, не безразлично состояние моих сил, - спешу сообщить: расширение сердца исчезло, чувствую себя очень хорошо, работоспособность - нормальна. Левин - умный и удачливый врач, он умеет считаться с индивидуальностью больного, а это качество нечасто встречается среди врачей. Кстати: он говорит, что здоровье Серго1 требует серьезного внимания и что его нужно заставить отдохнуть.

После Москвы чувствуешь себя здесь2 неловко, не на своем месте, хотя погода - отличная, дни солнечные, теплые, тишина, одиночество и всякие иные удобства для работы. Новости: приезжал на днях в Неаполь Муссолини3 и произнес длинную речь к "народу", рассказывают, что в этой речи он заявил: до 35 г. он всю жизнь Италии намерен радикально перестроить, "Великий Рим должен быть тем, чем был, - центром мировой культуры, а Ватикан будет "гетто" католицизма". Какая-то газета напечатала эту фразу, но газету немедля конфисковали, найти ее - не удалось. Люди, которые раньше знали и видели Муссолини, говорят, что он сильно одряхлел. Написал он пьесу "Наполеон"4, ее поставили в Париже, успеха - не имела.

На жительство в Неаполь переехал наследник престола5, :cen: и - по общему мнению знающих его - дурак. Двое суток разъезжал по городу в вызолоченной коляске, в сопровождении пышного эскорта, по этому поводу было прекращено в городе движение и прекратилась торговля. "Такое великолепие и безобразие я видел в Турции при Абдул-Гамиде"6, - сказал один старик. Так как Муссолини в Неаполе не любят, то говорят, будто наследник приехал организовать здесь антифашистское движение7. Кризис здесь растет как везде, безработица - тоже.

Приехал ко мне человек8, который только что прожил несколько месяцев в Лондоне, в Париже и вообще давно знает жизнь интеллигенции этих городов. Он утверждает, что самое серьезное, внимательное и доброжелательное отношение к нам наблюдается и растет в Лондоне. Англичане, побывавшие в Союзе, единодушно, с изумлением говорят об успехах строительства, о рабочей энергии молодежи, о здоровье октябрят и пионеров. Самая популярная книга в Лондоне - "Рассказ о пятилетке" Ильина-Маршака9, вышла уже третьим изданием, два первые - по 60 т., это почти наши тиражи. Ильин работает сейчас над книгой по электрификации, он - туберкулезный, и о нем Халатову следовало бы позаботиться. Это - умный и очень талантливый парень.

Очень нравится англичанам "Путевка в жизнь"10, ее показывает "О<бщест>во друзей СССР", англичане единодушно аплодируют.

Чарли Чаплин хочет, чтобы его пригласили в Союз11, желает познакомиться с нашим кино. Едет к нам работать сын Уэллса, биолог, говорят, весьма талантливый. Жена его - член английской компартии12.

О Франции говорят: "Лаваль13 съел Бриана", французы боятся немецкой революции, но боятся и Гитлера. Страхи эти делают галлов еще более ограниченными и тупыми мещанами. Впрочем - все это Вы сами знаете. Есть слухи, что Гукасов14 потерял кучу денег на фунте и закрывает "Возрождение". Но - перестану засорять внимание Ваше слухами и анекдотами. Разрешите поговорить о делах.

Мне показалось, что в последнем свидании нашем15 мы окончательно договорились о типе издания "Ист<ории> гр<ажданской> войны"16: каждый том пишется по программе, намеченной планом, каждый том представляет собою связанное - исторически и хронологически точное - и популярное изложение хода событий вооруженной классовой борьбы по областям; материалом для каждого тома служат: воспоминания и мемуары участников, проверенные и обработанные военными историками и историками-марксистами, а также - в целях особенной яркости и популярности - отшлифованные литераторами-художниками. Это и должна быть "история" в подлинном смысле понятия. Все же, что - по тем или иным причинам, напр<имер> по причине художественной цельности, по объему, по форме: романы, пьесы, стихи, рассказы, - не пойдет или может нарушить связность исторического изложения, - все это издается в форме сборников, альманахов, как добавление к истории, как отдельная серия "Материалов по ист<ории> гр<ажданской> войны". Так договорились мы, не правда ли? Но после моего отъезда состоялось заседание, на котором вопрос о типе издания снова был поднят и решен неправильно: все 15 т. - сборники разнообразных статей беллетристов, мемуаристов, военных и политических историков. Я продолжаю твердо стоять на моей точке зрения: невозможно, чтобы генеральный секретарь партии и наркомы: военный, просвещения17 - подписывали как редактора какие-то чертовы альманахи. Невозможно это! Вы неизбежно рискуете скомпрометировать и себя - т. е. главную редакцию, - и все издание "Истории". Да и читателю эти альманахи не дадут того, что должна дать "История", написанная связно и хронологически последовательно. Мне кажется, что Вы согласитесь с этой точкой зрения. Если это так - я очень прошу Вас немедля осведомить о В<ашем> взгляде на дело т. т. Эйдемана18 и Гамарника19. Если не так - будет очень плохо; хорошее, нужное дело будет испорчено.

Разрешите мне предложить схему еще одного издания20, которое надо выпустить к 15 Октябрю и которое мне кажется совершенно необходимым. Основная посылка, оправдывающая это издание, такова: наша молодежь не исчерпывается комсомолом, за пределами этой организации остаются сотни тысяч юношества, которое политически и культурно воспитывается - если оно вообще воспитывается - по газетам. С полной уверенностью и на основании сотен писем говорю: газеты юношество - особенно крестьянское - читает плохо и многое в них понимает с трудом, а иногда и превратно. Это объясняется и его малограмотностью, и напряженной работой. Работая на том или ином заводе, в том или ином колхозе, человек ограничен интересами своей работы и мало интересуется - или же вовсе не интересуется - тем, что происходит за пределами его колхоза или завода. Есть немало болванов, которым размах соцстройки совершенно не понятен, и они спрашивают: "К чему все это?" Я знаю - вижу по тону писем, - что вопрос этот ставят преимущественно болваны из среды, чужеродной рабочему классу, - интеллигентской, крестьянской, - но мы не должны забывать, что они вращаются среди рабочей молодежи и что скептицизм их невежества может влиять и, конечно, влияет на рабочую молодежь. С этим нужно бороться. Нужно, чтобы каждая единица, принимая частичное участие в создании новой действительности, видела по возможности ясно всю массу практических результатов воплощения классовой рабочей энергии в социалистическое дело. Поэтому я предлагаю издать к 15-му году книгу под заголовком: "К чему все это?" или под каким-либо другим, который ЦК признает более удобным.

Приблизительная схема книги, мне кажется, должна быть такова:

1. Что такое большевизм?

Краткий очерк политико-экономических учений XVIII - XIX в<еков> до Маркса. Ход действительности - развитие капитализма - всегда обгонял эти учения, оставляя их сзади себя. Маркс, опираясь на историю борьбы классов, обогнал социалистов-реформистов, показал пути будущего.

Его способность "предвидения" основана на глубоком знании истории.

2. Марксист Ленин. Возникновение революционного социализма, рост, превращение капитализма в империализм. Разбор понятий: эволюция - революция, реформизм - революционизм.

3. Очерк культурно-экономического состояния царской России. "Крестьянская страна". Промышленно-техническое и культурное бессилие ее. Угроза поглощения России капиталистами Европы. Непонимание этой возможности эсэрами, отношение к этой возможности буржуазии, либералов.

4. Война 14 - 18 гг. Ее причины и неизбежность.

5. Историческая необходимость возникновения и развития большевизма в общих условиях русской жизни.

6. Гражданская война и победа рабочего класса, руководимого партией большевиков.

7. Начало восстановления хозяйства страны. "Неп". Передышка. Уход Ленина. Колебания внутри партии вправо и влево. Причины колебаний. Генеральная линия.

II часть
15 лет работы.

Показать ее по областям промышленности, по каждой отдельно, и сравнительно с ее состоянием до победы рабочего класса. Но здесь я воздержусь от указаний, тут должны планировать люди более компетентные, чем я. Дать общий итог всего, что сделано, в цифрах и графически. Подвести итоги научной, технической работе, изобретениям специалистов, рабочему изобретательству, подсчитать все открытия рудных и удобрительных залежей. Рассказать о значении хибинских апатитов, калийных солей Соликамска и т. д. Организация колхозов, машинизация земледелия и пр. Затем перейти к тому, что должно быть сделано, и здесь нужно бить не только по разуму, но и по воображению - показать, как изменяется работой даже лицо страны.

Осушить 67 мм.21 га болот, добыть из них 22 мм. тонн сухого торфяного топлива. Утилизировать солому, как топливо, путем прессования ее. Орошение засушливых местностей. Распределение хлебных злаков по почвам, наиболее удобным для их плодородия: пшеница вся сеется в одном месте, рожь вся - в другом, ячмень весь - в третьем. Электрификация всей страны. Соединение каналами Белого моря с Балтийским, Каспийского - с Черным. Выход Сибири в Средиземное море. И т. д. - дать весь план будущих пятилеток, а в заключение рассказать, почему современные буржуазные государства не могут ставить перед собою такие задачи и не в силах решать их.

III-я часть.

Отвечает на вопрос: к чему все это? Здесь нужно изобразить по возможности детально - будущее социалистическое общество и положение в нем человеческой единицы. Эту часть - на мой взгляд - должны написать литераторы-художники, и тут я, в числе других, предлагаю свое участие. Само собою разумеется, что эта схема должна быть разработана более солидно. Если Вы согласитесь с необходимостью издания такой книги, я очень просил бы Вас немедля принять практические меры к разработке плана, т. е. организовать группу товарищей, которые сделали бы это.

Выпустив такую книгу осенью 32 г., полезно было бы, мне кажется, издавать с 33-го ежегодные популярные итоги работ, произведенных во всех областях государственного строительства. Это было бы крайне полезно для дела политического и культурного воспитания масс. А работа - простая.

Далее: давно уже необходима небольшая популярная книжка для масс, тема книжки: "Как в Союзе Советов создаются законы?"

Это очень простая задача: нужно рассказать, как создают законы в буржуазных странах, где законодательная работа идет сверху вниз, от парламентов, которые защищают интересы командующего класса; затем проследить и рассказать, как где-нибудь в деревне, в колхозе, в фабкоме зарождается на почве нужд рабочих или крестьян нечто, что затем получает форму правительственного декрета, - законодательство снизу вверх.

С большой радостью извещаю Вас о следующем: три недели тому назад в Лондоне вышла книга весьма известного популяризатора науки доктора Бернгарда Россель22. Одна из глав этой книги говорит о необходимости для медицинской науки перейти к эксперименту с человеком, изучать работу его организма и нарушения этой работы на нем самом. Как видите - идея, о которой я беседовал с Вами и которая получила Ваше одобрение, - "носится в воздухе", иными словами: это признак ее жизненности и практичности. Еще более радует меня то, что Россель признает практическое осуществление этой идеи невозможным в консервативной Европе и по силам только Союзу Советов.

В Лондон послана телеграмма23, прошу, чтоб главу, посвященную этому вопросу, немедленно перевели и прислали мне. Перевод - и всю книгу - я пошлю Вам, а копию перевода т. М. Ф. Владимирскому24 для его осведомления. Вас буду просить о разрешении напечатать эту главу для того, чтобы поколебать консерватизм наших медиков и смягчить их боязнь за свои репутации. Теперь, опираясь на Росселя, я стану пропагандировать эту идею с большей настойчивостью. Не сомневаюсь в Вашей помощи этому делу, - настоящее, большевистское, революционное дело!

Все никак не могу "выписаться" до конца! Вот еще, дорогой Иосиф Виссарионович, серьезное дело, оно касается изобретений известного Вам А. М. Игнатьева. Человек, как Вы знаете, слишком поглощенный своей работой изобретателя, он глубоко непрактичен, и, как Вы увидите из прилагаемой записки работавшего с ним в Берлине инженера Сбарского25, его патенты могут потерять значение. А в то же время мечта Игнатьева дать стране, путем продажи патентов, десятки миллионов валюты, - отличная мечта. И патенты, как говорят, действительно стоят огромных денег. Поэтому я бы полагал, что советы, изложенные в записке Сбарского, нужно немедля принять и выполнить. Так как работам Игнатьева помогает Генрих Ягода26, я посылаю ему копию записки Сбарского, а Вас прошу взять людей, коим сие надлежит знать и делать, за шиворот, встряхнуть их и привести в движение.

А. Пешков.

Сбарского я видел в Берлине в Полпредстве, это очень серьезный человек, тоже изобретатель.

На этом я хотел кончить длинное мое послание, но вот мне прислали фельетон Ходасевича о пьесе Булгакова27. Ходасевича я хорошо знаю28: это - типичный декадент, человек физически и духовно дряхлый, но преисполненный мизантропией и злобой на всех людей. Он не может - не способен - быть другом или врагом кому или чему-нибудь, он "объективно" враждебен всему существующему в мире, от блохи до слона, человек для него - дурак, потому что живет и что-то делает. Но всюду, где можно сказать неприятное людям, он умеет делать это умно. И - на мой взгляд - он прав, когда говорит, что именно советская критика сочинила из "Братьев Турбиных" антисоветскую пьесу. Булгаков мне "не брат и не сват", защищать его я не имею ни малейшей охоты. Но - он талантливый литератор, а таких у нас - не очень много. Нет смысла делать из них "мучеников за идею". Врага надобно или уничтожить, или перевоспитать. В данном случае29 я за то, чтоб перевоспитать. Это - легко. Жалобы Булгакова сводятся к простому мотиву: жить нечем. Он зарабатывает, кажется, 200 р. в м<еся>ц. Он очень просил меня устроить ему свидание с Вами. Мне кажется, это было бы полезно не только для него лично, а вообще для литераторов - "союзников". Их необходимо вовлечь в общественную работу более глубоко. Это - моя забота, но одного меня мало для успеха, и у товарищей все еще нет твердого определенного отношения к литературе и, мне кажется, нет достаточно целой оценки ее культурного и политического значения. Ну - достаточно!

Будьте здоровы и берегите себя. Истекшим летом, в Москве, я изъяснялся Вам в чувствах моей глубокой, товарищеской симпатии и уважения к Вам. Позвольте повторить это. Это - не комплименты, а естественная потребность сказать товарищу: я тебя искренно уважаю, ты - хороший человек, крепкий большевик. Потребность сказать это удовлетворяется нечасто, Вы это знаете. А я знаю, как Вам трудно бывает. Крепко жму руку, дорогой Иосиф Виссарионович.

А. Пешков.

12. XI. 31.

Источник: http://gorkiy-lit.ru/gorkiy/pisma/pismo-1247.htm

Слово "невменяем" для вас - "полутона"? Вы серьёзно?
По-моему, как раз наоборот.
Жуть...
Вот после подобных писем "умницы" и "авторитетного писателя" (а наверняка ему и другие писали что-нибудь эдакое...) Сталин постепенно и утвердился во мнении, что делать с "врагами", трезво понимая, что взрослых людей невозможно перевоспитать...
Истоки массовых репрессий - в том числе и здесь.
То есть Горький тоже несёт свою немалую долю ответственности за то зло, которое совершил Сталин.

Абсолютно серьезно. Письмо вообще всё серо-буро-малиновое по чувствам и смыслам.

Сатин,Лука,Гаврила,Челкаш,Самгин,...
Глупость какая -то.

Начала вчера читать, впала в глубокую депрессию, насколько ничего не изменилось по сути.
Каждое утро угрюмые люди тянутся по офисам, где из них высасывают жизненную силу, ну, разве что пить стали меньше, зато злоба и агрессия растекается по интернету.
Мне интересно, сейчас столько свободно работающих на себя, чего такие злобные и агрессивные, где радость от жизни, которая озаряет находящихся близ тебя людей.
Ведь единицы таких.
И тех загнобить норовят.
Язык мне не нравится. Тяжеловесный. Я люблю более изящное изложение.