Ящик для стихов
J
JD
ну и еще вот это хотел бы оставить в уходящем году... в прошлом...
Тихонько твоего плеча коснулся
И - словно током пальцы обожгло
И словно от удара отшатнулся
А ведь казалось - все почти прошло...
Казалось бы, что все уж отгорело..
Под толстым пеплом нет живых углей..
Отсохло. Зачерствело. Отболело.
И похоронено под грудой дней...
Вот б###ь, ну почему ж так больно?!?
Аж скулы сводит от желания завыть...
Всего-то лишь - задел тебя невольно
И всё... П#####ц... И нет желанья жить...
Тихонько твоего плеча коснулся
И - словно током пальцы обожгло
И словно от удара отшатнулся
А ведь казалось - все почти прошло...
Казалось бы, что все уж отгорело..
Под толстым пеплом нет живых углей..
Отсохло. Зачерствело. Отболело.
И похоронено под грудой дней...
Вот б###ь, ну почему ж так больно?!?
Аж скулы сводит от желания завыть...
Всего-то лишь - задел тебя невольно
И всё... П#####ц... И нет желанья жить...
Р
Раэнэ
Щас бум хулиганить и чужие стихи кидать...Ветер над курганами
(Райэнха)
Просто
Эти ветра берегли, как могли, берегли ли?
Слушай - это ветер.
Это ветер летит, забываясь веками,
Сквозь забытое имя и старое пламя…
Полно - каждый забыт уже, каждый отпет.
Как играли - серьезно.
Игры с тьмою и светом и с правдой - неправдой,
Которых и не было, да и не надо,
А нам так хотелось поверить, что звезды - другие…
Слушай - это ветер летит над курганом побед…
Было ли былью, не было,
Смертью ли взяли с нас, смехом ли,
Были ли ими, и были ли нами -
Новые травы взойдут над холмами…
Слушай! - это ветер забудет имя твое…
Дальше
Будут века заплетаться в венки на могилах.
Слушай - это ветер,
Это ветер летит, неприкаянной новью,
Сквозь забытых любимых и новых виновных.
В зареве старых дорог не отыщешь просвет…
Игры с фальшью.
Игры с тьмою и светом, и с чудом и худом,
Которые не были, да и не будут.
И прав заметающий пепел, и право - да были ль?
Слушай - это ветер летит над курганом побед…
Смехом ли было, страхом ли,
Пеплом ли взяли, плахой ли,
Поздно ль расплате и рано ли ранам -
Новые травы взойдут над курганом…
Слушай! - это ветер забудет имя твое…
Все - за плечами,
Потому что ветра, возвращаясь назад, не заплачут.
Слушай - это ветер,
Сквозь забытое имя и старое пламя,
В сотый раз раздувая огни над холмами,
Всех в назначенный срок позовут на ответ.
Ибо мы не играли.
Игры с тьмою и светом на лучших и худших,
Только снова расплата была - не игрушкой.
Только - кто из нас верил, что будет иначе?
Слушай - это ветер летит над курганом побед….
Свято ли было, страшно ли,
Пеплом ли стали, пашней ли,
Правом ли было и было ли надо -
Новые травы восходят над правдой…
Слушай! - это ветер вспомнил имя твое…
(Райэнха)
Просто
Эти ветра берегли, как могли, берегли ли?
Слушай - это ветер.
Это ветер летит, забываясь веками,
Сквозь забытое имя и старое пламя…
Полно - каждый забыт уже, каждый отпет.
Как играли - серьезно.
Игры с тьмою и светом и с правдой - неправдой,
Которых и не было, да и не надо,
А нам так хотелось поверить, что звезды - другие…
Слушай - это ветер летит над курганом побед…
Было ли былью, не было,
Смертью ли взяли с нас, смехом ли,
Были ли ими, и были ли нами -
Новые травы взойдут над холмами…
Слушай! - это ветер забудет имя твое…
Дальше
Будут века заплетаться в венки на могилах.
Слушай - это ветер,
Это ветер летит, неприкаянной новью,
Сквозь забытых любимых и новых виновных.
В зареве старых дорог не отыщешь просвет…
Игры с фальшью.
Игры с тьмою и светом, и с чудом и худом,
Которые не были, да и не будут.
И прав заметающий пепел, и право - да были ль?
Слушай - это ветер летит над курганом побед…
Смехом ли было, страхом ли,
Пеплом ли взяли, плахой ли,
Поздно ль расплате и рано ли ранам -
Новые травы взойдут над курганом…
Слушай! - это ветер забудет имя твое…
Все - за плечами,
Потому что ветра, возвращаясь назад, не заплачут.
Слушай - это ветер,
Сквозь забытое имя и старое пламя,
В сотый раз раздувая огни над холмами,
Всех в назначенный срок позовут на ответ.
Ибо мы не играли.
Игры с тьмою и светом на лучших и худших,
Только снова расплата была - не игрушкой.
Только - кто из нас верил, что будет иначе?
Слушай - это ветер летит над курганом побед….
Свято ли было, страшно ли,
Пеплом ли стали, пашней ли,
Правом ли было и было ли надо -
Новые травы восходят над правдой…
Слушай! - это ветер вспомнил имя твое…
Р
Раэнэ
***
Все ветра ушли за море,
Унося тот мир с собою.
С новым годом! - С новым горем,
С новым шансом, с новым боем.
Тот же свет над той же башней,
Проиграет только павший,
Да отголоском дней вчерашних,
Слишком много будет павших,
Только вот - зачем об этом.
Даже если песня спета,
Чья тут битва? Тьмы ли? Света?
Нет ответа. Нет ответа.
Пусть плетут времени ленты,
То войдет потом в легенды,
Кто получит с славы ренту:
Постаменты, монументы,
А кому - ветрами хлопать,
А кому - подковам топать,
А кому - лишь гарь да копоть,
Даже имени не помнить…
Так пускай решают люди.
Чем осенний ветер крутит…
Победителей не судят!
Победителей не будет…
Все ветра ушли за море,
Унося тот мир с собою.
С новым годом! - С новым горем,
С новым шансом, с новым боем.
Тот же свет над той же башней,
Проиграет только павший,
Да отголоском дней вчерашних,
Слишком много будет павших,
Только вот - зачем об этом.
Даже если песня спета,
Чья тут битва? Тьмы ли? Света?
Нет ответа. Нет ответа.
Пусть плетут времени ленты,
То войдет потом в легенды,
Кто получит с славы ренту:
Постаменты, монументы,
А кому - ветрами хлопать,
А кому - подковам топать,
А кому - лишь гарь да копоть,
Даже имени не помнить…
Так пускай решают люди.
Чем осенний ветер крутит…
Победителей не судят!
Победителей не будет…
Р
Раэнэ
Колесо истории
Уже давно покрылись слоем пыли
Те времена, где горя было всласть.
Те времена прошли, мы их забыли,
Теперь мы наконец-то победили!
Учитель, царствуй, вот же твой власть!
Теперь для нас пришла пора забавы,
Докончен и дописан счет утрат.
И кровью перечислены расправы…
Отныне и вовеки будем правы,
Ну что ж, давай решать, кто виноват.
Давай искать, кто ныне виноваты,
И вновь именовать Слугами тьмы.
Не избежать отступникам расплаты,
Да славься суд твой, праведный и святый!
Забыв: когда-то ими были - мы,
Но это было. Что же - мы забудем,
Былую память так перекроят…
От века в вечность выводили люди.
Закон, что победителей не судят:
Мы правы. Значит - кто-то виноват.
Ну что ж, ищи, кто ныне с правым спорит,
И покарать ослушников позволь,
Что ж делать нам, коль колесо историй,
Вертелося вовек - чужою болью.
Как будто она есть - чужая боль…
Пройдут века - все снова повториться.
Ведь люди мы - а что с людей-то взять?
Другие времена - и те же лица,
Решившие, каким богам молиться,
Решают вновь, каких богов - распять.
Уже давно покрылись слоем пыли
Те времена, где горя было всласть.
Те времена прошли, мы их забыли,
Теперь мы наконец-то победили!
Учитель, царствуй, вот же твой власть!
Теперь для нас пришла пора забавы,
Докончен и дописан счет утрат.
И кровью перечислены расправы…
Отныне и вовеки будем правы,
Ну что ж, давай решать, кто виноват.
Давай искать, кто ныне виноваты,
И вновь именовать Слугами тьмы.
Не избежать отступникам расплаты,
Да славься суд твой, праведный и святый!
Забыв: когда-то ими были - мы,
Но это было. Что же - мы забудем,
Былую память так перекроят…
От века в вечность выводили люди.
Закон, что победителей не судят:
Мы правы. Значит - кто-то виноват.
Ну что ж, ищи, кто ныне с правым спорит,
И покарать ослушников позволь,
Что ж делать нам, коль колесо историй,
Вертелося вовек - чужою болью.
Как будто она есть - чужая боль…
Пройдут века - все снова повториться.
Ведь люди мы - а что с людей-то взять?
Другие времена - и те же лица,
Решившие, каким богам молиться,
Решают вновь, каких богов - распять.
Р
Раэнэ
***
Нам шесть веков предсказывали беду
Мы шесть веков беде своей не верим,
Полу в бреду, полу в аду,
Беда опять на поводу,
Пусть даже полночь заколачивает двери…
Но разменяли мы свой день вчерашний,
Колесный шум над грохотом подков,
Лишь воронье все кружится над башней,
Как будто их и не было, веков.
Себя забывши в гнете да гульбе,
На маски разменяв былые лица,
Учились власти и борьбе
Все выносили на себе.
Историю учили по границам.
Но вот увы - все правильно по датам,
И со страниц не проступает кровь,
А воронье все кружит над закатом,
И, кажется, что сыто будет вновь.
Что вновь - лес заповедный на гробы,
Что вновь последний счет будет оплачен
И встанет время на дыбы,
И кто б добился от судьбы,
Того, чтоб было это как-нибудь иначе…
Но кто? А в небесах - вороньи стаи,
Все ждут - когда же, наконец, набат?
Над нами - обреченно догорает,
Какой - из нам отмеренных - закат?
Нам шесть веков предсказывали беду
Мы шесть веков беде своей не верим,
Полу в бреду, полу в аду,
Беда опять на поводу,
Пусть даже полночь заколачивает двери…
Но разменяли мы свой день вчерашний,
Колесный шум над грохотом подков,
Лишь воронье все кружится над башней,
Как будто их и не было, веков.
Себя забывши в гнете да гульбе,
На маски разменяв былые лица,
Учились власти и борьбе
Все выносили на себе.
Историю учили по границам.
Но вот увы - все правильно по датам,
И со страниц не проступает кровь,
А воронье все кружит над закатом,
И, кажется, что сыто будет вновь.
Что вновь - лес заповедный на гробы,
Что вновь последний счет будет оплачен
И встанет время на дыбы,
И кто б добился от судьбы,
Того, чтоб было это как-нибудь иначе…
Но кто? А в небесах - вороньи стаи,
Все ждут - когда же, наконец, набат?
Над нами - обреченно догорает,
Какой - из нам отмеренных - закат?
Р
Раэнэ
***
Оправдает твое право,
Встав, закат - дымкой кровавой.
У богов звалось забавой,
Что ж, нам тоже - из забав.
Гнуться судьбы, как тростинки,
Только - не бывать заминке
В том последнем поединке,
Где никто уже не прав.
Только ветры черной свитой
В небе над полями битвы.
Всяк оправдан был молитвой,
Только свой клинок молил.
Но, в удачу воплощенных,
Не судите побежденных!
Нынче небо станет черным
Даже тем, кто победил.
Выбирали ветры кряду,
Кто пресвят, а кто - треклятый,
У богов звалось расплатой,
Что ж, нам тоже из расплат.
Гнутся судьбы, как тростинки,
Только - не бывать заминке
В том последнем поединке,
Где никто не виноват.
Кто - из вставших перед строем
Был подонком, кто - героем,
Все едино время смоет,
И останется лишь - "был".
Было - блажью или долгом,
Соберешь ли по осколкам?
Не суди же их, поскольку
Этой чаши ты не пил.
Но опять всех судят кряду,
Тех, кого судить не надо:
И оправданных без правды,
И виновных без вины.
И опять решают люди:
Победителей не судят.
Победителей не будет.
Снова все осуждены.
Оправдает твое право,
Встав, закат - дымкой кровавой.
У богов звалось забавой,
Что ж, нам тоже - из забав.
Гнуться судьбы, как тростинки,
Только - не бывать заминке
В том последнем поединке,
Где никто уже не прав.
Только ветры черной свитой
В небе над полями битвы.
Всяк оправдан был молитвой,
Только свой клинок молил.
Но, в удачу воплощенных,
Не судите побежденных!
Нынче небо станет черным
Даже тем, кто победил.
Выбирали ветры кряду,
Кто пресвят, а кто - треклятый,
У богов звалось расплатой,
Что ж, нам тоже из расплат.
Гнутся судьбы, как тростинки,
Только - не бывать заминке
В том последнем поединке,
Где никто не виноват.
Кто - из вставших перед строем
Был подонком, кто - героем,
Все едино время смоет,
И останется лишь - "был".
Было - блажью или долгом,
Соберешь ли по осколкам?
Не суди же их, поскольку
Этой чаши ты не пил.
Но опять всех судят кряду,
Тех, кого судить не надо:
И оправданных без правды,
И виновных без вины.
И опять решают люди:
Победителей не судят.
Победителей не будет.
Снова все осуждены.
Р
Раэнэ
***
Был - закат пылающий, догорел и пусть.
Гари да пожарища, заревая грусть.
За рекой былинною - вехи да кресты…
Мне тебя не вымолить у Беды.
Топью да острогами вдаль вели года
Вольною дорогою - только вот, куда?
Не сказать, не выкрикнуть - в медные-то лбы…
Мне тебя не выплакать у Судьбы.
Грозами основаны! - поясной поклон.
Конь твой неподкованный, ветер под седлом,
За рекой Смородиной потерялся взгляд…
А любить по совести ветры не велят…
Быть куделью мается - перехлест дорог.
Ветром обольщаются только на часок.
Дальше - пути истины замели следы,
Не тебя не выспорить у Беды…
Ветрами возлюблены, небесам святы…
Загодя все срублены рощи - на мосты.
Лучше б вы рубили их - сразу на гробы!
Мне тебя не вымолить у Судьбы.
Грозами основаны! - Грянула гроза.
Конь твой неподкованный - вихрем в небеса…
Не твердила: "Верую!" никому подряд,
Но тебе быть верною, мне не запретят…
Волчья лирика
Поят не вином - небом,
Чтобы из-под рук - пеплом,
Чтобы все подряд снегом
Скрылись пути.
Я тебя ждала летом,
Я тебя звала ветром…
Волка не манить хлебом -
В лес все глядит.
Ах, не поминай - горько,
Как тебя звала волком,
Как тебя ждала, только -
Больно беда.
Путь твой разный, твой всякий,
Там, где пни да коряги,
Только мне в ночном мраке
Нет ни следа…
Ах, не любишь, шкур серый?
Ну а если я смелой
По тропе твоей верной
Брошусь вослед?
Ах, не любишь, не помнишь?
В волчую пущусь полночь
По тропе твоей волчьей -
Без "да" и "нет".
Не спасут тебя лапы:
Путь твой - пни да ухабы -
Как того не карябай,
Я превозмогла.
Меж закатом-восходом
Солнечный цветок - медом…
Где конь не берет - летом
Брали крыла.
Ах, не любишь, свет ясный?
Полночью, моей властью,
Перехлестом-напастью
Не устрашишь.
В перебор перелада
Не спасешься от взгляда…
Да больно то тебе надо -
Вновь убежишь!
Поят не вином- небом,
Чтобы из-под рук пеплом,
Чтобы всем путям снегом
Скрыться во мгле…
Я тебя ждала летом,
Я тебя звала ветром…
Был одним, а не первым
Ты на земле…
***
Коли хрупко - урони, да расколется,
Никакой твоей вины не означится.
Уезжай, заезжий свет - добрый молодец,
В те края, где от меня в дома прячутся.
Чтоб не каялся потом - "Ой ты лишенько!" -
Поминая по отцу да по матери…
Будь дороженька тебе - шелком вышита,
Будь дороженька тебе - белой скатертью.
А чтоб не путался в пути -
Тебе еще детей растить,
А чтоб не маяла вина,
Есть та, что ввек была верна,
А чтобы горек не был хлеб,
На то есть взгляд, который слеп,
А чтобы душу не губить
Клянись крылатых - не любить!
Светел путь тебе на все в мире стороны -
С ясным солнцем по пути, с светлым месяцем.
Сладки песенки мои, да после солоно:
Люди, голос услыхав, только крестятся.
А наутро над рекой встанет зарево,
Признавалась до конца - делать нечего,
Что соблазном-то соблазн, а кто за него? -
Неба лишь на одного, да с копеечку.
А чтоб тоску твою беречь -
На то есть путь и верный меч,
А чтоб не маяла тоска -
Да будет цель твоя близка,
А чтобы стало все равно -
На то есть - доброе вино,
А чтобы душу не губить
Клянись крылатых - не любить.
Узелочки в мире все поразвязаны,
Больно нужен мне наряд, коли латаный,
А на свете белом слов столько сказано,
Что тебя не отыщу - и не надобно.
Но когда мой час придет - за словечки те
Ярым пламенем платить в лютом холоде,
Когда все дороги вверх - светом-свечками,
Я тебя еще найду, добрый молодец!
В тот миг, когда настанет мгла,
Клянусь: виновна не была,
Хоть ведала свою вину
И выла волком на луну.
А ты души не погубил:
Клянусь пред всеми - не любил!
…Лишь за одно не объяснюсь:
Какого черта я - смеюсь?
Да не заговор...
Да не заговор - из-под рук ручей,
Не твори молитв, не пали свечей:
Тратишь зря слова, зря палишь свечу:
Не бывать с тобой так, как я хочу.
Если смелым был - так хоть глаза не прячь.
Лютню за спину - да на плечи плащ.
То ли плащ - крылом, то ли след огня,
Я сама уйду, не гони меня!
Душой росстаней ты не завладел,
Не бывать тому, как ты сам хотел.
И с усмешкою - шаг через порог…
То ли крест хранил, то ли бог берег…
Да не заговор - песнь, одна на всех!
Не твори молитв - аж бросает в смех.
Все твои права выйдут как-нибудь,
Ни к чему слова, каждому свой путь.
По-другому вдаль нити не сплести.
Мне - слова сплетать, мне - вперед идти,
Песней закружить горечи печать,
Песне ворожить, да сердца смущать.
Тебе - стали звон, да ветрам подвыть,
Где волкам бежать, воронам кружить,
Тебе бой да боль четырех дорог…
То ли крест хранил, то ли бог берег.
Да не заговор - песнь прошла, звеня.
Не пали свечей - пламя за меня
Опаляло встарь нить имен, сердец…
Каждому свой путь, а пути - конец.
Есть начало - что ж, мне не без конца
Песенки плести да мутить сердца,
Оборвется путь, не приведший в дом,
То ли черным льдом, то ль святым костром.
Есть начало - что ж, не борись с судьбой,
Тебе - долгий путь, тебе смертный бой,
Ледяная сталь, вечности порог -
Крест не сохранил, бог не уберег…
Весна на подоконнике
Неземная моя тоска!
Где дыра от гвоздя - доска,
Где прошел белый день - там ночь,
Не смотри, не могу помочь!
Ох, пилось на твоем пиру,
Ох, спалось вдвоем поутру,
Ох, лгалось тебе на ветру,
Ох, не к добру это, не к добру…
Неземная тяга к "люблю" -
Все кипенье мое - к нулю.
Ты лечи, но лучше - молчи,
Три огня в ночи - три свечи,
Да и то все дела - зола,
Три свечи, да и те дотла.
Рвется рамка привычек сна -
Высоко к весне - из окна.
Да неймется моей тоске
Тяготенья гвоздей к доске,
Тяготенья к снам рук травы -
Камень требует головы.
Я дурю, и я не рулю,
Все именье мое - дарю!
Королевства, кем дорожу,
Покидаю - и ухжу
В разметавшийся май и рай,
В тяготенье весны: "отдай!",
В тяготенье любви отдать,
Так на, бери, пока можешь взять!
Пока можешь взять - то бери,
Да смотри не дури - рули!
Но дурить ветрам на юру,
Ох, не к добру это, не к добру!
Нам с тобою - путей не счесть,
Честь не есть - было бы где сесть.
Далеко ль убегать с беды?
Подожди, весна, у воды!
И неймется моей беде
Тяготенья башки к воде…
Помолись же своей любви
За весну свою - на крови…
Прощальная жутенькая
Так в народе говорят,
Что за теми зло идет,
Кто проходит втихомолку за разгаданной виной…
Ах ты воин, друг-мой-брат,
Проводил бы до ворот,
Ах ты воин, друг-мой-брат, - не ходил бы ты за мной.
Не читать следы на сыром песке,
Как черпну воды я в Обид Реке
Как земной бедой в реку - горек ключ,
Как под той водой камень бел-горюч,
Только небесам треснуться вразлет,
Когда камень сам в руки мне пойдет.
А когда, смеясь, станет пламя злей
Стой столбом, мой князь, подойти не смей!
Не рыдай по мне полночь ветрами,
Знать, живется всласть им с пресветлыми,
Ну, а что не жить мне, а маяться -
В чем, мой ясен-свет, тебе каяться,
Раз по той, что ввек - обреченная,
Будет плакать лишь - полночь черная…
Небо раскололось на ветров погром,
Рассыпайся, голос, пеплом-серебром.
Раздувало ветром лепестков полет,
Рассыпайся пеплом, кто тебя найдет?
Камешек-мой-ларчик, огнецвета след,
Ярче, камень, ярче, - мне исхода нет,
Ветер мой угрюмый, уноси беду…
Обо мне не думай, берегись: приду!
Не рыдай по мне - плачем птичьим ли,
Знать, живется всласть им в обычными,
Мне ж - во тьму уйти вровень с ветрами,
Полно - мне ли пить чашу смертную? -
В вечность унесут крылья полночи -
Не рыдай по мне, солнце волчее!
Ночью - не окликнуть, сну не вспомянуть,
Уходи, мой ветер, оставляй одну,
И горяч и светел лепестков полет.
Уходи, мой ветер, кто тебя возьмет?
Чем больней, тем ярче до исхода лет,
Жарче камень, жарче, мне исхода нет.
Черная певунья, огненная грусть…
Обо мне не думай, берегись: вернусь!
А когда умрет огнь пылающий,
Не ходи, мой князь, на пожарище.
А когда и угли остынут там,
Не жалей, мой князь, о покинутой.
Пред моим костром - ветров-умыслов,
Что свечей твоих пламя тусклое?
Все костры горят за ослушников,
Не оспаривай мою душеньку!
Самый лучший меч тоже тупится.
…Не жалей, мой князь, об отступнице!...
Наваждение
Дм. Р.
-Ох, не думал встретить девицу-красу,
В этом месте, годном только для зверей…
Заплутал я в этом демонском лесу,
Приюти меня, красавица, согрей!…
Воздух душен, взгляд твой скушен, воздух сперт,
Яхонт-князь, входи, тебя ль - да не принять?
Ну, а если я колдунья? - Будь хоть черт! -
Не в лесу же, в этом самом, ночевать?
Да гляжу, тебе нейдет на ум еда,
Все сидишь, все молча смотришь, как смеюсь.
-Да плоха с устатку, девица, вода…
-Есть вино. Ты не боишься? - Не боюсь.
Яхонт-князь, ох ты хмелен, и темен путь,
Вдаль ведущий, да нет света из дверей…
-Полюбил бы меня что ли кто-нибудь,
Приголубь меня, красавица, согрей…
Яхонт-князь, я не святая,
И притом - не первая,
Но домой-то ждет другая,
Милая и верная?
-Хлеб вкусней с сольцой,
А любовь - с грязцой…
Яхонт-князь, что ж, - будь, что будет.
Ожидай под утро гроз.
Черной ночью на распутья
Какой черт тебя понес?
Берегами черной речки
Удирал, да не таясь…
На распутьях ставя свечки,
Не плутают, яхонт-князь!
Эх, плутал бы, ради бога -
Будь ты сам слеп, будь конь хром, -
Здесь всего одна дорога.
И ведет она - в мой дом.
Эх, кого любя
Берегами вел?
Не ждала тебя…
Не звала тебя…
Не звала тебя - да ты сам пришел!
Довела тебя дорога
До последнего порога,
Завела в великий лес -
От земли и до небес:
Ни проезда, ни прохода,
Ни неволя, ни свобода, -
Заколдованным кольцом,
Посреди - стоит мой дом.
Охраняют мой оплот
Черны мороки болот,
Из ворот ведет верста
До Калинова моста -
Несколочена доска,
Под мостом - живет Тоска.
Раз-два-три-четыре-пять,
Той версты не отыскать,
Ну а кто ее найдет -
Тоске в лапки попадет.
Слева край и справа край,
Куда падать - выбирай!
Слева дно, и справа дно,
Как ни падай - все равно.
Даже если и пройдешь
Однозначно пропадешь.
Не положишь на ладонь.
Впереди - горит огонь,
За полшага от огня,
Яхонт-князь, - люби меня!
На востоке голубеют небеса.
Улыбаясь, просыпается земля…
-Ох, напела ты мне, девица-краса,
Тяжело с тобой вставать… Да жив ли я?
Обернись - повсюду свет, где ночи грязь?
Где завеса над метелью снеговой?
Просыпайся-поднимайся, яхонт-князь,
Застоялся конь твой - просится домой.
Обернулся, усмехнулся - лжешь без лжи,
Призывая на себя свою беду:
-Где искать тебя, красавица, скажи?
-А не найдешь меня - ни в небе, ни в аду.
Уходи, покуда только свету быть.
По второму разу - в ад, второго - нет.
-Чем тебя хотя б на память одарить?
Усмехнулась: - В мире нет таких монет.
Яхонт-князь, кто я такая? -
Наважденье. Веруя,
Ждет домой тебя другая -
Милая и верная,
Света свеч светлей,
Все подарки - ей.
Ну, а мне какое дело? -
Проживешь с своей женой!
Яхонт-князь, свеча сгорела,
Яхонт-князь катись - домой!
Попросила бы колечко -
Да жена твоя мила.
Подарила бы сердечко -
Да поесть с собой дала.
Ни в каком из возрождений
Мне не вспомнить, кто ты был.
Жаль, вернее наваждений
Никто в мире не любил…
И не видно свеч…
Не слышны слова…
Да не погань свой меч,
Да не погань свой меч…
Да не позорь себя…
А я и так мертва…
Был - закат пылающий, догорел и пусть.
Гари да пожарища, заревая грусть.
За рекой былинною - вехи да кресты…
Мне тебя не вымолить у Беды.
Топью да острогами вдаль вели года
Вольною дорогою - только вот, куда?
Не сказать, не выкрикнуть - в медные-то лбы…
Мне тебя не выплакать у Судьбы.
Грозами основаны! - поясной поклон.
Конь твой неподкованный, ветер под седлом,
За рекой Смородиной потерялся взгляд…
А любить по совести ветры не велят…
Быть куделью мается - перехлест дорог.
Ветром обольщаются только на часок.
Дальше - пути истины замели следы,
Не тебя не выспорить у Беды…
Ветрами возлюблены, небесам святы…
Загодя все срублены рощи - на мосты.
Лучше б вы рубили их - сразу на гробы!
Мне тебя не вымолить у Судьбы.
Грозами основаны! - Грянула гроза.
Конь твой неподкованный - вихрем в небеса…
Не твердила: "Верую!" никому подряд,
Но тебе быть верною, мне не запретят…
Волчья лирика
Поят не вином - небом,
Чтобы из-под рук - пеплом,
Чтобы все подряд снегом
Скрылись пути.
Я тебя ждала летом,
Я тебя звала ветром…
Волка не манить хлебом -
В лес все глядит.
Ах, не поминай - горько,
Как тебя звала волком,
Как тебя ждала, только -
Больно беда.
Путь твой разный, твой всякий,
Там, где пни да коряги,
Только мне в ночном мраке
Нет ни следа…
Ах, не любишь, шкур серый?
Ну а если я смелой
По тропе твоей верной
Брошусь вослед?
Ах, не любишь, не помнишь?
В волчую пущусь полночь
По тропе твоей волчьей -
Без "да" и "нет".
Не спасут тебя лапы:
Путь твой - пни да ухабы -
Как того не карябай,
Я превозмогла.
Меж закатом-восходом
Солнечный цветок - медом…
Где конь не берет - летом
Брали крыла.
Ах, не любишь, свет ясный?
Полночью, моей властью,
Перехлестом-напастью
Не устрашишь.
В перебор перелада
Не спасешься от взгляда…
Да больно то тебе надо -
Вновь убежишь!
Поят не вином- небом,
Чтобы из-под рук пеплом,
Чтобы всем путям снегом
Скрыться во мгле…
Я тебя ждала летом,
Я тебя звала ветром…
Был одним, а не первым
Ты на земле…
***
Коли хрупко - урони, да расколется,
Никакой твоей вины не означится.
Уезжай, заезжий свет - добрый молодец,
В те края, где от меня в дома прячутся.
Чтоб не каялся потом - "Ой ты лишенько!" -
Поминая по отцу да по матери…
Будь дороженька тебе - шелком вышита,
Будь дороженька тебе - белой скатертью.
А чтоб не путался в пути -
Тебе еще детей растить,
А чтоб не маяла вина,
Есть та, что ввек была верна,
А чтобы горек не был хлеб,
На то есть взгляд, который слеп,
А чтобы душу не губить
Клянись крылатых - не любить!
Светел путь тебе на все в мире стороны -
С ясным солнцем по пути, с светлым месяцем.
Сладки песенки мои, да после солоно:
Люди, голос услыхав, только крестятся.
А наутро над рекой встанет зарево,
Признавалась до конца - делать нечего,
Что соблазном-то соблазн, а кто за него? -
Неба лишь на одного, да с копеечку.
А чтоб тоску твою беречь -
На то есть путь и верный меч,
А чтоб не маяла тоска -
Да будет цель твоя близка,
А чтобы стало все равно -
На то есть - доброе вино,
А чтобы душу не губить
Клянись крылатых - не любить.
Узелочки в мире все поразвязаны,
Больно нужен мне наряд, коли латаный,
А на свете белом слов столько сказано,
Что тебя не отыщу - и не надобно.
Но когда мой час придет - за словечки те
Ярым пламенем платить в лютом холоде,
Когда все дороги вверх - светом-свечками,
Я тебя еще найду, добрый молодец!
В тот миг, когда настанет мгла,
Клянусь: виновна не была,
Хоть ведала свою вину
И выла волком на луну.
А ты души не погубил:
Клянусь пред всеми - не любил!
…Лишь за одно не объяснюсь:
Какого черта я - смеюсь?
Да не заговор...
Да не заговор - из-под рук ручей,
Не твори молитв, не пали свечей:
Тратишь зря слова, зря палишь свечу:
Не бывать с тобой так, как я хочу.
Если смелым был - так хоть глаза не прячь.
Лютню за спину - да на плечи плащ.
То ли плащ - крылом, то ли след огня,
Я сама уйду, не гони меня!
Душой росстаней ты не завладел,
Не бывать тому, как ты сам хотел.
И с усмешкою - шаг через порог…
То ли крест хранил, то ли бог берег…
Да не заговор - песнь, одна на всех!
Не твори молитв - аж бросает в смех.
Все твои права выйдут как-нибудь,
Ни к чему слова, каждому свой путь.
По-другому вдаль нити не сплести.
Мне - слова сплетать, мне - вперед идти,
Песней закружить горечи печать,
Песне ворожить, да сердца смущать.
Тебе - стали звон, да ветрам подвыть,
Где волкам бежать, воронам кружить,
Тебе бой да боль четырех дорог…
То ли крест хранил, то ли бог берег.
Да не заговор - песнь прошла, звеня.
Не пали свечей - пламя за меня
Опаляло встарь нить имен, сердец…
Каждому свой путь, а пути - конец.
Есть начало - что ж, мне не без конца
Песенки плести да мутить сердца,
Оборвется путь, не приведший в дом,
То ли черным льдом, то ль святым костром.
Есть начало - что ж, не борись с судьбой,
Тебе - долгий путь, тебе смертный бой,
Ледяная сталь, вечности порог -
Крест не сохранил, бог не уберег…
Весна на подоконнике
Неземная моя тоска!
Где дыра от гвоздя - доска,
Где прошел белый день - там ночь,
Не смотри, не могу помочь!
Ох, пилось на твоем пиру,
Ох, спалось вдвоем поутру,
Ох, лгалось тебе на ветру,
Ох, не к добру это, не к добру…
Неземная тяга к "люблю" -
Все кипенье мое - к нулю.
Ты лечи, но лучше - молчи,
Три огня в ночи - три свечи,
Да и то все дела - зола,
Три свечи, да и те дотла.
Рвется рамка привычек сна -
Высоко к весне - из окна.
Да неймется моей тоске
Тяготенья гвоздей к доске,
Тяготенья к снам рук травы -
Камень требует головы.
Я дурю, и я не рулю,
Все именье мое - дарю!
Королевства, кем дорожу,
Покидаю - и ухжу
В разметавшийся май и рай,
В тяготенье весны: "отдай!",
В тяготенье любви отдать,
Так на, бери, пока можешь взять!
Пока можешь взять - то бери,
Да смотри не дури - рули!
Но дурить ветрам на юру,
Ох, не к добру это, не к добру!
Нам с тобою - путей не счесть,
Честь не есть - было бы где сесть.
Далеко ль убегать с беды?
Подожди, весна, у воды!
И неймется моей беде
Тяготенья башки к воде…
Помолись же своей любви
За весну свою - на крови…
Прощальная жутенькая
Так в народе говорят,
Что за теми зло идет,
Кто проходит втихомолку за разгаданной виной…
Ах ты воин, друг-мой-брат,
Проводил бы до ворот,
Ах ты воин, друг-мой-брат, - не ходил бы ты за мной.
Не читать следы на сыром песке,
Как черпну воды я в Обид Реке
Как земной бедой в реку - горек ключ,
Как под той водой камень бел-горюч,
Только небесам треснуться вразлет,
Когда камень сам в руки мне пойдет.
А когда, смеясь, станет пламя злей
Стой столбом, мой князь, подойти не смей!
Не рыдай по мне полночь ветрами,
Знать, живется всласть им с пресветлыми,
Ну, а что не жить мне, а маяться -
В чем, мой ясен-свет, тебе каяться,
Раз по той, что ввек - обреченная,
Будет плакать лишь - полночь черная…
Небо раскололось на ветров погром,
Рассыпайся, голос, пеплом-серебром.
Раздувало ветром лепестков полет,
Рассыпайся пеплом, кто тебя найдет?
Камешек-мой-ларчик, огнецвета след,
Ярче, камень, ярче, - мне исхода нет,
Ветер мой угрюмый, уноси беду…
Обо мне не думай, берегись: приду!
Не рыдай по мне - плачем птичьим ли,
Знать, живется всласть им в обычными,
Мне ж - во тьму уйти вровень с ветрами,
Полно - мне ли пить чашу смертную? -
В вечность унесут крылья полночи -
Не рыдай по мне, солнце волчее!
Ночью - не окликнуть, сну не вспомянуть,
Уходи, мой ветер, оставляй одну,
И горяч и светел лепестков полет.
Уходи, мой ветер, кто тебя возьмет?
Чем больней, тем ярче до исхода лет,
Жарче камень, жарче, мне исхода нет.
Черная певунья, огненная грусть…
Обо мне не думай, берегись: вернусь!
А когда умрет огнь пылающий,
Не ходи, мой князь, на пожарище.
А когда и угли остынут там,
Не жалей, мой князь, о покинутой.
Пред моим костром - ветров-умыслов,
Что свечей твоих пламя тусклое?
Все костры горят за ослушников,
Не оспаривай мою душеньку!
Самый лучший меч тоже тупится.
…Не жалей, мой князь, об отступнице!...
Наваждение
Дм. Р.
-Ох, не думал встретить девицу-красу,
В этом месте, годном только для зверей…
Заплутал я в этом демонском лесу,
Приюти меня, красавица, согрей!…
Воздух душен, взгляд твой скушен, воздух сперт,
Яхонт-князь, входи, тебя ль - да не принять?
Ну, а если я колдунья? - Будь хоть черт! -
Не в лесу же, в этом самом, ночевать?
Да гляжу, тебе нейдет на ум еда,
Все сидишь, все молча смотришь, как смеюсь.
-Да плоха с устатку, девица, вода…
-Есть вино. Ты не боишься? - Не боюсь.
Яхонт-князь, ох ты хмелен, и темен путь,
Вдаль ведущий, да нет света из дверей…
-Полюбил бы меня что ли кто-нибудь,
Приголубь меня, красавица, согрей…
Яхонт-князь, я не святая,
И притом - не первая,
Но домой-то ждет другая,
Милая и верная?
-Хлеб вкусней с сольцой,
А любовь - с грязцой…
Яхонт-князь, что ж, - будь, что будет.
Ожидай под утро гроз.
Черной ночью на распутья
Какой черт тебя понес?
Берегами черной речки
Удирал, да не таясь…
На распутьях ставя свечки,
Не плутают, яхонт-князь!
Эх, плутал бы, ради бога -
Будь ты сам слеп, будь конь хром, -
Здесь всего одна дорога.
И ведет она - в мой дом.
Эх, кого любя
Берегами вел?
Не ждала тебя…
Не звала тебя…
Не звала тебя - да ты сам пришел!
Довела тебя дорога
До последнего порога,
Завела в великий лес -
От земли и до небес:
Ни проезда, ни прохода,
Ни неволя, ни свобода, -
Заколдованным кольцом,
Посреди - стоит мой дом.
Охраняют мой оплот
Черны мороки болот,
Из ворот ведет верста
До Калинова моста -
Несколочена доска,
Под мостом - живет Тоска.
Раз-два-три-четыре-пять,
Той версты не отыскать,
Ну а кто ее найдет -
Тоске в лапки попадет.
Слева край и справа край,
Куда падать - выбирай!
Слева дно, и справа дно,
Как ни падай - все равно.
Даже если и пройдешь
Однозначно пропадешь.
Не положишь на ладонь.
Впереди - горит огонь,
За полшага от огня,
Яхонт-князь, - люби меня!
На востоке голубеют небеса.
Улыбаясь, просыпается земля…
-Ох, напела ты мне, девица-краса,
Тяжело с тобой вставать… Да жив ли я?
Обернись - повсюду свет, где ночи грязь?
Где завеса над метелью снеговой?
Просыпайся-поднимайся, яхонт-князь,
Застоялся конь твой - просится домой.
Обернулся, усмехнулся - лжешь без лжи,
Призывая на себя свою беду:
-Где искать тебя, красавица, скажи?
-А не найдешь меня - ни в небе, ни в аду.
Уходи, покуда только свету быть.
По второму разу - в ад, второго - нет.
-Чем тебя хотя б на память одарить?
Усмехнулась: - В мире нет таких монет.
Яхонт-князь, кто я такая? -
Наважденье. Веруя,
Ждет домой тебя другая -
Милая и верная,
Света свеч светлей,
Все подарки - ей.
Ну, а мне какое дело? -
Проживешь с своей женой!
Яхонт-князь, свеча сгорела,
Яхонт-князь катись - домой!
Попросила бы колечко -
Да жена твоя мила.
Подарила бы сердечко -
Да поесть с собой дала.
Ни в каком из возрождений
Мне не вспомнить, кто ты был.
Жаль, вернее наваждений
Никто в мире не любил…
И не видно свеч…
Не слышны слова…
Да не погань свой меч,
Да не погань свой меч…
Да не позорь себя…
А я и так мертва…
Р
Раэнэ
Навья песенка
Нехотя ладонью тронешь -
Вспыхнет искорками полночь.
Полушепот спросит: помнишь?
Что-то не пойму…
Звездный свет - а все же слепит.
Неожиданно-нелепый
На путях - то ль снег, то ль пепел -
К дому твоему.
На золе следы-то - птичьи
Не заметил? Иль обычай
Гордости - твои - величья:
Не опустишь глаз?
Я не даром пришла - вором,
Искрометным перебором
В эту полночь, танцем черным.
Выпавшим для нас.
Ветром вынесены в пору
Все замки и все затворы.
Даже боги чуть-чуть воры
В этот час ночной.
Звездоцвет - полоской вьюжной.
Все тела - немного души…
Ветер в небе танцем кружит
С черною луной
В эту полночь. Ну а завтра
Угасанием азарта,
Ветром, тающим внезапно:
Миг была - и нет.
Не сманить - вином и хлебом
Обреченную на небо.
А по снегу-тому-пеплу
Вьется - птичий - след.
Вспыхнет - угольем жаровень:
Был один мне - ростом вровень…
Как зайдется ветер в стоне -
Поминай потом!
Горьких слез - святая слякоть.
Черт побрал бы твою память!
Кто просил тебя заплакать -
Отпустил б - добром!
Так ведь нет, и вновь, и вскоре -
Не бывать навек на воле -
Сквозь какие горы горя,
По какой судьбе
Не узнаешь, свете слепый,
Отчего не выйти в небо,
А по снегу-тому-пеплу
Вновь идти к тебеОсеннее заклятие
(Вспомни имя мое)
Ветру есть два крыла, а неправедным - суд.
Если осень пришла - разве стены спасут?
А имен не распутать, огня не унять,
Это осень пришла - стены приступом взять.
Ах, пусти тоску в сердце - козла в огород -
Ворота на засов, ни на шаг из ворот,
В перекрестках дорог поселяется взгляд,
Не ходи за порог - не вернешься назад!
Перекрестком судеб от последнего дня
Эта осень тебе ворожила меня,
Но полуночным снам - ни весны, ни любви -
Вспомни имя мое! - и его назови!
И тоска в облака возвратится живой,
Перекрестками полночи - горечь травой,
Порассыплется время, забыв про меня,
Как полночным снам не хватало огня…
По полуночной хляби, по тонкому льду,
Ворожила нам осень - любовь на беду,
Но полуночным снам - нет ни роз и ни уст,
Помни: пеплом рассыплюсь, вовек не вернусь…
Перекрестками бед от последнего дня
Эта осень пришла - и она за меня.
Над полуночной тенью - лишь взгляд наугад,
Только шаг по ступеням и в небо назад,
Злое небо краев, что не в сказке сказать…
Вспомни имя мое - и не бойся назвать,
И тоска отлетит, сразу станет легко,
Я - растаю туманом над черной рекой,
Колесом покачусь, обойду за версту,
А к зиме - позабуду, с весной - порасту
Тем бурьяном-быльем, что как только - так в путь…
Вспомни имя мое! - и навеки забудь!
И уйду далеко, и навек отболит,
У святых родников над Рекою Обид
Не стоять, не хлебать черный горестный дым…
Не дано согревать - слишком ярко горим.
Неполюбленных звезд - до земли круговерть,
До небес-то семь верст, только больно гореть, -
Взгляд последнего неба - как пламя на вкус?
Помни: пеплом рассыплюсь, вовек не вернусь!
…Небу есть два крыла, а неправедным - суд,
Если осень пришла, то меня не спасут.
И, пока по крылам не хлестнуло зимой,
Эта осень пришла звать в дорогу Домой…
И цена не цена, и вина не вина,
Если осень пришла, значит - будет весна.
Чтоб полуночным снам отойти на покой,
Вспомни имя мое!.. Да куда же ты, стой!
За двенадцать дорог, за четыре пути,
Навсегда позабудь, закрестись-отпусти
До моих берегов - в беспросветную тишь,
Вспомни имя мое! - Но чего ты молчишь?..
От заката времен, от последнего дня,
От любви до беды, от меня до огня,
Взгляд последнего неба - темно впереди…
Это больно - гореть, и за мной - не иди!
…Невозможно ответ по иному решить,
Ветру - в небо лететь, а тебе - жить и жить…
Взгляд последнего неба - холодный оскал,
Вспомни имя мое!
-А я его и не знал…
Заплеталка (Яростью-Радостью)
Яростью-радостью,
Сказанной старостью.
Верила-правила,
Выткала набело,
Криво дорога легла.
Тоже мне, молодость -
Мороком-моросью
Дом - ни двора, ни кола,
Дом мой - ветра:
Ни кола, ни двора,
Ни свечи, ни огня,
Ни седла, ни коня,
От второго крыла
Увела-завела.
Небом ли, кипенью,
Небылью, гибелью,
Гостем непрошеным,
Тропкой нехоженой,
Мерянной - да все одно:
С каждой ступенечки
В омут колодцами
Кто - не воротится,
Кто - не воротится?
Впрочем, не все ли равно?
Князь мой, я просинью.
Позднею осенью,
В россыпи озими
Небо забросила.
Да - трын-трава,
Ни права-неправа,
И беда не беда:
Омута да вода…
Кружевом вьюжила,
Суд мой несуженый,
Выйдешь, не скажешь
Права? -
Неправа?
А слова, что трава,
А слова, что дрова -
И беда не беда,
Так, водой в невода
А дрова - что зола:
Ни двора, ни кола,
Ни свечи, ни огня,
Ни седла, ни коня -
Хватит, будет с меня!..
Кружевом вьюжила
Путала - сдюжила,
Выжила. Дальше - куда?
Небо? - Да выпьешь ли?
Пламя? - Да вспыхнешь ли?
Огненной искоркой
Путь не прорыскивай,
Да не разыскивай след.
Небо? - Да минешь ли?
Небыль? - Да сгинешь ли?
Дальше - совет на ответ,
Да навет на завет,
На чужие слова,
На права-неправа,
На чужую печаль -
На, сама отвечай!
Веришь? - Да небо ли?
Веришь? - Да не было.
Веришь? - Да небылью.
Веришь? - Не верю я,
Не было, не было, нет!
Тоже мне, молодость:
Моровой мокрестью.
Верною гибелью,
Вверена, выпита…
Что там глаза разглядят?
Сказано-связано.
Дальше - заказано.
Дальше - останется,
Дальше - не зариться,
Дальше - назад…
О певце и воине
Сау
Как в одно был небо лет
Лебедям и воронам,
На одних путях исход
И певцу и воину.
Нету - тысячи судеб,
Есть - одна возможная.
На двоих ломает хлеб
Нам судьба дорожная,
На двоих - глоток воды,
Да побудка ветрами,
Даже небо стало вмиг
На двоих поделено
Серебром - трава-ковыль
Отмеряет доли нам
И одной дороги пыль
На певце и воине.
Ветра братство так легко,
Так сойтись нетрудно нам
Ближе, чем ладонь с клинком,
Чем рука со струнами.
На двоих - глоток вина,
Видно, ветром велено -
Песня, что была одна,
На двоих поделена.
Как в одно был небо лет -
На четыре стороны
Как дорога разведет
И певца и воина.
Наугад да невпопад
Спорить с одиночеством…
Встречу ль где тебя, когда,
Так поверить хочется…
За бедою, за виной,
Сколькими - не ведаю,
Знаю, небо надо мной
На двоих поделено,
Да в то небо - не лететь,
Лебедем ли, вороном…
Стережет в дороге Смерть
И певца и воина…
Подарочек
Не подарок, не слезу на прощание,
Коли вправду меня бог твой одаривал
Этой властью - заплетать слово чарами,
Получи ж - и от меня будь одаренный.
Заплетаю, свет-мой-ясный, за строкой - строку:
Не догнать тебя Бесстрастной на любом бегу!
Человечья жизнь навстречь ветру клонится,
Но занесенный вражий меч - переломится!
Как гулять велят волнам ветры буйные,
Да не тронут твой корабль волны бурные…
И за то, что ты прекрасной не назвал в миру -
Не догнать тебя Бесстрастной на любом ветру!
Как под зиму налетят ветры черные -
Только не клевать тебя черным воронам,
Много жизней улетит вместе с ветрами,
Только не таким как ты те поветрия…
Ягод - или капель красных в нити наберу?
Не достать тебя Бесстрастной на чужом пиру…
Ходят под руку в судьбе Смерть со славою,
Только - не пивать тебе чаш с отравою.
Распрям меж людей кипеть - горем пламенным,
Только - не тебе гореть в доме запертом.
Коли птицею была, свет-ты-ясен мой,
Отведу на два крыла - ту Бесстрастную!
…А коль все-таки найдут ветры-вымыслы,
у Бесстрастной я тебя сама выспорю!..
А с чего бы ей меня не одаривать? -
Ведь взялась не для себя я оспаривать…
Баллада о Весне
Его ждал ее дом, его ждали цветы на окне,
И собака за дверью все слушала шорох шагов.
О смеясь уходил, он сказал, что вернется к весне,
Прочь из края серебряных скал, края вечных снегов.
Он сказал, чтоб развеять сгустившийся страх:
Я приду, я весну принесу на руках…
Он скакал через тысячи лет, через тысячи зим,
Через беды и небыль летел на восход,
До запретного края, известного звездами одним,
Там, где солнце восходит, да только никак не взойдет.
Он летел, о победе мечтал наперед,
Той сказав, что ждала его: "Солнце взойдет!"
О подобных сраженьях не ведали слов,
Звезды падали с неба и таяли там, впереди,
С черным ветром безветрия, веющем в стыке миров,
Он сражался, и все-таки вышло, что он победил.
Вот и первый луч солнца пробил золотой небосклон,
Только ветер смеялся, как будто и непобежден.
Мир застыл в восхищенье немом, не имеющем слов
Пред давно позабытой, прекрасной рассветной порой
Только ветер смеялся, растаяв на грани миров:
"Ты еще пожалеешь об этой победе, герой!
Не тебе и не мне эти песни победные петь,
Возвращайся назад, и спеши, но тебе не успеть!"
Разгорался все ярче и ярче златой небосклон.
Что известно героям о страхе холодно-пустом?
Как он мчался назад, само солнце беря на обгон,
Знали только ветра, а они не расскажут о том,
Как летел он, быстрей самих солнечных стрел
Сквозь века все - домой… Только он не успел.
Он вернулся. Но ветер в ответ промолчал,
Отзвенел ручьем тающий снег лишь, да в гром - ледоход:
"Сотни лет пролетело над краем серебряных скал,
Сотни лет пролетело. Никто тебя больше не ждет.
Даже скалы не помнят о той, что была так верна,
Той, которой хотел рассказать ты, что значит весна…"
А над краем серебряных скал ныне ветры молчат,
Перезвоном ручьев обвиняла святая вода:
"Ты ходил слишком долго, чтоб сметь возвращаться назад,
Так зачем, черт тебе побери, возвратился сюда?
Не воротишь из небыли в быль времена…"
А над ним, веселясь, бесновалась Весна.
Он был смертным. Но Смерти своей не узнал.
Говорят - только солнце над миров взойдет,
Он приходит в туман у серебряных скал,
И все ищет всю ночь, все как будто кого-то зовет…
А кругом - пустота да сгустившийся мрак…
Хотя, может быть, все это было не так.
Храм на крови
Приподнять ресниц стражи не велят,
Огнекрылых птиц выпустил закат.
Вся и недолга - было да лови…
Славься ж на века храм наш на крови…
Праведный укор - всех на свете злей.
Крест или костер - только, что больней?
Правят миром Смерть и страх,
Было - да расколото.
Только кровь на куполах
Обращалась - золотом.
Видно, хорошо горим
Все, коли неверные,
Красил стены черный дым,
Оставались белыми.
Звали - кляли - клали требы
Храмам на крови да пепле,
Скрывши позолотой копоть,
Руки, что в крови по локоть
Парчевыми рукавами…
Клали сами, брали сами.
Смылось дымом - был ли? Нет?
Снова - чистый белый свет.
Ни заклятий, ни наград.
Вера - правда, бог - наш - свят,
А подумавших: "Не лги!" -
Бог побегов - береги!
Где ты ныне, мое небо?
Были - песни, было - небыль,
Надо ж - послужить примером
Правой кары, правой веры,
Храмам, на крови стоящим,
Не условной - настоящей.
Будет час - иных ветров,
Все проклятья вспомните!
Когда злато с куполов
Рухнет - черной копотью.
А за что меня вело
В дали безнебесные?
Даже если это - зло,
Так, хотя бы, честное.
Славься, холод глаз, славься, благодать,
Что ж на этот раз - нам опять страдать?
Раз сред ваших врак с правды не свернуть
Что ж, пусть будет так до "когда-нибудь"
Пламенем закат пышет - ну и пусть…
…Коль они простят, я еще вернусь!
***
Рвется в полет,
Разве в руках
Вольно ей?
Имя твое -
Кровь на губах.
Больно ли?
Неба зола,
Слякоть и грязь…
Как - простил,
Что не ждала,
Что не клялась
В верности?
Если бы взмыть,
Небо пробить
Звездами,
Только любить,
Верною быть,
Поздно мне.
Рвется и пусть,
Черная грусть
Горечью:
Коль не дождусь,
Не дотянусь -
Вспомнишь ли?
В небо - зола
Ветром смела
Прежнюю.
Птицей была,
Только крыла
Где ж мои?
Ясно ли в срок,
Что в чаше той
Верчено?
Годы дорог,
Пыль за спиной -
Встречу ли?
Только в бреду
Неба, в жару -
Полночи:
"Не добреду
Если - умру,
Вспомнишь ли?
Ветру не петь.
Рваться в разлет
Нечего.
Знаю, что Смерть
Раньше найдет
Певчую.
Небо - былья,
Только вдали -
Вороны…
Птица ли я?
Крылья мои
Сломаны…
Забудь!
А это еще хуже… Ниенновщина в чистом виде.
Одно меня оправдывает: там как-то Ниенны не было...
Забытого не вернешь, забитого не воротишь,
И вдаль увели ветра, и облака унеслись,
Ты просишь петь о святом? Ну что ж, я спою, коль просишь…
За мною в пыли легла дорога, что звали "жизнь".
Ты просишь петь о святом? Ну что ж, принимаю вызов!
Но не было тех страниц, что смели правду хранить,
О том, что было тогда, о том, что было при жизни,
Когда огнем и мечом святые вышли судить.
Я помню - горел закат, дымился - клубами пыли,
В бою, где ты выйдешь прав, неважно, куда там бьют,
Кто сможет вспомнить о тех, кто кровью с огнем крестили
Забытые города - теперь о них не поют.
Вот вы говорите: Святой! Я знала: братоубийца,
Я помнила: "Бей своих!" - и счет кровавых расправ…
Но - забудь об этом, забудь: оправдают его летописцы,
Забудь об этом, забудь: бог все-таки прав!
Былое не ворошить беспамятным - полно, полно,
Прошло - зачем рассуждать, иного ведь не дано.
Но гордую ту страну, о славный воитель, вспомни!
Не правда ли, был ты там, ведь было не так давно?
Как зарево над землей равняло закат с рассветом,
И цену победы той - сумею ли восхвалить?
Как страшно сражались те, кому не узнать победы,
Кто сотнею против войск - и некуда уходить…
И небо на годы дым, и с кровью вода сливалась,
На годы в пепел земля, и кровью горел закат,
Но - забудь об этом, забудь: для потомков имен не осталось,
Забудь об этом, забудь: бог все-таки свят!
Но все б было в меру, коль бывает такому мера.
Но как решают, к кому придти с мечом и огнем? -
Богата ли та земля, потом уж - какая вера,
Наряд твой, право, богат - но сколько крови на нем?
Все так: на святой войне заплатят не только раем,
Оплачено для себя - чей кровью и чьим мечом,
Ты только ответь себе, себе, поскольку я знаю,
Возможно, так же своей, да только вот - чьей еще?
Да, за богатство иных навек велика расплата,
И тем же цветом течет - и кровь, и злата расплав…
Но - забудь об этом, забудь, поскольку не пахнет злато,
Забудь об этом, забудь: бог все-таки прав!
А так - жизнь текла рекой, и ввек у глубин-то мелко,
И мелкое, как всегда, побаивалось глубины.
Смиренные слышат звон, а если ты слышишь ветры,
То ветер развеет дым и память, а был ли ты?
Так будь не выше травы, не смей подниматься к грозам
И грезам своих небес, и братьями звать ветра.
Смиренные смотрят в грязь, а если ты смотришь в звезды,
То ярое пламя души сменяй - на пламя костра.
Какого им цвета быть, осядь вся копоть на стенах,
Всем стенам у храмов тех - да нет, златом все горят…
Но - забудь об этом, забудь: осядет, так и побелят.
Забудь об этом, забудь, бог все-таки свят!
…Я где-то слышала про то время последней битвы,
Когда трухой рухнет ложь, и истины не спасут,
И прахом станут слова, и пеплом станут молитвы,
И кто прав, кто виноват, решит самый правый суд.
Когда мы восстанем все, кто был убит - и забыт был,
Восстанем - и как один придем под знамена Тьмы -
Я знаю, он будет, день той самой последней битвы,
Тот самый последний суд, где судьями будем мы.
Пока - все плетется ложь, пока - далеко до срока,
И в землю уходит кровь, и в небо уходит дым…
Но будет тот самый день - и что оправдает бога,
Коль вправду за меру ту той мерой мы воздадим?
И мимо идут века, и крестят черное - белым.
Достойна ль - потом поймут - на выбор помнить и петь…
Чего стоил этот путь - мое дело. Выбор сделан…
И в небо уходит - льдом - дорога, что звали Смерть
Бог мой, это не ропот – кто вправе роптать?
Слабой персти ли праха рядиться с тобой?
Я хочу только страшно, неслышно сказать:
Ты не дал, я не принял дороги иной!
И в этом мире мне нечего больше терять
Кроме мертвого чувства предельной вины…
Песенка про Высоту
Этот ответ рассыпает по листьям осень.
Сеющий ветер вновь пожинает бурю.
Тайная радость наших крылатых весен.
Ах, неспроста нас боги к земле ревнуют.
Радость моя! Видишь, в солнце уперлись рельсы,
За горизонт покамест, а там расскажешь!
Радость моя, там ветер, лети и смейся,
Радость моя! – Ибо там начиналось дальше!
Не обломалась развязка – отмазка,
Странная радость, крылатая сказка,
Странная радость – горечь да нищета.
Выбирала взахлеб и сдавалась спроста,
Ну и будет тебе – чистота-пустота-
Высота…
Высота-высота, я не твой!
На притяженье земли – отвечать отказом.
Радость моя, это ветер летной погоды,
Тайная радость наших крылатых сказок:
Право всего лишь вспомнить, откуда родом.
Радость моя, неужели еще не вечер?
В святых местах не бывает настолько пусто.
Чье притяженье было – сильней и крепче,
Ты угадаешь, если земля отпустит
В танец на грани – лишение шанса.
Малый, не путайся, и не прельщайся! –
Здесь занимала пустые места
Тьма-маята, не видать ни черта,
Запретная радость, седьмая верста –
Высота…
Высота-высота, я не твой!
Ветер как ветер… Махнувши рукою: к черту!
Тайной усмешкой нашей напрасной тени.
То, что земля любила – сильно и твердо,
Разве успеешь вспомнить – перед паденьем?
Радость моя! Но на что Вам остывший пепел?
Искры не знают страха, не помнят боли.
Хочешь – сверкну звездою в осеннем небе,
Хочешь – растаю пеплом в твоей ладони?
Танец останется – правды растают,
Был бы крылатым – так не залатают.
Не возвращайся, Надежда – пустая тщета!
За открывшейся дверью – пустота,
И видать неспроста – ни холма, ни креста –
Высота…
Высота-высота, я – Домой?
…Не расспроси же тех, кто на кухнях курит,
Тайную подлость горечи тех азартов,
Грустную правду нашей бескрылой дури…
Радость моя, да здесь все рельсы летят на запад!
…Но над тоскою – рельсов, столбов, развязок,
Небом и ветром – лютой любви юдолью –
Тайная радость наших крылатых сказок,
Радость моя! –
Так какого же черта больно?!
***
Где ты был, когда ты попросту не был?
Оступаясь за второй кольцевою,
Чем воскреснем мы – быльем или небом? –
А скорей всего – гнильем и травою.
Мы остались. И глядели к восходу
Где до солнца доходили трамваи.
Прикрывали на живую и скоро:
Не поверить, что оно заживает.
Где ты, брат, который Каин? – Да здесь я!
Сил на слезы и у нас не достанет,
Прижилось – не отдерешь, не надейся,
Ни доспехов, ни хреновых сказаний
Посередке между храмом и срамом,
А к чему поближе – все непонятней.
Если вся эта беда станет шрамом,
Опознают нас по ней, но навряд ли.
Тыще первая мольба о побеге.
Не смешней ли – повернуть на попятный?
Я не помню Вас в котором-то веке,
Очевидно, ты там не был. И ладно.
Тыщи лет над свежевыпавшим пеплом
Пахнет небылью вода неживая…
Где ты был, когда ты попросту не был,
Если дальше ничего не бывает?
Апрельская замороженная
В тот год была неделя без среды…
Цветков
Мы в эту пору остались почти без апреля.
Смерзлись ростки, задремали у цели решенья.
Реки вставали. И нам, замерзая, звенели
Сказку про странный тот праздник – до всяких крещений,
Ярого пламени танцем – так славьтесь же, смейтесь!
Здесь не заметят. Никто ничего не запомнит.
Злые вы, все же! Но вы обломайтесь – воскресну –
Пеплом растаю в твоих обнаженных ладонях.
Целишься в небо? Гляди – попадешь мимо цели.
Зол нерассказанный праздник, когда не из книжек.
Мы в эту пору остались почти без апреля
И потихоньку спивались, решивши, что выжить
Глупо в подобную пору, смешно и нелепо –
Где забивало водою под самые крыши,
Где подходил Вечный Пост с вечным: "Лети на небо!"
Ну тебя на фиг с твоим воскресением, слышишь!
Где ледостав заступает следы ледоходу,
Ждет нас единственной датой – и как же нам вставит! –
Тридцать сего мартобря никоторого года
В мире, где быть и не быть поменялись местами…
***
Заслужила
Прозвище самовлюбленной суки.
И пела,
Ибо руки
Резать – было нечем…
Ну и что – тебе от этого легче?
Беги по радуге
Нас найдут по следам запрещенной на взлет полосы,
В никогда и нигде, мертвой, словно закрытая дверь.
Возвращаясь назад – не заплачь. Поглядев на часы
Не забудь развести стрелки "где-то не здесь" и "теперь".
По чужим городам, где следы замывала вода,
Под наказанным небом, забитым то пылью, то ряской.
Нам один оставался закон: возвращаться туда,
Где кончаются сказки.
А было – сияло, звенело,
Смеялось и пело,
Но кануло, выбило, выбыло,
Легло по небу
Знаком любви снега белого к солнцу красному
Лунной радугой…
Ну а дальше – будет хуже, ты куда, дорога, гонишь?
Не пила бы ты из лужи, девка глупая: потонешь!
У твоих рогов к иконе – слишком много бесполезного.
Не садись на подоконник! – Или крылушки прорезались?
Беги, беги по радуге, беги!
Где в назначенный срок забываются боги,
Чтоб идти – сквозь закрытые двери –
На такие чужие пути.
Я никак не пойму, почему ты поверил
Мне, сказавшей все без отмазки?
…Нулевой километр Бесконечной Дороги,
Полчаса до начала сказки –
Выходи!
Следовой полосой между небом и болью.
Птицы без крыльев видят во сне море.
Лобовою броней меж сумой и тюрьмой.
Но, отменяя все даты,
Время устало бежать по прямой.
Так кто тебе мешает вспомнить, что рожден – крылатым?
Не рассказывай только правым и святым:
Не будут слушать.
Не спасайте наши души от родных рогов к иконе
Невзначай хлебнув из лужи, обломайся: мы потонем!
Неназначенным сроком выбираясь внезапно
По дороге к востоку, без обратной – на запад,
В мартобре тридевятом: в неназначенном марте,
Места выхода на фиг отмечая на карте,
Удирали туда в проходящем плацкарте…
Разменявши на четверть тридевятого царства
Всю возможность вернуться, всю надежду остаться,
Беги, беги по радуге, беги!
Где в назначенный срок отменяются сроки,
Где все двери отмечены мелом,
Где на карте проставлен край.
Я никак не пойму, что тебе со мной делать,
Разменявшей тебя на ветер?
Нулевой километр Бесконечной Дороги –
Полчаса между словом и Смертью –
Выбирай!
Меж краем и раем – к такому-то черту,
Итак – от меня до огня.
Но если проснешься – асфальт будет твердым.
Кого же теперь обвинять,
Что хорошо ж – тридевятое царство!
У Бесконечной Дороги есть одно печальное свойство: а ее не бывает.
Не судьба любить снегу белому солнце красное – он же тает!
Но кто, ты – или твой апрель? – скребет когтями стену
Забывши, что не фиг стараться
В начале кольцевой дороги,
Воронке за девятым кругом.
…Но – если удастся,
То ты увидишь,
Там восходит солнце
Над лунной радугой…
Беги, беги по радуге, беги,
Беги, беги по радуге, беги,
Беги, беги по радуге,
По этой лунной радуге,
Которой не было, нет, и не будет.
Беги!
Заговоринка про Весну
Смейся! – Это Весна
Она в город приходит по крышам,
Одержимым лунным молчаньем,
Чтоб никто не услышал
Каким танцем звезды приветствуют небо окраин.
Здравствуй!
Той самой раной,
Тридевятостью наших сказаний – бездомных, ничейных,
Что пришли не из книжек, а просто плутали по лужам,
Ожидая, когда нас окликнуть за тем перекрестком:
Здравствуй!
Тяжело ль – возвращаться домой через ветер
К краю,
Где ты остался один – по колено в весне
Уходящим от берега в небо…
Славься! – Это весна
Если ты не захочешь поверить в наставшее утро.
Тридевятым – оставшимся – кругом, покамест – покамест
Говорить безнадега, подразумевать остановку,
Раскатившийся по небу холод от лунных осколков.
Славься!
Это просто – как вся несказанность,
Оступившись, заметишь, как ветер становится ближе,
Выйти лесенкой кверху, цепляться когтями за воздух,
Оступаясь с такого, где сказкой и словом не платят –
Славься!
Положи свой клинок между мною и небом,
Я наверно обрежусь, но что проскочу – это точно.
За окраинным светом, дробящимся алым по ливням,
У Дороги Домой этой ночью финал очевиден,
Как лажа…
Глупость рифм и словес – возвращаться – прощаться – к несчастью,
Я тебя стану старше, а ты, очевидно, воскреснешь
Краем
Где ты остался один – по колено к весне,
Уходящим – от берега в небо…
Бойся! – Это весна!
Радостью чистого пламени – взлета выше,
Так бойся своих словес, а смысла – тем паче,
Бойся своих имен на зеркальных гранях,
Если их прочитают – то что-то выйдет.
Что-то настолько не то, что почти не страшно
Лунному танцу тающих безвозвратно
Огненнокрылых птиц на последнем небе:
Так их никто не видел.
Но это было!
Смейся!
Если все это не так – но чем мы воскреснем?
…Злой тридевятостью неба моих созвездий,
Звездным Мостом – по отточенным хрупким граням –
Лунною радугой, глупо повисшей в небе…
Ярым заревом – в небе моих окраин,
Ярым заревом – в небе моих окраин,
Сказкой, которую я не хотела…
О крае,
Где ты остался один – по колено в весне
Уходящим от берега в небо…
Смейся! – Это Весна!
Славься! – Это Весна!
Бойся! – Это Весна!
Это Весна – лети,
Это Весна – лети,
Это Весна – лети,
Это Весна – лети…
…А когда ты вернешься, все будет иначе…
Песенка про перелетных птичек
- А у них дом-то вообще есть?
- Ну… Это странные птички. Наверное, из тех самых стай.
Где это было? Когда? В которой эпохе?
Гнали своих коней – от покоя на полночь,
Кони были крылаты – и небо горело,
Небо звенело, таяло марево.
Где это было? Не было ль?
Было все больно и просто – земля и небо,
А еще вернее – небо с последним пределом,
Два конца у кольца кольцевой дороги,
Что играли тобой, растянув канатом,
Перетягивание каната как выход на круг:
Твой черед – выходи!
А еще есть добрые дядечки, тонкоплечие мальчики,
Говорящие, что игра…
Свет мой ясен, умеешь играть?
Научи: жить уже не могу –
Обернувшись на небо, разбившееся на осколки,
Обернувшись на свет, рассыпавшийся на монетки,
Обернувшись на смысл, рассыпавшийся на словечки,
Вижу только – перелетные птицы летят Домой,
Если что – то голосовать!
Но, забывши маршрут – камнем упасть
У твоего порога.
Через сотни лет вспомнить,
Забиться в горсти, запросить: "Отпусти!" –
Я не знаю дороги.
Я не помню дороги. Да и есть ли – дорога?
Но я знаю, куда иду.
Где это было, когда, в которой эпохе?
Этого не было, так же, как слова и смысла,
Ты это выдумал, выдумал, выдумал, сволочь! –
Сдох непрочитанный символ прошедшего мифа,
Сказки твои умрут – светофор погаснет.
Есть лишь один костер кольцевой дороги,
Есть – только серый пепел, летящий к ветру.
За полчаса до конца – обернись на небо,
А там
Перелетные птицы летят Домой,
Очевидно на красный свет.
А на небе горит табличка, что смысла нет,
Как лекарство – от бессмертия?
Пьяный 39 трамвай
…Утешься собственным сном, где я –
Рябиной за окном…
Дркин
Надпись мелом на спине: проверено, меня нет.
Межлокальная контрабанда
Не люблю. Не умею. Наверное, что-то другое.
Вроде желания взойти травой у твоего порога,
Лечь под ноги,
А по весне – пламенем растаять, сладким дымом…
На километры тебя мерить? – Еще чего?!
Хотя бы потому, что электрички до Стикса вовремя ходят.
Обломись!
Не получится – реку ладонями вычерпать, через мост придется.
Калинов?
Не знаю. Просто – клинок на ребро, и беги.
Босиком честнее: все равно обрежешься.
Может, и совсем.
Все равно ты – больнее.
Все равно ты – не заживешь, что толку бинтовать-то?
Да проще. Все гораздо проще. И пострашнее.
Встреча?
Ладони, соприкоснувшиеся на зеркале,
Делящем что-то вроде земли и неба.
Тот свет и этот?
Кто из нас на каком?
Ладони – а под руками только стеклянная пустота.
Холодно.
Если жить называлось – стучаться рябиной в твое окно,
То на том – явно я.
Стало быть – меня нет.
Я – с той стороны, где оно уже не зеркало,
Все разглядеть, ничего не видя. Не отозваться.
Не дозовешься – прости мне!
Тоже мне встреча. Так – по холоду ладонями,
Какое там зеркало, там лед просто
И какой лед…
Может, тебе еще как дальше рассказать?
Полчаса на все бессмертие.
Как-как, страшно!
…А на самом деле?
А на самом деле – ничего.
Солнце за мост садится.
Звонок телефонный.
"Что делаешь?" – "Ничего.
Сижу, притворяюсь, что жива."
Плохо притворяюсь.
Меня никогда не было.
И не будет.
А жить называлось – расти травой у твоего порога,
Стучаться рябиной тебе в окно…
Или у тебя там яблоня?
Про жабонят
…Не пей, девушка, из лужицы –
Потонешь
Сиренька
Никто меня не любит, никто не понимает,
Пойду я на болото, наемся жабонят
Около-народное
А когда взошло солнце –
Пошла на болото.
Жабонятами подавилась.
Решила: придется.
Маялась. Путалась.
В словечки куталась.
Доспехи примеряла наспех
Накрепко, на живую,
Чтоб надежней.
Улыбалась Добрым Прохожим.
А потом отдирала – с кожей.
Если бы – с кожей.
Оставалась простой, бесполезной.
Имена примеряла разные,
Зеленые и красные.
Не лезли.
А потом – как грянуло!
А любила как огонь –
За ушко, да на солнышко.
А еще точнее – за душу и по уши.
А по уши в огне – больно же!
А потом взвыла.
Срифмовалась на ветер,
Прикинулась Смертью.
Получилось. Выбило –
Ни удержать, ни вскрикнуть,
Ни захлебнуться.
Продано.
До капли пропито.
Быль да былье.
Не отыскать следов твоих по небу.
Да и какое из них – твое?
На какой-то век тошно стало.
И сбитой птицей
Доползла – к твоему порогу,
Не зная
Еще, о чем буду молиться.
А ты взял и сказал, что живая…
Ты что думаешь – я поверю?
Завывалочка про небо
А потом ты спал и видел во сне
Небо…
Начинаю сначала,
Плету дорогу
Ступеньками, островками, огоньками-угольками
На два конца выбором.
Оба заперты.
Месяц-месяц, золотые рожки,
Выйди из-за тучи, покажи дорогу!
Эх, заразы, - куда ключи от ворот дели? –
Не открою!
Поздно: некуда мне!
Завяжу тебя, как ту беду
Лентой дурацкой, атласной поперек –
Заживешь! –
Навряд ли…
Рассыпался горох на семьдесят дорог
Беду вычерпывать решетом частым.
В чистую рубаху нарядится к ночи ближе –
И к тихому омуту.
Не отыщешь – лед раньше встанет.
Гори-гори ясно, чтобы не погасло!
Огненные птички на лету спят.
А дальше? Дальше не плачь.
Дальше – весна.
Опять тропы узелками путать
Реку Обид вычерпывать ковшиком малым –
Своими ладонями –
Холодно!
Подниматься в небо пламенем,
Чужим ветром по поднебесью,
Черным, горьким, выстывшим
Пеплом собственным…
Скажи, ну на фиг это тебе,
Ведь это не небо?!
Апрельская уходящая
Сиреньке
Что тебе делать со мной там, где кончатся деньги на пиво,
И настанет апрель, неизвестно, которого цвета
Двадцать первого, кажется, века?..
…А то же, что и всегда:
Орать в подземных переходах похоронный марш,
Отыскивать на Никитской ворота
Во мрачное средневековье,
Говорить о любви к кому-то там дальнему,
А слезы
То ли осенью замерзли,
То ли по весне выгорели,
Так что не будем.
Схлестнулись – изнутри – лед и кипяток.
Не отогреешь и не накормишь.
…А мне
Выпевать чужие слова, как глушить водку из горла,
Страстно жалеть о своих.
И снова
Топить ледяной комок внутри
Крепкой сладкой дрянью.
Лгать,
Соревноваться, кто кого переподыхает,
А опыту у меня больше.
Уходить нетореной тропкой
От беды до Ильменя,
Или еще до какой-нибудь моей проблемы с ударениями.
А устав
Сочинять дурацкие грустные сказочки
То ли про вспомнившиеся крылья,
То ли про сломавшийся лифт.
За полчаса до начала сказки
Начинаются и Смерть, и бессмертие,
Главное – суметь проскочить,
Оборваться – вроде пьяного вопля
Про: нас не догонят!
И не помнить
Про засевшую глубоко внутри
Ледяную усмешку благоразумия:
Так уже было!
…И все уйдут,
Растворятся в первых, вторых и третьих,
Ледяной струной февраля,
Где волки играют свадьбы.
И я тоже буду выть.
А потом сяду – и все это зарифмую,
Стиснув зубы, чтобы не думать –
А чем ты мне станешься
Там, за девятым кругом,
Где придется вспоминать заново
Даже самые простые вещи,
Вроде слов и дыхания,
На тысяче первой попытке воскресения в Дальше,
Которого, кажется, не бывает!
Нехотя ладонью тронешь -
Вспыхнет искорками полночь.
Полушепот спросит: помнишь?
Что-то не пойму…
Звездный свет - а все же слепит.
Неожиданно-нелепый
На путях - то ль снег, то ль пепел -
К дому твоему.
На золе следы-то - птичьи
Не заметил? Иль обычай
Гордости - твои - величья:
Не опустишь глаз?
Я не даром пришла - вором,
Искрометным перебором
В эту полночь, танцем черным.
Выпавшим для нас.
Ветром вынесены в пору
Все замки и все затворы.
Даже боги чуть-чуть воры
В этот час ночной.
Звездоцвет - полоской вьюжной.
Все тела - немного души…
Ветер в небе танцем кружит
С черною луной
В эту полночь. Ну а завтра
Угасанием азарта,
Ветром, тающим внезапно:
Миг была - и нет.
Не сманить - вином и хлебом
Обреченную на небо.
А по снегу-тому-пеплу
Вьется - птичий - след.
Вспыхнет - угольем жаровень:
Был один мне - ростом вровень…
Как зайдется ветер в стоне -
Поминай потом!
Горьких слез - святая слякоть.
Черт побрал бы твою память!
Кто просил тебя заплакать -
Отпустил б - добром!
Так ведь нет, и вновь, и вскоре -
Не бывать навек на воле -
Сквозь какие горы горя,
По какой судьбе
Не узнаешь, свете слепый,
Отчего не выйти в небо,
А по снегу-тому-пеплу
Вновь идти к тебеОсеннее заклятие
(Вспомни имя мое)
Ветру есть два крыла, а неправедным - суд.
Если осень пришла - разве стены спасут?
А имен не распутать, огня не унять,
Это осень пришла - стены приступом взять.
Ах, пусти тоску в сердце - козла в огород -
Ворота на засов, ни на шаг из ворот,
В перекрестках дорог поселяется взгляд,
Не ходи за порог - не вернешься назад!
Перекрестком судеб от последнего дня
Эта осень тебе ворожила меня,
Но полуночным снам - ни весны, ни любви -
Вспомни имя мое! - и его назови!
И тоска в облака возвратится живой,
Перекрестками полночи - горечь травой,
Порассыплется время, забыв про меня,
Как полночным снам не хватало огня…
По полуночной хляби, по тонкому льду,
Ворожила нам осень - любовь на беду,
Но полуночным снам - нет ни роз и ни уст,
Помни: пеплом рассыплюсь, вовек не вернусь…
Перекрестками бед от последнего дня
Эта осень пришла - и она за меня.
Над полуночной тенью - лишь взгляд наугад,
Только шаг по ступеням и в небо назад,
Злое небо краев, что не в сказке сказать…
Вспомни имя мое - и не бойся назвать,
И тоска отлетит, сразу станет легко,
Я - растаю туманом над черной рекой,
Колесом покачусь, обойду за версту,
А к зиме - позабуду, с весной - порасту
Тем бурьяном-быльем, что как только - так в путь…
Вспомни имя мое! - и навеки забудь!
И уйду далеко, и навек отболит,
У святых родников над Рекою Обид
Не стоять, не хлебать черный горестный дым…
Не дано согревать - слишком ярко горим.
Неполюбленных звезд - до земли круговерть,
До небес-то семь верст, только больно гореть, -
Взгляд последнего неба - как пламя на вкус?
Помни: пеплом рассыплюсь, вовек не вернусь!
…Небу есть два крыла, а неправедным - суд,
Если осень пришла, то меня не спасут.
И, пока по крылам не хлестнуло зимой,
Эта осень пришла звать в дорогу Домой…
И цена не цена, и вина не вина,
Если осень пришла, значит - будет весна.
Чтоб полуночным снам отойти на покой,
Вспомни имя мое!.. Да куда же ты, стой!
За двенадцать дорог, за четыре пути,
Навсегда позабудь, закрестись-отпусти
До моих берегов - в беспросветную тишь,
Вспомни имя мое! - Но чего ты молчишь?..
От заката времен, от последнего дня,
От любви до беды, от меня до огня,
Взгляд последнего неба - темно впереди…
Это больно - гореть, и за мной - не иди!
…Невозможно ответ по иному решить,
Ветру - в небо лететь, а тебе - жить и жить…
Взгляд последнего неба - холодный оскал,
Вспомни имя мое!
-А я его и не знал…
Заплеталка (Яростью-Радостью)
Яростью-радостью,
Сказанной старостью.
Верила-правила,
Выткала набело,
Криво дорога легла.
Тоже мне, молодость -
Мороком-моросью
Дом - ни двора, ни кола,
Дом мой - ветра:
Ни кола, ни двора,
Ни свечи, ни огня,
Ни седла, ни коня,
От второго крыла
Увела-завела.
Небом ли, кипенью,
Небылью, гибелью,
Гостем непрошеным,
Тропкой нехоженой,
Мерянной - да все одно:
С каждой ступенечки
В омут колодцами
Кто - не воротится,
Кто - не воротится?
Впрочем, не все ли равно?
Князь мой, я просинью.
Позднею осенью,
В россыпи озими
Небо забросила.
Да - трын-трава,
Ни права-неправа,
И беда не беда:
Омута да вода…
Кружевом вьюжила,
Суд мой несуженый,
Выйдешь, не скажешь
Права? -
Неправа?
А слова, что трава,
А слова, что дрова -
И беда не беда,
Так, водой в невода
А дрова - что зола:
Ни двора, ни кола,
Ни свечи, ни огня,
Ни седла, ни коня -
Хватит, будет с меня!..
Кружевом вьюжила
Путала - сдюжила,
Выжила. Дальше - куда?
Небо? - Да выпьешь ли?
Пламя? - Да вспыхнешь ли?
Огненной искоркой
Путь не прорыскивай,
Да не разыскивай след.
Небо? - Да минешь ли?
Небыль? - Да сгинешь ли?
Дальше - совет на ответ,
Да навет на завет,
На чужие слова,
На права-неправа,
На чужую печаль -
На, сама отвечай!
Веришь? - Да небо ли?
Веришь? - Да не было.
Веришь? - Да небылью.
Веришь? - Не верю я,
Не было, не было, нет!
Тоже мне, молодость:
Моровой мокрестью.
Верною гибелью,
Вверена, выпита…
Что там глаза разглядят?
Сказано-связано.
Дальше - заказано.
Дальше - останется,
Дальше - не зариться,
Дальше - назад…
О певце и воине
Сау
Как в одно был небо лет
Лебедям и воронам,
На одних путях исход
И певцу и воину.
Нету - тысячи судеб,
Есть - одна возможная.
На двоих ломает хлеб
Нам судьба дорожная,
На двоих - глоток воды,
Да побудка ветрами,
Даже небо стало вмиг
На двоих поделено
Серебром - трава-ковыль
Отмеряет доли нам
И одной дороги пыль
На певце и воине.
Ветра братство так легко,
Так сойтись нетрудно нам
Ближе, чем ладонь с клинком,
Чем рука со струнами.
На двоих - глоток вина,
Видно, ветром велено -
Песня, что была одна,
На двоих поделена.
Как в одно был небо лет -
На четыре стороны
Как дорога разведет
И певца и воина.
Наугад да невпопад
Спорить с одиночеством…
Встречу ль где тебя, когда,
Так поверить хочется…
За бедою, за виной,
Сколькими - не ведаю,
Знаю, небо надо мной
На двоих поделено,
Да в то небо - не лететь,
Лебедем ли, вороном…
Стережет в дороге Смерть
И певца и воина…
Подарочек
Не подарок, не слезу на прощание,
Коли вправду меня бог твой одаривал
Этой властью - заплетать слово чарами,
Получи ж - и от меня будь одаренный.
Заплетаю, свет-мой-ясный, за строкой - строку:
Не догнать тебя Бесстрастной на любом бегу!
Человечья жизнь навстречь ветру клонится,
Но занесенный вражий меч - переломится!
Как гулять велят волнам ветры буйные,
Да не тронут твой корабль волны бурные…
И за то, что ты прекрасной не назвал в миру -
Не догнать тебя Бесстрастной на любом ветру!
Как под зиму налетят ветры черные -
Только не клевать тебя черным воронам,
Много жизней улетит вместе с ветрами,
Только не таким как ты те поветрия…
Ягод - или капель красных в нити наберу?
Не достать тебя Бесстрастной на чужом пиру…
Ходят под руку в судьбе Смерть со славою,
Только - не пивать тебе чаш с отравою.
Распрям меж людей кипеть - горем пламенным,
Только - не тебе гореть в доме запертом.
Коли птицею была, свет-ты-ясен мой,
Отведу на два крыла - ту Бесстрастную!
…А коль все-таки найдут ветры-вымыслы,
у Бесстрастной я тебя сама выспорю!..
А с чего бы ей меня не одаривать? -
Ведь взялась не для себя я оспаривать…
Баллада о Весне
Его ждал ее дом, его ждали цветы на окне,
И собака за дверью все слушала шорох шагов.
О смеясь уходил, он сказал, что вернется к весне,
Прочь из края серебряных скал, края вечных снегов.
Он сказал, чтоб развеять сгустившийся страх:
Я приду, я весну принесу на руках…
Он скакал через тысячи лет, через тысячи зим,
Через беды и небыль летел на восход,
До запретного края, известного звездами одним,
Там, где солнце восходит, да только никак не взойдет.
Он летел, о победе мечтал наперед,
Той сказав, что ждала его: "Солнце взойдет!"
О подобных сраженьях не ведали слов,
Звезды падали с неба и таяли там, впереди,
С черным ветром безветрия, веющем в стыке миров,
Он сражался, и все-таки вышло, что он победил.
Вот и первый луч солнца пробил золотой небосклон,
Только ветер смеялся, как будто и непобежден.
Мир застыл в восхищенье немом, не имеющем слов
Пред давно позабытой, прекрасной рассветной порой
Только ветер смеялся, растаяв на грани миров:
"Ты еще пожалеешь об этой победе, герой!
Не тебе и не мне эти песни победные петь,
Возвращайся назад, и спеши, но тебе не успеть!"
Разгорался все ярче и ярче златой небосклон.
Что известно героям о страхе холодно-пустом?
Как он мчался назад, само солнце беря на обгон,
Знали только ветра, а они не расскажут о том,
Как летел он, быстрей самих солнечных стрел
Сквозь века все - домой… Только он не успел.
Он вернулся. Но ветер в ответ промолчал,
Отзвенел ручьем тающий снег лишь, да в гром - ледоход:
"Сотни лет пролетело над краем серебряных скал,
Сотни лет пролетело. Никто тебя больше не ждет.
Даже скалы не помнят о той, что была так верна,
Той, которой хотел рассказать ты, что значит весна…"
А над краем серебряных скал ныне ветры молчат,
Перезвоном ручьев обвиняла святая вода:
"Ты ходил слишком долго, чтоб сметь возвращаться назад,
Так зачем, черт тебе побери, возвратился сюда?
Не воротишь из небыли в быль времена…"
А над ним, веселясь, бесновалась Весна.
Он был смертным. Но Смерти своей не узнал.
Говорят - только солнце над миров взойдет,
Он приходит в туман у серебряных скал,
И все ищет всю ночь, все как будто кого-то зовет…
А кругом - пустота да сгустившийся мрак…
Хотя, может быть, все это было не так.
Храм на крови
Приподнять ресниц стражи не велят,
Огнекрылых птиц выпустил закат.
Вся и недолга - было да лови…
Славься ж на века храм наш на крови…
Праведный укор - всех на свете злей.
Крест или костер - только, что больней?
Правят миром Смерть и страх,
Было - да расколото.
Только кровь на куполах
Обращалась - золотом.
Видно, хорошо горим
Все, коли неверные,
Красил стены черный дым,
Оставались белыми.
Звали - кляли - клали требы
Храмам на крови да пепле,
Скрывши позолотой копоть,
Руки, что в крови по локоть
Парчевыми рукавами…
Клали сами, брали сами.
Смылось дымом - был ли? Нет?
Снова - чистый белый свет.
Ни заклятий, ни наград.
Вера - правда, бог - наш - свят,
А подумавших: "Не лги!" -
Бог побегов - береги!
Где ты ныне, мое небо?
Были - песни, было - небыль,
Надо ж - послужить примером
Правой кары, правой веры,
Храмам, на крови стоящим,
Не условной - настоящей.
Будет час - иных ветров,
Все проклятья вспомните!
Когда злато с куполов
Рухнет - черной копотью.
А за что меня вело
В дали безнебесные?
Даже если это - зло,
Так, хотя бы, честное.
Славься, холод глаз, славься, благодать,
Что ж на этот раз - нам опять страдать?
Раз сред ваших врак с правды не свернуть
Что ж, пусть будет так до "когда-нибудь"
Пламенем закат пышет - ну и пусть…
…Коль они простят, я еще вернусь!
***
Рвется в полет,
Разве в руках
Вольно ей?
Имя твое -
Кровь на губах.
Больно ли?
Неба зола,
Слякоть и грязь…
Как - простил,
Что не ждала,
Что не клялась
В верности?
Если бы взмыть,
Небо пробить
Звездами,
Только любить,
Верною быть,
Поздно мне.
Рвется и пусть,
Черная грусть
Горечью:
Коль не дождусь,
Не дотянусь -
Вспомнишь ли?
В небо - зола
Ветром смела
Прежнюю.
Птицей была,
Только крыла
Где ж мои?
Ясно ли в срок,
Что в чаше той
Верчено?
Годы дорог,
Пыль за спиной -
Встречу ли?
Только в бреду
Неба, в жару -
Полночи:
"Не добреду
Если - умру,
Вспомнишь ли?
Ветру не петь.
Рваться в разлет
Нечего.
Знаю, что Смерть
Раньше найдет
Певчую.
Небо - былья,
Только вдали -
Вороны…
Птица ли я?
Крылья мои
Сломаны…
Забудь!
А это еще хуже… Ниенновщина в чистом виде.
Одно меня оправдывает: там как-то Ниенны не было...
Забытого не вернешь, забитого не воротишь,
И вдаль увели ветра, и облака унеслись,
Ты просишь петь о святом? Ну что ж, я спою, коль просишь…
За мною в пыли легла дорога, что звали "жизнь".
Ты просишь петь о святом? Ну что ж, принимаю вызов!
Но не было тех страниц, что смели правду хранить,
О том, что было тогда, о том, что было при жизни,
Когда огнем и мечом святые вышли судить.
Я помню - горел закат, дымился - клубами пыли,
В бою, где ты выйдешь прав, неважно, куда там бьют,
Кто сможет вспомнить о тех, кто кровью с огнем крестили
Забытые города - теперь о них не поют.
Вот вы говорите: Святой! Я знала: братоубийца,
Я помнила: "Бей своих!" - и счет кровавых расправ…
Но - забудь об этом, забудь: оправдают его летописцы,
Забудь об этом, забудь: бог все-таки прав!
Былое не ворошить беспамятным - полно, полно,
Прошло - зачем рассуждать, иного ведь не дано.
Но гордую ту страну, о славный воитель, вспомни!
Не правда ли, был ты там, ведь было не так давно?
Как зарево над землей равняло закат с рассветом,
И цену победы той - сумею ли восхвалить?
Как страшно сражались те, кому не узнать победы,
Кто сотнею против войск - и некуда уходить…
И небо на годы дым, и с кровью вода сливалась,
На годы в пепел земля, и кровью горел закат,
Но - забудь об этом, забудь: для потомков имен не осталось,
Забудь об этом, забудь: бог все-таки свят!
Но все б было в меру, коль бывает такому мера.
Но как решают, к кому придти с мечом и огнем? -
Богата ли та земля, потом уж - какая вера,
Наряд твой, право, богат - но сколько крови на нем?
Все так: на святой войне заплатят не только раем,
Оплачено для себя - чей кровью и чьим мечом,
Ты только ответь себе, себе, поскольку я знаю,
Возможно, так же своей, да только вот - чьей еще?
Да, за богатство иных навек велика расплата,
И тем же цветом течет - и кровь, и злата расплав…
Но - забудь об этом, забудь, поскольку не пахнет злато,
Забудь об этом, забудь: бог все-таки прав!
А так - жизнь текла рекой, и ввек у глубин-то мелко,
И мелкое, как всегда, побаивалось глубины.
Смиренные слышат звон, а если ты слышишь ветры,
То ветер развеет дым и память, а был ли ты?
Так будь не выше травы, не смей подниматься к грозам
И грезам своих небес, и братьями звать ветра.
Смиренные смотрят в грязь, а если ты смотришь в звезды,
То ярое пламя души сменяй - на пламя костра.
Какого им цвета быть, осядь вся копоть на стенах,
Всем стенам у храмов тех - да нет, златом все горят…
Но - забудь об этом, забудь: осядет, так и побелят.
Забудь об этом, забудь, бог все-таки свят!
…Я где-то слышала про то время последней битвы,
Когда трухой рухнет ложь, и истины не спасут,
И прахом станут слова, и пеплом станут молитвы,
И кто прав, кто виноват, решит самый правый суд.
Когда мы восстанем все, кто был убит - и забыт был,
Восстанем - и как один придем под знамена Тьмы -
Я знаю, он будет, день той самой последней битвы,
Тот самый последний суд, где судьями будем мы.
Пока - все плетется ложь, пока - далеко до срока,
И в землю уходит кровь, и в небо уходит дым…
Но будет тот самый день - и что оправдает бога,
Коль вправду за меру ту той мерой мы воздадим?
И мимо идут века, и крестят черное - белым.
Достойна ль - потом поймут - на выбор помнить и петь…
Чего стоил этот путь - мое дело. Выбор сделан…
И в небо уходит - льдом - дорога, что звали Смерть
Бог мой, это не ропот – кто вправе роптать?
Слабой персти ли праха рядиться с тобой?
Я хочу только страшно, неслышно сказать:
Ты не дал, я не принял дороги иной!
И в этом мире мне нечего больше терять
Кроме мертвого чувства предельной вины…
Песенка про Высоту
Этот ответ рассыпает по листьям осень.
Сеющий ветер вновь пожинает бурю.
Тайная радость наших крылатых весен.
Ах, неспроста нас боги к земле ревнуют.
Радость моя! Видишь, в солнце уперлись рельсы,
За горизонт покамест, а там расскажешь!
Радость моя, там ветер, лети и смейся,
Радость моя! – Ибо там начиналось дальше!
Не обломалась развязка – отмазка,
Странная радость, крылатая сказка,
Странная радость – горечь да нищета.
Выбирала взахлеб и сдавалась спроста,
Ну и будет тебе – чистота-пустота-
Высота…
Высота-высота, я не твой!
На притяженье земли – отвечать отказом.
Радость моя, это ветер летной погоды,
Тайная радость наших крылатых сказок:
Право всего лишь вспомнить, откуда родом.
Радость моя, неужели еще не вечер?
В святых местах не бывает настолько пусто.
Чье притяженье было – сильней и крепче,
Ты угадаешь, если земля отпустит
В танец на грани – лишение шанса.
Малый, не путайся, и не прельщайся! –
Здесь занимала пустые места
Тьма-маята, не видать ни черта,
Запретная радость, седьмая верста –
Высота…
Высота-высота, я не твой!
Ветер как ветер… Махнувши рукою: к черту!
Тайной усмешкой нашей напрасной тени.
То, что земля любила – сильно и твердо,
Разве успеешь вспомнить – перед паденьем?
Радость моя! Но на что Вам остывший пепел?
Искры не знают страха, не помнят боли.
Хочешь – сверкну звездою в осеннем небе,
Хочешь – растаю пеплом в твоей ладони?
Танец останется – правды растают,
Был бы крылатым – так не залатают.
Не возвращайся, Надежда – пустая тщета!
За открывшейся дверью – пустота,
И видать неспроста – ни холма, ни креста –
Высота…
Высота-высота, я – Домой?
…Не расспроси же тех, кто на кухнях курит,
Тайную подлость горечи тех азартов,
Грустную правду нашей бескрылой дури…
Радость моя, да здесь все рельсы летят на запад!
…Но над тоскою – рельсов, столбов, развязок,
Небом и ветром – лютой любви юдолью –
Тайная радость наших крылатых сказок,
Радость моя! –
Так какого же черта больно?!
***
Где ты был, когда ты попросту не был?
Оступаясь за второй кольцевою,
Чем воскреснем мы – быльем или небом? –
А скорей всего – гнильем и травою.
Мы остались. И глядели к восходу
Где до солнца доходили трамваи.
Прикрывали на живую и скоро:
Не поверить, что оно заживает.
Где ты, брат, который Каин? – Да здесь я!
Сил на слезы и у нас не достанет,
Прижилось – не отдерешь, не надейся,
Ни доспехов, ни хреновых сказаний
Посередке между храмом и срамом,
А к чему поближе – все непонятней.
Если вся эта беда станет шрамом,
Опознают нас по ней, но навряд ли.
Тыще первая мольба о побеге.
Не смешней ли – повернуть на попятный?
Я не помню Вас в котором-то веке,
Очевидно, ты там не был. И ладно.
Тыщи лет над свежевыпавшим пеплом
Пахнет небылью вода неживая…
Где ты был, когда ты попросту не был,
Если дальше ничего не бывает?
Апрельская замороженная
В тот год была неделя без среды…
Цветков
Мы в эту пору остались почти без апреля.
Смерзлись ростки, задремали у цели решенья.
Реки вставали. И нам, замерзая, звенели
Сказку про странный тот праздник – до всяких крещений,
Ярого пламени танцем – так славьтесь же, смейтесь!
Здесь не заметят. Никто ничего не запомнит.
Злые вы, все же! Но вы обломайтесь – воскресну –
Пеплом растаю в твоих обнаженных ладонях.
Целишься в небо? Гляди – попадешь мимо цели.
Зол нерассказанный праздник, когда не из книжек.
Мы в эту пору остались почти без апреля
И потихоньку спивались, решивши, что выжить
Глупо в подобную пору, смешно и нелепо –
Где забивало водою под самые крыши,
Где подходил Вечный Пост с вечным: "Лети на небо!"
Ну тебя на фиг с твоим воскресением, слышишь!
Где ледостав заступает следы ледоходу,
Ждет нас единственной датой – и как же нам вставит! –
Тридцать сего мартобря никоторого года
В мире, где быть и не быть поменялись местами…
***
Заслужила
Прозвище самовлюбленной суки.
И пела,
Ибо руки
Резать – было нечем…
Ну и что – тебе от этого легче?
Беги по радуге
Нас найдут по следам запрещенной на взлет полосы,
В никогда и нигде, мертвой, словно закрытая дверь.
Возвращаясь назад – не заплачь. Поглядев на часы
Не забудь развести стрелки "где-то не здесь" и "теперь".
По чужим городам, где следы замывала вода,
Под наказанным небом, забитым то пылью, то ряской.
Нам один оставался закон: возвращаться туда,
Где кончаются сказки.
А было – сияло, звенело,
Смеялось и пело,
Но кануло, выбило, выбыло,
Легло по небу
Знаком любви снега белого к солнцу красному
Лунной радугой…
Ну а дальше – будет хуже, ты куда, дорога, гонишь?
Не пила бы ты из лужи, девка глупая: потонешь!
У твоих рогов к иконе – слишком много бесполезного.
Не садись на подоконник! – Или крылушки прорезались?
Беги, беги по радуге, беги!
Где в назначенный срок забываются боги,
Чтоб идти – сквозь закрытые двери –
На такие чужие пути.
Я никак не пойму, почему ты поверил
Мне, сказавшей все без отмазки?
…Нулевой километр Бесконечной Дороги,
Полчаса до начала сказки –
Выходи!
Следовой полосой между небом и болью.
Птицы без крыльев видят во сне море.
Лобовою броней меж сумой и тюрьмой.
Но, отменяя все даты,
Время устало бежать по прямой.
Так кто тебе мешает вспомнить, что рожден – крылатым?
Не рассказывай только правым и святым:
Не будут слушать.
Не спасайте наши души от родных рогов к иконе
Невзначай хлебнув из лужи, обломайся: мы потонем!
Неназначенным сроком выбираясь внезапно
По дороге к востоку, без обратной – на запад,
В мартобре тридевятом: в неназначенном марте,
Места выхода на фиг отмечая на карте,
Удирали туда в проходящем плацкарте…
Разменявши на четверть тридевятого царства
Всю возможность вернуться, всю надежду остаться,
Беги, беги по радуге, беги!
Где в назначенный срок отменяются сроки,
Где все двери отмечены мелом,
Где на карте проставлен край.
Я никак не пойму, что тебе со мной делать,
Разменявшей тебя на ветер?
Нулевой километр Бесконечной Дороги –
Полчаса между словом и Смертью –
Выбирай!
Меж краем и раем – к такому-то черту,
Итак – от меня до огня.
Но если проснешься – асфальт будет твердым.
Кого же теперь обвинять,
Что хорошо ж – тридевятое царство!
У Бесконечной Дороги есть одно печальное свойство: а ее не бывает.
Не судьба любить снегу белому солнце красное – он же тает!
Но кто, ты – или твой апрель? – скребет когтями стену
Забывши, что не фиг стараться
В начале кольцевой дороги,
Воронке за девятым кругом.
…Но – если удастся,
То ты увидишь,
Там восходит солнце
Над лунной радугой…
Беги, беги по радуге, беги,
Беги, беги по радуге, беги,
Беги, беги по радуге,
По этой лунной радуге,
Которой не было, нет, и не будет.
Беги!
Заговоринка про Весну
Смейся! – Это Весна
Она в город приходит по крышам,
Одержимым лунным молчаньем,
Чтоб никто не услышал
Каким танцем звезды приветствуют небо окраин.
Здравствуй!
Той самой раной,
Тридевятостью наших сказаний – бездомных, ничейных,
Что пришли не из книжек, а просто плутали по лужам,
Ожидая, когда нас окликнуть за тем перекрестком:
Здравствуй!
Тяжело ль – возвращаться домой через ветер
К краю,
Где ты остался один – по колено в весне
Уходящим от берега в небо…
Славься! – Это весна
Если ты не захочешь поверить в наставшее утро.
Тридевятым – оставшимся – кругом, покамест – покамест
Говорить безнадега, подразумевать остановку,
Раскатившийся по небу холод от лунных осколков.
Славься!
Это просто – как вся несказанность,
Оступившись, заметишь, как ветер становится ближе,
Выйти лесенкой кверху, цепляться когтями за воздух,
Оступаясь с такого, где сказкой и словом не платят –
Славься!
Положи свой клинок между мною и небом,
Я наверно обрежусь, но что проскочу – это точно.
За окраинным светом, дробящимся алым по ливням,
У Дороги Домой этой ночью финал очевиден,
Как лажа…
Глупость рифм и словес – возвращаться – прощаться – к несчастью,
Я тебя стану старше, а ты, очевидно, воскреснешь
Краем
Где ты остался один – по колено к весне,
Уходящим – от берега в небо…
Бойся! – Это весна!
Радостью чистого пламени – взлета выше,
Так бойся своих словес, а смысла – тем паче,
Бойся своих имен на зеркальных гранях,
Если их прочитают – то что-то выйдет.
Что-то настолько не то, что почти не страшно
Лунному танцу тающих безвозвратно
Огненнокрылых птиц на последнем небе:
Так их никто не видел.
Но это было!
Смейся!
Если все это не так – но чем мы воскреснем?
…Злой тридевятостью неба моих созвездий,
Звездным Мостом – по отточенным хрупким граням –
Лунною радугой, глупо повисшей в небе…
Ярым заревом – в небе моих окраин,
Ярым заревом – в небе моих окраин,
Сказкой, которую я не хотела…
О крае,
Где ты остался один – по колено в весне
Уходящим от берега в небо…
Смейся! – Это Весна!
Славься! – Это Весна!
Бойся! – Это Весна!
Это Весна – лети,
Это Весна – лети,
Это Весна – лети,
Это Весна – лети…
…А когда ты вернешься, все будет иначе…
Песенка про перелетных птичек
- А у них дом-то вообще есть?
- Ну… Это странные птички. Наверное, из тех самых стай.
Где это было? Когда? В которой эпохе?
Гнали своих коней – от покоя на полночь,
Кони были крылаты – и небо горело,
Небо звенело, таяло марево.
Где это было? Не было ль?
Было все больно и просто – земля и небо,
А еще вернее – небо с последним пределом,
Два конца у кольца кольцевой дороги,
Что играли тобой, растянув канатом,
Перетягивание каната как выход на круг:
Твой черед – выходи!
А еще есть добрые дядечки, тонкоплечие мальчики,
Говорящие, что игра…
Свет мой ясен, умеешь играть?
Научи: жить уже не могу –
Обернувшись на небо, разбившееся на осколки,
Обернувшись на свет, рассыпавшийся на монетки,
Обернувшись на смысл, рассыпавшийся на словечки,
Вижу только – перелетные птицы летят Домой,
Если что – то голосовать!
Но, забывши маршрут – камнем упасть
У твоего порога.
Через сотни лет вспомнить,
Забиться в горсти, запросить: "Отпусти!" –
Я не знаю дороги.
Я не помню дороги. Да и есть ли – дорога?
Но я знаю, куда иду.
Где это было, когда, в которой эпохе?
Этого не было, так же, как слова и смысла,
Ты это выдумал, выдумал, выдумал, сволочь! –
Сдох непрочитанный символ прошедшего мифа,
Сказки твои умрут – светофор погаснет.
Есть лишь один костер кольцевой дороги,
Есть – только серый пепел, летящий к ветру.
За полчаса до конца – обернись на небо,
А там
Перелетные птицы летят Домой,
Очевидно на красный свет.
А на небе горит табличка, что смысла нет,
Как лекарство – от бессмертия?
Пьяный 39 трамвай
…Утешься собственным сном, где я –
Рябиной за окном…
Дркин
Надпись мелом на спине: проверено, меня нет.
Межлокальная контрабанда
Не люблю. Не умею. Наверное, что-то другое.
Вроде желания взойти травой у твоего порога,
Лечь под ноги,
А по весне – пламенем растаять, сладким дымом…
На километры тебя мерить? – Еще чего?!
Хотя бы потому, что электрички до Стикса вовремя ходят.
Обломись!
Не получится – реку ладонями вычерпать, через мост придется.
Калинов?
Не знаю. Просто – клинок на ребро, и беги.
Босиком честнее: все равно обрежешься.
Может, и совсем.
Все равно ты – больнее.
Все равно ты – не заживешь, что толку бинтовать-то?
Да проще. Все гораздо проще. И пострашнее.
Встреча?
Ладони, соприкоснувшиеся на зеркале,
Делящем что-то вроде земли и неба.
Тот свет и этот?
Кто из нас на каком?
Ладони – а под руками только стеклянная пустота.
Холодно.
Если жить называлось – стучаться рябиной в твое окно,
То на том – явно я.
Стало быть – меня нет.
Я – с той стороны, где оно уже не зеркало,
Все разглядеть, ничего не видя. Не отозваться.
Не дозовешься – прости мне!
Тоже мне встреча. Так – по холоду ладонями,
Какое там зеркало, там лед просто
И какой лед…
Может, тебе еще как дальше рассказать?
Полчаса на все бессмертие.
Как-как, страшно!
…А на самом деле?
А на самом деле – ничего.
Солнце за мост садится.
Звонок телефонный.
"Что делаешь?" – "Ничего.
Сижу, притворяюсь, что жива."
Плохо притворяюсь.
Меня никогда не было.
И не будет.
А жить называлось – расти травой у твоего порога,
Стучаться рябиной тебе в окно…
Или у тебя там яблоня?
Про жабонят
…Не пей, девушка, из лужицы –
Потонешь
Сиренька
Никто меня не любит, никто не понимает,
Пойду я на болото, наемся жабонят
Около-народное
А когда взошло солнце –
Пошла на болото.
Жабонятами подавилась.
Решила: придется.
Маялась. Путалась.
В словечки куталась.
Доспехи примеряла наспех
Накрепко, на живую,
Чтоб надежней.
Улыбалась Добрым Прохожим.
А потом отдирала – с кожей.
Если бы – с кожей.
Оставалась простой, бесполезной.
Имена примеряла разные,
Зеленые и красные.
Не лезли.
А потом – как грянуло!
А любила как огонь –
За ушко, да на солнышко.
А еще точнее – за душу и по уши.
А по уши в огне – больно же!
А потом взвыла.
Срифмовалась на ветер,
Прикинулась Смертью.
Получилось. Выбило –
Ни удержать, ни вскрикнуть,
Ни захлебнуться.
Продано.
До капли пропито.
Быль да былье.
Не отыскать следов твоих по небу.
Да и какое из них – твое?
На какой-то век тошно стало.
И сбитой птицей
Доползла – к твоему порогу,
Не зная
Еще, о чем буду молиться.
А ты взял и сказал, что живая…
Ты что думаешь – я поверю?
Завывалочка про небо
А потом ты спал и видел во сне
Небо…
Начинаю сначала,
Плету дорогу
Ступеньками, островками, огоньками-угольками
На два конца выбором.
Оба заперты.
Месяц-месяц, золотые рожки,
Выйди из-за тучи, покажи дорогу!
Эх, заразы, - куда ключи от ворот дели? –
Не открою!
Поздно: некуда мне!
Завяжу тебя, как ту беду
Лентой дурацкой, атласной поперек –
Заживешь! –
Навряд ли…
Рассыпался горох на семьдесят дорог
Беду вычерпывать решетом частым.
В чистую рубаху нарядится к ночи ближе –
И к тихому омуту.
Не отыщешь – лед раньше встанет.
Гори-гори ясно, чтобы не погасло!
Огненные птички на лету спят.
А дальше? Дальше не плачь.
Дальше – весна.
Опять тропы узелками путать
Реку Обид вычерпывать ковшиком малым –
Своими ладонями –
Холодно!
Подниматься в небо пламенем,
Чужим ветром по поднебесью,
Черным, горьким, выстывшим
Пеплом собственным…
Скажи, ну на фиг это тебе,
Ведь это не небо?!
Апрельская уходящая
Сиреньке
Что тебе делать со мной там, где кончатся деньги на пиво,
И настанет апрель, неизвестно, которого цвета
Двадцать первого, кажется, века?..
…А то же, что и всегда:
Орать в подземных переходах похоронный марш,
Отыскивать на Никитской ворота
Во мрачное средневековье,
Говорить о любви к кому-то там дальнему,
А слезы
То ли осенью замерзли,
То ли по весне выгорели,
Так что не будем.
Схлестнулись – изнутри – лед и кипяток.
Не отогреешь и не накормишь.
…А мне
Выпевать чужие слова, как глушить водку из горла,
Страстно жалеть о своих.
И снова
Топить ледяной комок внутри
Крепкой сладкой дрянью.
Лгать,
Соревноваться, кто кого переподыхает,
А опыту у меня больше.
Уходить нетореной тропкой
От беды до Ильменя,
Или еще до какой-нибудь моей проблемы с ударениями.
А устав
Сочинять дурацкие грустные сказочки
То ли про вспомнившиеся крылья,
То ли про сломавшийся лифт.
За полчаса до начала сказки
Начинаются и Смерть, и бессмертие,
Главное – суметь проскочить,
Оборваться – вроде пьяного вопля
Про: нас не догонят!
И не помнить
Про засевшую глубоко внутри
Ледяную усмешку благоразумия:
Так уже было!
…И все уйдут,
Растворятся в первых, вторых и третьих,
Ледяной струной февраля,
Где волки играют свадьбы.
И я тоже буду выть.
А потом сяду – и все это зарифмую,
Стиснув зубы, чтобы не думать –
А чем ты мне станешься
Там, за девятым кругом,
Где придется вспоминать заново
Даже самые простые вещи,
Вроде слов и дыхания,
На тысяче первой попытке воскресения в Дальше,
Которого, кажется, не бывает!
Р
Раэнэ
Неудавшийся заговор
Вольно мне в окошки биться
Ветром-пустолайкой.
Кто кормил с ладони птицей –
В дом войду хозяйкой…
А над степью, над ковыльной
Ветром – ветром – ветром:
«Станет заговор твой былью –
Не жалей об этом!»
А над ветром тем суровым:
«Будет, будет счастье вам!
Кто отспорит твое слово
У иного Мастера?»
Только сорванным покровом
Загодя осудишь.
Нетушки, не дам вам слова!
«Счастлива не будешь!»
Вольно с каждым быть суровой,
Холодней, чем небо.
Кто дарил теплом и кровом –
Буду сном и хлебом.
А над степью, над ковыльной –
Серебро да слякоть:
«Станет заговор твой былью,
Чур потом – не плакать!»
А над степью, над ковыльной:
«Будет, будет счастье вам!
Кто отспорит твои крылья
У иного Мастера?»
А над степью – желтой, пыльной
Перезвоны гульбищ…
Нетушки, не дам вам крылья!
«Счастлива не будешь!»
Быть пора – ровней и глаже
С первым кто приветил…
…А над степью, точно так же
Ветер – ветер – ветер…
А над степью, над ковыльной
Перезвоны ранят:
«Станет заговор твой былью…»
Да видать – не станет.
Ночь лгала – полоской вьюжной –
Дескать: «Будет счастье вам.
Кто отспорит твою душу
У иного Мастера?»
Так пускай играет ветер
Надо всем, что будет,
Коли душу – только Смерти…
Пусть она и судит…**
Кабы ты меня не встретил
Так не пели б ветры…
Не ходи гулять под ветер
Свете мой безмерный!
Пляшут над травой-осокой
Заревые смерчи…
От таких как ты, мой сокол,
Даже Смерть – не лечит…
А у нас на Огнесводе
Все давно понятно,
Смертный ход – в бескрестном ходе
Верностью без клятвы…
Но прельщенный мира метром
Будешь миру верный.
Не лететь тебе за ветром,
Свете мой безмерный.
Волей бы взяла, неволей,
Не возьму свободой.
Не делится черной долей
Птице Огнесвода.
А у нас на Огнесводе
Вечный ветер-пепел,
Право – волен да свободен,
А не волен – верен…
В пляске снов безумно-бренной
Не ходи за ветром!
…Я тебе пребуду верной,
Свете мой безмерный…
***
С.
Было весело – так играй, должно кончится хорошо.
Расскажи мне про светлый рай, из которого ты пришел.
А у нас – над полями дым, а над дымом – одно былье…
Только сказку оставь другим, я сто лет жила – без нее.
А у нас – то ветра, то сушь, перекресток и переезд,
Перелетная наша глушь на скрещении всяких мест,
Волк тамбовский да волчья сыть, ни надежды и ни креста,
Не измерить и не избыть – рельсы вдаль, да беда не та.
Все по правилам, раз игра, остальное – уже не суть.
Расскажи мне о тех кострах, что тебе освещали путь!
Не был дорог и не был плох, пеплом по ветру отпустил…
За осколки своих дорог кто же мало из нас платил?
На кого, мимолетный бог, мне поставить – и проиграть,
Чтоб осколки своих дорог под ногами не разбирать?
…Злое небо, чужой уют, непонятная сетка дней.
Иногда свои сказки бьют, чтоб горелось еще ясней.
Расскажи, где, святой трамвай, лобовая твоя броня?
Расскажи мне про светлый рай – не пускают туда меня!
А у нас – над полями дым, огоньки поминальных свеч…
Только сказку оставь другим, мне своих-то – не уберечь.
А у нас – то ветра, то сушь, то навынос, а то врасхлест,
Перелетная наша глушь в перекрестии всяких звезд.
Поигралось бы до поры, да игралось, что не унять…
Мы проснулись. А у игры пара правил всерьез опять.
Показалось – на сотни лет, оказалось – на полчаса.
Бог, которому нет легенд, рельсы выставил в небеса,
Век за плечи, бог на порог, в полшага до любой вины…
За осколки своих дорог – кто же платится в полцены?
Выбор в праве не виноват: всем выигрывать до поры…
Руки за спину! – Ты крылат: час финала любой игры,
Час вступления за черту у начала седьмого дня,
Где все рельсы ведут к мосту – что за небо зовет меня?
Злое небо, последний край, вместо свечки – оскал ствола…
Расскажи мне про добрый рай, – из которого – удрала!
Остальное - доскажешь сам суесловием всяких слов…
Только сказку – отдай кострам, чтоб ее рассказали вновь.
Звезда Полынь... Звезда... звезда... звезда...
Исходят бредом губы, тают свечи.
Из глаз хоть снег, хоть кровь, - оно не лечит
Сорвавшихся в немое Никогда.
Звезда Полынь. В глазах бесстрастных спит
Тот Зверь, что был обуздан - но бессмертен,
Что яростен, неистов, незаметен...
Настойка - воды Леты, ночь и спирт.
Звезда Полынь... не скажешь сгоряча,
Что все свершилось поздно или рано -
Дорога ляжет - по открытым ранам,
По стеклам и по лезвию меча.
Приказ понятен. Всадник, повтори:
Мертвы навек костры и алтари;
Скажи Земному Царствию: "Довольно!"
Осталось время - вечность-до-зари.
Не человек, проснись и воспари!
Обрежут крылья?
Это же не больно...
I.
Милый мой,
мы встретимся -
руками -
на грязном полу...
Я люблю тебя.
На краю
далекой могильной ямы -
Очередь
за солнечным светом,
Я люблю тебя.
Я готова
Любить тебя вечно,
Бессонно,
Разрываясь на атомы, -
Я люблю тебя...
Отыщи мою руку
между стен,
Дохни мне в ладонь
вечной болью, -
Я люблю тебя.
Падать
грудью на острия,
списанным со счета
вечной любви...
Я люблю тебя.
Отыщи мою вечность
в бокале с кровью,
с любовью,
с пеплом прежних пристанищ, -
Я люблю тебя.
И кровь
замерзает во рту,
чуя вечность,
отдыхая -
Я люблю тебя.
Я
люблю тебя,
не имея возможности
прикоснуться руками...
Я люблю тебя.
Брось...
В небо - слезинкой, песней и камнем,
каплей,
солнечным бликом по белой стене...
Я люблю тебя...
* * *
"Мой ангел,
Скажи, о чем же думал ты в этот день,
Мой ангел,
Скажи, о чем ты думал в эти доли секунд?
Я понял, это была твоя месть
За то, что я тебя забывал
Слишком часто..."
(Рыжий Канцлер)
Мой ангел...
Помнишь ли,
как мы шли сквозь весну,
не сжигая мостов за собой?
"И что же теперь?
Месть
Белую лестницу краем плащей?.."*
Мне отвечает
дождь,
он так же неровно и тонко стучит по стеклу,
как пальцы твои...
"Лечь
На перекрестие ржавых мечей?.."
И душа
вздрогнет и зазвенит,
подпрыгивая
на обсидиановых плитах
истершейся старой монеткой,
Мой ангел...
"Встать
Лишь в погребальном рыдании струн?.."
Бери, разменяй ее -
на прощение для других,
на раскаяние
для тех, кто способен -
"Стать
гербовой надписью, вязью из рун..."
Нет исхода,
мой ангел,
нет плоти и крови во мне,
нет любви,
слова -
это шелест сентябрьской листвы,
рябь по осенней воде,
мой ангел,
они
слишком тысячелики,
слишком малы...
"Гордость с Отчаяньем в сговоре,
Это конец..."
Г.Л. Олди посвящается.
Во мне
больше нет крови,
больше нет жизни,
нет света.
Мое лицо -
прозрачное зеркало маски
нопэрапон.
Коснись рукою
плеча моего,
надень меня, как перчатку,
положи, словно перстень
на руку свою...
Прикажи -
И я буду счастлива.
Ветер
Уносит слова мои над водою
в сторону осени...
х х х
Ты убил меня,
юноша
с ясным пылающим взглядом.
... рядом
с чьей-то могилой покинутой,
где вишни цвели
под луной.
Тишиной
стало лицо мое,
не изменившись
под твоими руками.
Камни
стали свидетелями
только
лунного света -
нет меня...
"Любуясь осенней луной
По горам кружу я..."
х х х
Тонет голос
в воде...
Осенние ночи темны.
Осенние ночи
оплетают волю и разум,
подобно побегам хмеля.
Я ухожу
в странствия
По горам и долинам
чужих сердец.
Осенние ночи темны.
Мое сердце
стало
ликом нопэрапон,
танцующей в лунных лучах.
Убитой
на кладбище старом
с маской в холодных руках.
Потерявшей
сотни обличий своих,
сотни осколков
великого древнего зеркала.
Сердце мое
после ночи осенней, недоброй -
бабочка с мертвыми крыльями,
с ликом изменчивых грез,
нопэрапон...
Прости мне...
х х х
"Расстанемся без печали,
без надежды на встречу:
здесь расходятся наши пути.
Расстанемся без печали:
Не давай обещаний:
Свеча догорела, пора уходить -
Лети."
(Н. Васильева)
Лети -
сквозь воздух осенний -
став -
крошевом звездного света...
сквозь свет октябрьской луны.
Лети -
сквозь воздух холодный,
сквозь зарево гроз на востоке,
в ночь.
сквозь свет октябрьской звезды.
Лети -
сквозь воздух прозрачный,
сквозь ветви алеющих кленов,
оставляя на них
зыбкие клочья
воспоминаний -
сквозь свет октябрьских костров.
Лети -
уходи, пока ты еще не перестал
быть сбывшейся сказкой,
быть маской
нопэрапон...
сквозь свет октябрьской любви.
Лихомиру.
Когда хочу, могу забыться сном,
Пусть утро - мутным саваном на плечи,
Пусть сыт по горло водкой и вином...
... мы, кажется, с тобою об одном,
Но что с того. Кому, простите, легче?
"Щелчок", "Свеча", тому подобный "сплин",
Сеть разных встреч и вписок паутина,
Спирт медицинский, лед, валокордин,
Четверг, Ниэнна, Эна, Вольсен, Лин...
... достаточно привычная картина,
достаточно стандартная; не так?
... В Москву... хотя и кажется - во мрак.
Во мрак, к чертям, где - ни судьбы, ни Бога,
Где не сойдутся разные пути.
... Я "комнатная девочка", прости,
"Все муки Ада..." - строчка монолога
"По жизни", хоть и лучше б - по игре.
Рулетка "селявы", "несчастный случай",
А тут еще, пардон, чему-то учат!
Гори в своем же собственном костре.
Попробуйте пожить без сладкой лжи,
Без всех соблазнов быть - больной и пьяной,
Без искушений поиграть в обманы,
"Либретты", оперетты и романы;
Переходите - сами - рубежи...
... Finita. Холод. Соль - земле на раны.
Закрытости и муки вечный спор,
"Коль не убьет, так сделает сильнее",
И кто-то прав.
Не Финрод, так Мелькор.
Все просто. Куковлятник. Эгладор.
Кэт Бильбо. Нейхардт. Марти. Айвенор.
Чего же я хочу? "Еще больнее"?
Профессор. ХИ. Астрал. Инет. Мудак.
... В Москву, хотя и кажется - во мрак.
Чужие песни. Вписка. Поздний час.
Постскриптум. Гуру. Завтра. Год барана.
Двухтысячный - невидимым тараном
Невольно нас отсек - от веры в нас.
Вольно мне в окошки биться
Ветром-пустолайкой.
Кто кормил с ладони птицей –
В дом войду хозяйкой…
А над степью, над ковыльной
Ветром – ветром – ветром:
«Станет заговор твой былью –
Не жалей об этом!»
А над ветром тем суровым:
«Будет, будет счастье вам!
Кто отспорит твое слово
У иного Мастера?»
Только сорванным покровом
Загодя осудишь.
Нетушки, не дам вам слова!
«Счастлива не будешь!»
Вольно с каждым быть суровой,
Холодней, чем небо.
Кто дарил теплом и кровом –
Буду сном и хлебом.
А над степью, над ковыльной –
Серебро да слякоть:
«Станет заговор твой былью,
Чур потом – не плакать!»
А над степью, над ковыльной:
«Будет, будет счастье вам!
Кто отспорит твои крылья
У иного Мастера?»
А над степью – желтой, пыльной
Перезвоны гульбищ…
Нетушки, не дам вам крылья!
«Счастлива не будешь!»
Быть пора – ровней и глаже
С первым кто приветил…
…А над степью, точно так же
Ветер – ветер – ветер…
А над степью, над ковыльной
Перезвоны ранят:
«Станет заговор твой былью…»
Да видать – не станет.
Ночь лгала – полоской вьюжной –
Дескать: «Будет счастье вам.
Кто отспорит твою душу
У иного Мастера?»
Так пускай играет ветер
Надо всем, что будет,
Коли душу – только Смерти…
Пусть она и судит…**
Кабы ты меня не встретил
Так не пели б ветры…
Не ходи гулять под ветер
Свете мой безмерный!
Пляшут над травой-осокой
Заревые смерчи…
От таких как ты, мой сокол,
Даже Смерть – не лечит…
А у нас на Огнесводе
Все давно понятно,
Смертный ход – в бескрестном ходе
Верностью без клятвы…
Но прельщенный мира метром
Будешь миру верный.
Не лететь тебе за ветром,
Свете мой безмерный.
Волей бы взяла, неволей,
Не возьму свободой.
Не делится черной долей
Птице Огнесвода.
А у нас на Огнесводе
Вечный ветер-пепел,
Право – волен да свободен,
А не волен – верен…
В пляске снов безумно-бренной
Не ходи за ветром!
…Я тебе пребуду верной,
Свете мой безмерный…
***
С.
Было весело – так играй, должно кончится хорошо.
Расскажи мне про светлый рай, из которого ты пришел.
А у нас – над полями дым, а над дымом – одно былье…
Только сказку оставь другим, я сто лет жила – без нее.
А у нас – то ветра, то сушь, перекресток и переезд,
Перелетная наша глушь на скрещении всяких мест,
Волк тамбовский да волчья сыть, ни надежды и ни креста,
Не измерить и не избыть – рельсы вдаль, да беда не та.
Все по правилам, раз игра, остальное – уже не суть.
Расскажи мне о тех кострах, что тебе освещали путь!
Не был дорог и не был плох, пеплом по ветру отпустил…
За осколки своих дорог кто же мало из нас платил?
На кого, мимолетный бог, мне поставить – и проиграть,
Чтоб осколки своих дорог под ногами не разбирать?
…Злое небо, чужой уют, непонятная сетка дней.
Иногда свои сказки бьют, чтоб горелось еще ясней.
Расскажи, где, святой трамвай, лобовая твоя броня?
Расскажи мне про светлый рай – не пускают туда меня!
А у нас – над полями дым, огоньки поминальных свеч…
Только сказку оставь другим, мне своих-то – не уберечь.
А у нас – то ветра, то сушь, то навынос, а то врасхлест,
Перелетная наша глушь в перекрестии всяких звезд.
Поигралось бы до поры, да игралось, что не унять…
Мы проснулись. А у игры пара правил всерьез опять.
Показалось – на сотни лет, оказалось – на полчаса.
Бог, которому нет легенд, рельсы выставил в небеса,
Век за плечи, бог на порог, в полшага до любой вины…
За осколки своих дорог – кто же платится в полцены?
Выбор в праве не виноват: всем выигрывать до поры…
Руки за спину! – Ты крылат: час финала любой игры,
Час вступления за черту у начала седьмого дня,
Где все рельсы ведут к мосту – что за небо зовет меня?
Злое небо, последний край, вместо свечки – оскал ствола…
Расскажи мне про добрый рай, – из которого – удрала!
Остальное - доскажешь сам суесловием всяких слов…
Только сказку – отдай кострам, чтоб ее рассказали вновь.
Звезда Полынь... Звезда... звезда... звезда...
Исходят бредом губы, тают свечи.
Из глаз хоть снег, хоть кровь, - оно не лечит
Сорвавшихся в немое Никогда.
Звезда Полынь. В глазах бесстрастных спит
Тот Зверь, что был обуздан - но бессмертен,
Что яростен, неистов, незаметен...
Настойка - воды Леты, ночь и спирт.
Звезда Полынь... не скажешь сгоряча,
Что все свершилось поздно или рано -
Дорога ляжет - по открытым ранам,
По стеклам и по лезвию меча.
Приказ понятен. Всадник, повтори:
Мертвы навек костры и алтари;
Скажи Земному Царствию: "Довольно!"
Осталось время - вечность-до-зари.
Не человек, проснись и воспари!
Обрежут крылья?
Это же не больно...
I.
Милый мой,
мы встретимся -
руками -
на грязном полу...
Я люблю тебя.
На краю
далекой могильной ямы -
Очередь
за солнечным светом,
Я люблю тебя.
Я готова
Любить тебя вечно,
Бессонно,
Разрываясь на атомы, -
Я люблю тебя...
Отыщи мою руку
между стен,
Дохни мне в ладонь
вечной болью, -
Я люблю тебя.
Падать
грудью на острия,
списанным со счета
вечной любви...
Я люблю тебя.
Отыщи мою вечность
в бокале с кровью,
с любовью,
с пеплом прежних пристанищ, -
Я люблю тебя.
И кровь
замерзает во рту,
чуя вечность,
отдыхая -
Я люблю тебя.
Я
люблю тебя,
не имея возможности
прикоснуться руками...
Я люблю тебя.
Брось...
В небо - слезинкой, песней и камнем,
каплей,
солнечным бликом по белой стене...
Я люблю тебя...
* * *
"Мой ангел,
Скажи, о чем же думал ты в этот день,
Мой ангел,
Скажи, о чем ты думал в эти доли секунд?
Я понял, это была твоя месть
За то, что я тебя забывал
Слишком часто..."
(Рыжий Канцлер)
Мой ангел...
Помнишь ли,
как мы шли сквозь весну,
не сжигая мостов за собой?
"И что же теперь?
Месть
Белую лестницу краем плащей?.."*
Мне отвечает
дождь,
он так же неровно и тонко стучит по стеклу,
как пальцы твои...
"Лечь
На перекрестие ржавых мечей?.."
И душа
вздрогнет и зазвенит,
подпрыгивая
на обсидиановых плитах
истершейся старой монеткой,
Мой ангел...
"Встать
Лишь в погребальном рыдании струн?.."
Бери, разменяй ее -
на прощение для других,
на раскаяние
для тех, кто способен -
"Стать
гербовой надписью, вязью из рун..."
Нет исхода,
мой ангел,
нет плоти и крови во мне,
нет любви,
слова -
это шелест сентябрьской листвы,
рябь по осенней воде,
мой ангел,
они
слишком тысячелики,
слишком малы...
"Гордость с Отчаяньем в сговоре,
Это конец..."
Г.Л. Олди посвящается.
Во мне
больше нет крови,
больше нет жизни,
нет света.
Мое лицо -
прозрачное зеркало маски
нопэрапон.
Коснись рукою
плеча моего,
надень меня, как перчатку,
положи, словно перстень
на руку свою...
Прикажи -
И я буду счастлива.
Ветер
Уносит слова мои над водою
в сторону осени...
х х х
Ты убил меня,
юноша
с ясным пылающим взглядом.
... рядом
с чьей-то могилой покинутой,
где вишни цвели
под луной.
Тишиной
стало лицо мое,
не изменившись
под твоими руками.
Камни
стали свидетелями
только
лунного света -
нет меня...
"Любуясь осенней луной
По горам кружу я..."
х х х
Тонет голос
в воде...
Осенние ночи темны.
Осенние ночи
оплетают волю и разум,
подобно побегам хмеля.
Я ухожу
в странствия
По горам и долинам
чужих сердец.
Осенние ночи темны.
Мое сердце
стало
ликом нопэрапон,
танцующей в лунных лучах.
Убитой
на кладбище старом
с маской в холодных руках.
Потерявшей
сотни обличий своих,
сотни осколков
великого древнего зеркала.
Сердце мое
после ночи осенней, недоброй -
бабочка с мертвыми крыльями,
с ликом изменчивых грез,
нопэрапон...
Прости мне...
х х х
"Расстанемся без печали,
без надежды на встречу:
здесь расходятся наши пути.
Расстанемся без печали:
Не давай обещаний:
Свеча догорела, пора уходить -
Лети."
(Н. Васильева)
Лети -
сквозь воздух осенний -
став -
крошевом звездного света...
сквозь свет октябрьской луны.
Лети -
сквозь воздух холодный,
сквозь зарево гроз на востоке,
в ночь.
сквозь свет октябрьской звезды.
Лети -
сквозь воздух прозрачный,
сквозь ветви алеющих кленов,
оставляя на них
зыбкие клочья
воспоминаний -
сквозь свет октябрьских костров.
Лети -
уходи, пока ты еще не перестал
быть сбывшейся сказкой,
быть маской
нопэрапон...
сквозь свет октябрьской любви.
Лихомиру.
Когда хочу, могу забыться сном,
Пусть утро - мутным саваном на плечи,
Пусть сыт по горло водкой и вином...
... мы, кажется, с тобою об одном,
Но что с того. Кому, простите, легче?
"Щелчок", "Свеча", тому подобный "сплин",
Сеть разных встреч и вписок паутина,
Спирт медицинский, лед, валокордин,
Четверг, Ниэнна, Эна, Вольсен, Лин...
... достаточно привычная картина,
достаточно стандартная; не так?
... В Москву... хотя и кажется - во мрак.
Во мрак, к чертям, где - ни судьбы, ни Бога,
Где не сойдутся разные пути.
... Я "комнатная девочка", прости,
"Все муки Ада..." - строчка монолога
"По жизни", хоть и лучше б - по игре.
Рулетка "селявы", "несчастный случай",
А тут еще, пардон, чему-то учат!
Гори в своем же собственном костре.
Попробуйте пожить без сладкой лжи,
Без всех соблазнов быть - больной и пьяной,
Без искушений поиграть в обманы,
"Либретты", оперетты и романы;
Переходите - сами - рубежи...
... Finita. Холод. Соль - земле на раны.
Закрытости и муки вечный спор,
"Коль не убьет, так сделает сильнее",
И кто-то прав.
Не Финрод, так Мелькор.
Все просто. Куковлятник. Эгладор.
Кэт Бильбо. Нейхардт. Марти. Айвенор.
Чего же я хочу? "Еще больнее"?
Профессор. ХИ. Астрал. Инет. Мудак.
... В Москву, хотя и кажется - во мрак.
Чужие песни. Вписка. Поздний час.
Постскриптум. Гуру. Завтра. Год барана.
Двухтысячный - невидимым тараном
Невольно нас отсек - от веры в нас.
Р
Раэнэ
Лучиэнь:
Стихи
Стихи / Лучиэнь / Фэнтэзи / Главная страница
немного матрицы. немного настроения. немного любви.
тишина
поселилась
в моей квартире.
тишина
во всем
заснеженном мире.
клавиатура,
монитор,
время
стекает строчками
цифр:
«- привет. как дела?
- а то!» -
диковинный генокод,
странный шифр.
«я вас где-то встречала» -
дежа вю.
сбой в матрице.
единичка.
нолик.
землю творим с начала.
reset -
аутодафе начинает нравиться -
совсем без боли.
мессия — мессии два.
прием. не слышно.
помехи.
ночь, монитор, Москва,
ложку украли, -
все
на вечные вехи.
сквозь шум
бегущей
крови,
не соло,
шуршанье пакетов,
летящих
по
проводам
и без них
в гул тишайшей ночи -
утра четырехчасовья -
пробивается твой ранний голос -
поводом
разрушить бездну.
23/24.02.2002 2:28
Синдар. Памяти Андрея Болванова (Блая)
Подбирая к молчанью ключи,
Сам немеешь глубже и глубже.
Мой ушедший брат, не молчи!
Пусть твой голос, как прежде, кружит
Белоснежной в сини небес,
Ослепительно белой птицей.
Nai cenuvalye Elbereth.
Все сбылось, что могло случиться.
И лесов рассветная тишь,
И реки блестящие камни.
Только ты зачем-то молчишь.
Только эхом зачем-то — amen.
Черно-алым пламенем взгляд,
И сжимает горло от гари.
Наша песня кончилась, брат.
Год назад ты погиб в Димбаре.
24/25.02.2002
Песня Иным
Осколки трасс -
Разорванным браслетом
Из бисера. Привычно — черный, белый.
Найдете нас
В упавшей флейте — ветром,
Ночным дождем дороги без предела.
Гитарных струн,
Настроенных неважно,
Последний отзвук — памятью о жизнях.
И сотни лун.
И снова, снова страшно.
И тает снег слезами этой тризны.
На новый круг.
И боль в виске лишь повод
Такой же, как забытые аккорды.
Прощанья вдруг.
А песни в полшестого -
Всего кусочек бесконечной хорды.
И снова дождь,
И трасс огни за нами.
Мы вспоминать о будущем не вправе.
Созвездий дрожь -
Нить бисера в тумане.
А звезды над огнем нельзя расплавить.
27.02.2002 18:00
Посвящение Миримэ
по мотивам наших жизней и творчества Миримэ
I.
как больно падать в пустоту
тысячи долгих лет. год — yen — за 144.
время растягивается, закручивается спиралью…
лететь в темноте -
как Алиса, -
только бьясь о стены Ничто.
кровь на руках
быстро запекается -
потом отдирать черную корку
с тяжелым запахом зимы -
сжав зубы -
тихо-тихо… молчи…
тише… зачем кричать?
нельзя… плакать — тоже.
ты ведь умница, ты ведь сильная,
ты ведь можешь…
тихотихотихотихо
могу. могу.
молчу.
тихо. стук — реже.
тихо…
II.
телефонный звонок.
(я увидел! знаешь, кем мы были?!)
ммм…
(не одна?)
а-га.
(дозавтрапока)пока.
Прошедший этап -
Зачем он тебе звонит -
Почему приваживаешь -
Ведь не любишь -
Зачем тебе проблемы —
…но…
На что тратишь время -
Вместо того, чтобы -
Заниматься своим Будущим —
…короткое: «А»
будущее — универ,
для галочки и собственной «гордости».
муж — цивил.
(ненавижу
это
слово)
есть из кого выбирать.
(от этого легче?
лучше?
нет, не отвечай, молчи)
добрый, любящий, небедный, заботливый, чуткий…
(что и здесь не нравится?
хочешь злого, ненавидящего, бедного, пьющего, грубого?)
чу-жой.
гитара — на стене. слой пыли.
нет песен. нет имени. нет Пути.
голос потух. Дорога мертва.
глаза… его тревога.
больница, капельница,
морозный воздух
врывается — и колышет простыню -
из разбитого окна.
на осколке — кровь.
постель пуста.
хватит бездельничать.
пора заняться своим будущим.
готовиться к поступлению. для начала.
III.
любовь моя, сестра моя,
сестра,
падать долго — все равно падать.
протяни ладонь — вместе
мы что-то можем.
сожми мою — холодную, узкую, в кольцах.
мы сможем
пойти — как русалочка -
словно ножи под ступнями -
но пойти!
босиком по
нарубленной осоке,
по мелкому гравию бутылочных
осколков — этот
великолепный ковер
расстелен только нам.
тихо тихо вместе пройдем
но это не падать,
сдирая кожу о ржавчину,
оставаясь-в-одной-
и-той-же-
точке.
три кольца — посмотри -
Вилья, Нэнья, Нарья -
неужели мы не сможем?
звезды — посмотри -
продирают туман
острыми уголками,
торя нам путь.
мы пройдем, сестра,
успеем исчезнуть до солнца
предутренней дымкой
над Ойолоссэ.
6–7.03.2002
Песенка для Амрода
«Ты поешь и танцуешь, но в глазах твоих ночь.
И если ты не блефуешь, тебе уже не помочь.»
«Дине», Амрод Элессдил
я куплю индульгенцию, если ты мне ее продашь.
напиши мне ее на одной из арбатских стен.
за ее синий мел я спою, поборов мандраж,
и дождем завершится мой давний ненужный плен.
я куплю индульгенцию, если ты мне ее продашь…
чашу с ядом позволь не выпить, мне вреден яд.
подари мне меч, я за это буду учить
разбираться, кто в зеркалах твой враг, а кто брат.
а в борьбе с квартирным замком бессильны ключи.
подари. я бедна: из оружия — голос и взгляд…
кроме ветра да бога в хайратнике, кто мне рад?
убираю крылья под плащ, гитару в чехол.
нынче вечером я отправлюсь петь на Арбат.
ты прости, ты ведь только бог и никак не волк.
нынче вечером нам не ставят ни шах, ни мат…
я дышу этим миром… но давай вернемся назад…
26.03.2002 18:30
*снова о том же…*
для Яны Тимковой (Миримэ) и Натальи Васильевой (Элхэ Ниэннах)
не надо
распинать меня
да в сердце -
острым
копьем;
а перед этим -
подгонять бичом
по зависшей над дорогой
пыли
полуденного жара;
а после -
мне — ждать, когда
разразится гроза,
потоками воды
превращающая песок
в грязь,
и вниз с холма -
реками.
мне — ждать ее,
чувствовать занозы
свежеструганных досок,
внимающих телу,
- слишком нежная кожа -
не шевелиться.
(а там, внизу, живет цветной город)
прошу, не надо!!
…не надо.
я и так
больше не умею летать.
28/29.03.2002 02:30
Год Тебя
Н.Л.
Весь апрель бушевали метели,
И у нас, на краю земли,
Рыжизной фонари горели
В ночи ветра, в снежной пыли.
И в глазах твоих отблеск света -
Серебра лунно-звездный миф.
А над вьюгой плыли кометы
В свой небесно-тихий залив.
Это было когда-то где-то.
В год Тебя. На краю земли.
01/02.04.2002
Чужак
я не могу понять, что в вашей жизни к чему.
меня здесь бьют и не любят и сажают в тюрьму.
я здесь, конечно, чужак. мое место не здесь.
но вот вопрос — где оно есть, если есть.
мои мысли вразброд. голос рвется на хрип
в этой нелепой стране, где все рабы и цари,
где не бывает весны, где по дорогам навоз,
а на восьмое безумьем желтеют стаи мимоз.
я здесь, конечно, чужак. мое место не здесь.
но вот вопрос — где оно есть, если есть.
а в метро плачет флейта в синий вечер зимой,
флейтист играет не за деньги, он зовет домой.
по локоть в феньках, и немыми движеньями рук
он предлагает пересадку не на замкнутый круг.
я здесь, конечно, чужак. мое место не здесь.
но вот вопрос — где оно есть, если есть.
моя гитара устала, и неясен конец.
знаю точно: в этом мире мне не быть на коне.
но пока я еще тут и не рвусь в иной.
и не балкон, а метро «Свиблово» — дорога домой.
но вопрос — где мое место есть, если есть.
и ответ — почему бы ему не быть здесь?
18:40 03.04.2002
Пиратская (в соавторстве с Павлом Пархоменко)
А юнга Джон был смельчаком,
Но моря под названьем «ром»
Не переплыл бедняга Джон -
Теперь лежит на дне.
Его любовь его ждала
И, выйдя на берег, звала.
Не слышит Джон — он просветлен,
Ведь истина в вине!
Наш добрый кэп — он глух и слеп,
Все бредит про какой-то склеп
И про копеечную брошь,
Зажатую в горсти.
Его давно пьянит вина
Сильнее крепкого вина:
Свою жену продал за грош.
Господь его прости!
Наш рок — безглазый рулевой,
Застывший в бочке смотровой.
Он Эльма пламенем горит,
Посланник злой судьбы.
Безветрие несет наш бриг,
Узришь его — сорвешься в крик:
Без отраженья он парит
Над зеркалом воды…
2–7.04.2002
Оборванное стихотворение (Виктору Цою)
Требованье перемен -
Черный диск.
И свободы рваной плен.
Вечный риск.
Насмехаться над толпой -
Мол, стада.
Но не выйдет быть собой
Никогда.
Смелый? Ну давай, лети,
Наш герой.
Но не будут на пути
Битва-бой.
Не с кем биться — город пуст
На версту.
А попробуй-ка на вкус
Пустоту.
Каково годами жить
В пустоте?
Все слова и жизни все -
Да не те.
И срывать, как голос в хрип,
В боль струну.
А в ответ — не эха крик -
Тишину.
08.04.2002
* * *
Мне уже не страшно быть одной.
Понимаешь, есть у всех пределы…
Заметает снег ли, пух ли белый, -
Мне уже не страшно быть одной.
Мне уже не страшно дальше жить.
Нет, не равнодушие — усталость.
В жизни смерть — незначащая малость.
Мне уже не страшно дальше жить.
22:48 15.04.02
ночью в городе
за полотнами окон бессонница.
разрывая улицы кому, -
это скачет черная конница
по дороге к низкому дому.
дом, где окна не занавешены
и чернеют дырами пятен,
белой ночью, душною, вешнею
близит смерти он пядь за пядью.
от зеркал отпрянуть, запрятаться
за гардинами пыльных взглядов.
двадцать первое. ночь. пятница.
проезжают попарно… рядом.
23:41 18.04.02
Иов
Тому, кто все отнял, всего лишил,
В печали сказал: «Будет так».
Но — «Сколько будете мучать меня?» -
Вопрос этот был друзьям.
01:23
04/05.06.02
* * *
У каждой скорби есть свои приметы.
У каждой боли есть свои привычки.
А за окном летят во тьму кометы,
Гудят во тьме ночные электрички.
У каждой боли есть свое прозванье.
У каждой скорби есть свое не-время.
Но их объединит одно призванье,
Одно молчанье, познанное всеми.
Одна дорога… и одна тревога…
Одна тоска… забытые заветы…
И в вакууме нету даже Бога…
И лишь во тьму летят во тьме кометы.
23:27 21.06.02
Разговор перед поездкой
У меня от меня, жаль, давно ничего не осталось.
Колыбельную мне запевает ночная усталость -
Вспомню, днем повторю я тебе, но, увы, без таланта.
За такое за пенье ни лепты не дать, ни таланта.
Видно, в детстве был сбой и не те были читаны книжки.
Пожелай на дорожку ни дна, ни грозы, ни покрышки -
Я, пожалуй, впаду долгосрочно в родную нирвану.
Что? Вернусь? Да, наверно: билеты, представь, по карману.
26.05.02
Зима Лангедока
Жану и Франческо
По какой дороге
Будет возвращенье?
Обернется белым
Ярко-красный крест.
Вам — искать победу.
Мне — искать прощенье.
Кто из нас не умер?
Кто из нас воскрес?
Одному — причастье
Стен Ершалаима -
«Брат, у нас в семействе
Слишком темный взгляд…»
А другому — вдоволь
Памяти и дыма,
И над Аскалоном
Стынущий закат.
Мне — присыпать пеплом
Раны Лангедока.
Мертвые деревья.
Мертвые дома.
Будет ли прощенье?
Может быть.
До срока -
На земле ли, в небе, -
Близится зима.
13:11 05.10.02
Последний трувер
Тишина разбита лязганьем шпор,
Эхом — в молчаньи — копыт перестук.
Не водой, не вином граф де Монфор
Напоил непокорный Юг.
Молчат Тулуза, Альби, Каркассон,
На красный Гаронна сменила цвет.
Лишь серое небо — со всех сторон,
И больше ничего нет.
— Брат мой, эта боль не заживет.
Пеплом я ложусь в твоей руке.
Видишь отражение в реке
Твоих крыльев?
Может быть, хоть кто-нибудь поймет,
Зачем мы были,
Лет через восемьсот…
На стыке двух истин всегда огонь.
Из двух один всегда более прав.
Но будет помнить земли южной стон
До дня Божьей кары граф.
Кто выдержит в этой тесной зиме
Обет равнодушья небесных сфер?
Оплачь наших братьев, спустись к земле,
Христос, последний трувер!
— Брат мой, эта боль не заживет.
Пеплом я ложусь в твоей руке.
Видишь отражение в реке
Твоих крыльев?
Может быть, хоть кто-нибудь поймет
Лет через восемьсот,
Зачем мы были…
7, 17.10.02
Очищенье ночью
Свято очищенье зимней ночью.
Снег, горстями брошенный в стекло,
Сух и свят и резок, ну и проч. Юг
Красной стрелкой к югу отнесло, -
Значит, нА пять месяцев, пожалуй,
Ну а может, месяцев на шесть.
Тяжела осенняя усталость…
Потерпи, грядет благая весть.
Очищенье ночью, зимним небом,
Чередой заслушанных кассет…
Души вновь рождаются под снегом
Под вороньи крики и рассвет.
ок. двух ночи
8/9.11.02
на круги…
Жану де Р.
Как сохранить твое имя, падающее в ладонь?
Оно проскальзывает сквозь нее,
а на пол,
за ним,
срываются капли крови с пальцев.
подставь свой
несвятой
Грааль -
капли станут чаще и темнее.
собери в чашу -
теперь это твоя чернильница.
…Если чернила кончатся,
кинь мне
в ладонь
свое имя…
24.11.02
Средневековый рок-н-ролл
Этот вопрос многих мучает поныне.
Кто-то задает его даже на латыни:
«Кто такой иоаннит?
Кто такой госпитальер?»
Он
Пьет — как храмовник,
Ругается — тоже,
А в остальном они вовсе не похожи.
А в остальном он — госпитальер,
Радость короне, юношам пример.
В этом вопросе знайте чувство меры,
Не спрашивайте всех, кто такие тамплиеры -
Вдруг вам в ответ затянут песню,
Да не одну песню, а шестнадцать…
Они
Несчастные и честные,
Их мучили долго.
Подлый Филипп обобрал их донага -
Впрочем, остались крест и Босеан
И выраженье: «Как храмовник, пьян».
К ночи не надо
Про исчадья ада,
Во главе которых Томас Торквемада.
На эту тему не будем вслух -
Кто знает, где
Затаился злобный дух.
…
Нынче вы спокойно избежите кары,
Если озаботитесь судьбами катаров,
Альбигойцев и богомилов,
А также прочих манихеев.
Они,
В общем, все погибли с Бертраном Марти,
Но четверо Грааль успели унести.
Грустно и обидно: они были неплохи
В контексте данной эпохи.
Эти вопросы все — частные случаи,
Вы задайте другой вопрос лучше:
Что такое Средневековье,
Что такое — да-да — Middle Ages…
Это…
Это все… Это все…
Все это — рок-н-ролл…
Все это — рок-н-ролл!..
Это — все!
август-ноябрь 2002
Песня Забытья
Миримэ и себе самой
Как бы не оглянуться - Орфеем в кромешном аду.
Ни за что! Не позволит треклятая черная гордость.
Забывай мои песни, стихи и надорванный голос.
Забывай... Забывай! Ты ведь знаешь - уже не приду!
Как бы не испугаться, остаться, застыть, замереть
За секунду до боли, за тысячу дней до порога... -
Не позволит врожденное чувство игры и итога.
Забывай... Забывай мою жизнь, но смотри мою смерть -
Как валяются крылья в агонии черновиков,
Как струна на десятом ладу отзывается криком,
и лицо не витражным становится ангельским ликом,
А на лбу - капли крови - печатью забытых веков.
...Это сон, это вымысел, виденный в жарком бреду.
Это вымысел, сбыться который, я верю, не может.
Почему же опять повторяю и сердце тревожит
Сочетание слов - "Забывай. Я уже не приду"...
23:33
28.05.02
Синее стекло (посвящение Миримэ)
Как-то сестры расставались
Навсегда.
Хоть не верили, но знали,
Что беда.
и одна другой вложила в руку камушек из синего стекла.
и ушли они на север,
На восток.
Долгие пути, и ветер
Был жесток.
и хранил одну Бог, а другую - камушек из синего стекла.
и убили на день пятый -
Бог не спас.
и последнего заката
Свет угас.
А вторая поняла - стал блекло-черным камушек из синего стекла.
Миллионы пронесутся
Зим и лет,
и опять пересекутся
След и след,
и одна другой вновь вложит в руку камушек из синего стекла.
30.05.02
Красный крест на белом
Не оставь нас волей своей!
Мы не сбросили давних оков,
и с проклятых тех площадей
Никогда не смоется кровь.
и встает из снов
Красный крест на белом.
Рождена любовь
Колдовским напевом.
Чтобы видеть дорогу к Гробу Господню,
ведьм жгут на жарких кострах.
Но все ярче светит огонь преисподней,
все сильнее злоба и страх.
и оставленный словом Божьим,
Время-колокол гулко звенит.
и нельзя не чувствовать кожей
Пробуждение тех, кто спит.
Вспять идут года
Под его напевом,
и встает беда -
Красный крест на белом.
Вековечный покой тревожит
Кипариса у черных плит
и обретших здесь свое ложе,
Уронивших из рук свой щит.
Чтобы видеть дорогу к Гробу Господню,
жгут костры на всех площадях.
Но все ярче светит огонь преисподней
все сильнее злоба и страх.
и встает из снов
Красный крест на белом.
Отраженье слов -
Laudamus Deum.
и встает из снов
Красный крест на белом.
Отраженье слов -
Confiteor Deo.
17:20
17.06.02
Вкратце
Горе без предела поборола,
От шального счастья умирала.
Вечно не хватало валидола,
Ну а счастья было тоже мало.
Целовала глаз не закрывая,
Отдавала душу на ладонях,
к не-цветному и немому раю
Убегала, зная, что догонят.
Просыпалась в ноль, ложилась в девять,
Кровь свою дарила всем заезжим,
Научившись плакать, стала верить
и дружить с русалкою и лешим.
Танцевала вальс под "Adoramus...",
Прыгала с балкона под "Te Deum".
Знала, что любовь не имет сраму,
Что старуха-жизнь уходит в белом.
23:10
28.06.02
Катары. 1244.
Памяти Бертрана д'Ан Марти
Мы хотели правды, Бертран Марти.
Вот она - черна, как зола.
Смерть была нежна и дохнув - "Лети",
Словно ветер листья, смела.
Нам глаза закроет немой туман.
На кресте усталых дорог
Пыль пробита кровью из новых ран
На руках твоих, Лангедок. -
Был испытан и в вере остался тверд -
Обречен на огонь и прах.
и уходит время, тает - как лед -
На зажженных Папой кострах.
и сочится кровь из прованских ран.
и другим - закат и рассвет.
Мы хотели верить, епископ Бертран.
Нам за это прощенья нет.
15/16.07.02
Душа
Ф.
А душа - она ведь не ранена,
Ей не плакать в дыму, не биться,
Не растить ей крылья из пламени
Невозможной огненной птицей.
Не от боли - от ласки дернется -
Больно-светел... да, богоравен...
Все. За нею больше не гонятся.
Приюти собаку, хозяин.
08/09.09.02
Сказочка о черной любви (полчаса до рассвета)
Ф.
А по коже алая полоса.
До рассвета малое - полчаса.
Все как должно. Смочи в крови моей пальцы,
Отрекись от меня за глаза.
и не трижды, а трижды по восемь раз.
Пара фраз небрежных, потом приказ.
Но это неважно. Рассвет не свят
Перед светом твоих темных глаз.
Познать твою ласку страшнее, чем боль.
Ты не бог, не король, но почти что король -
Чуть меньше и чуть больше, мой бог
С волосами от слова "смоль".
Застони во сне - меня позови,
Я приду, и зажгутся глаза твои
Пламенем той, что сгорит в огне
Да во имя черной любви.
А по коже алая полоса.
До рассвета малое - полчаса.
Все как должно. Смочи в крови моей пальцы,
Отрекись от меня за глаза.
03:00
08/09.09.02
Осенняя ночь в Тулузе
Белое на красном - белое на крови.
Белое на черном - снег и зола.
Зови
Ту, что умерла.
Осень тучами небо кутает,
Камни мостовой считают шаги.
Господи, дай дожить до утра нам,
Дай пережить эту ночь и помоги.
Холодно.
Скоро согреюсь в свете,
Черным мотыльком в пламе свечи.
Холодно. Ветер.
Я все пойму.
Я все приму.
Не надо. Молчи.
Осень. Стылое небо все ближе к нам.
Скоро желтым листьям над миром лететь.
Словом последним сердце не выжжено.
Но - "Ведьма!" - словно по коже - плеть.
Холодно.
Скоро настанет лето
С сияньем солнца в ночи и нежным теплом.
Буду согрета.
Я все пройду.
Не прокляну.
Тише. Это потом.
Это все было. Давно или ныне.
Реки огня, багровое пламя.
Высохли реки, угли остыли.
Это все было.
С нами ли?
С нами.
12.09.02
XIII век.
Темный и светлый мальчик. Ловит Господень взор.
Да и какой, к черту, мальчик! Уже не саженец - древо.
Какая, в сущности, разница - магистр, командор, приор...
Главное - плащ на плечи, и крест на нем, где-то слева.
Ах, какие фигурки! Еще и женскую - для красы!
Набросать сотню правил, дабы было им что нарушить.
Каждому - чуткую совесть, невидимые весы -
Есть, на чем взвешивать вечную боль - бессмертные души.
Кровь льется потоками, горят кубометры дров,
А эти играют страсти, закрывают друг другу веки.
Тысячи строф и тысячи обвинительных слов.
...Господи, Тебе было чем заняться в тринадцатом веке!
15:44
05.10.02
©Лучиэнь сквозь стены...
(Ghost'у)
перед тем,
как мы пойдем сквозь стены,
нам надо
взяться за руки в круге
и рассчитаться...
но не по порядку,
а через один,
и начинать
непременно с трех
и одной десятой...
перед тем,
как мы пойдем сквозь стены,
нам надо вымазать лица мелом
и стереть с ладоней
все линии судеб...
перед тем,
как мы пойдем сквозь стены,
нам надо забыть обо всем
что осталось за дверью -
и забыть о том,
что на свете бывают двери...
а еще -
забыть все, кроме вопросов
(да-да, и себя тоже),
и только знать
что ответ лежит за стеной...
тогда
мы сможем
идти сквозь стены...
следы...
следы на песке -
эка невидаль!
кто-то прошел -
после прилива одного
и до прилива другого...
отпечатки
во влажном темном песке...
покажи мне
следы на камне -
впечатанные в гранит,
вплавленные в мрамор,
вдавленные в блестящий базальт...
уводящие в гору,
в скалы -
через расселины...
покажи мне
следы на камне...
скажешь,
их так трудно найти?
хорошо...
тогда покажи мне
следы на воде...
"не разговаривайте с незнакомцами..."
*жизненное правило*
петь вместе -
это -
голос
прикасается к голосу,
голос
ласкает голос,
один - стержнем,
и вокруг него
ласковой лентой
обовьется второй...
голоса
проникают друг в друга,
сливаясь в одно...
милый...
никогда
не пой
с посторонними...
исчезнуть...
смятыми обрывками -
мысли.
расправлять их -
много чести!
выбросить.
отодрать от лица
присохшую маску
(а под ней - вторая),
и еще...
стереть
краску и грим,
раздать
красные связки жил
и - в разлив! -
воду из вен...
теперь меня
никто не увидит.
я растворилась
в своей пустоте...
вечерний поход на Эгладор
1.
вечером -
лишь смутные тени...
я едва различаю лица.
это к лучшему -
мне некого
здесь узнавать...
призраком
бреду меж деревьев.
снег.
лиловые сумерки.
перестук
деревянных мечей.
эхом -
гитара и песня.
фигуры в плащах.
лиц не видно...
значит,
и они
меня не увидят.
усталым призраком
на чужом празднике
незванной гостьей
в чужой сказке
бессильной ведьмой
на чужом балу
скольжу
меж деревьев...
2.
мне не стать
частью вас.
мне не быть
такой как вы.
мне не знать того
что знаете вы.
мне не чувствовать
как умеете вы.
мне не петь
так как вы.
мне не сгореть -
так, как вы...
3.
мне -
быть мной...
жить собой
и умирать собой,
плести свою сказку
и строить свои
песочно-воздушные замки,
искать новые вопросы
на старые ответы,
и наоборот,
и ждать,
что тот, кто меня выдумал,
проснется...
метеорит...
загадывать желание
когда падает звезда...
сбудется?
кто знает...
прерван
бессмысленный полет
длиной в тысячи лет.
бесполезный камень -
он так долго ждал...
но сейчас
он вспыхнет
и подарит кому-то
исполнение
одного желания...
загадай желание.
я лечу.
неответ...
*вот жар-птицы перо -
ты пиши им стихи...*
(рандир)
пересмешник рассветный
рассыплет перья...
собирай!
к чему нам
перья жар-птицы?
мы не пишем стихов.
мы изрезали друг друга
словами
и теперь смеемся...
запах гари
и дым столбом
а еще -
волосы по волоску
и клочьями,
нечего прятаться!
да,
и веки отрезать.
чтобы всегда -
глаза в глаза,
не отводя взгляда.
и веки станут
листьями чая...
мы заварим их
и будем вечно смотреть
в колодцы
бездонных зрачков...
"...кого приручили..."
(очередной принцессе посвящается...)
смеяться...
и капать росой из глаз...
по утрам
вынюхивать
в воздухе
такой знакомый запах...
или смотреть
(но по запаху - легче...)
искать
и смотреть в небо
каждое утро...
как похоже солнце
на цвет твоих волос!
и небо -
на цвет твоих глаз...
и шелест травы,
и ветер -
словно твой голос...
близится вечер.
когда же?
и
очередная
маленькая принцесса
садится
чуть ближе ко мне,
приручая лисицу...
я знала...
прощай.
я знала,
что будет так,
и снова
не хотела -
не могла -
в это поверить...
прощай -
невесомое тело упадет на песок...
прощай -
я буду искать в небе твою звезду...
прощай -
я запомню твой смех...
прощай -
пусть вечно цветет твоя роза...
я буду ждать тебя.
или ту,
что придет за тобой.
©Яна Тимкова (Лисица, Миримэ)
за папоротником...
ночью -
ходи за папортником...
ищи -
не бери фонарь,
запасись терпением...
прихвати,
чем выкапывать -
сокровища драгоценные,
да невиданные...
заходи -
в синюю чащу,
продирайся,
оставляя на колючках
обрывки шкуры и шмоток...
исцарапанный,
выходи на поляну -
на свет
рыжего,
цветущего,
поющего папоротника...
копай.
не слушай
зверей,
танцующих вокруг тебя -
они плачутся
жалобными голосами,
засматривают
тебе в лицо
зелеными
огоньками глаз,
касаются рук
мохнатыми лапами...
не смотри...
разрывай,
раскапывай,
готовься -
к подарку невиданному,
сокровищу несказанному...
белая кожа,
холодные руки,
и свет
под медленно
поднимающимися веками...
обнимет тебя,
улыбнется,
положит -
на свое место...
поменяетесь
с панночкой-навушкой...
теперь ее очередь -
погулять...
знали про...
знали
про право и лево -
забывали
про середину...
ходили по краешку,
посмеивались -
по краю
расколотой
глиняной чаши
с выбоинами -
и следами
пальцев горшечника...
размахивая руками,
звали на помощь -
игрушечно,
не веря
в рассыпающиеся осколки...
дурная рыба
пересматривай!
насмешливо щурясь
на яркое солнышко -
выжжет ли глазки?
или
еще пересмотришь -
оно отвернется...
раскалывай -
золоченый
орех
с гнилой сердцевиной...
вспоминай -
мы
танцевали
на горячем асфальте,
прилипая подошвами,
прыгая
дурными белками,
лишенными колеса...
потерявшая
нужную ниточку,
брошенная
в свободное плавание -
наткнувшаяся на стекло...
здравствуйте,
рыбы глубин!
пробьетесь ли,
пробьюсь ли я -
стекла
из черного
искристого льда...
искать -
ниточку...
в толще
темной воды
она светится красным...
раскаленная проволка -
дай же схватить,
ухватиться,
обнять -
пусть подсечет
рыболов,
почуяв поклевку!
выброшенная на берег,
сумасшадшая рыба,
хватающая
губами колючий воздух...
с алым росчерком
поперек линии жизни
на обеих ладонях.
росписи...
исполосованный...
и нашим,
и вашим,
а чужим -
ни грошика,
ни полосочки,
ни веточки,
ни хлыстика...
лучшее,
избранное -
прибережем друг для друга...
видел ли,
славный мой?
заметил ли?
я
оттачивала стилет...
ты
вымачивал
гибкие лозы...
распишемся -
друг на друге -
опоясывающим
бисерным росчерком...
...господин мой Смерть...
*из арефьевой*
озираться
в чужом лесу,
папоротники
покрыты пылью...
горящий огонек,
цветущий,
сманивающий -
когда
это было?
прыгать
по тропинке -
да кто же
оставлял здесь следы?
не было,
не было,
не было -
тут людей,
не ходили,
не видели,
да не знали...
чьи следы -
чьи лапы -
четыре ноги,
да с подкованной подошвой...
шли,
хромая на правую заднюю,
пригибаясь,
а ветви
били по шее...
что же,
распутывать ли,
разглядывать ли,
биться ли в крике,
что пропала дороженька?
черное
опустится на глаза,
оранжевые
запляшут искры,
в пелене -
нет ни продыха,
ни просвета...
рви
мою погребальную пленку!
консервировали тихую,
прикинувшуюся мумией,
рассказывали
о желто-сияющих пирамидах,
обещали
сон в золотой гробнице,
черную обводку
зеленых миндальных глаз...
вскрывай,
отбрасывай ветошь,
ненужное,
серое тряпье...
разворачивай...
там
еще есть
немного меня...
да вспомни же!
смотри,
под стеклом -
все еще бьется...
да полно,
бьется ли?
тихая
окаменелость за пыльным стеклом,
на забытой улице,
только -
подняты руки
(вперед ладонями),
только -
еще открыты глаза
(видят ли?),
и даже не пляшет
в воздухе
звук ломающегося стекла -
предтеча
будущего водопада...
...заверни меня...
*арефьева*
раздави -
самый
краешек крылышка...
брось
на пол
стеклянную банку -
пойдут трещины...
вспомни -
сделай
мне
больно...
надо ли...
затопить
потоком усталых слов...
вытечь -
не выпустив
ничего наружу...
сторожкий
пушистый зверь
с ободранным боком...
подходить ли к двери,
открывать ли?
ждать ли -
мягкой тяжести,
упавшей на плечи?
нежного прикуса -
яремной вене?
оставлять ли -
на снегу,
перед черным
безмолвным лесом?
петь ли -
пока
под угасшим
серо-пустынным взглядом
не перехватит дыхание...
кладбище имени пыли
запрыгивай -
в подкатывающий трамвай,
распахивающий
черные двери.
кому еще
подавали
катафалки к подъезду?
прокатимся -
да с ветерком,
да по набережной
(еще плавают
детские шляпки
и бантики),
да по мостовой,
гда на камнях
проступают улыбки и лица...
рельсы
взмывают вверх,
огибая
насмешливо
провожающую нас взглядом
статую...
за городом -
пересадка...
в непокрытой повозке,
с возницей-вороном -
поехали,
рОдная!
подгоняй
пустые оглобли!
лошади
уже заждались
на сверкающем кладбище
имени пыли.
злое очередное
раздавливая,
размазывая,
растирая
в зеленую кашку
чуть проклюнувшийся росток...
кто тебя поливал,
тварюшка?
кто прикрывал от ветра,
деточка?
кто
ставил ширму
от злого барашка?
как же ты смел
поворачиваться не за мной,
а
за
солнцем?..
все сначала
(мазохистское)
рассеянный свет -
сквозь тысячи призм...
разложен
на десятки
чужих спектров
и оттенков
черно-белого мира.
хрустальная куколка...
заковали в броню,
да грохнули...
весело
звенеть осколочкам
под стальным забралом...
щерятся стеклышки...
дай
провести ладошкой
по зазубринам...
разве не знаешь?
разве не ведаешь?
соскучилась...
посмотри -
шрамы зажили,
кожа-то -
снова ровненькая,
гладенькая...
непорядочек...
распори -
снова-заново,
в лохмотья-тряпочки...
сшивать-то
все равно
будем
вместе...
общая яремная вена
близняшка-сиамочка...
подними
левую руку -
я
отзовусь правой...
кивни -
и я
склоню голову
тебе навстречу...
нанеси
удар -
вместе
будем крючится...
общее сплетение -
да не только солнечное...
где заканчивается
твой кровоток?
как
провести границу,
если мой нерв
плавно врастает в твой?
нюхай лук -
а я буду плакать...
дай
пройти в свою сторону...
да ты -
за мной...
куда?
пошли же!
по ниточке,
по лесочке,
по струночке -
двумя общими ногами
по одной
белой дорожке,
помахивая руками
ласковым зрителям,
борясь
с растущим желанием
перегрызть...
(нашу
яремную вену)
тебе
тихо
безоглядно
врастать в тебя...
проникать
сквозь все запоры,
ржавчиной
просачиваясь
истачивая замки...
разламывая
"можно" и "нельзя",
растягивая значение
привычных слов,
играя глазами,
руками,
прихотливым
ритмом дыхания...
дотягиваться -
сквозь пыльную ночь -
тенью во сне...
и застывать рядом,
не смея коснуться...
"...тревожный цвет..."
*булгаков*
бешеной змейке
некого цапать...
только себя -
да за хвост,
да прогнившими зубками
с давно
перебродившим
винно-уксусным ядом...
подойди же!
призывно
виться
хлыстом на камнях...
подойди...
желтый цвет моих глаз -
ох,
не к добру,
темный мой,
запыленный,
прОклятый мастер...
смотри -
змеюсь вдоль канавы,
только -
в грязи -
след -
как от кнута...
подойди...
ты не любишь
желтого цвета,
вольный мой...
пленник
собственных слов...
так вырви
мои желтые глазки!
выбрасывай -
прямо в канаву,
там им
самое место...
а я
браслетом
обовьюсь
вкруг твоего запястья...
(змеиная шкурка -
на счастье)
вцепившись зубами
в собственный хвост.
пасха в ночь длиной в век
ходишь...
дочь моя,
сестра моя,
невеста...
протяни руку -
отодвигая
серую пелену...
за дождем
спрятаны наши лица...
померяем маски,
в который раз
меняясь ролями,
скользя вверх
по звездной спирали,
пронизывая
черные рукава...
против
вращения колеса!
родный мой...
будем
стоять под стрелой
(поминая
ее автора),
ходить -
только на красный свет,
менять
благие намерения
на любые другие...
тонкий мой -
истончившийся,
истаивающий,
растворяющийся в ладонях -
сахаром,
да с горчиночкой...
прижимайся ко мне,
становись рядом,
слушай же -
перестук дождя
по нашей
мазаной свежей кровью
египетской крыше...
алиса-5
выпей меня,
душенька,
алисонька-аликс...
сворачивай
с хоженной тропочки,
заглядывай -
видишь ли?
я
на хрустальном столике,
багряной
капелькой в баночке-пузыречке...
подмигиваю,
бросая
нежные блики
на твои
впалые бледные щеки...
выпей меня -
видишь бумажечку?
пей же,
не бойся...
подноси к губам,
делай глоток...
алая капелька
взорвет тебя изнутри.
расплескает тебя
по стеклу -
ветровому,
лобовому,
лобному...
ты -
пляшущие
алые клочья
на раскаленных камнях...
да нет же!
тебя
больше
здесь нет.
"...завизжат на камнях проступившие лица..."
*калугин*
приходи -
поплясать без музыки...
вдавливать -
лица без глаз,
или
с глазами блеклыми,
бледными,
выцветшими...
загоняй -
с размаху,
вдавливай -
в подножное,
податливое,
все еще вязкое,
вяжущее стекло...
ступай -
по раззявленным ртам
(все равно не укусят),
выбивай
чечетку
на странно высоких скулах...
пусть
не жмурятся,
пусть
не прячутся -
поздненько...
не волнуйся -
когда по тебе
в свой срок
пойдет босая танцовщица,
утешайся -
она
не из них...
свора
отпусти
свою
миловидную свору...
из тысячи слов,
охватывающих сетью,
паутинящих,
стреноживающих...
мне -
биться...
твоя добыча!
милосердна была
гончая стая...
горячее
собачье дыхание
и шершавый язык
на щеке...
всадник,
усмехаясь,
подъедет поближе -
рассечь
серые нити...
продолжить
загон и потеху...
глянешь - не узнаешь...
посмотри...
развязывая,
запутывать туже узлы...
разглядывай -
сквозь витражное
цветное стекло...
только
почему
у наших витражей
черно-серые стекла?
глянешь -
не узнаешь...
сбитыми,
размазанными -
подниматься
снова с земли...
восходить -
подниматься...
встать,
хватаясь
руками за воздух...
разбирать-распутывать...
что наделали,
что напутали,
связывая
разные нити -
да с завязаными глазами...
данаида-2
ходить -
проложеным,
знакомым маршрутом...
на плече -
привычная тяжесть...
шаг,
поворот,
и снова -
в который раз -
плеск и песня
льющихся струй...
сколько еще,
и сколько осталось...
вытоптана тропинка,
выучена
(пройти
с завязаными глазами),
ходить -
так же
будет и завтра,
и много еще
дней потом...
но однажды
застынет рука
и прервется шаг.
однажды
увижу -
воду.
вровень.
по самый край...
(10.06.02)
трижды в клетке
зачем
говорить словами?
тебе хватит
и птичьего голоса -
пой,
да -
с ветки на ветку...
я
протяну руку -
сухие,
цепкие птичьи лапки
охватят палец...
сиди,
милая,
сиди,
рОдная,
не бойся -
сейчас пойдем,
прогуляемся,
да через лес
(светлая роща,
серьги
свисают с веток),
пой мне,
серебряное,
серебрёное горлышко,
закрывай глаза,
выпевай -
через горло -
сердце...
не заметишь,
как хлопнет дверка...
что же
ты молчишь да оглядываешься?
пой -
хотя бы
и трижды в клетке...
(21:18; 13.06.02)
подарки для моря...
искрами
в синей
глубине сапфира,
любовь моя...
блеском-отблеском -
на черненом серебре
(так не бывает)...
в наших скалах
пели птицы,
о наши скалы
разбивалось море...
ловить
соленые капли,
обвивать
твою тонкую шею
леской,
унизанной
гроздьями
сапфийских сапфиров...
принимай -
не бери...
хочешь -
вот море,
бросай с размаху...
ему так давно
не дарили подарков...
летопись на
нагибайся,
да сгибайся вдвое -
из прорезей на спине
хлещет синее пламя...
на белоснежной коже твоей -
на коже спины,
на коже,
что тоньше
тончайших листов папируса -
выводить
четкие
резкие знаки...
туго
натянута кожа -
проступает
твой позвоночник...
коснуться
острым изящным когтем -
плоть
с готовностью
расступится в стороны,
уступая...
раздвигаясь,
открывая нежное алое,
да под белым...
чертить -
только прямые линии!
быстрыми взмахами -
иероглифы
нашего бытия...
летопись нас.
не волнуйся -
когда на тебе
закончится место -
я
подставлю
свою спину...
судный день для гусеницы
цепляй крючьями,
да раздергивай!
вытягивай,
поднимай на носки,
да руки -
в стороны
(словно
на столбе с перекладиной),
обмотай
веревкой запястье!
тяни...
растаскивай -
на обе стороны!
треснет кожа,
сползет,
распадаясь,
оболочка-кокон...
красными брызгами,
черными криками
располающейся шкуры...
покачивается
обнаженный
позвоночный столб,
белый,
с ниточками-жилочками,
нервушками!
думать будем -
спинным мозгом!
так падай,
белая гусеница,
выдираясь
из багряной забрызганной плоти,
падай,
извивайся,
ползи -
в ту сторону,
где из гусениц
делают
бабочек...
за...
забитым
окном решетчатым...
за битыми стеклами...
за крышей
из черп
ицы...
за старыми тряпками рваными
за осколками
блюдца в подарок...
за радугой
вымазанной ваксой,
смолой и перьями...
за битого одного -
сколько ни дай -
не поможет...
не отменит...
за тебя,
за себя,
за одно -
мелкое,
недовыросшее,
загнанное,
исхлестанное словами...
ты...
...на новые ворота...
*бойня номер*
что же,
радость моя?
снова
сшибаться лбами -
до искр из глаз?
прыгать,
сталкиваться -
упрямыми
молодными баранами...
бодать да толкаться -
и пусть
трещит голова
(что кости сделается?)
да летит шерсть клочьями!
поборемся,
попрыгаем,
порезвимся -
на утоптанной площадке
перед новыми воротами
бойни.
поле...
брести
по серому полю...
затянутое
тучами небо...
здесь никогда
не было солнца...
только ветер -
рвущий волосы,
хлещущий по глазам,
пронизывающий
до последней клетки...
по взрыхленному,
бесплодному,
иссохшему полю -
здесь
не бывает дорог...
идти,
цепляясь
за чью-то руку.
и ждать,
что сейчас
ладонь
сомкнется
на пустоте...
ллаэйаллар - таэйаллару (2)
не живи...
брат ли,
друг ли -
сюда
приходить не стоит.
головы -
голодных птиц,
срубленные -
насаженные на колья
(над нашей стеной) -
прокричат тебе...
изойдет кровью
пришпиленный
к кругу часов
черный ворон...
распластанный
на розе ветров...
стелла марис,
стелла мария,
звезда...
скрылась за тучами,
брошены -
в водоворот
черного света...
уходи -
не успевший,
не вышедший -
не вовремя
объявившийся...
не живи,
или
нет -
живи.
но не здесь.
подари мне...
подари мне
букетик обгрызков...
посмотри на меня -
хотя бы
глазами из пепла...
видишь -
как все поблекло,
как под дождем
все краски слились
в один
серый цвет...
посмотри -
мне ли
протягивать руки
(чтобы
обрубили по локоть),
мне ли -
швырять в море
себя,
свернувшуюся
в спасательный круг
(щиколотки
сковать с запястьями),
мне ли -
не стать
для тебя огнем...
подойди -
я подарю тебе пепел...
еще теплый,
разминая в ладонях -
просыплю
под ноги вышедшему из игры
(но все еще
в цепях ее правил)...
подойди...
слушай -
только...
здесь уже нечего
говорить...
витринное пыльное
стоять
за пыльным стеклом,
видеть -
по улице
бродят тени,
скользят по асфальту...
они
ушли на прогулку,
забыв о хозяевах...
пусть отдохнут -
от вечного
взгляда...
и топота ног.
замажь...
падают
косые лучи -
жгут,
выжигают глаза,
которые
не умеют закрыться...
пыльное утро -
ну что тебе стоит...
закрась
мне витрину...
все равно
здесь больше
никто не ходит...
был бы...
был бы...
жил бы?
падал ли
смоляно-черным
комком
(все,
что осталось от птицы,
задевшей огненный луч),
трепещущим,
все еще -
бьющимся
(и напрасно)...
ходил ли -
замыкая круги,
закручивая петли
сумасшедших лисьих следов...
плакал ли -
рассыпая
слезинки-бисер
(поднять и нанизывать -
склепать ожерелье,
задохнуться во сне)...
смотрел ли -
в холодное море,
где на гребнях
пеной
все еще тает...
русалочка-3
девочка-лапочка,
зеленоволосая...
ходила -
поднимала ноженьки,
все не верила...
не войти
больше в воду,
красивая,
не цеплять на хвост
желоглазых устриц...
не петь по утрам -
только -
пройди!
пройди
по каменным плитам,
покружись,
извиваясь в танце...
твой принц,
твой красивый -
видит ли?
знает ли?
посмотри,
хорошая,
порадуйся -
вытанцовывая
на качающейся
корабельной палубе...
твой родный -
поднимается ли,
да от молодой жены,
улыбается ли?
что же,
растрепанная,
распластанная!
радуйся -
бейся на полу
королевской каюты
(не для тебя кровать) -
да в его руках!
(у него
хватит сил
на двоих...)
смейся,
милая,
плачь,
холодная!
растекаясь
морской белоснежной пеной -
порадуйся
веселой
королевской свадьбе
на борту корабля...
ты же знаешь -
через час
будет
шторм...
брось...
брось -
привычные фразы,
ласкай
прыгнувшую на колени кошку
(как
выгибает спину!),
смотри -
глаза в глаза,
и взгляд
прикипает к взгляду,
вспенивается стекло,
оставляя
серую муть
и вмятину...
в форме ладони.
ассоль-1
"...эта долбанная ассоль!"
*кто-то из авторов огонька*
здравствуй!
сколько
стоять на причале,
светлая?
солнце
сожжет твою кожу -
не пожалеет
нежный
овал лица...
плечи и руки -
поспорят цветом
с паленым деревом...
сколько
смотреть вдаль,
пушистая?
ветер
лохматит волосы,
бросает
челку в глаза -
не жмурься!
ты же
привыкла к соленым каплям!
подноси руку -
козырьком
прикрываясь от бликов,
прищуривайся -
не видно ли?
не идут ли?
сколько
тебе надобно лодок,
красавица?
какого цвета
сделать тебе паруса?
время
возвращения с лова,
полны
рыбой рыбачьи лодки!
хорошая тебе
достанется плата...
"мяу-мяу! отдай наши глазки!"
*из сказок бажова*
не трогай
малахитовых камушков,
не бей
блестящую стену,
не наклоняйся -
подобрать,
что не клал,
не ронял,
не терял...
посмотри -
круглые камушки,
потрогай -
кажутся теплыми,
брось -
да беги,
да смотри -
не оглядывайся!
что не слушаешь,
что не делаешь?
забираешь,
возвращаешься -
перемелется,
будет весело...
только -
идут,
да по твоим следам,
повторяют -
да каждый шаг,
каждую
заложенную тобой петельку
(чтобы
не потерять ненароком),
каждый след,
и по запаху,
и по шороху,
по шуму
твоего дыхания -
за тобой...
смотри же -
ночью
не открывай окно,
не открывай дверей -
на жалобные
стонущие голоса...
у порога -
уже скребутся,
да уже
сидят под окошком...
жди.
они
скоро
войдут.
герда
в лицо -
осколки холодного ветра...
закрывай окно,
закрывай другое,
да двери -
запри покрепче...
хочешь -
смотри,
прижимаясь
носом к стеклу,
да будь осторожна...
мелькнет
белая тень...
смотри -
его
берет в свои сани
снежная,
нежная -
не сравнить с тобой,
девочка-поломойка...
хочешь -
кричи,
да окно нараспашку,
перекрикивай
хохот холодной бури...
только
не надо смотреть в лицо -
заслоняйся
от леденящих лучистых глаз!
а не то
через пару дней
будешь
загонять под ногти иголки -
своему белому,
бывшему,
рОдному...
за право
называться
ее любимчиком...
лучше -
закрывай окно,
да спускайся вниз!
на что тебе
улетевший,
унесенный,
замороченный -
замороженный?
ведь
вчера
господин внизу
так ласково
на тебя посматривал...
руна лагуз
*вода*
следуй
за тем, что ведет...
спотыкаясь,
поднимаясь,
падая -
вниз головой
в темный колодец,
насквозь
прошивающий землю...
выходи
на другой стороне,
и ходи -
снова -
без передышки,
теряя,
подбирая,
выбрасывая,
чтобы легче
было бежать...
следуй.
за белым кроликом.
---------------------
сколь!
*почему-то - нюшке*
сколь...
сколь!
сколь,
девочка-деточка?
сколь-
-ко -
да много ли,
мало ли...
какая разница?
опадать -
крутясь,
заворачиваясь -
сухим листом,
да внутрь себя...
отсекать
едва налипшие нити -
все равно без вас было -
и будет -
легче...
падать -
осенним листом...
да в мутную лужу.
сколь!
сколько,
принцесса?
глаза - эсфирины,
перед тронным залом...
что же,
мне опять -
пасть на колени?
какие колени,
родимая...
листьям -
место в ворохе,
у обочины,
в ожидании ветра...
или огня.
сколь...
злое номер три
ах,
солнце-лапочка...
отсекай протянувшиеся,
молящие лапочки...
смотри -
кисти белые,
смуглые,
тонкопалые -
всяко-разные...
пришпиль булавочкой -
прямо
по центру ладони,
наколи -
да под стекло -
трепыхать пальцами...
собирай -
сколько хочешь,
в коллекцию,
потом кому-нибудь
будешь хвастаться,
а можешь -
вместо заколки,
в волосы...
можешь -
приучить
прибегать на свист
(это тех,
что еще не приколоты),
славные будут зверики...
возьми же,
солнышко - пусть
здесь живет и моя...
искать пролом
(навка?)
завернутая,
замотанная,
с ногами,
вросшими
в могильную жижу
(почему
на кладбищах
всегда идет дождь?),
выдираясь,
дергаясь
(под велением
тоненьких ниточек -
видишь
петлю на запястье?),
оставляя ступни -
в земле...
и на белых обломках -
вперед...
искать пролом
в свежевыкованной ограде.
заготовки для венков
"...заверни меня в фольгу..."
*из арефьевой*
стричь пушистые розочки...
падайте
на каменный пол,
красные,
алые,
распустившиеся...
черные
ломкие стебли
поставить в вазу,
хранить -
пусть
щетинятся на тебя колючками...
а ты
подаришь их мне,
когда придет время...
живы будем - не...
бей, не бей -
комочки
кричащей плоти...
девочке
не пройти бат-мицву -
поздно,
маленькая,
поздно,
лышенько...
лишненькая...
ходи -
да с ягненочком,
да на веревочке,
пусть
за тобой
ходит-подскакивает...
набирай на кисть
кровь
из его
вспоротого горла...
вольно ж тебе,
маленькая,
мазать крыши
египетских
каменных хижин...
разве не слышала?
разве не знаешь правила?
нет...
тебе -
ходить,
ходить да посмеиваться,
выгуливая
белый
осколок солнца...
©Яна Тимкова (Лисица, Миримэ) 2000
Стихи
Стихи / Лучиэнь / Фэнтэзи / Главная страница
немного матрицы. немного настроения. немного любви.
тишина
поселилась
в моей квартире.
тишина
во всем
заснеженном мире.
клавиатура,
монитор,
время
стекает строчками
цифр:
«- привет. как дела?
- а то!» -
диковинный генокод,
странный шифр.
«я вас где-то встречала» -
дежа вю.
сбой в матрице.
единичка.
нолик.
землю творим с начала.
reset -
аутодафе начинает нравиться -
совсем без боли.
мессия — мессии два.
прием. не слышно.
помехи.
ночь, монитор, Москва,
ложку украли, -
все
на вечные вехи.
сквозь шум
бегущей
крови,
не соло,
шуршанье пакетов,
летящих
по
проводам
и без них
в гул тишайшей ночи -
утра четырехчасовья -
пробивается твой ранний голос -
поводом
разрушить бездну.
23/24.02.2002 2:28
Синдар. Памяти Андрея Болванова (Блая)
Подбирая к молчанью ключи,
Сам немеешь глубже и глубже.
Мой ушедший брат, не молчи!
Пусть твой голос, как прежде, кружит
Белоснежной в сини небес,
Ослепительно белой птицей.
Nai cenuvalye Elbereth.
Все сбылось, что могло случиться.
И лесов рассветная тишь,
И реки блестящие камни.
Только ты зачем-то молчишь.
Только эхом зачем-то — amen.
Черно-алым пламенем взгляд,
И сжимает горло от гари.
Наша песня кончилась, брат.
Год назад ты погиб в Димбаре.
24/25.02.2002
Песня Иным
Осколки трасс -
Разорванным браслетом
Из бисера. Привычно — черный, белый.
Найдете нас
В упавшей флейте — ветром,
Ночным дождем дороги без предела.
Гитарных струн,
Настроенных неважно,
Последний отзвук — памятью о жизнях.
И сотни лун.
И снова, снова страшно.
И тает снег слезами этой тризны.
На новый круг.
И боль в виске лишь повод
Такой же, как забытые аккорды.
Прощанья вдруг.
А песни в полшестого -
Всего кусочек бесконечной хорды.
И снова дождь,
И трасс огни за нами.
Мы вспоминать о будущем не вправе.
Созвездий дрожь -
Нить бисера в тумане.
А звезды над огнем нельзя расплавить.
27.02.2002 18:00
Посвящение Миримэ
по мотивам наших жизней и творчества Миримэ
I.
как больно падать в пустоту
тысячи долгих лет. год — yen — за 144.
время растягивается, закручивается спиралью…
лететь в темноте -
как Алиса, -
только бьясь о стены Ничто.
кровь на руках
быстро запекается -
потом отдирать черную корку
с тяжелым запахом зимы -
сжав зубы -
тихо-тихо… молчи…
тише… зачем кричать?
нельзя… плакать — тоже.
ты ведь умница, ты ведь сильная,
ты ведь можешь…
тихотихотихотихо
могу. могу.
молчу.
тихо. стук — реже.
тихо…
II.
телефонный звонок.
(я увидел! знаешь, кем мы были?!)
ммм…
(не одна?)
а-га.
(дозавтрапока)пока.
Прошедший этап -
Зачем он тебе звонит -
Почему приваживаешь -
Ведь не любишь -
Зачем тебе проблемы —
…но…
На что тратишь время -
Вместо того, чтобы -
Заниматься своим Будущим —
…короткое: «А»
будущее — универ,
для галочки и собственной «гордости».
муж — цивил.
(ненавижу
это
слово)
есть из кого выбирать.
(от этого легче?
лучше?
нет, не отвечай, молчи)
добрый, любящий, небедный, заботливый, чуткий…
(что и здесь не нравится?
хочешь злого, ненавидящего, бедного, пьющего, грубого?)
чу-жой.
гитара — на стене. слой пыли.
нет песен. нет имени. нет Пути.
голос потух. Дорога мертва.
глаза… его тревога.
больница, капельница,
морозный воздух
врывается — и колышет простыню -
из разбитого окна.
на осколке — кровь.
постель пуста.
хватит бездельничать.
пора заняться своим будущим.
готовиться к поступлению. для начала.
III.
любовь моя, сестра моя,
сестра,
падать долго — все равно падать.
протяни ладонь — вместе
мы что-то можем.
сожми мою — холодную, узкую, в кольцах.
мы сможем
пойти — как русалочка -
словно ножи под ступнями -
но пойти!
босиком по
нарубленной осоке,
по мелкому гравию бутылочных
осколков — этот
великолепный ковер
расстелен только нам.
тихо тихо вместе пройдем
но это не падать,
сдирая кожу о ржавчину,
оставаясь-в-одной-
и-той-же-
точке.
три кольца — посмотри -
Вилья, Нэнья, Нарья -
неужели мы не сможем?
звезды — посмотри -
продирают туман
острыми уголками,
торя нам путь.
мы пройдем, сестра,
успеем исчезнуть до солнца
предутренней дымкой
над Ойолоссэ.
6–7.03.2002
Песенка для Амрода
«Ты поешь и танцуешь, но в глазах твоих ночь.
И если ты не блефуешь, тебе уже не помочь.»
«Дине», Амрод Элессдил
я куплю индульгенцию, если ты мне ее продашь.
напиши мне ее на одной из арбатских стен.
за ее синий мел я спою, поборов мандраж,
и дождем завершится мой давний ненужный плен.
я куплю индульгенцию, если ты мне ее продашь…
чашу с ядом позволь не выпить, мне вреден яд.
подари мне меч, я за это буду учить
разбираться, кто в зеркалах твой враг, а кто брат.
а в борьбе с квартирным замком бессильны ключи.
подари. я бедна: из оружия — голос и взгляд…
кроме ветра да бога в хайратнике, кто мне рад?
убираю крылья под плащ, гитару в чехол.
нынче вечером я отправлюсь петь на Арбат.
ты прости, ты ведь только бог и никак не волк.
нынче вечером нам не ставят ни шах, ни мат…
я дышу этим миром… но давай вернемся назад…
26.03.2002 18:30
*снова о том же…*
для Яны Тимковой (Миримэ) и Натальи Васильевой (Элхэ Ниэннах)
не надо
распинать меня
да в сердце -
острым
копьем;
а перед этим -
подгонять бичом
по зависшей над дорогой
пыли
полуденного жара;
а после -
мне — ждать, когда
разразится гроза,
потоками воды
превращающая песок
в грязь,
и вниз с холма -
реками.
мне — ждать ее,
чувствовать занозы
свежеструганных досок,
внимающих телу,
- слишком нежная кожа -
не шевелиться.
(а там, внизу, живет цветной город)
прошу, не надо!!
…не надо.
я и так
больше не умею летать.
28/29.03.2002 02:30
Год Тебя
Н.Л.
Весь апрель бушевали метели,
И у нас, на краю земли,
Рыжизной фонари горели
В ночи ветра, в снежной пыли.
И в глазах твоих отблеск света -
Серебра лунно-звездный миф.
А над вьюгой плыли кометы
В свой небесно-тихий залив.
Это было когда-то где-то.
В год Тебя. На краю земли.
01/02.04.2002
Чужак
я не могу понять, что в вашей жизни к чему.
меня здесь бьют и не любят и сажают в тюрьму.
я здесь, конечно, чужак. мое место не здесь.
но вот вопрос — где оно есть, если есть.
мои мысли вразброд. голос рвется на хрип
в этой нелепой стране, где все рабы и цари,
где не бывает весны, где по дорогам навоз,
а на восьмое безумьем желтеют стаи мимоз.
я здесь, конечно, чужак. мое место не здесь.
но вот вопрос — где оно есть, если есть.
а в метро плачет флейта в синий вечер зимой,
флейтист играет не за деньги, он зовет домой.
по локоть в феньках, и немыми движеньями рук
он предлагает пересадку не на замкнутый круг.
я здесь, конечно, чужак. мое место не здесь.
но вот вопрос — где оно есть, если есть.
моя гитара устала, и неясен конец.
знаю точно: в этом мире мне не быть на коне.
но пока я еще тут и не рвусь в иной.
и не балкон, а метро «Свиблово» — дорога домой.
но вопрос — где мое место есть, если есть.
и ответ — почему бы ему не быть здесь?
18:40 03.04.2002
Пиратская (в соавторстве с Павлом Пархоменко)
А юнга Джон был смельчаком,
Но моря под названьем «ром»
Не переплыл бедняга Джон -
Теперь лежит на дне.
Его любовь его ждала
И, выйдя на берег, звала.
Не слышит Джон — он просветлен,
Ведь истина в вине!
Наш добрый кэп — он глух и слеп,
Все бредит про какой-то склеп
И про копеечную брошь,
Зажатую в горсти.
Его давно пьянит вина
Сильнее крепкого вина:
Свою жену продал за грош.
Господь его прости!
Наш рок — безглазый рулевой,
Застывший в бочке смотровой.
Он Эльма пламенем горит,
Посланник злой судьбы.
Безветрие несет наш бриг,
Узришь его — сорвешься в крик:
Без отраженья он парит
Над зеркалом воды…
2–7.04.2002
Оборванное стихотворение (Виктору Цою)
Требованье перемен -
Черный диск.
И свободы рваной плен.
Вечный риск.
Насмехаться над толпой -
Мол, стада.
Но не выйдет быть собой
Никогда.
Смелый? Ну давай, лети,
Наш герой.
Но не будут на пути
Битва-бой.
Не с кем биться — город пуст
На версту.
А попробуй-ка на вкус
Пустоту.
Каково годами жить
В пустоте?
Все слова и жизни все -
Да не те.
И срывать, как голос в хрип,
В боль струну.
А в ответ — не эха крик -
Тишину.
08.04.2002
* * *
Мне уже не страшно быть одной.
Понимаешь, есть у всех пределы…
Заметает снег ли, пух ли белый, -
Мне уже не страшно быть одной.
Мне уже не страшно дальше жить.
Нет, не равнодушие — усталость.
В жизни смерть — незначащая малость.
Мне уже не страшно дальше жить.
22:48 15.04.02
ночью в городе
за полотнами окон бессонница.
разрывая улицы кому, -
это скачет черная конница
по дороге к низкому дому.
дом, где окна не занавешены
и чернеют дырами пятен,
белой ночью, душною, вешнею
близит смерти он пядь за пядью.
от зеркал отпрянуть, запрятаться
за гардинами пыльных взглядов.
двадцать первое. ночь. пятница.
проезжают попарно… рядом.
23:41 18.04.02
Иов
Тому, кто все отнял, всего лишил,
В печали сказал: «Будет так».
Но — «Сколько будете мучать меня?» -
Вопрос этот был друзьям.
01:23
04/05.06.02
* * *
У каждой скорби есть свои приметы.
У каждой боли есть свои привычки.
А за окном летят во тьму кометы,
Гудят во тьме ночные электрички.
У каждой боли есть свое прозванье.
У каждой скорби есть свое не-время.
Но их объединит одно призванье,
Одно молчанье, познанное всеми.
Одна дорога… и одна тревога…
Одна тоска… забытые заветы…
И в вакууме нету даже Бога…
И лишь во тьму летят во тьме кометы.
23:27 21.06.02
Разговор перед поездкой
У меня от меня, жаль, давно ничего не осталось.
Колыбельную мне запевает ночная усталость -
Вспомню, днем повторю я тебе, но, увы, без таланта.
За такое за пенье ни лепты не дать, ни таланта.
Видно, в детстве был сбой и не те были читаны книжки.
Пожелай на дорожку ни дна, ни грозы, ни покрышки -
Я, пожалуй, впаду долгосрочно в родную нирвану.
Что? Вернусь? Да, наверно: билеты, представь, по карману.
26.05.02
Зима Лангедока
Жану и Франческо
По какой дороге
Будет возвращенье?
Обернется белым
Ярко-красный крест.
Вам — искать победу.
Мне — искать прощенье.
Кто из нас не умер?
Кто из нас воскрес?
Одному — причастье
Стен Ершалаима -
«Брат, у нас в семействе
Слишком темный взгляд…»
А другому — вдоволь
Памяти и дыма,
И над Аскалоном
Стынущий закат.
Мне — присыпать пеплом
Раны Лангедока.
Мертвые деревья.
Мертвые дома.
Будет ли прощенье?
Может быть.
До срока -
На земле ли, в небе, -
Близится зима.
13:11 05.10.02
Последний трувер
Тишина разбита лязганьем шпор,
Эхом — в молчаньи — копыт перестук.
Не водой, не вином граф де Монфор
Напоил непокорный Юг.
Молчат Тулуза, Альби, Каркассон,
На красный Гаронна сменила цвет.
Лишь серое небо — со всех сторон,
И больше ничего нет.
— Брат мой, эта боль не заживет.
Пеплом я ложусь в твоей руке.
Видишь отражение в реке
Твоих крыльев?
Может быть, хоть кто-нибудь поймет,
Зачем мы были,
Лет через восемьсот…
На стыке двух истин всегда огонь.
Из двух один всегда более прав.
Но будет помнить земли южной стон
До дня Божьей кары граф.
Кто выдержит в этой тесной зиме
Обет равнодушья небесных сфер?
Оплачь наших братьев, спустись к земле,
Христос, последний трувер!
— Брат мой, эта боль не заживет.
Пеплом я ложусь в твоей руке.
Видишь отражение в реке
Твоих крыльев?
Может быть, хоть кто-нибудь поймет
Лет через восемьсот,
Зачем мы были…
7, 17.10.02
Очищенье ночью
Свято очищенье зимней ночью.
Снег, горстями брошенный в стекло,
Сух и свят и резок, ну и проч. Юг
Красной стрелкой к югу отнесло, -
Значит, нА пять месяцев, пожалуй,
Ну а может, месяцев на шесть.
Тяжела осенняя усталость…
Потерпи, грядет благая весть.
Очищенье ночью, зимним небом,
Чередой заслушанных кассет…
Души вновь рождаются под снегом
Под вороньи крики и рассвет.
ок. двух ночи
8/9.11.02
на круги…
Жану де Р.
Как сохранить твое имя, падающее в ладонь?
Оно проскальзывает сквозь нее,
а на пол,
за ним,
срываются капли крови с пальцев.
подставь свой
несвятой
Грааль -
капли станут чаще и темнее.
собери в чашу -
теперь это твоя чернильница.
…Если чернила кончатся,
кинь мне
в ладонь
свое имя…
24.11.02
Средневековый рок-н-ролл
Этот вопрос многих мучает поныне.
Кто-то задает его даже на латыни:
«Кто такой иоаннит?
Кто такой госпитальер?»
Он
Пьет — как храмовник,
Ругается — тоже,
А в остальном они вовсе не похожи.
А в остальном он — госпитальер,
Радость короне, юношам пример.
В этом вопросе знайте чувство меры,
Не спрашивайте всех, кто такие тамплиеры -
Вдруг вам в ответ затянут песню,
Да не одну песню, а шестнадцать…
Они
Несчастные и честные,
Их мучили долго.
Подлый Филипп обобрал их донага -
Впрочем, остались крест и Босеан
И выраженье: «Как храмовник, пьян».
К ночи не надо
Про исчадья ада,
Во главе которых Томас Торквемада.
На эту тему не будем вслух -
Кто знает, где
Затаился злобный дух.
…
Нынче вы спокойно избежите кары,
Если озаботитесь судьбами катаров,
Альбигойцев и богомилов,
А также прочих манихеев.
Они,
В общем, все погибли с Бертраном Марти,
Но четверо Грааль успели унести.
Грустно и обидно: они были неплохи
В контексте данной эпохи.
Эти вопросы все — частные случаи,
Вы задайте другой вопрос лучше:
Что такое Средневековье,
Что такое — да-да — Middle Ages…
Это…
Это все… Это все…
Все это — рок-н-ролл…
Все это — рок-н-ролл!..
Это — все!
август-ноябрь 2002
Песня Забытья
Миримэ и себе самой
Как бы не оглянуться - Орфеем в кромешном аду.
Ни за что! Не позволит треклятая черная гордость.
Забывай мои песни, стихи и надорванный голос.
Забывай... Забывай! Ты ведь знаешь - уже не приду!
Как бы не испугаться, остаться, застыть, замереть
За секунду до боли, за тысячу дней до порога... -
Не позволит врожденное чувство игры и итога.
Забывай... Забывай мою жизнь, но смотри мою смерть -
Как валяются крылья в агонии черновиков,
Как струна на десятом ладу отзывается криком,
и лицо не витражным становится ангельским ликом,
А на лбу - капли крови - печатью забытых веков.
...Это сон, это вымысел, виденный в жарком бреду.
Это вымысел, сбыться который, я верю, не может.
Почему же опять повторяю и сердце тревожит
Сочетание слов - "Забывай. Я уже не приду"...
23:33
28.05.02
Синее стекло (посвящение Миримэ)
Как-то сестры расставались
Навсегда.
Хоть не верили, но знали,
Что беда.
и одна другой вложила в руку камушек из синего стекла.
и ушли они на север,
На восток.
Долгие пути, и ветер
Был жесток.
и хранил одну Бог, а другую - камушек из синего стекла.
и убили на день пятый -
Бог не спас.
и последнего заката
Свет угас.
А вторая поняла - стал блекло-черным камушек из синего стекла.
Миллионы пронесутся
Зим и лет,
и опять пересекутся
След и след,
и одна другой вновь вложит в руку камушек из синего стекла.
30.05.02
Красный крест на белом
Не оставь нас волей своей!
Мы не сбросили давних оков,
и с проклятых тех площадей
Никогда не смоется кровь.
и встает из снов
Красный крест на белом.
Рождена любовь
Колдовским напевом.
Чтобы видеть дорогу к Гробу Господню,
ведьм жгут на жарких кострах.
Но все ярче светит огонь преисподней,
все сильнее злоба и страх.
и оставленный словом Божьим,
Время-колокол гулко звенит.
и нельзя не чувствовать кожей
Пробуждение тех, кто спит.
Вспять идут года
Под его напевом,
и встает беда -
Красный крест на белом.
Вековечный покой тревожит
Кипариса у черных плит
и обретших здесь свое ложе,
Уронивших из рук свой щит.
Чтобы видеть дорогу к Гробу Господню,
жгут костры на всех площадях.
Но все ярче светит огонь преисподней
все сильнее злоба и страх.
и встает из снов
Красный крест на белом.
Отраженье слов -
Laudamus Deum.
и встает из снов
Красный крест на белом.
Отраженье слов -
Confiteor Deo.
17:20
17.06.02
Вкратце
Горе без предела поборола,
От шального счастья умирала.
Вечно не хватало валидола,
Ну а счастья было тоже мало.
Целовала глаз не закрывая,
Отдавала душу на ладонях,
к не-цветному и немому раю
Убегала, зная, что догонят.
Просыпалась в ноль, ложилась в девять,
Кровь свою дарила всем заезжим,
Научившись плакать, стала верить
и дружить с русалкою и лешим.
Танцевала вальс под "Adoramus...",
Прыгала с балкона под "Te Deum".
Знала, что любовь не имет сраму,
Что старуха-жизнь уходит в белом.
23:10
28.06.02
Катары. 1244.
Памяти Бертрана д'Ан Марти
Мы хотели правды, Бертран Марти.
Вот она - черна, как зола.
Смерть была нежна и дохнув - "Лети",
Словно ветер листья, смела.
Нам глаза закроет немой туман.
На кресте усталых дорог
Пыль пробита кровью из новых ран
На руках твоих, Лангедок. -
Был испытан и в вере остался тверд -
Обречен на огонь и прах.
и уходит время, тает - как лед -
На зажженных Папой кострах.
и сочится кровь из прованских ран.
и другим - закат и рассвет.
Мы хотели верить, епископ Бертран.
Нам за это прощенья нет.
15/16.07.02
Душа
Ф.
А душа - она ведь не ранена,
Ей не плакать в дыму, не биться,
Не растить ей крылья из пламени
Невозможной огненной птицей.
Не от боли - от ласки дернется -
Больно-светел... да, богоравен...
Все. За нею больше не гонятся.
Приюти собаку, хозяин.
08/09.09.02
Сказочка о черной любви (полчаса до рассвета)
Ф.
А по коже алая полоса.
До рассвета малое - полчаса.
Все как должно. Смочи в крови моей пальцы,
Отрекись от меня за глаза.
и не трижды, а трижды по восемь раз.
Пара фраз небрежных, потом приказ.
Но это неважно. Рассвет не свят
Перед светом твоих темных глаз.
Познать твою ласку страшнее, чем боль.
Ты не бог, не король, но почти что король -
Чуть меньше и чуть больше, мой бог
С волосами от слова "смоль".
Застони во сне - меня позови,
Я приду, и зажгутся глаза твои
Пламенем той, что сгорит в огне
Да во имя черной любви.
А по коже алая полоса.
До рассвета малое - полчаса.
Все как должно. Смочи в крови моей пальцы,
Отрекись от меня за глаза.
03:00
08/09.09.02
Осенняя ночь в Тулузе
Белое на красном - белое на крови.
Белое на черном - снег и зола.
Зови
Ту, что умерла.
Осень тучами небо кутает,
Камни мостовой считают шаги.
Господи, дай дожить до утра нам,
Дай пережить эту ночь и помоги.
Холодно.
Скоро согреюсь в свете,
Черным мотыльком в пламе свечи.
Холодно. Ветер.
Я все пойму.
Я все приму.
Не надо. Молчи.
Осень. Стылое небо все ближе к нам.
Скоро желтым листьям над миром лететь.
Словом последним сердце не выжжено.
Но - "Ведьма!" - словно по коже - плеть.
Холодно.
Скоро настанет лето
С сияньем солнца в ночи и нежным теплом.
Буду согрета.
Я все пройду.
Не прокляну.
Тише. Это потом.
Это все было. Давно или ныне.
Реки огня, багровое пламя.
Высохли реки, угли остыли.
Это все было.
С нами ли?
С нами.
12.09.02
XIII век.
Темный и светлый мальчик. Ловит Господень взор.
Да и какой, к черту, мальчик! Уже не саженец - древо.
Какая, в сущности, разница - магистр, командор, приор...
Главное - плащ на плечи, и крест на нем, где-то слева.
Ах, какие фигурки! Еще и женскую - для красы!
Набросать сотню правил, дабы было им что нарушить.
Каждому - чуткую совесть, невидимые весы -
Есть, на чем взвешивать вечную боль - бессмертные души.
Кровь льется потоками, горят кубометры дров,
А эти играют страсти, закрывают друг другу веки.
Тысячи строф и тысячи обвинительных слов.
...Господи, Тебе было чем заняться в тринадцатом веке!
15:44
05.10.02
©Лучиэнь сквозь стены...
(Ghost'у)
перед тем,
как мы пойдем сквозь стены,
нам надо
взяться за руки в круге
и рассчитаться...
но не по порядку,
а через один,
и начинать
непременно с трех
и одной десятой...
перед тем,
как мы пойдем сквозь стены,
нам надо вымазать лица мелом
и стереть с ладоней
все линии судеб...
перед тем,
как мы пойдем сквозь стены,
нам надо забыть обо всем
что осталось за дверью -
и забыть о том,
что на свете бывают двери...
а еще -
забыть все, кроме вопросов
(да-да, и себя тоже),
и только знать
что ответ лежит за стеной...
тогда
мы сможем
идти сквозь стены...
следы...
следы на песке -
эка невидаль!
кто-то прошел -
после прилива одного
и до прилива другого...
отпечатки
во влажном темном песке...
покажи мне
следы на камне -
впечатанные в гранит,
вплавленные в мрамор,
вдавленные в блестящий базальт...
уводящие в гору,
в скалы -
через расселины...
покажи мне
следы на камне...
скажешь,
их так трудно найти?
хорошо...
тогда покажи мне
следы на воде...
"не разговаривайте с незнакомцами..."
*жизненное правило*
петь вместе -
это -
голос
прикасается к голосу,
голос
ласкает голос,
один - стержнем,
и вокруг него
ласковой лентой
обовьется второй...
голоса
проникают друг в друга,
сливаясь в одно...
милый...
никогда
не пой
с посторонними...
исчезнуть...
смятыми обрывками -
мысли.
расправлять их -
много чести!
выбросить.
отодрать от лица
присохшую маску
(а под ней - вторая),
и еще...
стереть
краску и грим,
раздать
красные связки жил
и - в разлив! -
воду из вен...
теперь меня
никто не увидит.
я растворилась
в своей пустоте...
вечерний поход на Эгладор
1.
вечером -
лишь смутные тени...
я едва различаю лица.
это к лучшему -
мне некого
здесь узнавать...
призраком
бреду меж деревьев.
снег.
лиловые сумерки.
перестук
деревянных мечей.
эхом -
гитара и песня.
фигуры в плащах.
лиц не видно...
значит,
и они
меня не увидят.
усталым призраком
на чужом празднике
незванной гостьей
в чужой сказке
бессильной ведьмой
на чужом балу
скольжу
меж деревьев...
2.
мне не стать
частью вас.
мне не быть
такой как вы.
мне не знать того
что знаете вы.
мне не чувствовать
как умеете вы.
мне не петь
так как вы.
мне не сгореть -
так, как вы...
3.
мне -
быть мной...
жить собой
и умирать собой,
плести свою сказку
и строить свои
песочно-воздушные замки,
искать новые вопросы
на старые ответы,
и наоборот,
и ждать,
что тот, кто меня выдумал,
проснется...
метеорит...
загадывать желание
когда падает звезда...
сбудется?
кто знает...
прерван
бессмысленный полет
длиной в тысячи лет.
бесполезный камень -
он так долго ждал...
но сейчас
он вспыхнет
и подарит кому-то
исполнение
одного желания...
загадай желание.
я лечу.
неответ...
*вот жар-птицы перо -
ты пиши им стихи...*
(рандир)
пересмешник рассветный
рассыплет перья...
собирай!
к чему нам
перья жар-птицы?
мы не пишем стихов.
мы изрезали друг друга
словами
и теперь смеемся...
запах гари
и дым столбом
а еще -
волосы по волоску
и клочьями,
нечего прятаться!
да,
и веки отрезать.
чтобы всегда -
глаза в глаза,
не отводя взгляда.
и веки станут
листьями чая...
мы заварим их
и будем вечно смотреть
в колодцы
бездонных зрачков...
"...кого приручили..."
(очередной принцессе посвящается...)
смеяться...
и капать росой из глаз...
по утрам
вынюхивать
в воздухе
такой знакомый запах...
или смотреть
(но по запаху - легче...)
искать
и смотреть в небо
каждое утро...
как похоже солнце
на цвет твоих волос!
и небо -
на цвет твоих глаз...
и шелест травы,
и ветер -
словно твой голос...
близится вечер.
когда же?
и
очередная
маленькая принцесса
садится
чуть ближе ко мне,
приручая лисицу...
я знала...
прощай.
я знала,
что будет так,
и снова
не хотела -
не могла -
в это поверить...
прощай -
невесомое тело упадет на песок...
прощай -
я буду искать в небе твою звезду...
прощай -
я запомню твой смех...
прощай -
пусть вечно цветет твоя роза...
я буду ждать тебя.
или ту,
что придет за тобой.
©Яна Тимкова (Лисица, Миримэ)
за папоротником...
ночью -
ходи за папортником...
ищи -
не бери фонарь,
запасись терпением...
прихвати,
чем выкапывать -
сокровища драгоценные,
да невиданные...
заходи -
в синюю чащу,
продирайся,
оставляя на колючках
обрывки шкуры и шмоток...
исцарапанный,
выходи на поляну -
на свет
рыжего,
цветущего,
поющего папоротника...
копай.
не слушай
зверей,
танцующих вокруг тебя -
они плачутся
жалобными голосами,
засматривают
тебе в лицо
зелеными
огоньками глаз,
касаются рук
мохнатыми лапами...
не смотри...
разрывай,
раскапывай,
готовься -
к подарку невиданному,
сокровищу несказанному...
белая кожа,
холодные руки,
и свет
под медленно
поднимающимися веками...
обнимет тебя,
улыбнется,
положит -
на свое место...
поменяетесь
с панночкой-навушкой...
теперь ее очередь -
погулять...
знали про...
знали
про право и лево -
забывали
про середину...
ходили по краешку,
посмеивались -
по краю
расколотой
глиняной чаши
с выбоинами -
и следами
пальцев горшечника...
размахивая руками,
звали на помощь -
игрушечно,
не веря
в рассыпающиеся осколки...
дурная рыба
пересматривай!
насмешливо щурясь
на яркое солнышко -
выжжет ли глазки?
или
еще пересмотришь -
оно отвернется...
раскалывай -
золоченый
орех
с гнилой сердцевиной...
вспоминай -
мы
танцевали
на горячем асфальте,
прилипая подошвами,
прыгая
дурными белками,
лишенными колеса...
потерявшая
нужную ниточку,
брошенная
в свободное плавание -
наткнувшаяся на стекло...
здравствуйте,
рыбы глубин!
пробьетесь ли,
пробьюсь ли я -
стекла
из черного
искристого льда...
искать -
ниточку...
в толще
темной воды
она светится красным...
раскаленная проволка -
дай же схватить,
ухватиться,
обнять -
пусть подсечет
рыболов,
почуяв поклевку!
выброшенная на берег,
сумасшадшая рыба,
хватающая
губами колючий воздух...
с алым росчерком
поперек линии жизни
на обеих ладонях.
росписи...
исполосованный...
и нашим,
и вашим,
а чужим -
ни грошика,
ни полосочки,
ни веточки,
ни хлыстика...
лучшее,
избранное -
прибережем друг для друга...
видел ли,
славный мой?
заметил ли?
я
оттачивала стилет...
ты
вымачивал
гибкие лозы...
распишемся -
друг на друге -
опоясывающим
бисерным росчерком...
...господин мой Смерть...
*из арефьевой*
озираться
в чужом лесу,
папоротники
покрыты пылью...
горящий огонек,
цветущий,
сманивающий -
когда
это было?
прыгать
по тропинке -
да кто же
оставлял здесь следы?
не было,
не было,
не было -
тут людей,
не ходили,
не видели,
да не знали...
чьи следы -
чьи лапы -
четыре ноги,
да с подкованной подошвой...
шли,
хромая на правую заднюю,
пригибаясь,
а ветви
били по шее...
что же,
распутывать ли,
разглядывать ли,
биться ли в крике,
что пропала дороженька?
черное
опустится на глаза,
оранжевые
запляшут искры,
в пелене -
нет ни продыха,
ни просвета...
рви
мою погребальную пленку!
консервировали тихую,
прикинувшуюся мумией,
рассказывали
о желто-сияющих пирамидах,
обещали
сон в золотой гробнице,
черную обводку
зеленых миндальных глаз...
вскрывай,
отбрасывай ветошь,
ненужное,
серое тряпье...
разворачивай...
там
еще есть
немного меня...
да вспомни же!
смотри,
под стеклом -
все еще бьется...
да полно,
бьется ли?
тихая
окаменелость за пыльным стеклом,
на забытой улице,
только -
подняты руки
(вперед ладонями),
только -
еще открыты глаза
(видят ли?),
и даже не пляшет
в воздухе
звук ломающегося стекла -
предтеча
будущего водопада...
...заверни меня...
*арефьева*
раздави -
самый
краешек крылышка...
брось
на пол
стеклянную банку -
пойдут трещины...
вспомни -
сделай
мне
больно...
надо ли...
затопить
потоком усталых слов...
вытечь -
не выпустив
ничего наружу...
сторожкий
пушистый зверь
с ободранным боком...
подходить ли к двери,
открывать ли?
ждать ли -
мягкой тяжести,
упавшей на плечи?
нежного прикуса -
яремной вене?
оставлять ли -
на снегу,
перед черным
безмолвным лесом?
петь ли -
пока
под угасшим
серо-пустынным взглядом
не перехватит дыхание...
кладбище имени пыли
запрыгивай -
в подкатывающий трамвай,
распахивающий
черные двери.
кому еще
подавали
катафалки к подъезду?
прокатимся -
да с ветерком,
да по набережной
(еще плавают
детские шляпки
и бантики),
да по мостовой,
гда на камнях
проступают улыбки и лица...
рельсы
взмывают вверх,
огибая
насмешливо
провожающую нас взглядом
статую...
за городом -
пересадка...
в непокрытой повозке,
с возницей-вороном -
поехали,
рОдная!
подгоняй
пустые оглобли!
лошади
уже заждались
на сверкающем кладбище
имени пыли.
злое очередное
раздавливая,
размазывая,
растирая
в зеленую кашку
чуть проклюнувшийся росток...
кто тебя поливал,
тварюшка?
кто прикрывал от ветра,
деточка?
кто
ставил ширму
от злого барашка?
как же ты смел
поворачиваться не за мной,
а
за
солнцем?..
все сначала
(мазохистское)
рассеянный свет -
сквозь тысячи призм...
разложен
на десятки
чужих спектров
и оттенков
черно-белого мира.
хрустальная куколка...
заковали в броню,
да грохнули...
весело
звенеть осколочкам
под стальным забралом...
щерятся стеклышки...
дай
провести ладошкой
по зазубринам...
разве не знаешь?
разве не ведаешь?
соскучилась...
посмотри -
шрамы зажили,
кожа-то -
снова ровненькая,
гладенькая...
непорядочек...
распори -
снова-заново,
в лохмотья-тряпочки...
сшивать-то
все равно
будем
вместе...
общая яремная вена
близняшка-сиамочка...
подними
левую руку -
я
отзовусь правой...
кивни -
и я
склоню голову
тебе навстречу...
нанеси
удар -
вместе
будем крючится...
общее сплетение -
да не только солнечное...
где заканчивается
твой кровоток?
как
провести границу,
если мой нерв
плавно врастает в твой?
нюхай лук -
а я буду плакать...
дай
пройти в свою сторону...
да ты -
за мной...
куда?
пошли же!
по ниточке,
по лесочке,
по струночке -
двумя общими ногами
по одной
белой дорожке,
помахивая руками
ласковым зрителям,
борясь
с растущим желанием
перегрызть...
(нашу
яремную вену)
тебе
тихо
безоглядно
врастать в тебя...
проникать
сквозь все запоры,
ржавчиной
просачиваясь
истачивая замки...
разламывая
"можно" и "нельзя",
растягивая значение
привычных слов,
играя глазами,
руками,
прихотливым
ритмом дыхания...
дотягиваться -
сквозь пыльную ночь -
тенью во сне...
и застывать рядом,
не смея коснуться...
"...тревожный цвет..."
*булгаков*
бешеной змейке
некого цапать...
только себя -
да за хвост,
да прогнившими зубками
с давно
перебродившим
винно-уксусным ядом...
подойди же!
призывно
виться
хлыстом на камнях...
подойди...
желтый цвет моих глаз -
ох,
не к добру,
темный мой,
запыленный,
прОклятый мастер...
смотри -
змеюсь вдоль канавы,
только -
в грязи -
след -
как от кнута...
подойди...
ты не любишь
желтого цвета,
вольный мой...
пленник
собственных слов...
так вырви
мои желтые глазки!
выбрасывай -
прямо в канаву,
там им
самое место...
а я
браслетом
обовьюсь
вкруг твоего запястья...
(змеиная шкурка -
на счастье)
вцепившись зубами
в собственный хвост.
пасха в ночь длиной в век
ходишь...
дочь моя,
сестра моя,
невеста...
протяни руку -
отодвигая
серую пелену...
за дождем
спрятаны наши лица...
померяем маски,
в который раз
меняясь ролями,
скользя вверх
по звездной спирали,
пронизывая
черные рукава...
против
вращения колеса!
родный мой...
будем
стоять под стрелой
(поминая
ее автора),
ходить -
только на красный свет,
менять
благие намерения
на любые другие...
тонкий мой -
истончившийся,
истаивающий,
растворяющийся в ладонях -
сахаром,
да с горчиночкой...
прижимайся ко мне,
становись рядом,
слушай же -
перестук дождя
по нашей
мазаной свежей кровью
египетской крыше...
алиса-5
выпей меня,
душенька,
алисонька-аликс...
сворачивай
с хоженной тропочки,
заглядывай -
видишь ли?
я
на хрустальном столике,
багряной
капелькой в баночке-пузыречке...
подмигиваю,
бросая
нежные блики
на твои
впалые бледные щеки...
выпей меня -
видишь бумажечку?
пей же,
не бойся...
подноси к губам,
делай глоток...
алая капелька
взорвет тебя изнутри.
расплескает тебя
по стеклу -
ветровому,
лобовому,
лобному...
ты -
пляшущие
алые клочья
на раскаленных камнях...
да нет же!
тебя
больше
здесь нет.
"...завизжат на камнях проступившие лица..."
*калугин*
приходи -
поплясать без музыки...
вдавливать -
лица без глаз,
или
с глазами блеклыми,
бледными,
выцветшими...
загоняй -
с размаху,
вдавливай -
в подножное,
податливое,
все еще вязкое,
вяжущее стекло...
ступай -
по раззявленным ртам
(все равно не укусят),
выбивай
чечетку
на странно высоких скулах...
пусть
не жмурятся,
пусть
не прячутся -
поздненько...
не волнуйся -
когда по тебе
в свой срок
пойдет босая танцовщица,
утешайся -
она
не из них...
свора
отпусти
свою
миловидную свору...
из тысячи слов,
охватывающих сетью,
паутинящих,
стреноживающих...
мне -
биться...
твоя добыча!
милосердна была
гончая стая...
горячее
собачье дыхание
и шершавый язык
на щеке...
всадник,
усмехаясь,
подъедет поближе -
рассечь
серые нити...
продолжить
загон и потеху...
глянешь - не узнаешь...
посмотри...
развязывая,
запутывать туже узлы...
разглядывай -
сквозь витражное
цветное стекло...
только
почему
у наших витражей
черно-серые стекла?
глянешь -
не узнаешь...
сбитыми,
размазанными -
подниматься
снова с земли...
восходить -
подниматься...
встать,
хватаясь
руками за воздух...
разбирать-распутывать...
что наделали,
что напутали,
связывая
разные нити -
да с завязаными глазами...
данаида-2
ходить -
проложеным,
знакомым маршрутом...
на плече -
привычная тяжесть...
шаг,
поворот,
и снова -
в который раз -
плеск и песня
льющихся струй...
сколько еще,
и сколько осталось...
вытоптана тропинка,
выучена
(пройти
с завязаными глазами),
ходить -
так же
будет и завтра,
и много еще
дней потом...
но однажды
застынет рука
и прервется шаг.
однажды
увижу -
воду.
вровень.
по самый край...
(10.06.02)
трижды в клетке
зачем
говорить словами?
тебе хватит
и птичьего голоса -
пой,
да -
с ветки на ветку...
я
протяну руку -
сухие,
цепкие птичьи лапки
охватят палец...
сиди,
милая,
сиди,
рОдная,
не бойся -
сейчас пойдем,
прогуляемся,
да через лес
(светлая роща,
серьги
свисают с веток),
пой мне,
серебряное,
серебрёное горлышко,
закрывай глаза,
выпевай -
через горло -
сердце...
не заметишь,
как хлопнет дверка...
что же
ты молчишь да оглядываешься?
пой -
хотя бы
и трижды в клетке...
(21:18; 13.06.02)
подарки для моря...
искрами
в синей
глубине сапфира,
любовь моя...
блеском-отблеском -
на черненом серебре
(так не бывает)...
в наших скалах
пели птицы,
о наши скалы
разбивалось море...
ловить
соленые капли,
обвивать
твою тонкую шею
леской,
унизанной
гроздьями
сапфийских сапфиров...
принимай -
не бери...
хочешь -
вот море,
бросай с размаху...
ему так давно
не дарили подарков...
летопись на
нагибайся,
да сгибайся вдвое -
из прорезей на спине
хлещет синее пламя...
на белоснежной коже твоей -
на коже спины,
на коже,
что тоньше
тончайших листов папируса -
выводить
четкие
резкие знаки...
туго
натянута кожа -
проступает
твой позвоночник...
коснуться
острым изящным когтем -
плоть
с готовностью
расступится в стороны,
уступая...
раздвигаясь,
открывая нежное алое,
да под белым...
чертить -
только прямые линии!
быстрыми взмахами -
иероглифы
нашего бытия...
летопись нас.
не волнуйся -
когда на тебе
закончится место -
я
подставлю
свою спину...
судный день для гусеницы
цепляй крючьями,
да раздергивай!
вытягивай,
поднимай на носки,
да руки -
в стороны
(словно
на столбе с перекладиной),
обмотай
веревкой запястье!
тяни...
растаскивай -
на обе стороны!
треснет кожа,
сползет,
распадаясь,
оболочка-кокон...
красными брызгами,
черными криками
располающейся шкуры...
покачивается
обнаженный
позвоночный столб,
белый,
с ниточками-жилочками,
нервушками!
думать будем -
спинным мозгом!
так падай,
белая гусеница,
выдираясь
из багряной забрызганной плоти,
падай,
извивайся,
ползи -
в ту сторону,
где из гусениц
делают
бабочек...
за...
забитым
окном решетчатым...
за битыми стеклами...
за крышей
из черп
ицы...
за старыми тряпками рваными
за осколками
блюдца в подарок...
за радугой
вымазанной ваксой,
смолой и перьями...
за битого одного -
сколько ни дай -
не поможет...
не отменит...
за тебя,
за себя,
за одно -
мелкое,
недовыросшее,
загнанное,
исхлестанное словами...
ты...
...на новые ворота...
*бойня номер*
что же,
радость моя?
снова
сшибаться лбами -
до искр из глаз?
прыгать,
сталкиваться -
упрямыми
молодными баранами...
бодать да толкаться -
и пусть
трещит голова
(что кости сделается?)
да летит шерсть клочьями!
поборемся,
попрыгаем,
порезвимся -
на утоптанной площадке
перед новыми воротами
бойни.
поле...
брести
по серому полю...
затянутое
тучами небо...
здесь никогда
не было солнца...
только ветер -
рвущий волосы,
хлещущий по глазам,
пронизывающий
до последней клетки...
по взрыхленному,
бесплодному,
иссохшему полю -
здесь
не бывает дорог...
идти,
цепляясь
за чью-то руку.
и ждать,
что сейчас
ладонь
сомкнется
на пустоте...
ллаэйаллар - таэйаллару (2)
не живи...
брат ли,
друг ли -
сюда
приходить не стоит.
головы -
голодных птиц,
срубленные -
насаженные на колья
(над нашей стеной) -
прокричат тебе...
изойдет кровью
пришпиленный
к кругу часов
черный ворон...
распластанный
на розе ветров...
стелла марис,
стелла мария,
звезда...
скрылась за тучами,
брошены -
в водоворот
черного света...
уходи -
не успевший,
не вышедший -
не вовремя
объявившийся...
не живи,
или
нет -
живи.
но не здесь.
подари мне...
подари мне
букетик обгрызков...
посмотри на меня -
хотя бы
глазами из пепла...
видишь -
как все поблекло,
как под дождем
все краски слились
в один
серый цвет...
посмотри -
мне ли
протягивать руки
(чтобы
обрубили по локоть),
мне ли -
швырять в море
себя,
свернувшуюся
в спасательный круг
(щиколотки
сковать с запястьями),
мне ли -
не стать
для тебя огнем...
подойди -
я подарю тебе пепел...
еще теплый,
разминая в ладонях -
просыплю
под ноги вышедшему из игры
(но все еще
в цепях ее правил)...
подойди...
слушай -
только...
здесь уже нечего
говорить...
витринное пыльное
стоять
за пыльным стеклом,
видеть -
по улице
бродят тени,
скользят по асфальту...
они
ушли на прогулку,
забыв о хозяевах...
пусть отдохнут -
от вечного
взгляда...
и топота ног.
замажь...
падают
косые лучи -
жгут,
выжигают глаза,
которые
не умеют закрыться...
пыльное утро -
ну что тебе стоит...
закрась
мне витрину...
все равно
здесь больше
никто не ходит...
был бы...
был бы...
жил бы?
падал ли
смоляно-черным
комком
(все,
что осталось от птицы,
задевшей огненный луч),
трепещущим,
все еще -
бьющимся
(и напрасно)...
ходил ли -
замыкая круги,
закручивая петли
сумасшедших лисьих следов...
плакал ли -
рассыпая
слезинки-бисер
(поднять и нанизывать -
склепать ожерелье,
задохнуться во сне)...
смотрел ли -
в холодное море,
где на гребнях
пеной
все еще тает...
русалочка-3
девочка-лапочка,
зеленоволосая...
ходила -
поднимала ноженьки,
все не верила...
не войти
больше в воду,
красивая,
не цеплять на хвост
желоглазых устриц...
не петь по утрам -
только -
пройди!
пройди
по каменным плитам,
покружись,
извиваясь в танце...
твой принц,
твой красивый -
видит ли?
знает ли?
посмотри,
хорошая,
порадуйся -
вытанцовывая
на качающейся
корабельной палубе...
твой родный -
поднимается ли,
да от молодой жены,
улыбается ли?
что же,
растрепанная,
распластанная!
радуйся -
бейся на полу
королевской каюты
(не для тебя кровать) -
да в его руках!
(у него
хватит сил
на двоих...)
смейся,
милая,
плачь,
холодная!
растекаясь
морской белоснежной пеной -
порадуйся
веселой
королевской свадьбе
на борту корабля...
ты же знаешь -
через час
будет
шторм...
брось...
брось -
привычные фразы,
ласкай
прыгнувшую на колени кошку
(как
выгибает спину!),
смотри -
глаза в глаза,
и взгляд
прикипает к взгляду,
вспенивается стекло,
оставляя
серую муть
и вмятину...
в форме ладони.
ассоль-1
"...эта долбанная ассоль!"
*кто-то из авторов огонька*
здравствуй!
сколько
стоять на причале,
светлая?
солнце
сожжет твою кожу -
не пожалеет
нежный
овал лица...
плечи и руки -
поспорят цветом
с паленым деревом...
сколько
смотреть вдаль,
пушистая?
ветер
лохматит волосы,
бросает
челку в глаза -
не жмурься!
ты же
привыкла к соленым каплям!
подноси руку -
козырьком
прикрываясь от бликов,
прищуривайся -
не видно ли?
не идут ли?
сколько
тебе надобно лодок,
красавица?
какого цвета
сделать тебе паруса?
время
возвращения с лова,
полны
рыбой рыбачьи лодки!
хорошая тебе
достанется плата...
"мяу-мяу! отдай наши глазки!"
*из сказок бажова*
не трогай
малахитовых камушков,
не бей
блестящую стену,
не наклоняйся -
подобрать,
что не клал,
не ронял,
не терял...
посмотри -
круглые камушки,
потрогай -
кажутся теплыми,
брось -
да беги,
да смотри -
не оглядывайся!
что не слушаешь,
что не делаешь?
забираешь,
возвращаешься -
перемелется,
будет весело...
только -
идут,
да по твоим следам,
повторяют -
да каждый шаг,
каждую
заложенную тобой петельку
(чтобы
не потерять ненароком),
каждый след,
и по запаху,
и по шороху,
по шуму
твоего дыхания -
за тобой...
смотри же -
ночью
не открывай окно,
не открывай дверей -
на жалобные
стонущие голоса...
у порога -
уже скребутся,
да уже
сидят под окошком...
жди.
они
скоро
войдут.
герда
в лицо -
осколки холодного ветра...
закрывай окно,
закрывай другое,
да двери -
запри покрепче...
хочешь -
смотри,
прижимаясь
носом к стеклу,
да будь осторожна...
мелькнет
белая тень...
смотри -
его
берет в свои сани
снежная,
нежная -
не сравнить с тобой,
девочка-поломойка...
хочешь -
кричи,
да окно нараспашку,
перекрикивай
хохот холодной бури...
только
не надо смотреть в лицо -
заслоняйся
от леденящих лучистых глаз!
а не то
через пару дней
будешь
загонять под ногти иголки -
своему белому,
бывшему,
рОдному...
за право
называться
ее любимчиком...
лучше -
закрывай окно,
да спускайся вниз!
на что тебе
улетевший,
унесенный,
замороченный -
замороженный?
ведь
вчера
господин внизу
так ласково
на тебя посматривал...
руна лагуз
*вода*
следуй
за тем, что ведет...
спотыкаясь,
поднимаясь,
падая -
вниз головой
в темный колодец,
насквозь
прошивающий землю...
выходи
на другой стороне,
и ходи -
снова -
без передышки,
теряя,
подбирая,
выбрасывая,
чтобы легче
было бежать...
следуй.
за белым кроликом.
---------------------
сколь!
*почему-то - нюшке*
сколь...
сколь!
сколь,
девочка-деточка?
сколь-
-ко -
да много ли,
мало ли...
какая разница?
опадать -
крутясь,
заворачиваясь -
сухим листом,
да внутрь себя...
отсекать
едва налипшие нити -
все равно без вас было -
и будет -
легче...
падать -
осенним листом...
да в мутную лужу.
сколь!
сколько,
принцесса?
глаза - эсфирины,
перед тронным залом...
что же,
мне опять -
пасть на колени?
какие колени,
родимая...
листьям -
место в ворохе,
у обочины,
в ожидании ветра...
или огня.
сколь...
злое номер три
ах,
солнце-лапочка...
отсекай протянувшиеся,
молящие лапочки...
смотри -
кисти белые,
смуглые,
тонкопалые -
всяко-разные...
пришпиль булавочкой -
прямо
по центру ладони,
наколи -
да под стекло -
трепыхать пальцами...
собирай -
сколько хочешь,
в коллекцию,
потом кому-нибудь
будешь хвастаться,
а можешь -
вместо заколки,
в волосы...
можешь -
приучить
прибегать на свист
(это тех,
что еще не приколоты),
славные будут зверики...
возьми же,
солнышко - пусть
здесь живет и моя...
искать пролом
(навка?)
завернутая,
замотанная,
с ногами,
вросшими
в могильную жижу
(почему
на кладбищах
всегда идет дождь?),
выдираясь,
дергаясь
(под велением
тоненьких ниточек -
видишь
петлю на запястье?),
оставляя ступни -
в земле...
и на белых обломках -
вперед...
искать пролом
в свежевыкованной ограде.
заготовки для венков
"...заверни меня в фольгу..."
*из арефьевой*
стричь пушистые розочки...
падайте
на каменный пол,
красные,
алые,
распустившиеся...
черные
ломкие стебли
поставить в вазу,
хранить -
пусть
щетинятся на тебя колючками...
а ты
подаришь их мне,
когда придет время...
живы будем - не...
бей, не бей -
комочки
кричащей плоти...
девочке
не пройти бат-мицву -
поздно,
маленькая,
поздно,
лышенько...
лишненькая...
ходи -
да с ягненочком,
да на веревочке,
пусть
за тобой
ходит-подскакивает...
набирай на кисть
кровь
из его
вспоротого горла...
вольно ж тебе,
маленькая,
мазать крыши
египетских
каменных хижин...
разве не слышала?
разве не знаешь правила?
нет...
тебе -
ходить,
ходить да посмеиваться,
выгуливая
белый
осколок солнца...
©Яна Тимкова (Лисица, Миримэ) 2000
Р
Раэнэ
ГОРОДСКАЯ СКАЗКА
Старухи-царицы перед разбитым корытом.
Вереница лиц - и троллейбусных рож побитых.
Сытые-пьяные свёртки тащат, как свитки.
В них истина белыми нитками шита да крыта.
«Мороз и солнце» - простите, скользко и сыро.
У каждого есть своё - подвал ли, квартира,
и каждый станет мишенью вселенского тира.
СПАСИ-СОХРАНИ НАС ВО ИМЯ ЛЮБВИ И МИРА…
Дождь всю зиму - у нас не бывает плохой погоды.
Потребительский ажиотаж перед Новым годом.
Одни возносят себя под облака к небосводам,
другие плюют в их морды - и на новые моды.
Вы скажете «Преисподняя» - это лишь город.
Подземные переходы - как чёрные дыры,
СПАСИ-СОХРАНИ НАС ВО ИМЯ ЛЮБВИ И МИРА… ЗАЧЕМ?
Мишке
Это твой мир - крыша и стены,
Нечего думать - а что тогда делать,
Чудак?
А по аккордам забытых песен -
Повальное шествие тотальных депрессий,
Вот так.
Тебе снятся страны, где мы не бываем,
И мы просыпаемся, не понимая
...звонка.
Ничего не хотим, а чего нам надо?
В окно смотрит чучело с маскарада -
Тоска.
И мы где попало рисуем двери,
Чтоб выйти наружу и мыслью не мерить
Проблем.
В этом пространстве всем слишком тесно.
И вот мы уходим. А им неизвестно -
ЗАЧЕМ?
1999
Апокалипсис.
Наступает Безликое.
Звезды пали горчичными зернами
На бесплодные рыжие камни,
Узкий луч - серебристый на черном -
Разобьется о плотные ставни,
Станет гаснущим бликом.
Умирает история:
Что ты знал - позабудь. Его не было -
Не осталось ни жизни, ни смерти,
Только бьется в агонии небо
Только - звон расколовшейся тверди.
Зверь выходит из моря.
Видишь - темное чудо?
Счесть число бы из букв его имени -
Да забыты и буквы, и цифры.
Помолиться б: "Господь, просвети меня!"
Да забыты и правда, и мифы.
Заменили ничтожным великое,
Заменили - и нет больше мира:
Мельтешенье личин, но - без лика.
Заклинаю незрячих и сирых:
"Знайте - завтра не будет!"
сентябрь 2000 г.
* * *
Белый храм на горе, алтарь его - свет и суть.
По ступеням из розовой яшмы твой труден путь,
И идущий этим путем не вернется на землю прежним.
В скорбных одеждах помедли у плотных дверей,
Спроси у судьбы своей -
Что вело тебя в храм, отчаянье или надежда?
Но давно разучился читать ты в сердце своем,
Ты измучен дорогой и вечной борьбой со злом,
Сдвинув с места тяжелую дверь, вступишь внутрь с облегченьем...
Отчего же в глазах - вспышки кровавых звезд,
Боль пронизала мозг -
На сияющих плитах замрешь, захвачен виденьем...
Свет и святость - ничто перед грубой силой,
За добро - только злом воздается сторицей.
Я б молилась о гибели этого мира,
Если б только знала, кому молиться!
К великим богам мне пути закрыты,
За служенье им погибель расплатой:
О, сполна расплатился за все молитвы
Белый город, в грязи и крови распятый!
Пусть нам воздух станет колюч и горек,
Пусть камень будет нам вместо хлеба,
Пусть свинцово вспенятся волны моря
И в огне, как пергамент, свернется небо!
Пусть оковами обернется корона
В страшный час неизбежной и горькой правды,
Пусть обрушатся купола Аваллона,
Как обрушились гордые стены Храмды!
Пусть от грома подземного рушатся башни,
Пусть от страха и боли сереют лица!..
...Мне, утратившей все, ничего не страшно -
Но о гибели мира - кому молиться?..
Байкерская
Легкими пальцами волосы теребил ветер.
Тонкими иглами льдинки впивались в лицо.
Трудное дело в эти смутные времена – верить.
Каждая новая смерть замыкалась в кольцо.
А вдоль дороги резные заборчики кладбищ…
Сколько на них до боли знакомых крестов.
А мы все летим, спотыкаясь об идолы капищ
Напрочь забыв о наличии тормозов.
Безумие, безумие…
Сколько еще колесить нам по этому свету
То табором диких волков, а то стаей цыган?
Сколько еще нам не верить в дурные приметы
И удивляться, откуда взялось столько ран?
И каждый день драка, но драка без права ответа.
И каждую ночь нас тошнит от бессмысленных фраз.
А мир этот «светел» на столько, что скоро ослепнет.
Но мы хотим видеть, куда нас несет в этот раз!
Пр.
Безумие дороги в никуда
Срывало крыши и ломало слабых.
Звездой Полынь зажженные сердца
На трассах всех миров, как маяки…
Пусть кто- то считает, что жить надо тихо и мирно.
Работа и дом, теплый ужин, воскресный пикник…
Зато мы смеемся, когда нам командуют «смирно!»
И подрываемся, слыша о помощи крик.
Бальзамом на душу нам каждое утро.
Хэй! Кто здесь остался, чтоб встретить сиянье зори?!
И вновь перекличка. В приветствии встретятся руки.
Мы вновь на Дороге! И небо смеется, смотри.
Пр..
Перекресток Миров
Отгоревший костер праздника Лета
Укроется пепла седой пеленой.
Нетопырь всю ночь над нами кружил.
Он видел, что кто- то стоял за спиной.
И сонные листья дубов шелестели
В такт серебру струн.
И черные птицы по небу летели
Цепочкой магических рун.
На твоем гербе – Роза Ветров,
На моем – Переломленный меч.
Но оба мы знаем Цену слов
И горечь непрожитых встреч.
На твоих плечах пыль вечных дорог,
На моих тамплиерский плащ.
Но когда станет полной луна
Я услышу твой плач
И я встречу тебя…
На Перекрестке Миров!
Ритуальная кровь стала печатью.
Дорога нам стала вечной судьбой.
И нет смысла гадать когда будет снова
Возможность просто быть рядом с тобой.
Но тебя опять призовет твой Бог,
А меня мой упрямый Бес.
И останется Белая Память
И Черный Камень – ступенька с Небес.
Шаг в бесконечность – яркая вспышка
И жизнь обращается в фарс.
И алые капли в священной купели,
И кто -то внимательно смотрит на нас.
И белые мантии слуг Сатаны
Закружатся в бокале вина…
Но я не отдам им огонь,
Я уйду на восход
Где встречу тебя…
На Перекрестке Миров!
Познавшие Вечность бредут в никуда.
Цепочка следов- словно тонкая нить.
И справа стоит слепая Судьба,
А слева со взглядом холодным Смерть.
И если однажды я не приду
И рассыплется в прах талисман…
Помни, что каждую ночь
Под светом луны
Я жду тебя там…
На Перекрестке Миров!
Ни о чем...
Ветер - брат мой, унеси меня с собой,
Унеси меня с собой навсегда,
Там, где скалы вечно точит прибой,
Там, где неба цвет еще голубой,
Унеси меня скорее туда…
Звездный свет - подари душе тихие сны,
Подари их не во сне - наяву.
Я устала ждать прихода весны,
Пусть откроет мне объятья листвы
Мир, где я еще недолго живу….
Путь мой дальний, дай мне все позабыть,
Кроме голоса листвы золотой,
Кроме ветра, да далекой звезды,
Путь мой дальней, унеси, увлеки,
Отведи меня за руку домой.
Старухи-царицы перед разбитым корытом.
Вереница лиц - и троллейбусных рож побитых.
Сытые-пьяные свёртки тащат, как свитки.
В них истина белыми нитками шита да крыта.
«Мороз и солнце» - простите, скользко и сыро.
У каждого есть своё - подвал ли, квартира,
и каждый станет мишенью вселенского тира.
СПАСИ-СОХРАНИ НАС ВО ИМЯ ЛЮБВИ И МИРА…
Дождь всю зиму - у нас не бывает плохой погоды.
Потребительский ажиотаж перед Новым годом.
Одни возносят себя под облака к небосводам,
другие плюют в их морды - и на новые моды.
Вы скажете «Преисподняя» - это лишь город.
Подземные переходы - как чёрные дыры,
СПАСИ-СОХРАНИ НАС ВО ИМЯ ЛЮБВИ И МИРА… ЗАЧЕМ?
Мишке
Это твой мир - крыша и стены,
Нечего думать - а что тогда делать,
Чудак?
А по аккордам забытых песен -
Повальное шествие тотальных депрессий,
Вот так.
Тебе снятся страны, где мы не бываем,
И мы просыпаемся, не понимая
...звонка.
Ничего не хотим, а чего нам надо?
В окно смотрит чучело с маскарада -
Тоска.
И мы где попало рисуем двери,
Чтоб выйти наружу и мыслью не мерить
Проблем.
В этом пространстве всем слишком тесно.
И вот мы уходим. А им неизвестно -
ЗАЧЕМ?
1999
Апокалипсис.
Наступает Безликое.
Звезды пали горчичными зернами
На бесплодные рыжие камни,
Узкий луч - серебристый на черном -
Разобьется о плотные ставни,
Станет гаснущим бликом.
Умирает история:
Что ты знал - позабудь. Его не было -
Не осталось ни жизни, ни смерти,
Только бьется в агонии небо
Только - звон расколовшейся тверди.
Зверь выходит из моря.
Видишь - темное чудо?
Счесть число бы из букв его имени -
Да забыты и буквы, и цифры.
Помолиться б: "Господь, просвети меня!"
Да забыты и правда, и мифы.
Заменили ничтожным великое,
Заменили - и нет больше мира:
Мельтешенье личин, но - без лика.
Заклинаю незрячих и сирых:
"Знайте - завтра не будет!"
сентябрь 2000 г.
* * *
Белый храм на горе, алтарь его - свет и суть.
По ступеням из розовой яшмы твой труден путь,
И идущий этим путем не вернется на землю прежним.
В скорбных одеждах помедли у плотных дверей,
Спроси у судьбы своей -
Что вело тебя в храм, отчаянье или надежда?
Но давно разучился читать ты в сердце своем,
Ты измучен дорогой и вечной борьбой со злом,
Сдвинув с места тяжелую дверь, вступишь внутрь с облегченьем...
Отчего же в глазах - вспышки кровавых звезд,
Боль пронизала мозг -
На сияющих плитах замрешь, захвачен виденьем...
Свет и святость - ничто перед грубой силой,
За добро - только злом воздается сторицей.
Я б молилась о гибели этого мира,
Если б только знала, кому молиться!
К великим богам мне пути закрыты,
За служенье им погибель расплатой:
О, сполна расплатился за все молитвы
Белый город, в грязи и крови распятый!
Пусть нам воздух станет колюч и горек,
Пусть камень будет нам вместо хлеба,
Пусть свинцово вспенятся волны моря
И в огне, как пергамент, свернется небо!
Пусть оковами обернется корона
В страшный час неизбежной и горькой правды,
Пусть обрушатся купола Аваллона,
Как обрушились гордые стены Храмды!
Пусть от грома подземного рушатся башни,
Пусть от страха и боли сереют лица!..
...Мне, утратившей все, ничего не страшно -
Но о гибели мира - кому молиться?..
Байкерская
Легкими пальцами волосы теребил ветер.
Тонкими иглами льдинки впивались в лицо.
Трудное дело в эти смутные времена – верить.
Каждая новая смерть замыкалась в кольцо.
А вдоль дороги резные заборчики кладбищ…
Сколько на них до боли знакомых крестов.
А мы все летим, спотыкаясь об идолы капищ
Напрочь забыв о наличии тормозов.
Безумие, безумие…
Сколько еще колесить нам по этому свету
То табором диких волков, а то стаей цыган?
Сколько еще нам не верить в дурные приметы
И удивляться, откуда взялось столько ран?
И каждый день драка, но драка без права ответа.
И каждую ночь нас тошнит от бессмысленных фраз.
А мир этот «светел» на столько, что скоро ослепнет.
Но мы хотим видеть, куда нас несет в этот раз!
Пр.
Безумие дороги в никуда
Срывало крыши и ломало слабых.
Звездой Полынь зажженные сердца
На трассах всех миров, как маяки…
Пусть кто- то считает, что жить надо тихо и мирно.
Работа и дом, теплый ужин, воскресный пикник…
Зато мы смеемся, когда нам командуют «смирно!»
И подрываемся, слыша о помощи крик.
Бальзамом на душу нам каждое утро.
Хэй! Кто здесь остался, чтоб встретить сиянье зори?!
И вновь перекличка. В приветствии встретятся руки.
Мы вновь на Дороге! И небо смеется, смотри.
Пр..
Перекресток Миров
Отгоревший костер праздника Лета
Укроется пепла седой пеленой.
Нетопырь всю ночь над нами кружил.
Он видел, что кто- то стоял за спиной.
И сонные листья дубов шелестели
В такт серебру струн.
И черные птицы по небу летели
Цепочкой магических рун.
На твоем гербе – Роза Ветров,
На моем – Переломленный меч.
Но оба мы знаем Цену слов
И горечь непрожитых встреч.
На твоих плечах пыль вечных дорог,
На моих тамплиерский плащ.
Но когда станет полной луна
Я услышу твой плач
И я встречу тебя…
На Перекрестке Миров!
Ритуальная кровь стала печатью.
Дорога нам стала вечной судьбой.
И нет смысла гадать когда будет снова
Возможность просто быть рядом с тобой.
Но тебя опять призовет твой Бог,
А меня мой упрямый Бес.
И останется Белая Память
И Черный Камень – ступенька с Небес.
Шаг в бесконечность – яркая вспышка
И жизнь обращается в фарс.
И алые капли в священной купели,
И кто -то внимательно смотрит на нас.
И белые мантии слуг Сатаны
Закружатся в бокале вина…
Но я не отдам им огонь,
Я уйду на восход
Где встречу тебя…
На Перекрестке Миров!
Познавшие Вечность бредут в никуда.
Цепочка следов- словно тонкая нить.
И справа стоит слепая Судьба,
А слева со взглядом холодным Смерть.
И если однажды я не приду
И рассыплется в прах талисман…
Помни, что каждую ночь
Под светом луны
Я жду тебя там…
На Перекрестке Миров!
Ни о чем...
Ветер - брат мой, унеси меня с собой,
Унеси меня с собой навсегда,
Там, где скалы вечно точит прибой,
Там, где неба цвет еще голубой,
Унеси меня скорее туда…
Звездный свет - подари душе тихие сны,
Подари их не во сне - наяву.
Я устала ждать прихода весны,
Пусть откроет мне объятья листвы
Мир, где я еще недолго живу….
Путь мой дальний, дай мне все позабыть,
Кроме голоса листвы золотой,
Кроме ветра, да далекой звезды,
Путь мой дальней, унеси, увлеки,
Отведи меня за руку домой.
Р
Раэнэ
А вот это уже моё.2.06
Ещё один день
А тебя рядом нет
За что
Я
Всё будет как всегда
Усталое солнце скрылось за полосой горизонта
Отражение в зеркале, пальцы прижав к вискам,
Тихо шепчет, закрыв больные глаза –
Ты уснёшь, и скорбная тьма укроет тебя плащом
Всё будет как всегда –
И только его –
Только тебя не будет рядом со мной –
Не сбыться этой любви никогда
А глаза – глаза были так похожи
Не будет ничего
Да и меня уже нет –
Я ушла струйкой дыма к холодным звёздам
Языком пламени в яростный танец огня
Тонкий стебель полыни так быстро сгорает
Но лучше такая смерть чем мертвенный холод луны в окне
Одинокая птица принесёт кому-то мои слова
Всё, что было – прошло и не будет ничего – никогда
Вишнёвые лепестки слишком легко облетают
Ветер разлуки развеял – а было ли явью
Безмолвный забытый сон –
Безнадеждно протянуты тонкие руки над бездной
Ты знала всё – знала всё с начала и до конца
Печальная птица жалобно падает вниз с крутого обрыва
Я зарываю глаза
И снова слышу твой несбывшийся голос
«Прощай – небо ждёт, и пора улетать – чего же ты ждёшь?»
А крылья переломаны –
Не взлететь
Ещё один день
А тебя рядом нет
За что
Я
Всё будет как всегда
Усталое солнце скрылось за полосой горизонта
Отражение в зеркале, пальцы прижав к вискам,
Тихо шепчет, закрыв больные глаза –
Ты уснёшь, и скорбная тьма укроет тебя плащом
Всё будет как всегда –
И только его –
Только тебя не будет рядом со мной –
Не сбыться этой любви никогда
А глаза – глаза были так похожи
Не будет ничего
Да и меня уже нет –
Я ушла струйкой дыма к холодным звёздам
Языком пламени в яростный танец огня
Тонкий стебель полыни так быстро сгорает
Но лучше такая смерть чем мертвенный холод луны в окне
Одинокая птица принесёт кому-то мои слова
Всё, что было – прошло и не будет ничего – никогда
Вишнёвые лепестки слишком легко облетают
Ветер разлуки развеял – а было ли явью
Безмолвный забытый сон –
Безнадеждно протянуты тонкие руки над бездной
Ты знала всё – знала всё с начала и до конца
Печальная птица жалобно падает вниз с крутого обрыва
Я зарываю глаза
И снова слышу твой несбывшийся голос
«Прощай – небо ждёт, и пора улетать – чего же ты ждёшь?»
А крылья переломаны –
Не взлететь
Р
Раэнэ
Наталья Васильева:
МИР, КОТОРОГО НЕТ
"Сын мой!
Никаких островов нет..."
М.Щербаков
Нет никаких островов, никаких миров
кроме этого мира - нет:
Память твоя - это зыбкий туман, это рябь на воде,
это ветер оставил след.
Нет ни пути среди звезд, ни крыл за спиной -
не со-прикоснуться рукам:
Мы же не дети, чтоб верить легендам и книгам,
мечтам и забытым снам.
Мы же не дети - послушай, ведь это игра,
ведь это всего лишь - Игра:
Звезды не могут петь, и нечего слушать,
сидя в ночи у костра.
Лютней не станет гитара, дерево - сталью,
скалою - зеленый склон:
Все это - старая сказка, не-бывшая тайна,
печальный забытый сон.
Так почему же опять мы стремимся в тот мир,
который - не может быть,
Зная, что это игра, что закрыта дверь,
что в мечте невозможно жить?
Это - попытка к бегству: от тусклого неба,
от пыли, асфальта и стен
Вырваться к звездному свету в стремленье нелепом
разрушить реальности плен.
Но никаких островов, никаких миров,
кроме этого мира - нет.
Так почему мы готовы из теплых квартир
бежать в этот звездный бред?
Так почему же мы ищем в придуманных сказках
истин извечных след?
Как мы могли поверить в тот горький и светлый
мир-которого-нет?
Как мы посмели видеть тот горький и светлый
мир, которого нет?..
...как мы сумели вспомнить тот горький и светлый
мир, которого нет...
* * *
По мертвой белизне, по выжженной стерне
По скалам да пескам бредет моя тоска...
Седые ковыли пути ей заплели -
Лишь горький ветер вслед несет вишневый цвет...
Багульник да ковыль, осоку да полынь
Я на порог стелю - уйти тоске велю.
Где ветер гонит прах, где вереск на камнях,
Вдоль топей да болот печаль моя идет
Сквозь ветреную тьму - к порогу моему,
В лохмотьях на ветру - к погасшему костру.
Беленый под луной березовой золой
Возьми, печаль, мой лен - забудь дорогу в дом.
По травам, по камням, по мхам да по корням
По скошенным лугам, по вспаханным полям
С котомкой за спиной бредет седая боль,
Что хлеб пекла с золой, месила с лебедой.
Я маковой росой наполню кубок твой -
Да сколь ее не пить, а боль не утолить...
* * *
Что мне петь о дороге? - другие споют
Про разбитые ноги и дальний приют,
И как ветер летит, и про песню в пути,
И про дом, до которого нам не дойти.
Что мне петь о любви? - другие споют
О пожаре в крови да о тех, что нас ждут;
Что бессильны разлуки - предвестницы бед -
Там, где встретились руки над пропастью лет.
Что о памяти петь? - другие споют,
Что она не умрет с тем, кто гибнет в бою,
Что не канет по прах, не сгорит на кострах,
Что она - словно вереск на дальних холмах.
Полевою травою мой след зарастет,
Ну а ветер шальной слова разнесет,
Разбросает, развеет, да в клочья порвет...
Что другим отдала, теперь не мое.
Что в пыль, что в ковыль, что в чужой монастырь,
Что в чужих стихах, что в дорожный прах,
Что зельем в вино, что камнем в окно,
У дороги ростком, да мертвым листком...
Что мне петь о дороге? - другие споют...
* * *
Расплелись дороги, разошлись
Во все стороны.
От костра, где искры ввысь рвались -
Угли черные.
Стертою подковой в ковыле -
Обещание...
Напиши мне слово на золе
На прощание...
Сделано - сказано, словом не связано,
Чаша расколота - что нам осталось?
Сказано - сделано: клочьями белыми,
Цветом вишневым по небу лететь...
Заплела дороги лебеда,
Выше тянется...
Если не вернешься по следам -
Что останется?
Сколько оставляешь позади -
Полем выжженным?
...Размывают тусклые дожди
Глину рыжую...
Стерпится - слюбится, все позабудется,
Все перемелется - что нам останется?
Слюбится - стерпится: мельница вертится,
Легкой крылаткой по небу летим.
Скошено - брошено: платьем изношенным,
Даром непрошеным - что же осталось?
Льдистое крошево - ранней порошею,
Снежной крупою мой след заметет.
ТАМ ЗА ОКНОМ - МИР...
Не закат вином расплескался в пыли -
Не успеешь раскрыться за миг до земли.
Я возьму свои слова и дела
И отдам их той, что давно умерла.
Раскачался мир, миг - и лопнет нить,
Из разбитого зеркала смотрит сова...
Я возьму твои дела и слова
И отдам тому, кто не смел любить.
Потому, что там за окном - мир,
Белых яблонь дым и дожди весны,
Потому что там за окном - сны,
Потому что там за окном - ты,
А меня нет.
Нехранимые письма - ненужный хлам.
Не поранив рук - не разбить стекла.
Не ударит молния в твой порог -
Не смотри в глаза Королю Дорог.
Разменяв крыла на перо и пух,
Разменяв меня на пяток других,
Не посмевший слова промолвить вслух, -
Мы могли лететь, а теперь - беги,
Потому, что там за окном - мир...
Вот тебе терновник и бересклет.
Потому что там за окном - явь,
Потому что там за окном - я,
А тебя - нет.
ТЫ НАУЧИШЬСЯ СПАТЬ ПО НОЧАМ
Было - вчера и так будет завтра:
Газ, электричество, теплый завтрак,
Каждый сверчок знай свое место -
Клетчатый плед и мягкое кресло, и
Ты научишься спать по ночам.
Нити разорванной снова не свяжешь -
Мир, о котором уже не расскажешь,
Песни, которым уже не родиться -
Долго ли, коротко, это случится:
Ты научишься спать по ночам.
Сказка, в которую больше не веришь,
Слово, которому больше не верен
Ломкие строки листвой облетели:
В тень отступивший - не выйдешь из тени, но
Ты научишься спать по ночам.
Будет - разумно, покойно, нормально,
Размеренно, счастливо и беспечально;
Словом, ни взглядом никто не осудит -
Только вот нас уже рядом не будет, но
Ты научишься спать по ночам.
МЫ
(Ночная Охота)
Ты слышишь, в дверь стучат - не открывай:
Это сон.
Пропустишь поезд, уходящий в рай
В ноль часов.
Осенний ветер в песнях весны,
Разлук предвестье, птицы войны:
Ты слышишь, в дверь стучат - не открывай:
Это мы.
Мы стали Ночной Охотой ваших снов,
За нами - полнолунья волчий зов:
Мы были небом, птицей, травой, -
Мы стали ветром, пеплом, золой
Своих городов.
Двойным ударом крыл взмывая ввысь -
Или в смерть,
Двойным ударом рассекая жизнь,
Словно плеть, -
В озерах глаз - ледяная вода:
Король Дорог, Королева-Беда:
Ты можешь еще успеть спастись -
Отвернись.
Ночная Охота - полузабытый страх,
Копыта коней вздымают звездный прах:
Драконий танец, бесовский пляс -
Но вам не увидеть такими нас
В своих зеркалах.
Закрой же окна, дверь запри и вслед
Не гляди
Единый знак - аир и Ведьмин цвет
На груди
Бессонная ночь над белым листом -
Как бездна между мостом и крестом
Того, кто рядом, гроза не щадит -
Уходи.
Ночная Охота: кто посмеет вслед?
Шагнешь за порог - а назад возврата нет:
В снегу - отпечатки лунных подков,
Крылатые кони ждут седоков -
Уходим в рассвет...
Ночная Охота - сердце, дающее сбой:
Нарушен узор планет, что начертан судьбой:
Мы - пляска ветра на грани миров,
Мы - злое пламя темных костров,
Мы стали - собой.
ОСЕНЬ
(Не-прощание)
I
У темного холодного костра
Мне не согреть навек озябших пальцев.
Безумные провидцы и скитальцы,
Стихи не доживают до утра
У темного холодного костра.
Прощанье обращается в прощенье...
Наперекор пророчеству и року,
Я не вернусь к начертанному сроку.
Роняет листья бересклет осенний...
Прощанье обращается в прощенье.
Я догорю в преддверии рассвета...
Над вереском ветра разлук развеют
Последние слова: "Я не жалею".
Лучиной тонкой, песней недопетой
Я догорю в преддверии рассвета...
II
...Так я бреду дождем осенним,
Так ты выходишь вновь из тени
(Пускай - во сне и не ко мне),
Так рассыпаются ответы
Листвой багряной бересклета,
Отравой жемчуга в вине.
Так от прощания к прощенью,
Так от забвения к прозренью
Идут, над Вечностью смеясь.
Так я лечу стрелой полынной,
В повиновеньи неповинна,
Предназначеньем не гордясь.
Так вниз стекает щебнем осыпь,
Так тихо засыпает осень...
Ну что ж, исполнен Уговор...
Мчи на крылах ветров прощаний -
От понимания к печали,
Из ля-минора в ре-минор.
ОДИН МЕЧ ПРОТИВ НЕБА
Когда пылает степной ковыль,
Когда разбивается сердце в пыль,
Душа отражается в зеркалах,
Под пальцами плавится лед стекла,
Когда на губах проступает соль,
Когда танцует безумный Король,
И слово "сон" похоже на "стон" -
Остановись на краю времен -
Между Тьмою и Светом,
Между "был" и "не был",
Между "быль" и "небыль"...
Один меч против неба...
Пока еще плывут корабли,
Пока "молиться" не значит "молить",
И не расплескался кровью рассвет,
И синее небо, а смерти нет,
Пока Судьба не замкнула кольцо,
Пока горизонт не ударил в лицо,
И день вызывает тебя на бой -
Остановись... останься собой -
Между Тьмою и Светом,
Между "был" и "не был",
Между "быль" и "небыль"...
Один меч против неба...
Вот рута и вереск в моих руках,
Вот свист стрелы и щелчок курка,
Вот таинство хлеба и горечь вина,
Вот много истин, а правда - одна,
Вот слово и кровь прорастают травой,
Вот небо - купол над головой,
Вот краткий миг между "целься" и "пли",
Вот ты стоишь на краю земли -
Между Тьмою и Светом,
Между "был" и "не был",
Между "быль" и "небыль"...
Один меч против неба...
ВСАДНИКИ АПОКАЛИПСИСА
Век наш серебряный - Лучник на белом коне
Горнее небо, город в жемчужном огне
Белые псы - как стрелы в полете...
Время начаться зимней охоте
Льдистая сталь - наши души чисты и светлы
Это Закон... алмазное жало стрелы..
Только где же Любовь?
Медный наш век - козырная трефовая масть,
Всадник багряный, имя которому - Власть.
Золотоглазым призраком - ястреб,
Крылья раздора: дели же и властвуй.
Дом, разделившись в основе своей - обречен...
Польза границы огненным чертит мечом.
Только - где же Любовь?
Век оловянный - Всадник скрывает лицо...
Вместо меча и щита - клеветы колесо.
Свите не-живших - душа на съеденье,
Истинность крови - елеем прощенья
Вот подаянье, где милости нет и на грош...
Белый твой хлеб, имя которому - Ложь.
Только - где же Любовь?
Век наш железный - Всадник Последней Луны,
Мера в руке его, конь и доспехи - черны.
Черные волки мчатся по следу...
Что пораженье и что им победа,
Что им слова, благочестия ложного хлам?
Всадник-Возмездие судит тебя по делам.
Взвешено, смерено - призрачной тенью
Следом приходит немое забвенье...
Век расшатался, лопнула тонкая нить -
Нечего, незачем, некому соединить,
Ибо - где же Любовь...
"ЧИСТОЙ ЗОЛОЮ..."
- Ведьмой бродила в тени дубрав -
Чем ворожила, кого призывала?
- Чистой золой полуночных трав
Холст я белила и кровь затворяла...
- С дьявольской тенью шла под венец...
Чем ты заплатишь? - нет оправданья!
- Чистой золою сгоревших сердец -
Не отреченьем, не покаяньем.
- Что же раскаяться ты не спешишь?
Или поверила, будто бессмертна?
- Чистой золою сожженной души
Ввысь улетаю на крыльях ветра...
- Чем поминать - добром или злом,
Темным вином ли, горем притворным?
- Черным железом и серебром,
Белой золою и пеплом черным...
"НЕ ПЕРЕЛИЦОВЫВАЙ..."
Пускай безыскусны, пускай тихи,
Наивны, как детский рисунок мелом -
Не перелицовывай стихи...
Свое дыхание не переделать.
Когда слова - как горсть медяков,
И не замирает сердце в объятьях -
Не перелицовывай любовь,
Как штопают молью битое платье.
Когда насмешка язвить спешит -
В угоду сильным, речистым, надменным
Не перелицовывай души...
Она не умеет прощать измены.
...А ты отступил, ты не принял бой,
Затравленный зверь... все шрамы и опыт...
С тех пор все тянутся перед тобой
Кривые глухие окольные тропы.
Не перелицовывай стихи,
Не перелицовывай любовь,
Не перелицовывай души,
Не перелицовывай себя...
* * *
Пока
наша тверда рука,
Не нам
кланяться королям:
Благослови же меч и дальний поход,
И тех,
кто ждет
нас...
Пока
мы не ушли в закат,
Наш путь -
звезды и ветер в грудь:
Благослови же дорогу, вино и хлеб -
В пути
рассвет
наш...
Лети -
звезды еще светлы;
Наш путь
прям, как полет стрелы:
Благослови же честь и доблесть в бою -
Ветра
поют
нам...
ЗИМНЯЯ СКАЗКА
Am D
Холодно... Снова метет метель...
F G Am
Белый дpакон кpыла pаспахнул над землей.
Am D
В белый снег зябко укутан день -
F G Am
Да одаpит нас Hочь нездешней звездой:
C G
Да одаpит нас сон
Dm Am
Лютней или мечом,
F G A
Песнею той, что здесь не услышать нам;
F G Am
Пусть нас укpоет Hочь
Dm F
Чеpным своим плащом,
G Am
Пусть нас научит веpить забытым снам.
Холодно... Мерзнут цветы на окне,
И замыкают круг стрелки часов,
В тишине чудится снова мне
Дальней звезды, нездешней звезды зов.
Да возвратит нам сон память иных миров,
Знаки пути, которым мы некогда шли,
Пусть уведет нас Ночь к звездам из городов,
К звездам иной, далекой, забытой земли.
Холодно... Город укутан в снег,
Звезды снежинок не тают на волосах.
Легкий свет не обжигает век,
Снежный дракон бесшумно парит в небесах.
Да поведет нас сон в сумрак иных лесов -
Только во сне мы помним, что можем летать.
Пусть нас согреет Ночь пламенем звездных костров,
Пусть нас научит Ночь верить и ждать.
СЕРЕБРЯНЫЕ БУБЕНЦЫ СМЕРТИ
Am Dm Am
Ой да весело здесь жить тому,
Dm Am Dm Am Dm
кто сыт, да пьян, да слеп;
Am Dm Am
И смеется палач на помосте,
Dm Am Dm Am Dm C
и повешенный танцует в петле:
D
Если многое видишь - то лучше молчать,
E
если многое ведал - сгоpишь, как свеча,
Am
но твой час не пpишел, покуда молчат
Dm Am Dm Am
Сеpебpяные бубенцы Смеpти.
Dm F E Am
Сеpебpяные бубенцы Смеpти.
Dm Am Dm Am
Сеpебpяные бубенцы Смеpти.
Dm F E
Сеpебpяные...
Эй ты там, чего молчишь,
чего пpитих - подливай вино:
Ведьма, книжник, еpетик -
палачу да огню все pавно,
И любому цена - те же десять монет;
слышишь - псы госудаpя взяли твой след,
и звенят, предвещая последний рассвет
Серебряные бубенцы Смерти.
Подходи, веселый люд -
нынче будет на что поглазеть:
Видишь - ведьму волокут,
ей на площади огнем гореть.
Суд Служителей Валар огласит приговор -
жги проклятую ведьму, еретичку - в костер! -
а над площадью звенят, как безумный хор
Серебряные бубенцы Смерти.
Да что ты так побелел -
погоди, не торопись уходить:
Я ведь это не со зла -
ведь и мне же надо как-то жить;
А на все - воля Валар, государев указ,
ну, а если когда и доберутся до нас,
посмеются над нами в последний раз
Серебряные бубенцы Смерти...
* * *
Поднявший меч на наш союз...
А впрочем, нынче в моде "пушка":
Мы неудобны для других - наш путь, по мненью их,
Лежит в психушку.
Диплом, работа и семья -
А нам никто не даст отсрочки.
Возьмемся за руки, друзья,
Возьмемся за руки, друзья -
Нас перебьют поодиночке
Среди совсем чужих миров,
Средь суеты и серых буден
Еще мы помним наши сны - но скоро, может быть,
И их забудем.
Что нам сума или тюрьма? -
Успеть бы дописать до точки...
Возьмемся за руки, друзья,
Не то мы все сойдем с ума
И перемрем поодиночке.
Когда придет дележки час,
Не нас калач ржаной поманит -
А впрочем, может быть, и нас - и кто-то грустный нас
Вином помянет.
Пока же не настал наш срок,
Не все слова сложились в строчки -
Возьмемся за руки, друзья -
Не дай нам Дьявол или Бог
Сойти с ума поодиночке...
ПОЛНОЧЬ
( Алхэ )
Медный колокол нем... Помедли,
Эхо сна в полуночном зеркале:
Это крылья твои - Мэльдо,
Это - кровь на губах - мэл кори.
Мертвые, видишь, тоже умеют молиться
звездам.
Не оглянуться, не крикнуть, не возвратиться -
поздно.
Полночь.
Если в этом мире крылаты лишь птицы
да Властитель Тьмы -
кто излечит мое крыло...
Ломких листьев полет - осень.
Тонкий лед меж ладоней не тает.
Не найти на ответ вопроса -
Книгу Судеб ветер листает...
Мертвым - ты видишь - тоже забыть ничего
не дано.
Сердце стучит... нет, это лишь бьется птица
в окно.
Полночь.
Если в этом мире память хранят лишь горы
да Властитель Тьмы -
кто излечит мое крыло...
И останется только - верить,
Что когда-нибудь час настанет -
Ляжет Путь от распахнутой двери,
Словно меч из небесной стали.
В небе чужого мира напрасно искать -
Звезду...
Я обернусь на пороге, успев лишь сказать,
я иду.
Полночь.
Если в этом мире видеть умеют лишь звезды
да Властитель Тьмы -
кто излечит мое крыло...
ТОСКА ПО ДОМУ
( Алхэ )
Dm F Gm A
То ли сумеpки, то ли снова...
Dm F Gm A
Это пpосто - тоска по дому.
Gm A
Только дом мой - угли и пепел,
Gm B A
Сквозь котоpый пpобьется полынь...
Dm C Dm
Смоет дождь и pазвеет ветеp
Dm C Dm
То, что было домом моим.
То ли сумерки, то ли снова...
Это пальцы дождя слепого
Обожженных ладоней коснутся -
Словно боль причинить боятся...
Я успею - еще - оглянуться,
Не успев - уже - испугаться.
То ли сумерки, то ли снова...
Я не смею вымолвить слово.
Черный пепел, черные маки...
К обреченной весне возвратиться -
Что брести на ощупь во мраке,
Что взлететь подстреленной птице.
Победителем стал - побежденный,
Обернулась победа - позором.
Ветер ночи, от пепла черный,
Воет волком в расщелинах горных,
Бьется птицей, что крылья сломала,
Ранит грудь об острые скалы.
То ли сумерки, то ли снова...
Избран Путь, и нет мне иного:
Разделившей с Врагом проклятье -
Уходить, возвращаясь снова,
В неизбывной тоске по дому,
В бесконечности звездных странствий.
Это - рук, простертых над бездной,
Без-защитность и без-надеждность:
Прорастает молчанье словами,
Но тебе не услышать мой голос...
Это - пропасть между мирами.
Это - просто - тоска по дому.
НАРИЭЛЬ (ВЕДЬМА-II)
Я только знала звезды по именам и слова травы,
Я только помнила знаки неба и слышала песнь ветров...
Да видно, тем, кто ведает, нет больше места
среди живых -
А потому мы взлетаем в медное небо на крыльях костров.
А потому - не прячьте лиц и не отводите глаз:
Я - из огня в огонь, я - пепел на ветру,
я - дымом к небесам.
Так рассудил Закон, так повелел Король,
так боги учат вас:
Награда - праведным, победа - Верному,
костры - еретикам.
О ведьме проклятой не будет плакать небо -
да и надо ли?
Ты мне поверь, малыш - взаправду будет все:
уже кипит смола...
Мне платьем свадебным - рубаха черная,
да - не сорваться в крик,
Мне жгучий ведьмин цвет - костер на площади -
расплата по делам.
Я - из огня в огонь, я - алый ведьмин цвет,
я - дымом к небесам,
Цепями стянута - костер обнял меня -
не разомкнуть кольцо.
Мне пламя - саваном, покровом - пламя мне:
да не увидеть вам
Средь вихрей яростных - огнем оплавленное - мое лицо...
ДОМ
Привет тебе, мой печальный дом -
Тяжелое небо за тусклым стеклом,
Тяжелый дым над последним костром,
Открытое горло под острым серпом...
Привет тебе, мой далекий дом -
Прими меня, мой нездешний дом -
Развеянный западным ветром дым,
Застывший безмолвьем предсмертный стон,
Долина, одетая пеплом седым,
Костер в ночи - мой сгоревший дом...
Прости меня, мой усталый дом -
Мой замок, что выгорел, как душа:
Лишь только опавшие листья шуршат
Сгоревшей страницей, легким крылом.
Прости меня, мой покинутый дом...
В тоске по дому - прощай, мой дом.
Я дождь ловлю пересохшим ртом,
И кровью моей, как густым вином,
Наполнен кубок ушедших времен;
По серым камням бессильным вьюном
Как струйка дыма - горчащая грусть:
Прости меня, мой покинутый дом -
Тот дом, в который я не вернусь,
Где белые свечи и теплый свет -
Тот дом, которого больше нет.
МОЛВА
Am Dm
В чем моя вина? - в чеpном с сеpебpом.
E Am
В чем моя война - словом, не мечом...
F Am
В чем моя печаль - темное стекло...
Dm Am Dm E
Было и... - Пpощай... - было, да пpошло.
Тяжесть многих бед - да на плечи мне:
Горек этот хлеб, да другого нет.
Крылья лжи легки, да молва быстра:
От одной строки - к пламени костра.
В чем моя беда? - не склоню колен.
Мертвая вода, стылый холод стен...
Крылья лжи пестры - ярче радуги:
Ярые костры - кому - радостью?
Ввысь бы - да крыла переломаны,
Пепел да зола - кружат вороны...
Хоровод виллис привела молва:
Рано собрались - я еще жива!
Без оружья бой - мне ли - выстоять?
Против всех - одной: это - истина;
Помощи молить не пристало мне...
Что скажу? - "Прости... как устала я..."
ЧТО БЫЛО...
Что было - прошло,
поросло быльем;
Чтоб было светло,
свечи зажжем...
Танцевала под луной,
Первоцвет вплетя в венок -
Знаки судеб и дорог
Запорошены золой...
Что было - прошло:
душу успокой;
Чтоб было тепло,
разожги огонь...
Мне со смертью танцевать -
Видно, так судьба велит.
Чтобы было мягче спать,
Постелите ковыли...
Что было - пройдет,
раны отболят:
Плыви на восход
в волнах ковыля.
Слишком долог этот путь,
Да в ладонях стынет синь:
Чтоб с дороги отдохнуть,
Постелите мне полынь.
Огонь да зола,
да быль - не стерпеть:
Раскину крыла -
куда мне лететь...
Потанцуй теперь с огнем -
Будет пляска весела! -
Чтоб горящая смола
Стала - ведьминым цветком.
Умела летать -
да кончился сон:
Струну оборвать -
под пальцами стон.
В горьких травах вольно спать,
Вольным ветром - горько жить,
Память жемчугом низать
На серебряную нить.
Что было - прошло,
поросло быльем;
Что было - прошло,
душу успокой;
Что было - пройдет,
раны отболят;
Раскину крыла -
куда мне лететь...
"ЗАПРЕТИ ВЕТРАМ..."
А в песочные часы насыпали соль...
Я над пропастью у края - запрети ветрам дуть -
Вновь вплетаю в нити струн чернобыльник и боль:
Между ночью и рассветом уже не уснуть.
Я на острие меча - запрети ветрам петь -
Оглянулась: кто вослед? - высока трава...
Словно черная свеча - до утра сгореть.
Лишь над пропастью надежда - твои слова.
Я по лунному лучу - запрети ветрам плач -
Ухожу туда, где терн камень стен обвил;
Не согреет зябких плеч мой странничий плащ -
Так укрой меня на миг тенью черных крыл.
Я заклятие плела из забытых слов:
Можжевельник, ветвь сосны, да цветок огня.
Я травою встреч связала крыла ветров,
Чтобы звоном бубенцов не будили меня.
Что поет замерзший вереск в ночной тиши? -
"Не вернется никогда..." - запрети ветрам спор.
Стебли трав вплету в венок как слова души,
Чтобы пальцами огня их прочел костер.
Я ХОТЕЛА ТЕПЛА
Dm C Dm C Dm C Dm F
Hу что же - все было так, как нам и говоpили:
Gm A Gm A Dm
Дождь идет четвеpтый день, его хватает на всех.
C Dm C Dm C Dm F
Пpидоpожные тpавы, седые от пыли:
Gm A
То ли светлая смеpть, то ли пpоданный смех.
Gm A Dm
Все, что было надеждой - былье да зола;
F A Dm
Если слово не свяжет, то кpовь - что вода:
F C Gm B
Hочи белых бессонниц, седьмая беда...
A
Я так хотела тепла.
Ну что же, все было так, как нам и обещали -
Только в плюс двадцать пять руки не отогреть.
Так настаивай спирт да на травах печали -
Небо ждет тебя, видно, вернее, чем смерть
Все, что было надеждой - былье да зола,
Если слово не свяжет, то кровь - что вода.
Ночи белых бессонниц, седьмая беда...
Я так хотела тепла.
Ну что же, все стало так, как дождь напророчил:
Кольцевая дорога - на горло петлей.
Наливаешь в стакан бессонные ночи:
Все, что было надеждой - в ладонях золой,
Все, что было надеждой - былье да зола,
Если слово не свяжет, то кровь - что вода.
Ночи белых бессонниц, седьмая беда...
Я так хотела тепла -
А все было так, как нам и говорили,
Все было так, как нам и обещали,
Все стало так, как дождь напророчил...
Из цикла "СТИХИ МЕРТВОГО ЧЕЛОВЕКА"
* * *
Размышления -
мыши в подвалах
тюрьмы одиночества.
Только - кровью из горла -
слепые слова
пророчества
Немота, словно вакуум,
легкие рвет
в клочья:
Не спасти захлебнувшихся
горькой водой
ночи.
* * *
На кладбище случайно залетевший
Воздушный шар: - бездомная душа?
Шальная мысль? - беспомощный зверек,
Блуждающий по выжженным равнинам,
Из Некогда бегущий в Никогда,
Где пепел заметет ненужный след
Притихшего пушистого сурка?..
ДИССОНА
Так - застывает обморочный взгляд.
Так - счет удвоенных страданьем лет -
На плечи - тяжестью могильных плит.
Сочится темным ядом райский плод.
Так - здесь "любовь" читается как "блуд".
Слова и маски так привычно врут,
И беспросветной скукой сводит рот
Слепое ожиданье майских ид,
Когда провалится в тифозный бред
Кровавый - светлый - обреченный град.
Как мученически - как адски свят
Мозг выжигающий холодный свет...
Кровавыми бинтами лоб обвит,
И давит мозг больничный белый свод:
Ожогового центра Страшный Суд.
* * *
Не просите.
Особенно тех, кто сильнее.
Не стучите.
В прошлое заперты двери.
Не ищите
Сочувствия в мертвых глазах.
Немота захлестнула, как провод, шею.
Всевидящий Глаз - отрицание веры -
В небесах.
Не-любовь.
...под полынным небом...
Без-надежность.
...горсть можжевеловых ягод...
Безверье.
...в мишурном терновом венце...
Причащенной кровавым хлебом -
Глоток милосердного яда
В конце.
* * *
Выступает кровь
на изломе будничных слов.
Выступает боль
на местах временных швов.
Выступает полынь
на незатянувшихся рвах,
Как следы гвоздей
на запястьях провидческих снов.
Выступает крик
на запекшихся сжатых губах.
Как всесильная Тьма
из сгустков крови костров,
Прорастает молчанье
из зерен слепых голосов -
Зверь, исполнен очей...
СБОЙ
Твой компьютер дал сбой.
Направление движения поезда спутав,
Ты увидела в этом прошедшего знак -
Как на коже - молочно-сладкую каплю.
Словно призрачный след тополиного пуха -
Знак Звезды, нарисованный узкой рукой.
Твой компьютер дал сбой.
...Ветер скатывал тени в туманный клубок
И гонял, натыкаясь на теплые стены,
И припудривал пылью последнего лета...
...Это после - болели невскрытые вены:
Твой компьютер дал сбой.
СТЕКЛЯННАЯ СТЕНА - IV
- Об стену!
На грязном асфальте - распятие тела:
Паденье.
С неба седьмого - во двор закоптелый.
Четыре стеклянных стены. В заключенье -
Паденье.
...Знаешь, как ветви вишни пружинят
под крылья ломающим телом?
Паденье.
Снега ожог - не в бездну, а в белое.
"Скорая помощь" в безмолвных аллеях.
("Кино" - это тоже звезда,
Распятая в черном квадрате,
Как "Нате!")
Паденье.
Голос, как визг циркулярки, въедливый:
"Жизни и смерти не знаете цену!" -
Об стену!.. -
Паденье.
...Но если бессмысленно биться об стену -
Бездушье толкает в колодец забвенья.
Стеклянный квадрат означает паденье,
Но -
вниз или вверх?..
...И я падаю,
падаю,
падаю...
Когда я упаду на асфальт -
не бойся:
я отползу в сторону,
чтобы ты
не споткнулся.
Из цикла "ГОРОД"
ЛИЦА
На Арбате,
Как известно, разгул рифмоплетства и демократии.
"А вот стихи, кому стихи -
Нерифмованные, нелитованные,
С пылу, с жару, два рубля пара!.."
...На заборе снежным квадратом
Висит объявление: "Продается душа."
Как просто Христа хлестать стихами!
Он не ответит вам эпиграммой,
И на штампованном гипсе распятий
Вы его распинаете - сами.
...Ура - перестройке!
Теперь - можно!..
Горькую правду - с фруктовым мороженым.
Слепые обрюзгшие морды -
Как белые стекла морга.
Спохватившийся Город
Отмывает осколки Сухаревой башни
От грязи - на Патриарших,
И рыдает над церковью развороченной:
"Доченька!"
...Мимо -
Через октябрьский снежный ад -
Ангел-хранитель в джинсах потертых.
Или - Понтий Пилат.
Или Воланд, надевший маску актера.
Чье-то обморочное лицо слева -
Как выходец с того света;
В зубах сигарета:
"Меня зовут Фрида, о королева..."
И ждет ответа.
Святая -
Час, как из реанимации, -
Уже огрызается:
"Себе, а не вам, режу вены -
Какое вам дело!.."
Одинокая Маргарита,
Не дождавшаяся Воланда.
Пятидолларовая Магдалина,
Не дождавшаяся Христа...
На нелепом паркетном Монмартре
Старый жонглер в шапке с бантами -
холодно! -
Подбрасывает три мяча,
В которых звенит -
пустота.
* * *
Мой Город, сумрачно-золотой,
с ресниц подоконников
роняет слезы дождя.
Когда он смеется,
с крыш падают глыбы льда.
В венах его рек
пульсирует подо льдом
черная кровь воды.
По нервам его городов
импульс идет в никуда,
когда набираю твой номер.
ЗДЕСЬ
Люди варят из яблок Эдема повидло -
"Это лучше, чем есть дикий мед и акрид!" -
Не провидя грядущие майские иды...
Здесь любовь безответная - это постыдно,
Как проверка на сифилис или СПИД.
Мир удобно покрыт черепичною крышей,
И тампонами ватными заткнуты уши,
Что умеют подслушивать, но не слышат,
Как ослепшее эхо на улице сонной
Мудрость Зоны читает руками диссон...
* * *
Стеклянной плоскости бред
Как хлеб, преломляет свет.
Сквозь черный негреющий смех
На черный негреющий мех
Смятенной метелью - снег:
Оксид, оседающий хлопьями
На дно пробирки Города.
Слова - концентрат морфия -
Под кожей - призрачным холодом.
В бессонной соленой полночи
Солью в часах песочных
Шуршат шерстящие звуки
Истертой в муку муки.
В МЕТРО (ОТРАЖЕНИЕ)
...И в неровном стекле, обращающем в мудрецов
Нищих духом, уткнувшихся тупо в безмыслие книги,
От бессонниц отечное, серо-пустое лицо
Прорастает посмертной усталостью имени: Игорь-
Северянин...
ПИТЕР, 23. 09. 90
Желтая жесть листьев
подернулась ржавчиной: дождь.
Город живет сентябрем.
Город похож на молочное сердце каштана,
чей лаковый панцирь расплющен
сталью трамвайных колес.
Гонит
ветер
цветные
обертки
конфет
И шепотный шелест молитв
сквозь марлевой мороси морок:
Город.
Мой неприкаянный взгляд,
как серая кошка, блуждает
по закопченной фольге,
вдавленной в черную грязь.
В каменной чаше святой
кладбищенской стылой воды
стебель полыни вмерзает в лед Никогда:
холод.
* * *
"Добрый человек! Поверь мне..."
/М. Булгаков, "Мастер и Маргарита"/
Чье-то слепое лицо среди мрака -
Белым пятном в перекрестьe окна.
Тусклой жестянкой дорожного знака
За провода зацепилась луна.
Словно монета - орел или решка? -
Вега прилипла к небесному дегтю.
Полночь с застывшей холодной усмешкой
Звезды, как иглы, вгоняет под ногти.
Город - бездонная черная прорва -
Гасит сознание, как хлороформ.
- Воздуха! -
белое хрупкое горло
Намертво стянуто черным шарфом.
Лик, что бледнее лица Абадонны,
Крик - в пустоту, и дорога - во тьму.
Холодно скалится диск телефона.
- В снег, на колени... молиться! - Кому?
Руки ломать в безысходной тоске...
В чем преступление? Кто твои судьи?
Вечной иглою засело в виске:
"Что с тобой сделали добрые люди?"
* * *
Мой Город.
У Города аритмия.
Машины тычутся, как слепые
Щенки - в упругую стену ливня
С запахом йода и валокордина.
Счетчик такси - часовая мина.
Зрячие руки. Слепые лица. Апологеты самоубийства.
Мой Город.
У Города - ностальгия
По не-вернувшимся из-за границы
Не-бытия. Прорастают полынью
Ливня стального ломкие спицы
На пустырях...
ЮРМАЛА (ДЗИНТАРИ)
Дзинтари.
Здесь -
дождь, захлебнувшийся звуком
своих торопливых ударов
по звонким зонтам.
Дзинтари.
Звон
звучных зеленых каштанов -
колючие бомбы, шипами
вспоровшие зеркало луж.
Дзинтари.
Луч
редкого бледного солнца -
толченый молочный янтарь,
отзвук затихшей струны.
Дзинтари.
Сны -
осколками замка Юрате
медленно рвущие ткань
привычного мира.
Дзинтари:
боль...
* * *
Мои руки помнят
стылый гранит Москвы.
Мои губы помнят
горько-соленый ветер.
Мое сердце помнит
рвущие небо шпили
Старой Риги.
Мои глаза
помнят тысячи городов.
Моя кровь
помнит город,
где я не была
никогда...
* * *
Город темного золота
где только иглой на стекле
отмечено время года
Город созданный
из отражений ночей и снов
тысячи городов
Город куда возможно прийти
только шагнув через зеркала лед
в холод сумрачных коридоров
под своды из черного камня
Город в котором
Смысл прорастает из Слова
ломая его оболочку
как утреннюю ноябрьскую чешую луж
и слова обретают свой вкус
как прохладно-лимонное "ждать"
как шоколад с запекшейся кровью "шок"
как горько-соленое Время
но Вечность иная на вкус
* * *
Я, гений Игорь-Северянин...
Все, что осталось?..
Белый могильный камень:
"Поэт Игорь-Северянин".
Сорок расстрелянный год.
Дни, вмерзшие в лед.
В промерзшем вагоне, в дыму сигаретном
Заходится в кашле Король Поэтов.
На каждом углу - личности в штатском.
...Ананасы в шампанском!..
К столетью поэта - признание.
Поздно.
Полвека запретов:
"Позор!
Пошлость!"
Полвека шевелится в колодах голов:
"Позер!" -
Так что, револьвер Маяковского - поза?..
Игорь Васильевич Лотарев,
Откуда в декабрьской Прибалтике - розы?
* * *
В.В.
Черный свитер Гамлета.
От станции "Таганская"
до станции "Улица 1905 года" -
шестнадцать лет,
две клинических смерти
и шесть остановок
по прямой.
Только.
ТРИОДИССОНА
Я стала ядом в алчном маке
И диссонансом в каждом звуке -
Бессмертья тень в безумном лике.
Как мы бессмысленно крылаты!
Уходят равнодушно Лоты -
Я таю солью в водах Леты.
Истертая монета - слово,
И тусклая лампада - слава,
Но Ангел Мрака смотрит - слева.
АЗБУКА БОЛИ
Ад. Бритва. Вена. Горечь. Дождь.
Ехидна. Жгут. Звезда. Игла.
Как кровь течет меж пальцев ночь,
Из раны сгустками - слова.
Крест. Лед. Молитва. Никогда.
(Кайф. Ломка. Морфий. Наркота.)
Окно. Паденье. Рана. След.
Как лимфа вязкий лунный свет.
Тень. Увертюра. Фауст. Храм.
Цыгане. Чаша. Шрам. Щепа.
Слепцом ведомая толпа
По мертво-розовым пескам.
Экклесиаст. Юрате. Яд.
Дорога - ощупью - сквозь ад.
КРОВЬ НА АСФАЛЬТЕ (рондо)
Кровь на асфальте - просто - густая
Красная краска: гуашь на стекле,
Темном, как пыльные стекла трамвая.
Словно в терзающей горло петле -
голос. Так птичья мечется стая,
В небе солено-холодном рыдая.
Так заключают - заживо - в склеп.
Так при паденьи крылья ломают:
Кровь-на-асфальте.
Так лихорадочными губами
Боль припадает к кровавой золе.
Город в расколотом янтаре
Так - умирает.
Только - гуашью "рубиновой" - тает
Кровь на асфальте.
25.10.89 - 15.08.90
ШУТ САТАНЫ
"Уже не смеется."
(Надпись на моем кресте.)
М. Цветаева
В багряном -
насмешка над "пурпуром власти"! -
впитавшем
нессову кровь -
вперед,
вниз,
за скатившимся с лестницы эхом -
алым смехом:
"Встать!
Шут идет!"
Смейтесь! -
и я посмеюсь над собой.
Улыбка
как кровь
запеклась на губах.
Смех
из горла выталкивает -
боль:
осколки стекол
в больных зрачках
окон.
Как темное зеркало
расколоты -
сны.
Душа
на дыбе
пыткой изломана.
На лобном месте -
не божий клоун:
шут Сатаны.
С костра сорвусь
комом пламени -
в липкую муть,
об истертые камни
площади -
грудью.
Грейте озябшие пальцы,
люди.
Добрые люди.
Стон -
сигаретной пачкой -
смят.
"Все приедается, даже ад."
* * *
Он прочитал сочинение Мастера... и просит тебя,
чтобы ты взял с собою мастера и наградил его
покоем.
("Мастер и Маргарита")
Прошу вас - принесите темных роз.
Я - не достала. Астер их любил.
...В ветвях - вороньего гнезда нарост,
Взамен цветов - каштаны на могилу,
И к горлу комом подступает год,
Где памяти стирающийся код -
Не-понятый сиделкой "донкий ход" -
Она - расшифровала: Дон Кихот.
И шаткая скамья. И стекла луж.
И терпкий запах влажных диких груш.
Янтарный шарф, и "маргаритский" плащ -
Как крыл излом.
Как запредельный плач:
Взамен цветов - каштаны на могилу...
ГОСПОДЬ ГЛУХИХ (рондо)
Господь глухих - готовящий кокнар,
Когда бредешь наощупь сквозь угар,
Когда молитвой на губах - "не рань",
Когда рвет легкие морозом - рань,
Когда постель страшней тюремных нар.
Игла. Приход. Забвенья смертный дар.
Как верят в твой обетованный рай,
В шприц набирая опийную дрянь,
Господь глухих!
Но вместо крови - жгучий черный вар,
И мозг больной напалмом жжет кумар,
И выгорают вены, словно ткань.
Ты - вены выжигающая скань,
Господь глухих.
* * *
Искры рождаются, чтоб устремляться вверх.
На безысходность страданий рожден человек.
Горько-соленый отчаянья вкус на губах.
Волчьим оскалом щерится остро - судьба.
Ангелы Тьмы играют декабрьский блюз.
Рай - этот тот же ад, но со знаком "плюс".
ГЕРТРУДА
Высокомерия железной маской
Пытаюсь скрыть страдальческий оскал:
Смотри - сейчас он бросит яд в бокал -
Жемчужину ценней короны датской.
"Как душно..." - пальцы бархат теребят: -
"Я пью твое здоровье, принц наследный!"
Прости меня, но этот дар - последний -
Я отнимаю, Гамлет, у тебя.
И палец жжет венчальное кольцо...
Но перед тем как смерти причаститься, -
Беспомощная мать-самоубийца,
Позволь, я оботру тебе лицо.
* * *
И.-С.
Горькие строки больны аритмией.
...Стерва, актерка, джиновая бестия -
Как я хотела вернуться в Эстию!
Как Вам хотелось вернуться в Россию...
Как холодна чужая земля...
Боже, прости - Короля.
* * *
А.Т.
Больно, когда распинают тело.
Больнее, когда распинают - имя
на серых листах - типографской краской.
* * *
Безумный дождь
отсчитывает миги
как часовая мина.
Мир - рушится.
А мы спасаем рукописи
из пламени камина.
Простите все, кому сиё хулиганство душу е греет... пРОСТО - КОГДА ЕСТЬ ТАКИЕ СТИХИ, ХОЧЕТСЯ РАССАЗАТЬ ИХ ВСЕМ...
МИР, КОТОРОГО НЕТ
"Сын мой!
Никаких островов нет..."
М.Щербаков
Нет никаких островов, никаких миров
кроме этого мира - нет:
Память твоя - это зыбкий туман, это рябь на воде,
это ветер оставил след.
Нет ни пути среди звезд, ни крыл за спиной -
не со-прикоснуться рукам:
Мы же не дети, чтоб верить легендам и книгам,
мечтам и забытым снам.
Мы же не дети - послушай, ведь это игра,
ведь это всего лишь - Игра:
Звезды не могут петь, и нечего слушать,
сидя в ночи у костра.
Лютней не станет гитара, дерево - сталью,
скалою - зеленый склон:
Все это - старая сказка, не-бывшая тайна,
печальный забытый сон.
Так почему же опять мы стремимся в тот мир,
который - не может быть,
Зная, что это игра, что закрыта дверь,
что в мечте невозможно жить?
Это - попытка к бегству: от тусклого неба,
от пыли, асфальта и стен
Вырваться к звездному свету в стремленье нелепом
разрушить реальности плен.
Но никаких островов, никаких миров,
кроме этого мира - нет.
Так почему мы готовы из теплых квартир
бежать в этот звездный бред?
Так почему же мы ищем в придуманных сказках
истин извечных след?
Как мы могли поверить в тот горький и светлый
мир-которого-нет?
Как мы посмели видеть тот горький и светлый
мир, которого нет?..
...как мы сумели вспомнить тот горький и светлый
мир, которого нет...
* * *
По мертвой белизне, по выжженной стерне
По скалам да пескам бредет моя тоска...
Седые ковыли пути ей заплели -
Лишь горький ветер вслед несет вишневый цвет...
Багульник да ковыль, осоку да полынь
Я на порог стелю - уйти тоске велю.
Где ветер гонит прах, где вереск на камнях,
Вдоль топей да болот печаль моя идет
Сквозь ветреную тьму - к порогу моему,
В лохмотьях на ветру - к погасшему костру.
Беленый под луной березовой золой
Возьми, печаль, мой лен - забудь дорогу в дом.
По травам, по камням, по мхам да по корням
По скошенным лугам, по вспаханным полям
С котомкой за спиной бредет седая боль,
Что хлеб пекла с золой, месила с лебедой.
Я маковой росой наполню кубок твой -
Да сколь ее не пить, а боль не утолить...
* * *
Что мне петь о дороге? - другие споют
Про разбитые ноги и дальний приют,
И как ветер летит, и про песню в пути,
И про дом, до которого нам не дойти.
Что мне петь о любви? - другие споют
О пожаре в крови да о тех, что нас ждут;
Что бессильны разлуки - предвестницы бед -
Там, где встретились руки над пропастью лет.
Что о памяти петь? - другие споют,
Что она не умрет с тем, кто гибнет в бою,
Что не канет по прах, не сгорит на кострах,
Что она - словно вереск на дальних холмах.
Полевою травою мой след зарастет,
Ну а ветер шальной слова разнесет,
Разбросает, развеет, да в клочья порвет...
Что другим отдала, теперь не мое.
Что в пыль, что в ковыль, что в чужой монастырь,
Что в чужих стихах, что в дорожный прах,
Что зельем в вино, что камнем в окно,
У дороги ростком, да мертвым листком...
Что мне петь о дороге? - другие споют...
* * *
Расплелись дороги, разошлись
Во все стороны.
От костра, где искры ввысь рвались -
Угли черные.
Стертою подковой в ковыле -
Обещание...
Напиши мне слово на золе
На прощание...
Сделано - сказано, словом не связано,
Чаша расколота - что нам осталось?
Сказано - сделано: клочьями белыми,
Цветом вишневым по небу лететь...
Заплела дороги лебеда,
Выше тянется...
Если не вернешься по следам -
Что останется?
Сколько оставляешь позади -
Полем выжженным?
...Размывают тусклые дожди
Глину рыжую...
Стерпится - слюбится, все позабудется,
Все перемелется - что нам останется?
Слюбится - стерпится: мельница вертится,
Легкой крылаткой по небу летим.
Скошено - брошено: платьем изношенным,
Даром непрошеным - что же осталось?
Льдистое крошево - ранней порошею,
Снежной крупою мой след заметет.
ТАМ ЗА ОКНОМ - МИР...
Не закат вином расплескался в пыли -
Не успеешь раскрыться за миг до земли.
Я возьму свои слова и дела
И отдам их той, что давно умерла.
Раскачался мир, миг - и лопнет нить,
Из разбитого зеркала смотрит сова...
Я возьму твои дела и слова
И отдам тому, кто не смел любить.
Потому, что там за окном - мир,
Белых яблонь дым и дожди весны,
Потому что там за окном - сны,
Потому что там за окном - ты,
А меня нет.
Нехранимые письма - ненужный хлам.
Не поранив рук - не разбить стекла.
Не ударит молния в твой порог -
Не смотри в глаза Королю Дорог.
Разменяв крыла на перо и пух,
Разменяв меня на пяток других,
Не посмевший слова промолвить вслух, -
Мы могли лететь, а теперь - беги,
Потому, что там за окном - мир...
Вот тебе терновник и бересклет.
Потому что там за окном - явь,
Потому что там за окном - я,
А тебя - нет.
ТЫ НАУЧИШЬСЯ СПАТЬ ПО НОЧАМ
Было - вчера и так будет завтра:
Газ, электричество, теплый завтрак,
Каждый сверчок знай свое место -
Клетчатый плед и мягкое кресло, и
Ты научишься спать по ночам.
Нити разорванной снова не свяжешь -
Мир, о котором уже не расскажешь,
Песни, которым уже не родиться -
Долго ли, коротко, это случится:
Ты научишься спать по ночам.
Сказка, в которую больше не веришь,
Слово, которому больше не верен
Ломкие строки листвой облетели:
В тень отступивший - не выйдешь из тени, но
Ты научишься спать по ночам.
Будет - разумно, покойно, нормально,
Размеренно, счастливо и беспечально;
Словом, ни взглядом никто не осудит -
Только вот нас уже рядом не будет, но
Ты научишься спать по ночам.
МЫ
(Ночная Охота)
Ты слышишь, в дверь стучат - не открывай:
Это сон.
Пропустишь поезд, уходящий в рай
В ноль часов.
Осенний ветер в песнях весны,
Разлук предвестье, птицы войны:
Ты слышишь, в дверь стучат - не открывай:
Это мы.
Мы стали Ночной Охотой ваших снов,
За нами - полнолунья волчий зов:
Мы были небом, птицей, травой, -
Мы стали ветром, пеплом, золой
Своих городов.
Двойным ударом крыл взмывая ввысь -
Или в смерть,
Двойным ударом рассекая жизнь,
Словно плеть, -
В озерах глаз - ледяная вода:
Король Дорог, Королева-Беда:
Ты можешь еще успеть спастись -
Отвернись.
Ночная Охота - полузабытый страх,
Копыта коней вздымают звездный прах:
Драконий танец, бесовский пляс -
Но вам не увидеть такими нас
В своих зеркалах.
Закрой же окна, дверь запри и вслед
Не гляди
Единый знак - аир и Ведьмин цвет
На груди
Бессонная ночь над белым листом -
Как бездна между мостом и крестом
Того, кто рядом, гроза не щадит -
Уходи.
Ночная Охота: кто посмеет вслед?
Шагнешь за порог - а назад возврата нет:
В снегу - отпечатки лунных подков,
Крылатые кони ждут седоков -
Уходим в рассвет...
Ночная Охота - сердце, дающее сбой:
Нарушен узор планет, что начертан судьбой:
Мы - пляска ветра на грани миров,
Мы - злое пламя темных костров,
Мы стали - собой.
ОСЕНЬ
(Не-прощание)
I
У темного холодного костра
Мне не согреть навек озябших пальцев.
Безумные провидцы и скитальцы,
Стихи не доживают до утра
У темного холодного костра.
Прощанье обращается в прощенье...
Наперекор пророчеству и року,
Я не вернусь к начертанному сроку.
Роняет листья бересклет осенний...
Прощанье обращается в прощенье.
Я догорю в преддверии рассвета...
Над вереском ветра разлук развеют
Последние слова: "Я не жалею".
Лучиной тонкой, песней недопетой
Я догорю в преддверии рассвета...
II
...Так я бреду дождем осенним,
Так ты выходишь вновь из тени
(Пускай - во сне и не ко мне),
Так рассыпаются ответы
Листвой багряной бересклета,
Отравой жемчуга в вине.
Так от прощания к прощенью,
Так от забвения к прозренью
Идут, над Вечностью смеясь.
Так я лечу стрелой полынной,
В повиновеньи неповинна,
Предназначеньем не гордясь.
Так вниз стекает щебнем осыпь,
Так тихо засыпает осень...
Ну что ж, исполнен Уговор...
Мчи на крылах ветров прощаний -
От понимания к печали,
Из ля-минора в ре-минор.
ОДИН МЕЧ ПРОТИВ НЕБА
Когда пылает степной ковыль,
Когда разбивается сердце в пыль,
Душа отражается в зеркалах,
Под пальцами плавится лед стекла,
Когда на губах проступает соль,
Когда танцует безумный Король,
И слово "сон" похоже на "стон" -
Остановись на краю времен -
Между Тьмою и Светом,
Между "был" и "не был",
Между "быль" и "небыль"...
Один меч против неба...
Пока еще плывут корабли,
Пока "молиться" не значит "молить",
И не расплескался кровью рассвет,
И синее небо, а смерти нет,
Пока Судьба не замкнула кольцо,
Пока горизонт не ударил в лицо,
И день вызывает тебя на бой -
Остановись... останься собой -
Между Тьмою и Светом,
Между "был" и "не был",
Между "быль" и "небыль"...
Один меч против неба...
Вот рута и вереск в моих руках,
Вот свист стрелы и щелчок курка,
Вот таинство хлеба и горечь вина,
Вот много истин, а правда - одна,
Вот слово и кровь прорастают травой,
Вот небо - купол над головой,
Вот краткий миг между "целься" и "пли",
Вот ты стоишь на краю земли -
Между Тьмою и Светом,
Между "был" и "не был",
Между "быль" и "небыль"...
Один меч против неба...
ВСАДНИКИ АПОКАЛИПСИСА
Век наш серебряный - Лучник на белом коне
Горнее небо, город в жемчужном огне
Белые псы - как стрелы в полете...
Время начаться зимней охоте
Льдистая сталь - наши души чисты и светлы
Это Закон... алмазное жало стрелы..
Только где же Любовь?
Медный наш век - козырная трефовая масть,
Всадник багряный, имя которому - Власть.
Золотоглазым призраком - ястреб,
Крылья раздора: дели же и властвуй.
Дом, разделившись в основе своей - обречен...
Польза границы огненным чертит мечом.
Только - где же Любовь?
Век оловянный - Всадник скрывает лицо...
Вместо меча и щита - клеветы колесо.
Свите не-живших - душа на съеденье,
Истинность крови - елеем прощенья
Вот подаянье, где милости нет и на грош...
Белый твой хлеб, имя которому - Ложь.
Только - где же Любовь?
Век наш железный - Всадник Последней Луны,
Мера в руке его, конь и доспехи - черны.
Черные волки мчатся по следу...
Что пораженье и что им победа,
Что им слова, благочестия ложного хлам?
Всадник-Возмездие судит тебя по делам.
Взвешено, смерено - призрачной тенью
Следом приходит немое забвенье...
Век расшатался, лопнула тонкая нить -
Нечего, незачем, некому соединить,
Ибо - где же Любовь...
"ЧИСТОЙ ЗОЛОЮ..."
- Ведьмой бродила в тени дубрав -
Чем ворожила, кого призывала?
- Чистой золой полуночных трав
Холст я белила и кровь затворяла...
- С дьявольской тенью шла под венец...
Чем ты заплатишь? - нет оправданья!
- Чистой золою сгоревших сердец -
Не отреченьем, не покаяньем.
- Что же раскаяться ты не спешишь?
Или поверила, будто бессмертна?
- Чистой золою сожженной души
Ввысь улетаю на крыльях ветра...
- Чем поминать - добром или злом,
Темным вином ли, горем притворным?
- Черным железом и серебром,
Белой золою и пеплом черным...
"НЕ ПЕРЕЛИЦОВЫВАЙ..."
Пускай безыскусны, пускай тихи,
Наивны, как детский рисунок мелом -
Не перелицовывай стихи...
Свое дыхание не переделать.
Когда слова - как горсть медяков,
И не замирает сердце в объятьях -
Не перелицовывай любовь,
Как штопают молью битое платье.
Когда насмешка язвить спешит -
В угоду сильным, речистым, надменным
Не перелицовывай души...
Она не умеет прощать измены.
...А ты отступил, ты не принял бой,
Затравленный зверь... все шрамы и опыт...
С тех пор все тянутся перед тобой
Кривые глухие окольные тропы.
Не перелицовывай стихи,
Не перелицовывай любовь,
Не перелицовывай души,
Не перелицовывай себя...
* * *
Пока
наша тверда рука,
Не нам
кланяться королям:
Благослови же меч и дальний поход,
И тех,
кто ждет
нас...
Пока
мы не ушли в закат,
Наш путь -
звезды и ветер в грудь:
Благослови же дорогу, вино и хлеб -
В пути
рассвет
наш...
Лети -
звезды еще светлы;
Наш путь
прям, как полет стрелы:
Благослови же честь и доблесть в бою -
Ветра
поют
нам...
ЗИМНЯЯ СКАЗКА
Am D
Холодно... Снова метет метель...
F G Am
Белый дpакон кpыла pаспахнул над землей.
Am D
В белый снег зябко укутан день -
F G Am
Да одаpит нас Hочь нездешней звездой:
C G
Да одаpит нас сон
Dm Am
Лютней или мечом,
F G A
Песнею той, что здесь не услышать нам;
F G Am
Пусть нас укpоет Hочь
Dm F
Чеpным своим плащом,
G Am
Пусть нас научит веpить забытым снам.
Холодно... Мерзнут цветы на окне,
И замыкают круг стрелки часов,
В тишине чудится снова мне
Дальней звезды, нездешней звезды зов.
Да возвратит нам сон память иных миров,
Знаки пути, которым мы некогда шли,
Пусть уведет нас Ночь к звездам из городов,
К звездам иной, далекой, забытой земли.
Холодно... Город укутан в снег,
Звезды снежинок не тают на волосах.
Легкий свет не обжигает век,
Снежный дракон бесшумно парит в небесах.
Да поведет нас сон в сумрак иных лесов -
Только во сне мы помним, что можем летать.
Пусть нас согреет Ночь пламенем звездных костров,
Пусть нас научит Ночь верить и ждать.
СЕРЕБРЯНЫЕ БУБЕНЦЫ СМЕРТИ
Am Dm Am
Ой да весело здесь жить тому,
Dm Am Dm Am Dm
кто сыт, да пьян, да слеп;
Am Dm Am
И смеется палач на помосте,
Dm Am Dm Am Dm C
и повешенный танцует в петле:
D
Если многое видишь - то лучше молчать,
E
если многое ведал - сгоpишь, как свеча,
Am
но твой час не пpишел, покуда молчат
Dm Am Dm Am
Сеpебpяные бубенцы Смеpти.
Dm F E Am
Сеpебpяные бубенцы Смеpти.
Dm Am Dm Am
Сеpебpяные бубенцы Смеpти.
Dm F E
Сеpебpяные...
Эй ты там, чего молчишь,
чего пpитих - подливай вино:
Ведьма, книжник, еpетик -
палачу да огню все pавно,
И любому цена - те же десять монет;
слышишь - псы госудаpя взяли твой след,
и звенят, предвещая последний рассвет
Серебряные бубенцы Смерти.
Подходи, веселый люд -
нынче будет на что поглазеть:
Видишь - ведьму волокут,
ей на площади огнем гореть.
Суд Служителей Валар огласит приговор -
жги проклятую ведьму, еретичку - в костер! -
а над площадью звенят, как безумный хор
Серебряные бубенцы Смерти.
Да что ты так побелел -
погоди, не торопись уходить:
Я ведь это не со зла -
ведь и мне же надо как-то жить;
А на все - воля Валар, государев указ,
ну, а если когда и доберутся до нас,
посмеются над нами в последний раз
Серебряные бубенцы Смерти...
* * *
Поднявший меч на наш союз...
А впрочем, нынче в моде "пушка":
Мы неудобны для других - наш путь, по мненью их,
Лежит в психушку.
Диплом, работа и семья -
А нам никто не даст отсрочки.
Возьмемся за руки, друзья,
Возьмемся за руки, друзья -
Нас перебьют поодиночке
Среди совсем чужих миров,
Средь суеты и серых буден
Еще мы помним наши сны - но скоро, может быть,
И их забудем.
Что нам сума или тюрьма? -
Успеть бы дописать до точки...
Возьмемся за руки, друзья,
Не то мы все сойдем с ума
И перемрем поодиночке.
Когда придет дележки час,
Не нас калач ржаной поманит -
А впрочем, может быть, и нас - и кто-то грустный нас
Вином помянет.
Пока же не настал наш срок,
Не все слова сложились в строчки -
Возьмемся за руки, друзья -
Не дай нам Дьявол или Бог
Сойти с ума поодиночке...
ПОЛНОЧЬ
( Алхэ )
Медный колокол нем... Помедли,
Эхо сна в полуночном зеркале:
Это крылья твои - Мэльдо,
Это - кровь на губах - мэл кори.
Мертвые, видишь, тоже умеют молиться
звездам.
Не оглянуться, не крикнуть, не возвратиться -
поздно.
Полночь.
Если в этом мире крылаты лишь птицы
да Властитель Тьмы -
кто излечит мое крыло...
Ломких листьев полет - осень.
Тонкий лед меж ладоней не тает.
Не найти на ответ вопроса -
Книгу Судеб ветер листает...
Мертвым - ты видишь - тоже забыть ничего
не дано.
Сердце стучит... нет, это лишь бьется птица
в окно.
Полночь.
Если в этом мире память хранят лишь горы
да Властитель Тьмы -
кто излечит мое крыло...
И останется только - верить,
Что когда-нибудь час настанет -
Ляжет Путь от распахнутой двери,
Словно меч из небесной стали.
В небе чужого мира напрасно искать -
Звезду...
Я обернусь на пороге, успев лишь сказать,
я иду.
Полночь.
Если в этом мире видеть умеют лишь звезды
да Властитель Тьмы -
кто излечит мое крыло...
ТОСКА ПО ДОМУ
( Алхэ )
Dm F Gm A
То ли сумеpки, то ли снова...
Dm F Gm A
Это пpосто - тоска по дому.
Gm A
Только дом мой - угли и пепел,
Gm B A
Сквозь котоpый пpобьется полынь...
Dm C Dm
Смоет дождь и pазвеет ветеp
Dm C Dm
То, что было домом моим.
То ли сумерки, то ли снова...
Это пальцы дождя слепого
Обожженных ладоней коснутся -
Словно боль причинить боятся...
Я успею - еще - оглянуться,
Не успев - уже - испугаться.
То ли сумерки, то ли снова...
Я не смею вымолвить слово.
Черный пепел, черные маки...
К обреченной весне возвратиться -
Что брести на ощупь во мраке,
Что взлететь подстреленной птице.
Победителем стал - побежденный,
Обернулась победа - позором.
Ветер ночи, от пепла черный,
Воет волком в расщелинах горных,
Бьется птицей, что крылья сломала,
Ранит грудь об острые скалы.
То ли сумерки, то ли снова...
Избран Путь, и нет мне иного:
Разделившей с Врагом проклятье -
Уходить, возвращаясь снова,
В неизбывной тоске по дому,
В бесконечности звездных странствий.
Это - рук, простертых над бездной,
Без-защитность и без-надеждность:
Прорастает молчанье словами,
Но тебе не услышать мой голос...
Это - пропасть между мирами.
Это - просто - тоска по дому.
НАРИЭЛЬ (ВЕДЬМА-II)
Я только знала звезды по именам и слова травы,
Я только помнила знаки неба и слышала песнь ветров...
Да видно, тем, кто ведает, нет больше места
среди живых -
А потому мы взлетаем в медное небо на крыльях костров.
А потому - не прячьте лиц и не отводите глаз:
Я - из огня в огонь, я - пепел на ветру,
я - дымом к небесам.
Так рассудил Закон, так повелел Король,
так боги учат вас:
Награда - праведным, победа - Верному,
костры - еретикам.
О ведьме проклятой не будет плакать небо -
да и надо ли?
Ты мне поверь, малыш - взаправду будет все:
уже кипит смола...
Мне платьем свадебным - рубаха черная,
да - не сорваться в крик,
Мне жгучий ведьмин цвет - костер на площади -
расплата по делам.
Я - из огня в огонь, я - алый ведьмин цвет,
я - дымом к небесам,
Цепями стянута - костер обнял меня -
не разомкнуть кольцо.
Мне пламя - саваном, покровом - пламя мне:
да не увидеть вам
Средь вихрей яростных - огнем оплавленное - мое лицо...
ДОМ
Привет тебе, мой печальный дом -
Тяжелое небо за тусклым стеклом,
Тяжелый дым над последним костром,
Открытое горло под острым серпом...
Привет тебе, мой далекий дом -
Прими меня, мой нездешний дом -
Развеянный западным ветром дым,
Застывший безмолвьем предсмертный стон,
Долина, одетая пеплом седым,
Костер в ночи - мой сгоревший дом...
Прости меня, мой усталый дом -
Мой замок, что выгорел, как душа:
Лишь только опавшие листья шуршат
Сгоревшей страницей, легким крылом.
Прости меня, мой покинутый дом...
В тоске по дому - прощай, мой дом.
Я дождь ловлю пересохшим ртом,
И кровью моей, как густым вином,
Наполнен кубок ушедших времен;
По серым камням бессильным вьюном
Как струйка дыма - горчащая грусть:
Прости меня, мой покинутый дом -
Тот дом, в который я не вернусь,
Где белые свечи и теплый свет -
Тот дом, которого больше нет.
МОЛВА
Am Dm
В чем моя вина? - в чеpном с сеpебpом.
E Am
В чем моя война - словом, не мечом...
F Am
В чем моя печаль - темное стекло...
Dm Am Dm E
Было и... - Пpощай... - было, да пpошло.
Тяжесть многих бед - да на плечи мне:
Горек этот хлеб, да другого нет.
Крылья лжи легки, да молва быстра:
От одной строки - к пламени костра.
В чем моя беда? - не склоню колен.
Мертвая вода, стылый холод стен...
Крылья лжи пестры - ярче радуги:
Ярые костры - кому - радостью?
Ввысь бы - да крыла переломаны,
Пепел да зола - кружат вороны...
Хоровод виллис привела молва:
Рано собрались - я еще жива!
Без оружья бой - мне ли - выстоять?
Против всех - одной: это - истина;
Помощи молить не пристало мне...
Что скажу? - "Прости... как устала я..."
ЧТО БЫЛО...
Что было - прошло,
поросло быльем;
Чтоб было светло,
свечи зажжем...
Танцевала под луной,
Первоцвет вплетя в венок -
Знаки судеб и дорог
Запорошены золой...
Что было - прошло:
душу успокой;
Чтоб было тепло,
разожги огонь...
Мне со смертью танцевать -
Видно, так судьба велит.
Чтобы было мягче спать,
Постелите ковыли...
Что было - пройдет,
раны отболят:
Плыви на восход
в волнах ковыля.
Слишком долог этот путь,
Да в ладонях стынет синь:
Чтоб с дороги отдохнуть,
Постелите мне полынь.
Огонь да зола,
да быль - не стерпеть:
Раскину крыла -
куда мне лететь...
Потанцуй теперь с огнем -
Будет пляска весела! -
Чтоб горящая смола
Стала - ведьминым цветком.
Умела летать -
да кончился сон:
Струну оборвать -
под пальцами стон.
В горьких травах вольно спать,
Вольным ветром - горько жить,
Память жемчугом низать
На серебряную нить.
Что было - прошло,
поросло быльем;
Что было - прошло,
душу успокой;
Что было - пройдет,
раны отболят;
Раскину крыла -
куда мне лететь...
"ЗАПРЕТИ ВЕТРАМ..."
А в песочные часы насыпали соль...
Я над пропастью у края - запрети ветрам дуть -
Вновь вплетаю в нити струн чернобыльник и боль:
Между ночью и рассветом уже не уснуть.
Я на острие меча - запрети ветрам петь -
Оглянулась: кто вослед? - высока трава...
Словно черная свеча - до утра сгореть.
Лишь над пропастью надежда - твои слова.
Я по лунному лучу - запрети ветрам плач -
Ухожу туда, где терн камень стен обвил;
Не согреет зябких плеч мой странничий плащ -
Так укрой меня на миг тенью черных крыл.
Я заклятие плела из забытых слов:
Можжевельник, ветвь сосны, да цветок огня.
Я травою встреч связала крыла ветров,
Чтобы звоном бубенцов не будили меня.
Что поет замерзший вереск в ночной тиши? -
"Не вернется никогда..." - запрети ветрам спор.
Стебли трав вплету в венок как слова души,
Чтобы пальцами огня их прочел костер.
Я ХОТЕЛА ТЕПЛА
Dm C Dm C Dm C Dm F
Hу что же - все было так, как нам и говоpили:
Gm A Gm A Dm
Дождь идет четвеpтый день, его хватает на всех.
C Dm C Dm C Dm F
Пpидоpожные тpавы, седые от пыли:
Gm A
То ли светлая смеpть, то ли пpоданный смех.
Gm A Dm
Все, что было надеждой - былье да зола;
F A Dm
Если слово не свяжет, то кpовь - что вода:
F C Gm B
Hочи белых бессонниц, седьмая беда...
A
Я так хотела тепла.
Ну что же, все было так, как нам и обещали -
Только в плюс двадцать пять руки не отогреть.
Так настаивай спирт да на травах печали -
Небо ждет тебя, видно, вернее, чем смерть
Все, что было надеждой - былье да зола,
Если слово не свяжет, то кровь - что вода.
Ночи белых бессонниц, седьмая беда...
Я так хотела тепла.
Ну что же, все стало так, как дождь напророчил:
Кольцевая дорога - на горло петлей.
Наливаешь в стакан бессонные ночи:
Все, что было надеждой - в ладонях золой,
Все, что было надеждой - былье да зола,
Если слово не свяжет, то кровь - что вода.
Ночи белых бессонниц, седьмая беда...
Я так хотела тепла -
А все было так, как нам и говорили,
Все было так, как нам и обещали,
Все стало так, как дождь напророчил...
Из цикла "СТИХИ МЕРТВОГО ЧЕЛОВЕКА"
* * *
Размышления -
мыши в подвалах
тюрьмы одиночества.
Только - кровью из горла -
слепые слова
пророчества
Немота, словно вакуум,
легкие рвет
в клочья:
Не спасти захлебнувшихся
горькой водой
ночи.
* * *
На кладбище случайно залетевший
Воздушный шар: - бездомная душа?
Шальная мысль? - беспомощный зверек,
Блуждающий по выжженным равнинам,
Из Некогда бегущий в Никогда,
Где пепел заметет ненужный след
Притихшего пушистого сурка?..
ДИССОНА
Так - застывает обморочный взгляд.
Так - счет удвоенных страданьем лет -
На плечи - тяжестью могильных плит.
Сочится темным ядом райский плод.
Так - здесь "любовь" читается как "блуд".
Слова и маски так привычно врут,
И беспросветной скукой сводит рот
Слепое ожиданье майских ид,
Когда провалится в тифозный бред
Кровавый - светлый - обреченный град.
Как мученически - как адски свят
Мозг выжигающий холодный свет...
Кровавыми бинтами лоб обвит,
И давит мозг больничный белый свод:
Ожогового центра Страшный Суд.
* * *
Не просите.
Особенно тех, кто сильнее.
Не стучите.
В прошлое заперты двери.
Не ищите
Сочувствия в мертвых глазах.
Немота захлестнула, как провод, шею.
Всевидящий Глаз - отрицание веры -
В небесах.
Не-любовь.
...под полынным небом...
Без-надежность.
...горсть можжевеловых ягод...
Безверье.
...в мишурном терновом венце...
Причащенной кровавым хлебом -
Глоток милосердного яда
В конце.
* * *
Выступает кровь
на изломе будничных слов.
Выступает боль
на местах временных швов.
Выступает полынь
на незатянувшихся рвах,
Как следы гвоздей
на запястьях провидческих снов.
Выступает крик
на запекшихся сжатых губах.
Как всесильная Тьма
из сгустков крови костров,
Прорастает молчанье
из зерен слепых голосов -
Зверь, исполнен очей...
СБОЙ
Твой компьютер дал сбой.
Направление движения поезда спутав,
Ты увидела в этом прошедшего знак -
Как на коже - молочно-сладкую каплю.
Словно призрачный след тополиного пуха -
Знак Звезды, нарисованный узкой рукой.
Твой компьютер дал сбой.
...Ветер скатывал тени в туманный клубок
И гонял, натыкаясь на теплые стены,
И припудривал пылью последнего лета...
...Это после - болели невскрытые вены:
Твой компьютер дал сбой.
СТЕКЛЯННАЯ СТЕНА - IV
- Об стену!
На грязном асфальте - распятие тела:
Паденье.
С неба седьмого - во двор закоптелый.
Четыре стеклянных стены. В заключенье -
Паденье.
...Знаешь, как ветви вишни пружинят
под крылья ломающим телом?
Паденье.
Снега ожог - не в бездну, а в белое.
"Скорая помощь" в безмолвных аллеях.
("Кино" - это тоже звезда,
Распятая в черном квадрате,
Как "Нате!")
Паденье.
Голос, как визг циркулярки, въедливый:
"Жизни и смерти не знаете цену!" -
Об стену!.. -
Паденье.
...Но если бессмысленно биться об стену -
Бездушье толкает в колодец забвенья.
Стеклянный квадрат означает паденье,
Но -
вниз или вверх?..
...И я падаю,
падаю,
падаю...
Когда я упаду на асфальт -
не бойся:
я отползу в сторону,
чтобы ты
не споткнулся.
Из цикла "ГОРОД"
ЛИЦА
На Арбате,
Как известно, разгул рифмоплетства и демократии.
"А вот стихи, кому стихи -
Нерифмованные, нелитованные,
С пылу, с жару, два рубля пара!.."
...На заборе снежным квадратом
Висит объявление: "Продается душа."
Как просто Христа хлестать стихами!
Он не ответит вам эпиграммой,
И на штампованном гипсе распятий
Вы его распинаете - сами.
...Ура - перестройке!
Теперь - можно!..
Горькую правду - с фруктовым мороженым.
Слепые обрюзгшие морды -
Как белые стекла морга.
Спохватившийся Город
Отмывает осколки Сухаревой башни
От грязи - на Патриарших,
И рыдает над церковью развороченной:
"Доченька!"
...Мимо -
Через октябрьский снежный ад -
Ангел-хранитель в джинсах потертых.
Или - Понтий Пилат.
Или Воланд, надевший маску актера.
Чье-то обморочное лицо слева -
Как выходец с того света;
В зубах сигарета:
"Меня зовут Фрида, о королева..."
И ждет ответа.
Святая -
Час, как из реанимации, -
Уже огрызается:
"Себе, а не вам, режу вены -
Какое вам дело!.."
Одинокая Маргарита,
Не дождавшаяся Воланда.
Пятидолларовая Магдалина,
Не дождавшаяся Христа...
На нелепом паркетном Монмартре
Старый жонглер в шапке с бантами -
холодно! -
Подбрасывает три мяча,
В которых звенит -
пустота.
* * *
Мой Город, сумрачно-золотой,
с ресниц подоконников
роняет слезы дождя.
Когда он смеется,
с крыш падают глыбы льда.
В венах его рек
пульсирует подо льдом
черная кровь воды.
По нервам его городов
импульс идет в никуда,
когда набираю твой номер.
ЗДЕСЬ
Люди варят из яблок Эдема повидло -
"Это лучше, чем есть дикий мед и акрид!" -
Не провидя грядущие майские иды...
Здесь любовь безответная - это постыдно,
Как проверка на сифилис или СПИД.
Мир удобно покрыт черепичною крышей,
И тампонами ватными заткнуты уши,
Что умеют подслушивать, но не слышат,
Как ослепшее эхо на улице сонной
Мудрость Зоны читает руками диссон...
* * *
Стеклянной плоскости бред
Как хлеб, преломляет свет.
Сквозь черный негреющий смех
На черный негреющий мех
Смятенной метелью - снег:
Оксид, оседающий хлопьями
На дно пробирки Города.
Слова - концентрат морфия -
Под кожей - призрачным холодом.
В бессонной соленой полночи
Солью в часах песочных
Шуршат шерстящие звуки
Истертой в муку муки.
В МЕТРО (ОТРАЖЕНИЕ)
...И в неровном стекле, обращающем в мудрецов
Нищих духом, уткнувшихся тупо в безмыслие книги,
От бессонниц отечное, серо-пустое лицо
Прорастает посмертной усталостью имени: Игорь-
Северянин...
ПИТЕР, 23. 09. 90
Желтая жесть листьев
подернулась ржавчиной: дождь.
Город живет сентябрем.
Город похож на молочное сердце каштана,
чей лаковый панцирь расплющен
сталью трамвайных колес.
Гонит
ветер
цветные
обертки
конфет
И шепотный шелест молитв
сквозь марлевой мороси морок:
Город.
Мой неприкаянный взгляд,
как серая кошка, блуждает
по закопченной фольге,
вдавленной в черную грязь.
В каменной чаше святой
кладбищенской стылой воды
стебель полыни вмерзает в лед Никогда:
холод.
* * *
"Добрый человек! Поверь мне..."
/М. Булгаков, "Мастер и Маргарита"/
Чье-то слепое лицо среди мрака -
Белым пятном в перекрестьe окна.
Тусклой жестянкой дорожного знака
За провода зацепилась луна.
Словно монета - орел или решка? -
Вега прилипла к небесному дегтю.
Полночь с застывшей холодной усмешкой
Звезды, как иглы, вгоняет под ногти.
Город - бездонная черная прорва -
Гасит сознание, как хлороформ.
- Воздуха! -
белое хрупкое горло
Намертво стянуто черным шарфом.
Лик, что бледнее лица Абадонны,
Крик - в пустоту, и дорога - во тьму.
Холодно скалится диск телефона.
- В снег, на колени... молиться! - Кому?
Руки ломать в безысходной тоске...
В чем преступление? Кто твои судьи?
Вечной иглою засело в виске:
"Что с тобой сделали добрые люди?"
* * *
Мой Город.
У Города аритмия.
Машины тычутся, как слепые
Щенки - в упругую стену ливня
С запахом йода и валокордина.
Счетчик такси - часовая мина.
Зрячие руки. Слепые лица. Апологеты самоубийства.
Мой Город.
У Города - ностальгия
По не-вернувшимся из-за границы
Не-бытия. Прорастают полынью
Ливня стального ломкие спицы
На пустырях...
ЮРМАЛА (ДЗИНТАРИ)
Дзинтари.
Здесь -
дождь, захлебнувшийся звуком
своих торопливых ударов
по звонким зонтам.
Дзинтари.
Звон
звучных зеленых каштанов -
колючие бомбы, шипами
вспоровшие зеркало луж.
Дзинтари.
Луч
редкого бледного солнца -
толченый молочный янтарь,
отзвук затихшей струны.
Дзинтари.
Сны -
осколками замка Юрате
медленно рвущие ткань
привычного мира.
Дзинтари:
боль...
* * *
Мои руки помнят
стылый гранит Москвы.
Мои губы помнят
горько-соленый ветер.
Мое сердце помнит
рвущие небо шпили
Старой Риги.
Мои глаза
помнят тысячи городов.
Моя кровь
помнит город,
где я не была
никогда...
* * *
Город темного золота
где только иглой на стекле
отмечено время года
Город созданный
из отражений ночей и снов
тысячи городов
Город куда возможно прийти
только шагнув через зеркала лед
в холод сумрачных коридоров
под своды из черного камня
Город в котором
Смысл прорастает из Слова
ломая его оболочку
как утреннюю ноябрьскую чешую луж
и слова обретают свой вкус
как прохладно-лимонное "ждать"
как шоколад с запекшейся кровью "шок"
как горько-соленое Время
но Вечность иная на вкус
* * *
Я, гений Игорь-Северянин...
Все, что осталось?..
Белый могильный камень:
"Поэт Игорь-Северянин".
Сорок расстрелянный год.
Дни, вмерзшие в лед.
В промерзшем вагоне, в дыму сигаретном
Заходится в кашле Король Поэтов.
На каждом углу - личности в штатском.
...Ананасы в шампанском!..
К столетью поэта - признание.
Поздно.
Полвека запретов:
"Позор!
Пошлость!"
Полвека шевелится в колодах голов:
"Позер!" -
Так что, револьвер Маяковского - поза?..
Игорь Васильевич Лотарев,
Откуда в декабрьской Прибалтике - розы?
* * *
В.В.
Черный свитер Гамлета.
От станции "Таганская"
до станции "Улица 1905 года" -
шестнадцать лет,
две клинических смерти
и шесть остановок
по прямой.
Только.
ТРИОДИССОНА
Я стала ядом в алчном маке
И диссонансом в каждом звуке -
Бессмертья тень в безумном лике.
Как мы бессмысленно крылаты!
Уходят равнодушно Лоты -
Я таю солью в водах Леты.
Истертая монета - слово,
И тусклая лампада - слава,
Но Ангел Мрака смотрит - слева.
АЗБУКА БОЛИ
Ад. Бритва. Вена. Горечь. Дождь.
Ехидна. Жгут. Звезда. Игла.
Как кровь течет меж пальцев ночь,
Из раны сгустками - слова.
Крест. Лед. Молитва. Никогда.
(Кайф. Ломка. Морфий. Наркота.)
Окно. Паденье. Рана. След.
Как лимфа вязкий лунный свет.
Тень. Увертюра. Фауст. Храм.
Цыгане. Чаша. Шрам. Щепа.
Слепцом ведомая толпа
По мертво-розовым пескам.
Экклесиаст. Юрате. Яд.
Дорога - ощупью - сквозь ад.
КРОВЬ НА АСФАЛЬТЕ (рондо)
Кровь на асфальте - просто - густая
Красная краска: гуашь на стекле,
Темном, как пыльные стекла трамвая.
Словно в терзающей горло петле -
голос. Так птичья мечется стая,
В небе солено-холодном рыдая.
Так заключают - заживо - в склеп.
Так при паденьи крылья ломают:
Кровь-на-асфальте.
Так лихорадочными губами
Боль припадает к кровавой золе.
Город в расколотом янтаре
Так - умирает.
Только - гуашью "рубиновой" - тает
Кровь на асфальте.
25.10.89 - 15.08.90
ШУТ САТАНЫ
"Уже не смеется."
(Надпись на моем кресте.)
М. Цветаева
В багряном -
насмешка над "пурпуром власти"! -
впитавшем
нессову кровь -
вперед,
вниз,
за скатившимся с лестницы эхом -
алым смехом:
"Встать!
Шут идет!"
Смейтесь! -
и я посмеюсь над собой.
Улыбка
как кровь
запеклась на губах.
Смех
из горла выталкивает -
боль:
осколки стекол
в больных зрачках
окон.
Как темное зеркало
расколоты -
сны.
Душа
на дыбе
пыткой изломана.
На лобном месте -
не божий клоун:
шут Сатаны.
С костра сорвусь
комом пламени -
в липкую муть,
об истертые камни
площади -
грудью.
Грейте озябшие пальцы,
люди.
Добрые люди.
Стон -
сигаретной пачкой -
смят.
"Все приедается, даже ад."
* * *
Он прочитал сочинение Мастера... и просит тебя,
чтобы ты взял с собою мастера и наградил его
покоем.
("Мастер и Маргарита")
Прошу вас - принесите темных роз.
Я - не достала. Астер их любил.
...В ветвях - вороньего гнезда нарост,
Взамен цветов - каштаны на могилу,
И к горлу комом подступает год,
Где памяти стирающийся код -
Не-понятый сиделкой "донкий ход" -
Она - расшифровала: Дон Кихот.
И шаткая скамья. И стекла луж.
И терпкий запах влажных диких груш.
Янтарный шарф, и "маргаритский" плащ -
Как крыл излом.
Как запредельный плач:
Взамен цветов - каштаны на могилу...
ГОСПОДЬ ГЛУХИХ (рондо)
Господь глухих - готовящий кокнар,
Когда бредешь наощупь сквозь угар,
Когда молитвой на губах - "не рань",
Когда рвет легкие морозом - рань,
Когда постель страшней тюремных нар.
Игла. Приход. Забвенья смертный дар.
Как верят в твой обетованный рай,
В шприц набирая опийную дрянь,
Господь глухих!
Но вместо крови - жгучий черный вар,
И мозг больной напалмом жжет кумар,
И выгорают вены, словно ткань.
Ты - вены выжигающая скань,
Господь глухих.
* * *
Искры рождаются, чтоб устремляться вверх.
На безысходность страданий рожден человек.
Горько-соленый отчаянья вкус на губах.
Волчьим оскалом щерится остро - судьба.
Ангелы Тьмы играют декабрьский блюз.
Рай - этот тот же ад, но со знаком "плюс".
ГЕРТРУДА
Высокомерия железной маской
Пытаюсь скрыть страдальческий оскал:
Смотри - сейчас он бросит яд в бокал -
Жемчужину ценней короны датской.
"Как душно..." - пальцы бархат теребят: -
"Я пью твое здоровье, принц наследный!"
Прости меня, но этот дар - последний -
Я отнимаю, Гамлет, у тебя.
И палец жжет венчальное кольцо...
Но перед тем как смерти причаститься, -
Беспомощная мать-самоубийца,
Позволь, я оботру тебе лицо.
* * *
И.-С.
Горькие строки больны аритмией.
...Стерва, актерка, джиновая бестия -
Как я хотела вернуться в Эстию!
Как Вам хотелось вернуться в Россию...
Как холодна чужая земля...
Боже, прости - Короля.
* * *
А.Т.
Больно, когда распинают тело.
Больнее, когда распинают - имя
на серых листах - типографской краской.
* * *
Безумный дождь
отсчитывает миги
как часовая мина.
Мир - рушится.
А мы спасаем рукописи
из пламени камина.
Простите все, кому сиё хулиганство душу е греет... пРОСТО - КОГДА ЕСТЬ ТАКИЕ СТИХИ, ХОЧЕТСЯ РАССАЗАТЬ ИХ ВСЕМ...
Л
Лея я
Ночь…
Всё замрёт и ночь – царица у окошка притаится
В уголках прикрытых глаз, пряча наш наивный страх
Быть покинутым в печали быть оставленным в любви
Мы боимся без причины и причине вопреки
Тешим болью и питаем уязвленное сознанье
Доказать пытаясь рьяно состоятельность обмана
Получая дар свободы, ждём, когда захлопнут двери
Не желая признаваться, что как загнанные «звери»
Вспыхнув в раз, пролившись светом, озаряем небосклон
Догорая в сладострастье, продлевая в жизни сон
Убегаем от свеченья, обжигаясь ежечасно
Мы садимся у лучины, на огонь, смотря бесстрастно
Верим боли, но не верим, что её рождаем сами
Выбираем путь удобный - жить с закрытыми глазами
Все замрёт, и ночь-царица притаится у окна
укрывая страх наивный в пологе пустого дня.
Всё замрёт и ночь – царица у окошка притаится
В уголках прикрытых глаз, пряча наш наивный страх
Быть покинутым в печали быть оставленным в любви
Мы боимся без причины и причине вопреки
Тешим болью и питаем уязвленное сознанье
Доказать пытаясь рьяно состоятельность обмана
Получая дар свободы, ждём, когда захлопнут двери
Не желая признаваться, что как загнанные «звери»
Вспыхнув в раз, пролившись светом, озаряем небосклон
Догорая в сладострастье, продлевая в жизни сон
Убегаем от свеченья, обжигаясь ежечасно
Мы садимся у лучины, на огонь, смотря бесстрастно
Верим боли, но не верим, что её рождаем сами
Выбираем путь удобный - жить с закрытыми глазами
Все замрёт, и ночь-царица притаится у окна
укрывая страх наивный в пологе пустого дня.
K
KЦ
Щас бум хулиганить и чужие стихи кидать...Ветер над курганами
(Райэнха)
(Райэнха)
для Яны Тимковой (Миримэ) и Натальи Васильевой (Элхэ Ниэннах)
Ну и от меня примите уж... Оухэ - ИЭННАХ!!!!!!!!!!!!!
Х-хули-ганка, недодоморощенная, ётить! Ветер в черепной коробке! :-d
[Сообщение изменено пользователем 02.01.2004 18:02]
Р
Раэнэ
Ага, хулиганка, пижонка, именно так... Поздравьте меня, товарищ Фрай, с принятием в клуб... Как же я люблю издеваться над людьми стихами... Свиньи свиньями, но попадаются ж иногда жемчужины...
K
KЦ
Как же я люблю издеваться над людьми стихами...
К чему ж стихи-то? Могла бы и передовицу из "Правды" сюда разместить... Одна хрен - не твоё.
Флуд это всё и сущеглупие. Насрал юродивый в китайскую вазу и рад - вклад внёс.
А свиньи, оно - так... Даже рядом с жемчужинами.
K
KЦ
Ам, начните новую тему да и все. Делов-то!
Если бы Вы знали сколько серебряных струн вяжет меня именно с этим "Ящиком..."! Вы не стали бы осуждать бедного, бессильного перед злобой и глупостью людской, am-а, который день напролёт бьётся тут, в бессилии взывая к разуму...
Е
Единочество
Все, стихи закончились??? Теперь здесь мы можем обсуждать только надо ли включать чужие стихи??
- О чем Вы плакали, когда
Я улыбалась Вам?
…………………..- Вода,
всё в землю, в землю льется…
…………………….- Да,
Я легкая с ресниц вода.
Хоть пригоршнями те лови
Потки – ливня ли… любви…
И береги, но то беда –
Сквозь Ваши пальцы я вода…
Дерзнешь и вычерпнешь морЯ,
Но мОря не присвоишь. Зря
Не плачьте, выльюсь без следа,
Я – всех морей, я вся – вода.
Пс Ам, раз серебряные струны, будем продолжать.
Я улыбалась Вам?
…………………..- Вода,
всё в землю, в землю льется…
…………………….- Да,
Я легкая с ресниц вода.
Хоть пригоршнями те лови
Потки – ливня ли… любви…
И береги, но то беда –
Сквозь Ваши пальцы я вода…
Дерзнешь и вычерпнешь морЯ,
Но мОря не присвоишь. Зря
Не плачьте, выльюсь без следа,
Я – всех морей, я вся – вода.
Пс Ам, раз серебряные струны, будем продолжать.
K
KЦ
Пс Ам, раз серебряные струны, будем продолжать.
Перегорело, сожжено,
Абсурдно, глупо, стыдно, но...
Из бури чувств в висок - одно,
Возврата к солнцу не дано...
Не слышу - дышит ли оно...
Откройте, сволочи, окно!
Ктоя, я сейчас не в состоянии... открой новый "Ящик..."?
Авторизуйтесь, чтобы принять участие в дискуссии.