Теллурия -новый роман Виктора Сорокина

а больше и не надо ничего. тонем-с

Как бы все, над чем народ прикололся, уже читал под другими фамилиями, много раньше.

И понимаю, чем Ставру не нравится - тоже замполитов перенаслушался.

Буджум, как ни хвали, голая пропаганда, спрятанная под панк, останется голой пропагандой. Такой же явной и абсурдной.

Вам Сорокин часто спать мешает?

Кто такой Виктор Сорокин, этот?

Спрашивает Василий Головин:
- Владимир Владимирович™, а вы христианских младенцев кушать любите? Если нет, то как вы собираетесь поддерживать кровавый режим?
Владимир Владимирович™ отвечает:
- Младенцев у нас Сорокин любит. А я люблю брюкву. С ней, конечно, никакого кровавого режима не построишь. Но у нас этого и не надо. Зачем строить кровавый режим, когда все и так пишут, что он уже есть? Опять же, ресурсы сэкономим. А на эти ресурсы засеем брюквой еще с десяток полей. Это ж политика. Искусство управления государством. Тут понимать надо, а не абы как. (с)

Однажды Владимир Владимирович™ Путин сидел в своем кремлевском кабинете и читал роман Владимира Георгиевича Сорокина “День опричника”.
- Стандартный набор продуктов, - читал Владимир Владимирович™, - сигареты “Родина” и папиросы “Россия”, водка “Ржаная” и “Пшеничная”, хлеб черный и белый, конфеты “Мишка косолапый” и “Мишка на севере”, повидло яблочное и сливовое, масло коровье и постное, мясо с костями и без, молоко цельное и топленое, яйцо куриное и перепелиное, колбаса вареная и копченая, компот вишневый и грушевый…
Владимир Владимирович™ поудобнее устроился в своем президентском кресле.
- Хороша была идея Государева, покойного Николая Платоновича, - продолжил чтение Владимир Владимирович™, - По ликвидации всех иноземных супермаркетов и замены их на русские ларьки. И чтобы в каждом ларьке - по две вещи, для выбора народного. Мудро это и глубоко. Ибо народ наш, богоносец, выбирать из двух должен, а не из тридцати трех. Выбирая из двух, народ покой душевный обретает, уверенностью в завтрашнем дне напитывается, лишней суеты беспокойной избегает, а следовательно - удовлетворяется. А с таким народом, удовлетворенным, великие дела сотворить можно.
Владимир Владимирович™ выдохнул и захлопнул книгу.
- Прав, чертяка! - воскликнул Владимир Владимирович™, - Словно чувствует, что на душе государев… тьфу, президентской. А то орут либералы паскудные да коммуняки смердячие - зачем, мол, два преемника, дай одного, чтоб понятно все было. Ага, щазз! Выбор у людей должен быть! Два преемника! Две партии - “Единая” и “Жизненная”. И вообще - всего по два должно быть. И только президент - один.
Владимир Владимирович™ немедленно нажал на кнопку вызова заместителя главы своей Администрации Владислава Юрьевича Суркова.
- Слышь, брателло, - сказал Владимир Владимирович™, - Ну че там у нас?
- Новость смешная, - ответил Владислав Юрьевич, - Российские производители презервативов намерены объединиться в две крупные компании.
Владимир Владимирович™ удивленно поднял свои президентские брови. (с)

"— То есть вы предполагаете, что мои книги лежат в администрации президента как программа действий? Все-таки не надо путать литературу и жизнь. Построить Великую Русскую стену сейчас невозможно. Не хватит кирпичей и каменщиков. Но ее пытаются строить в головах. Как Гитлер сказал, когда соратники ему предложили национализировать промышленность, — зачем мне национализировать промышленность, если я национализирую мозги. Сейчас идет борьба за мозги. В том числе и виртуальные."
http://www.colta.ru/articles/literature/388

Над Новой Москвой нависли так называемые фантомные яйца смерти :beach: http://www.gazeta.ru/comments/column/elin/5980201....

Если не Путин, то Павловский то уж точно читал Сорокина.

Из интервью с Максимом «Mr. Parker» Кононенко
"С чем была связана популярность «Владимира Владимировича»? Тогда никто особенно не понимал, как относиться к тому, что происходит вокруг. Из романтического и бесшабашного мира Ельцина мы вдруг попали в мир, где по телевизору все говорили про Путина исключительно фразой «уважаемый Владимир Владимирович» — собственно, ровно из-за этого я поставил к имени «TM»: складывалось впечатление, что это имя запатентовано. И я никак не мог понять магию этого человека — почему все так к нему относятся?! (Это потом она меня тоже захватила — но я его воспринял уже не как Владимира Владимировича, а как Путичку.) Путин в самом начале был абсолютно непонятный сосуд, я его как-то заполнил — и многие люди стали воспринимать Путина именно по моим рассказам, новости узнавать из «Владимира Владимировича». Был даже замечательный случай, когда у меня шла цитата из Путина, а потом две трети текста — мои. И Павловский все это цитировал как слова Путина. Не кто-нибудь, а Павловский."
http://internet.afisha.ru/vladimir/

"Десять лет назад я принял участие в проекте “Помоги идущему”. Суть этого проекта была очень проста. Предтеча “Наших”, организация “Идущие вместе”, и Василий Якеменко объявили об обмене книг Сорокина и Пелевина на книги Бориса Васильева. Ну то есть надо было приносить книги гондонов-порнографов в офис “Идущих” вместе, а взамен получать “А зори здесь тихие”.

И вот мы сделали проект, где можно было послать на входящий email “Идущих вместе” любую книгу Пелевина или Сорокина. Ну то есть это был чистый ДДОС. По нынешним меркам – компьютерное преступление.

Кстати, вы удивитесь – но тот проект ДО СИХ ПОР СУЩЕСТВУЕТ! Я только что узнал это."
http://kononenkome.livejournal.com/612398.html

На сегодня заканчиваю с копипастами :hi:

Читаю Теллурию.
Такое нельзя читать залпом, это больше похоже на сборник маленьких самодостаточных рассказов. А их больше трёх за раз нельзя.

Теллурию дочитал.
Очень красивый роман, форма просто блеск. Но какой же он пустой и скучный, как можно такое великолепие языка так бессмысленно использовать.

Сейчас буду искать оригинальные источники стилей, авторов стили которых Сорокин использовал в каждой новой главе своего романа. Хочется прочитать тоже самое, но со смыслом и желанием донести что-то до читателя, пускай это что-то будет глупым и устаревшим.

Сркн рулит.

Да ладн. Прямой как штык, никаких аллюзий.

Заканчиваю читать. Все-таки взялся.

Очень хороший таки. Новый уровень.

Годика через три, думаю, станет понятно.


Думаю, Вы скоро увидите то же самое. В смысле, странички оживут :hi:

И смешной :-)

Странички давно ожили..
Тридцать лет назад вышла нашумевшая повесть Юрия Полякова «ЧП районного масштаба», которую историки литературы считают первым «перестроечным» сочинением, хотя написана она была в 81-м, а опубликована в «Юности» в январе 85-го. Первый фрагмент «ЧП» появился у нас, в «МК», в 83-м, и главный редактор П.Гусев получил свой первый выговор. Сегодня по традиции мы предлагаем читателям фрагмент нового романа Ю.Полякова «Любовь в эпоху перемен». Вещь острая, она о перестройке и сегодняшних временах, о нас, тогдашних и нынешних. Книга выйдет в издательстве «АСТ» и в сокращении — в журнале «Москва».

Ред.

Отрывок из нового романа «Любовь в эпоху перемен»
…Кошмарик бросил Смелкова на избирательную кампанию губернатора Налимова.

Виктор Митрофанович поднялся в 90-е на перепродаже колхозных угодий, а потом сменил Рытикова, разворовавшего область дотла и осевшего в Монако, где его пентхаус с окнами на казино «Монте-Карло» входит теперь в число достопримечательностей княжества. Экскурсовод сообщает, делая секретное лицо:

— А там, левее, самая дорогая в Монако квартира!

— Где-где?

— Вон, с пальмами на крыше. Ее сначала хотел купить арабский шейх, но не потянул. Досталась русскому миллионеру.

— Как фамилия?

— Рытикофф.

— Не слышали.

— М-да… Какая же богатая страна — Россия! Можете попытать счастья в рулетку. Новичкам, говорят, везет…

И пока гусарчатые мужья спорят с бережливыми женами, сколько ставить на красное, пять или десять евро, гид вспоминает свою кооперативную «двушку» с окнами на Финский залив, «шестерку» с надсаженным движком, несметную весеннюю корюшку и университетскую кафедру философии, где под чай с сушками так хорошо спорилось о физике Божьего Промысла.

Налимов — под стать своей фамилии — оказался мужиком откормленным и гладким. Он был покрыт несмываемым средиземноморским загаром и тронут той сонной усталостью, которая часто поражает очень богатых людей. Губернатор даже говорил неохотно, точно с каждым сказанным словом с его счета списывался миллион. Однако выборы есть выборы, с народом надо встречаться, общаться, обещать, очаровывать, заверять, врать: мол, первый срок — цветочки, ягодки — впереди! Для этого добыли «Метеор» и поплыли по Волге.

В каждом городке их ждал президиумный стол, увитый цветами, как похоронный поезд. Команда кандидата, человек десять, рассаживалась на сцене. Сначала крутили предвыборный ролик, снятый за безумные деньги модным режиссером Ромовым, который прославился экранизацией «Героя нашего времени». В новой версии Печорин, борясь со скукой, долго и мучительно склонял к коллективной оргии сразу трех — Белу, княжну Мери и Нину. После разнузданного свального греха, снятого с гинекологической достоверностью, Бела бросилась в пропасть, княжна Мери вышла замуж, Нина вернулась к супругу, а Печорин застрелил Грушницкого, пятого участника групповухи, — за неуважительный отзыв о прекрасных дамах. Впрочем, предвыборный ролик в отличие от фестивальной ленты был слеплен без затей: Налимов шел по грудь в колосящихся хлебах, горстями пил волжскую воду, вручал компьютер сельским школьникам и скромно на веранде чьей-то плохонькой дачки чаевничал со своей третьей женой Валентиной, которую давно бросил и сослал с ребенком на Кипр. Посмотрев кино, электорат, задетый за живое, задавал вопросы — в микрофон или письменно. Поступавшие из зала бумажки носила Карина, мисс Средняя Волга, обладательница ног, бесконечных, как великая русская река.

Пресс-секретарь губернатора, юноша с улыбкой мнительного зайца, исказив лицо мыслью, вникал в вопрос и шептал что-то в петлистое ухо кандидата. Налимов вздыхал, тяжело осматривал свиту и кивал одному из присных. Тот, вскочив, как черт на пружине, запевал о лучезарном будущем областной жилищно-коммунальной системы. Другой, поднятый из-за баррикады икебан, вещал о бесповоротной ликвидации ветхого жилья в отдельно взятом населенном пункте. Третий, лучась, сулил Интернет в каждый дом, а малоимущим детям — компьютерную «мышку» в дар. Под занавес старуха, одетая в застиранную гимнастерку, врывалась, дребезжа наградами, на сцену, обнимала, целовала и осеняла кандидата крестным знамением от имени всех фронтовиков. То была актриса облдрамтеатра Ира Почепец, лет сорок назад она сыграла в кино юную партизанку и с тех пор не выходила из образа. Зал аплодировал стоя.

Но, конечно, не всегда шло гладко. Порой какой-нибудь правдоискатель, протыривался к микрофону и вопрошал, рыдая:

— Виктор Митрофанович, сейчас вы на пятьдесят шестом месте в русском списке Форбса. Где будете к концу второго срока?

По рядам сподвижников пробегала судорога возмущения, а Налимова, напротив, охватывала зевотная тоска. Партизанка Почепец заслоняла обиженного своей медальной грудью и кричала: «Да я тебя, коммундила проклятый, за такие слова своими бы руками на передке шлепнула!» (Во время войны Ира являлась младенцем.) Наглеца сгоняли, а из разных концов зала вопили заступники.

— Как не стыдно! Человек хочет людям помочь! Залил глаза-то с утра! — кричали женщины.

— И хорошо, что богатый! Воровать не будет! Все народу достанется! — вторили мужики.

Теток вдохновляли продуктовые дары, выданные накануне, а их злоупотребляющих супругов — наборы «Три богатыря»: водка, перцовка и старка. Продукт, кстати, местный, со спиртзавода, записанного на Мишу, губернаторского сынишку от первого брака, редкого обалдуя, разбивавшего по «ягуару» в квартал. Чтобы сгладить неловкость, к микрофону выдвигался глава района и баял, что, дескать, много лет знаком с Налимовым по совместной работе и заявляет ответственно: более кристального человека не было, нет и не будет. Избиратели с пониманием кивали, они-то знали главу как лютого взяточника, давно перешагнувшего черту, отделяющую здоровое русское мздоимство от клинической клептомании.

Когда вопросы иссякали, кандидат тяжело вставал и, вяло распахнув руки, говорил истомленным басом:

— Я вас люблю! «Вперед к процветанию — через веру, труд и честность!»

За этот избирательный слоган столичная пиар-фирма «Котурн» слупила с него сорок тысяч баксов. Совсем, кстати, недорого. Следом на сцену выбегала народная певица Евстигнея. Сгибаясь под гнетом неимоверного кокошника, усеянного жемчугами размером с картофель, она плясала и пела с коренной заполошностью:

Эх, мать-перемать,

Левый берег не видать!

Тем временем, выпив и закусив, предвыборный десант загружался на «Метеор» и плыл дальше. Судно на подводных крыльях отыскали, кстати, в сухом отстое, срочно отремонтировали за безумные деньги, выгородив «люкс» для кандидата с Кариной. «Метеор» летел по-над матушкой Волгой, рассекая волны, со скоростью семьдесят километров в час. Это тоже был тонкий ход пиарщиков, знавших народную тоску по советским временам, когда «ракеты» сновали по рекам и озерам СССР, что твои водомерки.

После очередной встречи с избирателями бригада должна была отплыть в Тихославль и заночевать там, в охотничьем хозяйстве, записанном на дочь губернатора от второго брака Эвелину. По слухам, она лет пять уже просветлялась в каком-то тибетском вип-монастыре. Перед сном свита из деликатности увольнялась на берег. Оно и понятно: устав на общественном поприще, Налимов естественно отдыхал. До утра «Метеор» мерно бился бортом о причал, а над водами носился хорошо поставленный женский стон.

Гена Смелков по указу Кошмарика, замутившего с губернатором общий бизнес, сопровождал кандидата в предвыборном заплыве, чтобы написать для «МиМа» духоподъемный очерк «Волга течет в будущее»…

Юрий ПОЛЯКОВ