С Днем Рождения, Павел Петрович!
c
crataegus
КОНДРАТИЙ ЖОЛТОК
очень люблю "Сказы" от Бурды!!
давай ешшо!
ОГРОМНАЯ ЗВЕРУШКА
Про бегемота нашего, зоопарошного, рассказать тебе? Нет? Ну дак я тогда и не буду.
А вот еще, сказывают, завелся у нас в Полевском Канализационный Полоз. Вроде как ползает он везде по трубам, и где какой засор али дырка в трубе — он все слесарям да ассенизаторам указыват. Только, говорят, не всем, а только которые с чистой душой да с добрым сердцем.
А который слесарь со злом али с жадностью к канализации подходит — того Полоз к себе в трубу засасыват… Потому у нас в Полевском слесарей-то мало.
Про бегемота нашего, зоопарошного, рассказать тебе? Нет? Ну дак я тогда и не буду.
А вот еще, сказывают, завелся у нас в Полевском Канализационный Полоз. Вроде как ползает он везде по трубам, и где какой засор али дырка в трубе — он все слесарям да ассенизаторам указыват. Только, говорят, не всем, а только которые с чистой душой да с добрым сердцем.
А который слесарь со злом али с жадностью к канализации подходит — того Полоз к себе в трубу засасыват… Потому у нас в Полевском слесарей-то мало.
c
crataegus
ОГРОМНАЯ ЗВЕРУШКА
эт я не читала ни разу
E
Ernst.
Идея (с) Капитан, кстати
этак Вам и до собственного музея недалеко..
ПОПСОВАЯ ФАБРИКА
У Таютки-то, у которой отец у «Овощного» на баяне играет, ноги длинные отросли. Мужики со всего Кыштыма глядеть ходили, как она их в бане моет. И вот девке думка в голову запала: а ну как я эти ноги в столицу отвезу, может, кому глянутся?
А тут как раз слух по телевизеру прошёл, дескать, сгоняют всех парней да девок в Москву на каку-то фабрику…
Ну, Таютка, не будь дура, баян отцов продала, добралась до Москвы, где люди знатные живут. Сробела поначалу-то, а потом глядит: хоть и Москва, а шахты-то — вот они! Заходит Таютка в шахту, а там на входе — двери заколдованны! Своих пускают, чужих кусают.
Огляделась девушка — сбоку проход, но сторожит его старуха злая. Вспомнила тут Таютка слова батины. Не обычные слова, заговоренные. Он их говорил, когда его выпимшего в дверь не пускали.
Крикнула их по памяти, старуха-то и — хлоп в обморок! А как иначе? На Урале всегда силу слова знали!
Прошла Таютка в шахту — мать честная! Вагонетки лаковы, горный люд одет феньдеперисто, крыс не видно, хотя есть, конечно.
Едет она и видит — написано: «ВДНХ». Таютка с детства смышлёная была, поняла, что это сокращённо: «Выходи, девушка!»
Вышла она, нашла апартаменты, где, значит, фабрика была. А там приказчик строгий, из явреев. Таютку-то он сразу приметил и в Париж на како-то Явровиденье повёз. Стала там, значит, Таютка петь да плясать. Где ножкой топнет — там аплодисмент! Иностранцы дивятся, налюбоваться не могут. Дак и вы тоже полюбуйтеся, эхвир вот он уже — в воскресенье!..
У Таютки-то, у которой отец у «Овощного» на баяне играет, ноги длинные отросли. Мужики со всего Кыштыма глядеть ходили, как она их в бане моет. И вот девке думка в голову запала: а ну как я эти ноги в столицу отвезу, может, кому глянутся?
А тут как раз слух по телевизеру прошёл, дескать, сгоняют всех парней да девок в Москву на каку-то фабрику…
Ну, Таютка, не будь дура, баян отцов продала, добралась до Москвы, где люди знатные живут. Сробела поначалу-то, а потом глядит: хоть и Москва, а шахты-то — вот они! Заходит Таютка в шахту, а там на входе — двери заколдованны! Своих пускают, чужих кусают.
Огляделась девушка — сбоку проход, но сторожит его старуха злая. Вспомнила тут Таютка слова батины. Не обычные слова, заговоренные. Он их говорил, когда его выпимшего в дверь не пускали.
Крикнула их по памяти, старуха-то и — хлоп в обморок! А как иначе? На Урале всегда силу слова знали!
Прошла Таютка в шахту — мать честная! Вагонетки лаковы, горный люд одет феньдеперисто, крыс не видно, хотя есть, конечно.
Едет она и видит — написано: «ВДНХ». Таютка с детства смышлёная была, поняла, что это сокращённо: «Выходи, девушка!»
Вышла она, нашла апартаменты, где, значит, фабрика была. А там приказчик строгий, из явреев. Таютку-то он сразу приметил и в Париж на како-то Явровиденье повёз. Стала там, значит, Таютка петь да плясать. Где ножкой топнет — там аплодисмент! Иностранцы дивятся, налюбоваться не могут. Дак и вы тоже полюбуйтеся, эхвир вот он уже — в воскресенье!..
c
crataegus
Идея (с) Капитан, кстати.
да мы знаем, што ты талантлив знаааем
ПОПСОВАЯ ФАБРИКА
это тоже новенькое для меня
Бажов - наша гордость! Фактически создал уральский народный эпос!
Ну не создал, конечно, а собрал, творчески переработал и сделал общеизвестным. Но это еще лучше, чем не имеющее корней, высосанное из пальца. Схожие мифологические герои еще у какого-то автора проскакивали, фольклорособирателя.. Но там оно не запоминается. А вот у Бажова в шкатулочке...
ЦАРИЦЫНЫ БУКЛИ
Визажисты-то наши, сысертские, завсегда на весь мир гремели. Был, сказывают, такой мастер Фигарев. По этим делам первый. Такие, слышь-ко, поделки из волосьев на затылках да на висках выделывал, что диву дашься: как ему помогло.
Все начальство столичное – цари там всякие, кандидаты в Думу и протчие баре – первым делом в Сысерть к Фигареву ехало. Причу себе навертеть али макияжу на патрет намазать, чтобы, значит, не шибко трескался.
С одним, бывалоча, Фигарев по неделе вожгается, зато уж такой букет на макушке замастырит, что даже коровы да лошади оборачиваются да языками цокают. А на иного поглядит – а у того на башке-то, почитай, уже все готово. Лысина – ни прибавить, ни убавить, все прожилочки видны.
Полюбуется Фигарев на узор-то – жалко ему таку красоту портить. Полером только пройдется по головушке да и отпустит царя али депутата восвояси.
Только запала Фигареву одна думка. Дело-то, слышь-ко, в июле было, сено как раз тогда в копешки сгребали, вот Фигарев и решил – изладить голову по копешке.
А тут приехала к нему постригаться королева английская.
– Вот, – говорит, – тебе журнал-аппликация. По этой аппликации сделай мне хаер.
Взял Фигарев расческу малахитову, стал королеве хаер ладить, а сам все про копешку думает. Год проковырялся, но сварганил прическу-то.
Королева, ясно дело, довольная, гулянку по такому случаю устроила, песни поет, пляшет. Выпила, видно, маленько. Собрался на банкет народишко заводской, королевской прической любуется, Фигареву работу нахваливат.
– Ишь ты, – говорят, – из этакой ондатры каку красоту сделал! Одно слово – плэймейт!
Королева тоже смеется:
– Я теперь не только королевой могу робить, а и на сцене в кафе-шантане выступать с таким-то калганом. Спасибо тебе, Данилушко!
А Фигарев смурной сидит, нерадый.
Ну, гости погуляли ишшо немного, да и спать повалились где кто гулял.
Только Данилу-то сна нет и нет. Постоял он над калганом королевским, повздыхал... А потом как вжикнет машинкой по хаеру-то – от затылка и до самого переносья борозду сделал. Плюнул в середку да и выбежал вон,
До первой копны добежал, юркнул в нее, да и пропал. Так с тех пор Данилу Фигарева и найти не могли. Кто говорит, что сгинул он там, а другие говорят, что он по сю пору в копне сидит.
Визажисты-то наши, сысертские, завсегда на весь мир гремели. Был, сказывают, такой мастер Фигарев. По этим делам первый. Такие, слышь-ко, поделки из волосьев на затылках да на висках выделывал, что диву дашься: как ему помогло.
Все начальство столичное – цари там всякие, кандидаты в Думу и протчие баре – первым делом в Сысерть к Фигареву ехало. Причу себе навертеть али макияжу на патрет намазать, чтобы, значит, не шибко трескался.
С одним, бывалоча, Фигарев по неделе вожгается, зато уж такой букет на макушке замастырит, что даже коровы да лошади оборачиваются да языками цокают. А на иного поглядит – а у того на башке-то, почитай, уже все готово. Лысина – ни прибавить, ни убавить, все прожилочки видны.
Полюбуется Фигарев на узор-то – жалко ему таку красоту портить. Полером только пройдется по головушке да и отпустит царя али депутата восвояси.
Только запала Фигареву одна думка. Дело-то, слышь-ко, в июле было, сено как раз тогда в копешки сгребали, вот Фигарев и решил – изладить голову по копешке.
А тут приехала к нему постригаться королева английская.
– Вот, – говорит, – тебе журнал-аппликация. По этой аппликации сделай мне хаер.
Взял Фигарев расческу малахитову, стал королеве хаер ладить, а сам все про копешку думает. Год проковырялся, но сварганил прическу-то.
Королева, ясно дело, довольная, гулянку по такому случаю устроила, песни поет, пляшет. Выпила, видно, маленько. Собрался на банкет народишко заводской, королевской прической любуется, Фигареву работу нахваливат.
– Ишь ты, – говорят, – из этакой ондатры каку красоту сделал! Одно слово – плэймейт!
Королева тоже смеется:
– Я теперь не только королевой могу робить, а и на сцене в кафе-шантане выступать с таким-то калганом. Спасибо тебе, Данилушко!
А Фигарев смурной сидит, нерадый.
Ну, гости погуляли ишшо немного, да и спать повалились где кто гулял.
Только Данилу-то сна нет и нет. Постоял он над калганом королевским, повздыхал... А потом как вжикнет машинкой по хаеру-то – от затылка и до самого переносья борозду сделал. Плюнул в середку да и выбежал вон,
До первой копны добежал, юркнул в нее, да и пропал. Так с тех пор Данилу Фигарева и найти не могли. Кто говорит, что сгинул он там, а другие говорят, что он по сю пору в копне сидит.
ПРИКАЗЧИКОВА КРЫШКА
Был у нас в Гулёшках приказчик Северьян Растратьич. Ох и лютой – хуже собаки. Кажный день заставлял мужиков на работу выходить! И не было от его мужикам никакого спасения. А не выйдешь на работу, так он, злодей, что удумал – денег не получишь! И наплевать ему, что дома семеро детей малых некормленых, да жена дура, да теща дура, да сам дурак.
Так этого приказчика мы, слышь-ко, в 17-м первым к стенке поставили. Как он к нам, так и мы к ему! И поделом тебе, Северьян Растратьич, другой раз не лютуй!
Был у нас в Гулёшках приказчик Северьян Растратьич. Ох и лютой – хуже собаки. Кажный день заставлял мужиков на работу выходить! И не было от его мужикам никакого спасения. А не выйдешь на работу, так он, злодей, что удумал – денег не получишь! И наплевать ему, что дома семеро детей малых некормленых, да жена дура, да теща дура, да сам дурак.
Так этого приказчика мы, слышь-ко, в 17-м первым к стенке поставили. Как он к нам, так и мы к ему! И поделом тебе, Северьян Растратьич, другой раз не лютуй!
П
Полосатая_Матраца
Матраца наша как из этих сказов к нам явилась
Фигасе- если только Медной горы Хозявкой
ДЕДУШКИН ОБУШОК
Жил на Сибирском тракту старичок один. Камнерезным делом промышлял. Резал, стало быть, из яшмы-агата, да змеевика-сердолика разную каменную поделку. Что хошь мог из камня изладить, хошь пуговку, а хошь плиту надгробную с веселеньким узором.
Ну и как-то раз под вечер заходят в дедушкину избушку трое, все в кожаном пальто, глаза у их горят как у кошек, а сбоку у кажного, стало быть, левольверт прилажен. "Ты, – говорят, – дедушко из каменьев народных, из малахита-изумруда, народной кровью политого, всякую ерунду точишь? Пуговки, там, плиты надгробны и протча?"
Старичок старый, а сразу смекнул, что это новы Хозяева Медной горы к нему припожаловали. "Нету, – говорит имям, – сынки. Опечатка у вас вышла, отродясь я никакого камня в руках не дярживал!"
Робята кожаны-то, слышь-ко, смеются над им. "Собирайся, – говорят, – дедушко, пора тебе пришла в тюрме лет двадцать посидеть за разбазаривание народного пролетарского булыжника!"
Видит дедушко – делать нечего. "Не обессудьте, – молвит, – сынки, придется мне вас тово... огорчить!" И быстрехонько всю троицу-то топориком и угваздал!
Наши-то заводские долго потом смеялись. А дедушка этого всё ж таки упекли в тюрму-то, только не за камушки, а за анекдот про товаришша Сталина.
Жил на Сибирском тракту старичок один. Камнерезным делом промышлял. Резал, стало быть, из яшмы-агата, да змеевика-сердолика разную каменную поделку. Что хошь мог из камня изладить, хошь пуговку, а хошь плиту надгробную с веселеньким узором.
Ну и как-то раз под вечер заходят в дедушкину избушку трое, все в кожаном пальто, глаза у их горят как у кошек, а сбоку у кажного, стало быть, левольверт прилажен. "Ты, – говорят, – дедушко из каменьев народных, из малахита-изумруда, народной кровью политого, всякую ерунду точишь? Пуговки, там, плиты надгробны и протча?"
Старичок старый, а сразу смекнул, что это новы Хозяева Медной горы к нему припожаловали. "Нету, – говорит имям, – сынки. Опечатка у вас вышла, отродясь я никакого камня в руках не дярживал!"
Робята кожаны-то, слышь-ко, смеются над им. "Собирайся, – говорят, – дедушко, пора тебе пришла в тюрме лет двадцать посидеть за разбазаривание народного пролетарского булыжника!"
Видит дедушко – делать нечего. "Не обессудьте, – молвит, – сынки, придется мне вас тово... огорчить!" И быстрехонько всю троицу-то топориком и угваздал!
Наши-то заводские долго потом смеялись. А дедушка этого всё ж таки упекли в тюрму-то, только не за камушки, а за анекдот про товаришша Сталина.
Г
Грешник
ЗЫ пародии на говно не делают-диалектика
ЗОЛОТАЯ НАУКА
Которые физики-атомщики в Америку-то не уехали, все на Урале остались и бизнесом занялись. И такие, слышь-ко, затейники — кто стиральными шкатулками торгует, кто тувалетной бумагою, а кто и ценной. И каждый в своём торговом деле — первейший мастер, каких поискать.
Дак ведь и ищут многих-то! А найти всё ж не могут, потому как мастер с образованием — он и в прятках мастер!..
Которые физики-атомщики в Америку-то не уехали, все на Урале остались и бизнесом занялись. И такие, слышь-ко, затейники — кто стиральными шкатулками торгует, кто тувалетной бумагою, а кто и ценной. И каждый в своём торговом деле — первейший мастер, каких поискать.
Дак ведь и ищут многих-то! А найти всё ж не могут, потому как мастер с образованием — он и в прятках мастер!..
Д
Дон.
Да, "Угрюм-река" хорошо у Бажова получилась.
Даже лучше "Незнайки в солнечном городе", что он написал годом позже.
Даже лучше "Незнайки в солнечном городе", что он написал годом позже.
В
Вигдис
"Незнайки в солнечном городе"
Это написал Кампанелла, Вы чего?А переводчики лоханулись,город Солнца раздули...
П
Полосатая_Матраца
Да, "Угрюм-река" хорошо у Бажова получилась.
Щас вот Папин-Сибиряк стилом-то отвесит..
П
Полосатая_Матраца
только Медной горы Хозявкой
в кожаном пальто, глаза у их горят как у кошек, а сбоку у кажного, стало быть, левольверт прилажен.
это новы Хозяева Медной горы
Захотелось пострелять..Пулек нету- и глазками- не шмагу, они спят уже..
Авторизуйтесь, чтобы принять участие в дискуссии.