«После комы я никого не узнавала, не помнила букв и цифр»: история уралочки, выжившей в страшном ДТП

Юлия Шулятьева 19 лет занимается разведением русских гладкошерстных тоев в Екатеринбурге. В 2000 году она основала питомник «С Московской Горки», собаки из которого неоднократно становились чемпионами мира, России, Казахстана, Словении, Украины, Польши. В то же время Юлия работала менеджером в крупной компании и вместе с партнером планировала заняться разведением лошадей.

В 2012 году произошло событие, которое поделило ее жизнь на до и после. Юлия попала в серьезную аварию, получила тяжелейшие травмы, на полтора месяца впала в кому и полностью потеряла память. Сейчас женщина говорит, что чудом осталась жива, и благодарит свою маму, которая помогла ей заново научиться ходить и говорить.

В интервью Е1.RU Юлия рассказала, как вернуться к жизни после комы и, несмотря на тяжелое состояние и вторую группу инвалидности, продолжать выращивать собак-чемпионов.

— По образованию я ветеринар. Окончила сельскохозяйственную академию с красным дипломом и устроилась во французскую компанию, которая занимается производством кормов для животных. Я хорошо зарабатывала, могла позволить себе летать за границу. Со временем из-за постоянных поездок на машине у меня стали болеть тазобедренные суставы, пришлось пить обезболивающее. Тогда я узнала, что эти проблемы можно решить с помощью верховой езды, и начала заниматься выездкой. На конюшне я познакомилась с тренером. Мы подружились и решили открыть собственное дело — построить конюшню, завести туда лошадей, организовать занятия по иппотерапии для всех желающих.

Мы купили землю под Режом и завезли туда вяток — самых спокойных лошадей, на которых не страшно посадить даже детей. Восстановили деревянный дом, построили манеж и заключили договор с Липовским санаторием, который находился неподалеку. Предполагалось, что постояльцы санатория будут проходить у нас занятия по иппотерапии. Проекту пришел конец в ноябре 2012 года — после того как я попала в ДТП. Я возвращалась из конюшни, и по дороге из Режа в Екатеринбург на подмерзшей дороге мою машину занесло. Меня выбросило из колеи на встречную полосу под груженый молоковоз.

Бригада машины реанимации диагностировала перелом свода и основания черепа, открытую и закрытую черепно-мозговые травмы, ушиб всех внутренних органов, паралич правой стороны тела… Состояние было настолько тяжелое, что реаниматологи боялись везти меня в больницу. Врач думал, что меня не довезут, что я скончаюсь по дороге. Меня отвезли в больницу в Березовском, а оттуда — на реанимобиле в Екатеринбург, в областную клиническую больницу № 1. В реанимацию я попала уже в состоянии комы. Прийти в себя мне удастся лишь спустя полтора месяца.

«Операция длилась больше шести часов»

Я провела в реанимации десять дней, затем меня перевели в палату интенсивной терапии. Там за мной ухаживала мама. Она первая заметила, что у меня сильно увеличился живот, и сказала об этом врачу, но ей лишь ответили, что «скоро придет медсестра и поставит клизму». Но медсестра все не приходила. К счастью, в палату заглянул заведующий, который проводил обход пациентов. Он откинул простыню, которой я была накрыта, и сразу понял: за эти дни, что я провела в реанимации и терапии, у меня развился перитонит.

В тот же день я вновь оказалась в реанимации — на этот раз в отделении гнойной хирургии. Операция длилась шесть с половиной часов. Зашивать живот не стали, потому что не было известно, справится организм сам или нет. Так прошло три дня, и только на четвертый врач дал благоприятный прогноз. Живот зашили, а маме вновь позволили находиться со мной — «пока хватит сил». Я по-прежнему была в коме. Маме сказали, что даже в таком состоянии человек «все слышит и понимает», поэтому она каждый день со мной разговаривала. Кроме меня в палате находились ещё пять человек в таком же тяжелом состоянии, и она помогала медсестрам за ними ухаживать.

Через полтора месяца я вышла из комы и стала постепенно возвращаться к жизни. Мне удалось полностью победить перитонит. Врачи установили трахеостому (искусственное дыхательное горло) и колостому (открытый конец ободочной кишки, который выводят наружу при помощи создания искусственного свища). В середине января меня перевели в 23-ю городскую больницу. Физиология восстанавливались, но появилась другая проблема — я полностью потеряла память.

Я никого вокруг не узнавала, даже маму. Не помнила букв алфавита, цифр и дней недели. Мне пришлось вспоминать все с нуля. Забыла своих собак из питомника. Подруги приносили в больницу календари с фотографиями тоев, чтобы я могла их увидеть. Воспоминания до сих пор продолжают приходить ко мне постепенно, как вспышки. Какие-то вещи я не могу вспомнить до сих пор.

«Маме стали звонить из банка и требовать выплатить кредит»

Через три месяца после аварии маме стали звонить из банка и требовать выплатить кредит на землю, который я взяла на свое имя. Оказалось, что партнер перестал выплачивать свою часть (мы владели землей 50 на 50). Сказал, что у него «нет денег», хотя мы договаривались выплачивать заем в равных долях. Но тогда я еще только приходила в себя и всего этого не знала, потому что мама не хотела меня беспокоить. Когда ей звонил банк, она выходила из палаты.

После выписки из больницы нам стал звонить продавец земли. Мама встретилась с ним и оформила договор обратной купли-продажи. В результате из-за проекта с лошадьми мы потеряли около миллиона, но я рада, что осталась жива, что Бог тогда решил взять деньгами.

Все это время нам помогали друзья. Подруга написала в соцсетях, что я попала в аварию, и опубликовала номер счета с призывом перечислять средства. Я была удивлена, как много людей откликнулись на эту просьбу. Помощь шла в течение двух лет, в том числе из-за границы. Многие привозили деньги прямо домой и отдавали их маме. Она отказывалась, но ей говорили: «Это не вам, это Юле».

«После аварии я выходила в ринг с собаками два раза»

Мне дали первую группу инвалидности, но, после того как сняли колостому, изменили на вторую. Теперь эта группа будет со мной до конца жизни. Это значит, что я постоянно должна пить разные лекарства из-за нестабильного состояния. Бывает, что у меня начинается сильное головокружение, и целый день я не могу встать с кровати. Заниматься спортом, как раньше, я не могу. Разве что скандинавской ходьбой. Палки помогают мне удерживать равновесие.

Из-за проблем с нервной системой и вестибулярным аппаратом гулять я могу только в сопровождении. Зрение не успевает передать в мозг сигнал о неровности или препятствии на пути, и мне нужно, чтобы кто-то меня о них предупреждал. Поэтому со мной всегда ходит мама, которая поддерживает меня и говорит: «Смотри, Юля, вот тут ямка, а тут — поребрик». Для того чтобы мое тело не заваливалось в сторону, я вынуждена все время себя контролировать. Пока это дается с трудом.

Я скучаю по тем временам, когда могла путешествовать и ездить на выставки со своими собаками. До аварии я объехала десятки городов в России и Европе. Мне хочется вновь испытать то чувство счастья, когда выходишь вместе с собакой в ринг и завоевываешь титулы. Но сейчас для меня это пока недоступно. Показывать собак нужно на большой скорости, а у меня проблемы с координацией. Поэтому питомцев экспертам показывает моя мама. После аварии я выходила в ринг дважды — представляла ветеранку и трехмесячного щенка.

У меня небольшой питомник на Московской Горке. Сейчас в нем семь взрослых собак и их щенки. Продажа собак особых денег нам не приносит: уход за ними обходится дороже. Я знаю, что есть так называемые разводни, смысл которых в том, чтобы зарабатывать деньги. В них одновременно содержатся по 30-40 собак. Все они живут в клетках. Щенков часто выставляют на продажу без прививок, чипирования и клеймения, а порой и без документов. Я же развожу собак для удовольствия и слежу за генетической чистотой помета. Бывает, что приходится даже отказывать сукам, которые просятся на вязку, чтобы не дискредитировать производителя.

«Я мечтаю побывать в Исландии»

Авария меня не сломала, но изменилось отношение к жизни. Я стала больше ее ценить. Теперь каждый день для меня — это счастье. У меня появились новые друзья и увлечения. В прошлом году я приняла участие в спектакле «Бородино. Наброски людей». В нем здоровые актеры выступали вместе с людьми с ограниченными возможностями — подопечными театра-студии «Ора» (театр при благотворительном фонде «Верба». — Прим. ред.).

Выступление в моем новом состоянии далось непросто. Режиссер спектакля Лариса Абашева дала мне роль жены французского солдата. Помню, что, когда я об этом узнала, у меня случилась истерика. Мне нужно было выучить большой фрагмент текста на французском и рассказать его со сцены! После комы и потери памяти запомнить большой объем информации, да еще и на незнакомом языке, казалось невозможным. Но фонд «Верба» дал всем актерам-«французам» преподавателя Мари из Франции. Она помогла понять и выучить текст, поставила произношение.

Я мечтаю вновь путешествовать, увидеть мир, вырваться за пределы границ квартиры, двора, улицы, города. Я мечтаю побывать в Исландии, потому что там опасно и красиво одновременно. Хочу увидеть горы и знаменитые гейзеры. В ближайших планах у меня путешествие в Москву на чемпионат Европы, где вместе с мамой мы будем представлять наших собак. И, конечно, я хочу вновь стать здоровым, полноценным человеком, забыть о проблемах с нервной системой и вестибулярным аппаратом. Я мечтаю вновь начать работать, хочу, чтобы это увидела моя мама. Для нее это будет лучшей наградой. Ведь без нее я бы не выкарабкалась и никогда не достигла таких успехов.