Мама выжившей в горах Урала туристки: «Мне говорят — только не соглашайся на ампутацию...»

О смертельных ДТП, страшных пожарах и других трагедиях рассказывать всегда ужасно сложно. Хоть и говорят про пресловутый журналистский цинизм — якобы ничего не может нас пронять и затронуть до глубины души, — но это не так. Может. Хоть мы и стараемся этого не показывать. Но сложнее всего писать такие новости, когда пострадал твой друг. Так случилось в этот раз.

Лена Осипова — моя хорошая знакомая. Те трое суток, когда девчонок искали в лесу, а на E1.RU мы собирали всю информацию в режиме онлайн, мне было совершенно невозможно спать, есть, думать о чём-то другом, даже сдерживать слёзы во время работы.

Каждый звонок редакционного телефона или сообщение в редакционном мессенджере заставляли вздрагивать и с надеждой молниеносно брать трубку или читать короткие строчки — вдруг девочек нашли? Два часа мы бились как рыбы об лёд, пытаясь выяснить, какая из Лен выжила, звоня и написывая всем собственным источникам информации, которые хотя бы теоретически могли быть в курсе. И когда Лену перевезли в Екатеринбург, я вместе с её мамой пошла в больницу — не на правах журналиста, а на правах подруги.

Говорят, Лене повезло: сегодня, в день, когда ее привезли, на дежурстве Раяс Каримов — хирург с 35-летним стажем, 27 лет из которых он специализируется на ожогах и обморожениях. Он же будет её лечащим врачом, пока Лена находится в реанимации. С мамой он говорит вежливо и бережно, но сообщает ей вещи, от которых Ольга Ларионовна начинает плакать, а меня трясёт мелкой дрожью, — Лене придётся ампутировать обе ноги на 10 сантиметров выше стопы.

— Это нужно сделать, чтобы она выжила. Та часть ног, которая была в ботинках, замёрзла настолько, что уже фактически мертва, их не спасти, а если их оставить, может развиться почечная недостаточность, почки просто встанут, и всё, — объясняет врач, глядя в глаза маме.

— Если речь идёт о спасении жизни, то конечно… — с трудом выговаривает Ольга Ларионовна. — Это что потом? Протезы?

— Про протезы ещё рано говорить. Нам надо ей сейчас жизнь спасти! — отвечает врач.

Он общается с нами целый час. Снова и снова терпеливо объясняет, что ноги не спасти, что состояние тяжёлое, но за Леной будут наблюдать круглосуточно, что она лежит на специальной кровати с подогревом, и вообще чудо, что она выжила. Рассказывает, как появляются ожоги от обморожения, чем это опасно. Ольге Ларионовне приносят стакан воды. Она сдерживается, я — почти нет.

Мама просит пустить её в палату реанимации и хоть одним глазком взглянуть на дочку. Там идёт подготовка к операции, которая будет утром, суетятся медики, делают анализы и снимки, но маму пускают. Она гладит Лену по голове и говорит ей, что всё будет хорошо. Для неё это очень важно: видеть своего ребёнка даже в таком тяжёлом состоянии всё равно легче, чем полная неизвестность, которую за эти три дня пережила она и все друзья и родные девушек.

— Утром соберётся консилиум из врачей, они тоже посмотрят её и решат, нужна ли операция, — говорит Раяс Рахимжанович. — Но я вам уже сейчас могу сказать: нужна, и это не моя прихоть. Приходите завтра днём, когда уже всё пройдёт, раньше вам здесь не нужно быть. Сейчас я заполню согласие на ампутацию, вам нужно будет его подписать.

Мама Лены шепчет: «Мне знакомые говорят — только не соглашайся на ампутацию, ничего не подписывай... Но как не подписывать, если врач говорит, что только так можно спасти жизнь?» Ставит свою подпись, опять вытирает глаза.

Врач обещает, что Лену отправят на операцию завтра самой первой, вне очереди. Мама потом кому-то пересказывает это по телефону — он звонит у неё не замолкая. Все знакомые в курсе кошмара, в котором оказалась эта семья, друзья Лены наладили дежурство и не оставляют женщину одну.

Мы разъезжаемся в разные стороны: Ольга Ларионовна — домой, где её ждёт подруга, которая приехала из Миасса, чтобы побыть рядом, а я — в редакцию, совершенно не представляя, как писать этот репортаж, но точно зная, что завтра первым делом, когда приду на работу, позвоню в больницу, чтобы узнать, как Лена пережила ночь.

И еще очень много таких ночей у нас впереди, но мы верим, что Лена выкарабкается.