Жесть какая-то: екатеринбуржец начал собирать ржавый металлолом и делать из него скульптуры

В ЦПКиО 22 августа стартует X фестиваль актуального искусства «Лом», участники которого создают необычные скульптуры из обычного металлолома. Фестиваль входит в программу празднования Дня города. Что собой представляют работы художников, вы можете посмотреть в нашем фоторепортаже с прошлогоднего фестиваля.

Екатеринбуржец Александр Савинов — один из участников «Лома» этого года. Он многократный призёр фестивалей самодельных скульптур — создаёт машины, животных, известных личностей, по сути, из того, что попадается под руку. Сейчас он собирает машину, в которой можно будет посидеть всем гостям фестиваля. Мы узнали у Александра, как собираются детали для его скульптур и несут ли они хоть какой-то смысл.

— Как происходит процесс создания скульптуры, поиска металлолома? Любой подойдёт, или нужен какой-то особенный?

— Нас приглашают на металлобазу, там мы отбираем металл, выбираем какие-то определённые элементы — красивые или, наоборот, страшные какие-то. И сразу понимаешь, какую скульптуру можно сделать из того, что у тебя есть. Сейчас для машины «Багги», которую мы делаем к фестивалю, очень долго собирали колёса. Первое колесо появилось год назад, оно всё это время так в гараже и лежало. В этом году я поехал на базу и нашёл второе колесо. Так у них даже шины одинаковые! Самое интересное в скульптурах с металлоломом — это когда собираешь две детали, ставишь их рядом, и они подходят один к одному, ничего отрезать не надо. Или берёшь трубочку, подставляешь, и она по длине тоже идеально входит. И тут ты понимаешь, что какие-то космические силы руководят тобой.

— Что происходит дальше, когда у вас есть все детали?

— Когда мы привозим всё что надо, мы сортируем и начинаем варить. Со мной три помощника — два сварщика и один постоянно на болгарке. Он им отрезает нужные элементы, рубит проволоку. Они все это варят, усиливают. Я показываю, где отрезать, где убрать лишнее. Показываю, как сварить две детали, например. Потом я просто хожу, смотрю, подсказываю. Тут нужно иметь хорошую память, чтобы запомнить, где и какие детали должны быть.

— То есть у вас даже никакого макета нет?

— Нет. Макеты всё равно очень условны. Есть вот машина — у неё 4 колеса, торчит глушитель, спереди — мотор. А в остальном, особенно с металлом, всё решается экспромтом.

— Сколько времени занимает создание такой скульптуры?

— Неделя, может, 10 дней. Самое долгое — заканчивать. Начинаешь всегда очень быстро, тебе кажется, что все растёт, ты привариваешь-привариваешь. А потом нужно расставить акценты, привести в порядок мелочи. Иногда бывают моменты, когда деталь легла некрасиво — это надо закрыть. Но так не только в металле — в любой композиции всегда легче начинать.

— То, что мы сейчас видим, это какой этап?

— Это процентов 70, остаётся приварить фары, я уже начал их готовить. Ещё приварить корпус. Вообще, здесь и сиденье просаживается, можно сесть, руль крутится. Только колёса не крутятся.

— Из какого материала делать труднее всего?

— Наверное, нет такого. Просто у каждого своя специфика, со всеми интересно работать. Снег — это воздушность, ажур, металл — более брутальные композиции, керамика — сосуд, камень — опора. В камень очень тяжело и трудоёмко «резаться», а в песок — сколько угодно. Мне интересно работать со всеми материалами. Ценишь в каждом уникальные свойства, которых у других нет.

— Что вам говорят друзья и родные по поводу вашего увлечения?

— Сейчас уже не подкалывают, а раньше бывало. Мама всегда говорила, чтобы я устроился на официальную работу. Пока я не начал ездить по миру на фестивали — в том году были Бельгия, Франция, в этом — Финляндия, в августе будет Швейцария, в сентябре — Байкал, в ноябре — Австралия, в декабре — Голландия.

— А как это происходит? Вас приглашают на фестивали?

— Первый раз я сам долго просился. Потом меня взяли на два проекта, а в Финляндию уже пригласили, потому что все друг друга знают. В Австралию тоже случайно пригласили — через знакомых в Питере.

— В ваших работах что главное — красота или смысл?

— У меня почти во всех работах есть подтекст, скрытый смысл. Не с этим «Багги». Наверное, она, скорее, для того, чтобы дети подходили, посидели внутри, пофотографировались. А так — всегда стараемся увязать с какой-нибудь концепцией. Чтобы человеку было о чём подумать.

— Какая самая глубокая, концептуальная у вас работа?

— Их несколько. В Перми, например, тема была — «Олимпийский огонь». Мы взяли снежный куб, начали в него «зарываться», внутри оставили колонну цельную и из неё вырезали олимпийца с огнём. А снаружи обработали так, как будто это храм Парфенон, который стоит у истоков Олимпийских игр в Греции. Как будто его заштукатурили и сделали прорези, чтобы было похоже, что штукатурка отвалилась. Смысл в том, что Олимпийские игры — это классика, которая идёт сквозь время, и эта штукатурка — она как все современное искусство, которое уже обвалилась и упало, а греческое искусство до сих пор стоит.

Сейчас Александр сотрудничает с РЖД. Для свердловской детской железной дороги он создаёт скульптуры, которые, по мнению организаторов, должны не только заинтересовать детей, но и заставить их задуматься:

— Мы начали сотрудничать ещё в 2013 году, когда увидели первые песчаные скульптуры Александра, — рассказала культорганизатор свердловской детской железной дороги Дарья Привалова. — Нам понравился его подход и нестандартное мышление. Он даёт возможность юным железнодорожникам и посетителям железной дороги увидеть современное искусство в его новом, нетрадиционном воплощении. Например, у нас есть улитка на одной из станций — она интерактивная, каждый ребёнок может выйти, потрогать её. Также есть потрясающая работа — портрет Стива Джобса, сделанный из компьютерных плат. Детям всё это очень интересно. Они начинают понимать, что искусство — это не «кто-то когда-то давно сделал», а то, что оно может создаваться здесь и сейчас и иметь вот такое насыщение.