«Вот моя койка, внизу, у окна»: Дмитрий Лошагин устроил E1.RU экскурсию по колонии

За колючей проволокой — идеальный порядок, заключённые построены, начальство при параде: в колонии N 54 в Новой Ляле, куда 8 октября в день своего рождения заехал vip-сиделец Дмитрий Лошагин, вчера был «день открытых дверей».

Из Екатеринбурга с проверкой перед зимой приехала комиссия — общественники, правозащитники. Они интересовались у осуждённых: выдали ли им зимнюю одежду, по размеру ли тёплые ботинки, сносно ли кормят и тепло ли в жилых корпусах.

Все зэки, как один, кивали: всё устраивает, начальство старается, телогрейки, варежки и шапки-ушанки выдали. Всем доволен даже гламурный фотограф, который сменил лофт в центре Екатеринбурга на двухъярусную шконку в помещении на сто человек.

Всего в колонии 929 осуждённых (плюс 310 человек в следственном изоляторе). После недельного карантина новеньких отправляют на работы — кто-то работает на пилораме, кто-то шьёт одежду и мягкие игрушки, кто-то пережигает берёзу на уголь для шашлыка. Есть и внутренние работы по хозяйству — тюрьма здесь на самообеспечении, поэтому хлеб пекут сами зэки, сами же выращивают овощи и разводят свиней, прибирают территорию, стирают, ремонтируют, а еще достраивают церковь и мечеть. В ИК N 54, по данным на 17 октября, сидят 678 православных, 219 мусульман, 31 атеист и один католик.

Лошагину предстоит сидеть здесь до января 2023 года, если не попросит об условно-досрочном освобождении.

…Заключённые колонной отправляются на обед, а замначальника колонии проводит комиссию в один из жилых корпусов. Это двухэтажное длинное каменное здание, обнесённое забором с колючкой.

Здесь, в комнате отдыха, плечом к плечу сидит сотня заключённых. Они молча ждут визита правозащитников. На первый взгляд, мужчины похожи друг на друга — бритоголовые, суровые, в одинаковой одежде. Вот и Дмитрий Лошагин среди зэков почти ничем не выделяется. Разве что загар из солярия, кажется, ещё не совсем сошёл.

После встречи с общественниками нам разрешили отвести Дмитрия в сторону и задать несколько вопросов, чему тот страшно обрадовался. И с удовольствием стал позировать нашему фотографу.

— Вот моя койка, в уголку, нижняя, у окна, — Лошагин показывает нам своё место на ближайшие годы.

Руководство колонии во время интервью далеко не отходит: в слова знаменитого сидельца вслушивается, контролирует.

— Как вас тут приняли? — спрашиваем.

— Пока ещё мало что могу рассказать, потому что буквально в пятницу нас распределили с карантина, до этого мы были на другом корпусе… Обживаемся. Хорошо тут, все очень дружелюбные и очень уважительно относятся друг к другу.

— Чем будете заниматься, на какие работы готовы пойти?

— Предварительно мне администрация идёт навстречу, чтобы я продолжал заниматься тем, что получается у меня лучше всего, — фотографией.

— А другое дело освоить не планируете? Шитьё, например, или деревообработку?

— Вы рано приехали, я ещё не знаком со структурой ИК, чтобы определиться со своими планами.

— Готовы ли вы возместить ущерб матери вашей супруги Юлии? Ведь это одно из условий получения УДО…

— Дело в том, что и мои процессы ещё не закончены. И сейчас мы будем идти дальше в кассации и будем продолжать доказывать, что я невиновен. Я уверен в себе, в данной ситуации и буду добиваться оправдательного приговора.

— То есть вы не опускаете руки?

— Я — нет, конечно!

— Не жалеете, что не пошли на сделку со следствием и не согласились признать вину в убийстве по неосторожности?

— Я всё-таки остаюсь на своей позиции, что вины моей в гибели супруги нет. Тут даже не о сделке со следствием речь, а о сделке с совестью. А совесть моя чиста.

На этом сотрудники колонии попросили прекратить интервью. Нас повели смотреть училище, где зэки получают рабочую специальность (здесь, кстати, фотограф Лошагин может переквалифицироваться в сварщика, каменщика или электрика, например). А Дмитрий остался возле своей койки.

О том, какую работу в колонии Лошагину может предложить руководство, нам рассказал замначальника ИК Рафик Зиннатуллин. По его словам, Дмитрий за решёткой может вернуться к любимому делу: администрация может предложить Лошагину работу фотографа.

— Например, будет делать фото на документы, — предполагает Рафик Зиннатуллин. — Или снимать разные мероприятия в колонии. Вот, например, прошлой зимой заключённые слепили танк из снега — почему бы его не снять красиво? Администрация заинтересована в том, чтобы осуждённые работали и зарабатывали деньги, чтобы рассчитаться с долгами по искам. Это важный пункт для условно-досрочного освобождения.

Напомним, мать убитой Юлии Прокопьевой-Лошагиной Светлана Рябова в начале октября подала иск в суд на возмещение Лошагиным морального вреда. Его она оценила в три миллиона рублей.