собираясь в отпуск
хочется разобрать всякую всячину... нашолся файлик с рассказиком... да, блин, прокатил меня банзай, не заплатили за него. А рассказик хорош. Семейные ли отношения? в чем-то - да.
Ассоциативный бред на фоне зимнего заката.
Закат зимним вечером… Алые сполохи на темном небе и багрово-красный снег. Восхода зимой я не вижу, но закат наблюдаю почти каждый вечер.
Бордовый снег. Будто залитый кровью… Эти ассоциации со снегом в закат – у меня уже четыре года. С того момента, как моя собака распластала об осколок стекла лапу – да так «удачно», что перерезала две артерии. Я несла щенка домой, запинаясь и падая в сугробы, а у нее из лапы текла кровь… И каждую минуту она сильнее и сильнее слабела у меня в руках (слабела сильнее…). А я шла по сугробам (в тот год выпало много снега, и в тот день он продолжал идти), запиналась, падала на колени, как стреноженная лошадь и шептала в закат: «Милая… Псинка моя ненаглядная, потерпи… Сейчас придем домой, я вызову врача и все будет хорошо!». Врач пришел, кидал пустые ампулы в тазик, давая наркоз щенку и мне – нюхать нашатырь… Да, то была насыщенная ночь…
Моя собака с тех пор выросла и из смешной озорницы превратилась в вальяжную даму… Но до сих пор мне кажется, что снег в закатные часы пахнет кровью…
Я шла, помахивая поводком, и смотрела… На темно-синие силуэты домов, на черные скелеты деревьев. В поселке Н тоже были пятиэтажки. Целых три штуки. Между ними стояли скособоченные времянки, поплывшие на вечной мерзлоте, отполированные ветрами останки брошенной техники и мачты ЛЭП. Деревьев там не было, и закатов там тоже не было, как не было и восходов – одна сплошная ночь, искрящаяся в свете ярчащих фонарей. Я жила вместе с отрядом в балке, стоящим на самом краю поселка. Окошко в своем закутке я забила досками, чтобы не видеть даже случайно красот Заполярья, а поверх досок повесила кокетливые шторки. На сейф со спиртом я постелила вышитую салфетку, а на стенку рабочие примастырили полку под книги. Можно было жить, не думая о том, что за окном не бывает светло, и температура не поднимается выше 24 градусов. И я жила. Возвращалась с маршрутов и сидела за столом, разбирая карандашные записи в пикетажке, ложилась спать в пуховый спальник, читая перед сном наставления Гаутамы. Из-за шторки, отделяющей меня от отряда, доносился гомон, прерываемый криками, иногда там что-то падало, иногда пьяный голос призывал кого-то выйти поговорить. Я читала, что никогда ненависть не прекращается ненавистью, а лишь отсутствием таковой прекращается она. Днем рабочие били шурфы – разводя костры на промерзшей земле, и я навсегда запомнила запах того сырого дыма. В этот запах сливался запах горелой солярки и запах старых досок от упаковочных ящиков, запах морозного пота и болотные испарения земли. Иногда я останавливалась около рабочих и проверяла, не отклонился ли шурф от заданного направления. В такие минуты кто-нибудь из них клал заступ на снег и, подойдя ко мне, молча поправлял на мне сбившийся платок. Для этого он снимал рукавицы, зажимал их между колен, и молча поправлял, царапая мне щеки своими заскорузлыми руками. Почему-то мне всегда хотелось плакать в такие моменты – может, из-за тяжелого сырого дыма, тянущегося по земле…
Я шла, помахивала поводком и чему-то улыбалась. Пылал закат, снег пах кровью, горящая невдалеке помойка вызывала в памяти тундру, а я шла – и улыбалась. Придя домой, я буду лежать на диване, завернувшись в одеяло, пить чай с малиновым вареньем, слушать музыку и ворковать по телефону. В последнее время я стала высоко ценить возможность просто сидеть дома в обществе телефона.
Глянцевый журнал на коленях. Пытаюсь выщипать брови в тонкую ниточку, сквозь зубы матерясь от боли. Так же матерясь я шагала по квартире на шпильках, учась не спотыкаться и не падать. Полирую ногти и крашу их алым. Примочка на распухшие брови. Сон с кошмарами – на бигудях. Блестящие колготки, узкая юбка, накрахмаленная блузка. Нарисованные глаза, блеск на губы, три капли духов – и встреча с бывшим мужем.
Одеколон «Богарт». Наглаженные брюки из какой-то дорогой ткани. Небрежно (о, как небрежно!) накинутый пиджак… Трехдневная щетина на щеках, зеркально начищенные туфли. Отодвинул стул. Сажусь, чуть улыбнувшись – спасибо, дескать. На столике горит свеча, пламя чуть колеблется, в этом пламени я вижу такое же пламя. Только костра. Костра, около которого я сидела, протянув к огню ладошки. Он сидел рядом, покладывая дровишки. Мы молчали, слушали птиц. Высокие сосны, говорливая речка, потрескивание веток. Светлячки искр разлетались веселым веером, в котелке ворчала похлебка… Смеясь, я начала пародировать Цветаеву:
Похлебка ворчала, а в котелке
Похлебки ворчат на нас сытым духом.
Похлебка ворчала о том, что нигде
Мы не найдем вдвоем приюта…
Тебе стало грустно, ты обнял меня за плечи и начал шептать нежности на ушко. Я сидела, замерев под твоими руками, боясь пошевелится, боясь, что движением я выдам свою усталость от твоего общества…
Подняв бокал, бывший муж заметил, что я изменилась и похорошела. Пригубив вино, я подумала о тщетности моего прихорашивания… Для него? Да нет, для себя…
Снег пах кровью, воздух пал тундрой, пылал закат, а собака бежала чуть в стороне. Все шло так, как должно было идти, без суеты и спешки. Меня ждала ночь в обществе сигарет и воспоминаний. И будет телефонный звонок от старого друга…
Не в этой жизни, мы попали с ним под дождь… Вода капала с одежды, когда мы забежали в его подъезд. Смеясь, он пихнул меня под горячий душ, я вопила, что мне нужно сначала раздеться, а он преувеличенно серьезно спрашивал: «Зачем? Ты и так вся мокрая…»… Я сидела в его фланелевой рубашке у него на коленях и уговаривала съесть его еще одну сливу. Плотно сомкнув губы, он мотал головой из стороны в сторону, после чего взяв меня в охапку, кружил по комнате… Я болтала ногами и визжала радостно, как визжат только в пятнадцать лет. Смеялись пустякам, строили планы и о чем-то мечтали. Я лежала на полу и сосредоточено решала задачу. «Чем пахнет осень?» – спросил он у меня, не поворачивая головы от своих конспектов. «Яблоками», - ответила я… В той жизни все пахло – яблоками, морем, радостью и счастьем.
Собака сделала стойку на крысу, невесть откуда взявшуюся на дороге. Ах да, горит помойка. И крысам нужно куда-то деваться. Некоторым – везет, они отсиживаются в подвалах, а некоторые перебегают дорогу мой собаке… «Борзые – они совсем как люди», - сказала я тогда бывшему мужу, - «Им так же как людям нужно мочить клыки в крови»…
Закат догорал, и пора было все же поворачивать в сторону дома. Окна домов светились теплым светом. Мне всегда было интересно – почему так – окна с улицы кажутся столь манящими, они обещают тепло, уют и ласку, но много ли вы знаете квартир, что сдерживают слово, данное окнами? Вот-вот, и я не знаю… И мое окно лишь обещает покой и тихое счастье, похожее на ванильные булочки. Бесприютность поселилась в моем доме, и не спасает от нее ни желтый свет, ни кружевные занавески…
Да, тогда я материлась, когда спотыкалась и вывихивала лодыжки, учась ходить на шпильках. Кусала нижнюю губу, обещала себе, что я научусь быть гламурной дамой. А в нише тихо хихикали надо мной рюкзак, палатка и прокопченный котелок. Но я затыкала уши, чтобы не слышать насмешек вещей и стирала пыль с какого-то навороченного подсвечника, отвечающего модным тенденциям современного декора дома. Томик Чехова глядел на меня с доброй улыбкой в те часы, когда я давила зевоту, читая детективы актуального автора. И как итог – я взвыла от тоски, когда наконец оказалась в салоне джипа на правах любимой женщины его хозяина.
- Дорогая, - сказал мне этот самый хозяин, припарковав машину у супермаркета. Он сказал «Дорогая», обдав меня запахом кожи, табака и больших денег. И то ли от запаха, то ли от слова, а может, меня просто укачало, да и неважно, что стало причиной, но к горлу подступил комок тошноты.
- Дорогая, тебе нездоровится? – спросил он тут же, проявив редкую для него чувствительность.
Я попробовала улыбнуться и сказать, что все в порядке, мне даже это удалось, но какой-то бес, живущий во мне с незапамятных времен, толкнул меня под ребра и я спросила:
- Ты не хочешь съездить в лес? Взяли бы палатку, я сварила бы похлебку из тушенки…
Спутник покровительственно улыбнулся, эдак вальяжно-важно, и даже положил свою руку, так стильно благоухающую, мне на плечо:
- Ты хочешь на природу? Устала в бензиновом раю по имени город? Хорошо. Я отменю на завтра встречи, съездим в «Домик охотника»… Сейчас куплю осетрину, сделаем барбекю…
Запахло тиной и я вышла из машины. Я больше не шаталась, когда шла на двенадцатисантиметровых ходулях. Я спокойно шла, постукивая каблучками, зная, что когда я приду домой, я достану рюкзак и палатку. Звонок старому другу. Встреча с ним под памятником на привокзальной площади. Душная электричка.
- Пойдем работать к нам… Работы – много, тебе будет интересно.
- Пойдем…
Да… в одной жизни я узнала запах беззаботности, в другой – боли, в третьей – денег… А в следующей – какой?
- Собак, прости меня… - я сижу на корточках и прижимаюсь щекой к шелковой шерстке, - так много работы… И еще… Я виновата перед тобой – прихожу поздно, потому что много болтаю по аське…
- Ты по другому-то совсем не могла познакомится с мужчиной? Естественным, так сказать, путем? – спросила меня подруга.
- Не могла, - ответила я, глотнув сок.
- Ну почему? Ты же красивая, умная! – подруга досадливо отодвинула свой стакан. Она меня любит…
- Да потому… Негде. Я или на работе, работу работаю, или дома – сплю. Я уже и старых друзей вижу только в виде буков на экране…
«Ты моя милая девочка!» – «Ты мое счастье!» – «Целую тебя в щеки» – «Внаглую подставляю губки» – «Сладкие»… Сайт психологической помощи: «Я люблю виртуального знакомого» – надо же, как я… «Виртуальные отношения – один из видов ухода от реальных проблем, подмена реальной жизни – придуманной… Пока не поздно, следует отказаться от данного типа отношений, потому что в силу псевдооткрытости и возможности дорисовать облик собеседника по своему вкусу, данный тип зависимости сильнее героиновой, и приводит к полной десоциализации»… Я лежу в сугробе, протягивая ему руку, смеюсь и думаю: «Поздно!»… Пылает закат, но снег пахнет лишь радостью…
- Чем ты занимаешься? – требовательный вопрос по телефону.
- Десоциализируюсь, - отвечаю, забираясь с ногами на диван.
- Тоже дело…
«No future!» – надпись в подземном переходе. «Это точно», - думаю я и выдергиваю сетевой шнур у машины.
Я сильнее слабею. Идет снег, но он лишен запаха. Безумные качели настроений… Я думаю, что я любима, и сразу – что это лишь мои фантазии. Я боюсь строить планы и безумно хочу этого… Планов, мечтаний, проектов… Я пишу стихи – и рву их, я даю себе обещания, что буду кокетлива и холодна – и не выполняю их… Я душу его своей любовью, я задыхаюсь от стыда за это…
- Пакуй уже вещи, на тебя смотреть страшно, - говорит мне подруга, наливая мне еще один стакан сока.
Ей легко… Ей всегда все ясно и нет сомнений. Она учит меня: «Ты сначала замуж выйди, а потом думай, что ты хочешь… Эх, не выйдешь ты замуж… Замуж же как выходят? Ни один мужик добровольно в петлю не полезет… Значит, нужно создать условия для необходимости этого шага. Либо он понимает, что если не предложит руку и сердце – то пролетит, либо ставишь его перед фактом – «Я беременна, дорогой». И лучше беременной не быть»…
Я сильнее слабею… И не знаю чем пахнет ложь… Ложь, на которую я не способна даже в мелочах…
Багровый снег в закатных лучах и горящие контейнера… Помойка пахнет лишь помойкой, снег – не пахнет ничем, а за желтыми окнами домов скрываются семейные склоки. Я возвращаюсь с собакой домой – чтобы сесть с томиком Чехова с ногами на диван. Моя безалаберность и бесприютность меня не задевает.
(с)
Ассоциативный бред на фоне зимнего заката.
Закат зимним вечером… Алые сполохи на темном небе и багрово-красный снег. Восхода зимой я не вижу, но закат наблюдаю почти каждый вечер.
Бордовый снег. Будто залитый кровью… Эти ассоциации со снегом в закат – у меня уже четыре года. С того момента, как моя собака распластала об осколок стекла лапу – да так «удачно», что перерезала две артерии. Я несла щенка домой, запинаясь и падая в сугробы, а у нее из лапы текла кровь… И каждую минуту она сильнее и сильнее слабела у меня в руках (слабела сильнее…). А я шла по сугробам (в тот год выпало много снега, и в тот день он продолжал идти), запиналась, падала на колени, как стреноженная лошадь и шептала в закат: «Милая… Псинка моя ненаглядная, потерпи… Сейчас придем домой, я вызову врача и все будет хорошо!». Врач пришел, кидал пустые ампулы в тазик, давая наркоз щенку и мне – нюхать нашатырь… Да, то была насыщенная ночь…
Моя собака с тех пор выросла и из смешной озорницы превратилась в вальяжную даму… Но до сих пор мне кажется, что снег в закатные часы пахнет кровью…
Я шла, помахивая поводком, и смотрела… На темно-синие силуэты домов, на черные скелеты деревьев. В поселке Н тоже были пятиэтажки. Целых три штуки. Между ними стояли скособоченные времянки, поплывшие на вечной мерзлоте, отполированные ветрами останки брошенной техники и мачты ЛЭП. Деревьев там не было, и закатов там тоже не было, как не было и восходов – одна сплошная ночь, искрящаяся в свете ярчащих фонарей. Я жила вместе с отрядом в балке, стоящим на самом краю поселка. Окошко в своем закутке я забила досками, чтобы не видеть даже случайно красот Заполярья, а поверх досок повесила кокетливые шторки. На сейф со спиртом я постелила вышитую салфетку, а на стенку рабочие примастырили полку под книги. Можно было жить, не думая о том, что за окном не бывает светло, и температура не поднимается выше 24 градусов. И я жила. Возвращалась с маршрутов и сидела за столом, разбирая карандашные записи в пикетажке, ложилась спать в пуховый спальник, читая перед сном наставления Гаутамы. Из-за шторки, отделяющей меня от отряда, доносился гомон, прерываемый криками, иногда там что-то падало, иногда пьяный голос призывал кого-то выйти поговорить. Я читала, что никогда ненависть не прекращается ненавистью, а лишь отсутствием таковой прекращается она. Днем рабочие били шурфы – разводя костры на промерзшей земле, и я навсегда запомнила запах того сырого дыма. В этот запах сливался запах горелой солярки и запах старых досок от упаковочных ящиков, запах морозного пота и болотные испарения земли. Иногда я останавливалась около рабочих и проверяла, не отклонился ли шурф от заданного направления. В такие минуты кто-нибудь из них клал заступ на снег и, подойдя ко мне, молча поправлял на мне сбившийся платок. Для этого он снимал рукавицы, зажимал их между колен, и молча поправлял, царапая мне щеки своими заскорузлыми руками. Почему-то мне всегда хотелось плакать в такие моменты – может, из-за тяжелого сырого дыма, тянущегося по земле…
Я шла, помахивала поводком и чему-то улыбалась. Пылал закат, снег пах кровью, горящая невдалеке помойка вызывала в памяти тундру, а я шла – и улыбалась. Придя домой, я буду лежать на диване, завернувшись в одеяло, пить чай с малиновым вареньем, слушать музыку и ворковать по телефону. В последнее время я стала высоко ценить возможность просто сидеть дома в обществе телефона.
Глянцевый журнал на коленях. Пытаюсь выщипать брови в тонкую ниточку, сквозь зубы матерясь от боли. Так же матерясь я шагала по квартире на шпильках, учась не спотыкаться и не падать. Полирую ногти и крашу их алым. Примочка на распухшие брови. Сон с кошмарами – на бигудях. Блестящие колготки, узкая юбка, накрахмаленная блузка. Нарисованные глаза, блеск на губы, три капли духов – и встреча с бывшим мужем.
Одеколон «Богарт». Наглаженные брюки из какой-то дорогой ткани. Небрежно (о, как небрежно!) накинутый пиджак… Трехдневная щетина на щеках, зеркально начищенные туфли. Отодвинул стул. Сажусь, чуть улыбнувшись – спасибо, дескать. На столике горит свеча, пламя чуть колеблется, в этом пламени я вижу такое же пламя. Только костра. Костра, около которого я сидела, протянув к огню ладошки. Он сидел рядом, покладывая дровишки. Мы молчали, слушали птиц. Высокие сосны, говорливая речка, потрескивание веток. Светлячки искр разлетались веселым веером, в котелке ворчала похлебка… Смеясь, я начала пародировать Цветаеву:
Похлебка ворчала, а в котелке
Похлебки ворчат на нас сытым духом.
Похлебка ворчала о том, что нигде
Мы не найдем вдвоем приюта…
Тебе стало грустно, ты обнял меня за плечи и начал шептать нежности на ушко. Я сидела, замерев под твоими руками, боясь пошевелится, боясь, что движением я выдам свою усталость от твоего общества…
Подняв бокал, бывший муж заметил, что я изменилась и похорошела. Пригубив вино, я подумала о тщетности моего прихорашивания… Для него? Да нет, для себя…
Снег пах кровью, воздух пал тундрой, пылал закат, а собака бежала чуть в стороне. Все шло так, как должно было идти, без суеты и спешки. Меня ждала ночь в обществе сигарет и воспоминаний. И будет телефонный звонок от старого друга…
Не в этой жизни, мы попали с ним под дождь… Вода капала с одежды, когда мы забежали в его подъезд. Смеясь, он пихнул меня под горячий душ, я вопила, что мне нужно сначала раздеться, а он преувеличенно серьезно спрашивал: «Зачем? Ты и так вся мокрая…»… Я сидела в его фланелевой рубашке у него на коленях и уговаривала съесть его еще одну сливу. Плотно сомкнув губы, он мотал головой из стороны в сторону, после чего взяв меня в охапку, кружил по комнате… Я болтала ногами и визжала радостно, как визжат только в пятнадцать лет. Смеялись пустякам, строили планы и о чем-то мечтали. Я лежала на полу и сосредоточено решала задачу. «Чем пахнет осень?» – спросил он у меня, не поворачивая головы от своих конспектов. «Яблоками», - ответила я… В той жизни все пахло – яблоками, морем, радостью и счастьем.
Собака сделала стойку на крысу, невесть откуда взявшуюся на дороге. Ах да, горит помойка. И крысам нужно куда-то деваться. Некоторым – везет, они отсиживаются в подвалах, а некоторые перебегают дорогу мой собаке… «Борзые – они совсем как люди», - сказала я тогда бывшему мужу, - «Им так же как людям нужно мочить клыки в крови»…
Закат догорал, и пора было все же поворачивать в сторону дома. Окна домов светились теплым светом. Мне всегда было интересно – почему так – окна с улицы кажутся столь манящими, они обещают тепло, уют и ласку, но много ли вы знаете квартир, что сдерживают слово, данное окнами? Вот-вот, и я не знаю… И мое окно лишь обещает покой и тихое счастье, похожее на ванильные булочки. Бесприютность поселилась в моем доме, и не спасает от нее ни желтый свет, ни кружевные занавески…
Да, тогда я материлась, когда спотыкалась и вывихивала лодыжки, учась ходить на шпильках. Кусала нижнюю губу, обещала себе, что я научусь быть гламурной дамой. А в нише тихо хихикали надо мной рюкзак, палатка и прокопченный котелок. Но я затыкала уши, чтобы не слышать насмешек вещей и стирала пыль с какого-то навороченного подсвечника, отвечающего модным тенденциям современного декора дома. Томик Чехова глядел на меня с доброй улыбкой в те часы, когда я давила зевоту, читая детективы актуального автора. И как итог – я взвыла от тоски, когда наконец оказалась в салоне джипа на правах любимой женщины его хозяина.
- Дорогая, - сказал мне этот самый хозяин, припарковав машину у супермаркета. Он сказал «Дорогая», обдав меня запахом кожи, табака и больших денег. И то ли от запаха, то ли от слова, а может, меня просто укачало, да и неважно, что стало причиной, но к горлу подступил комок тошноты.
- Дорогая, тебе нездоровится? – спросил он тут же, проявив редкую для него чувствительность.
Я попробовала улыбнуться и сказать, что все в порядке, мне даже это удалось, но какой-то бес, живущий во мне с незапамятных времен, толкнул меня под ребра и я спросила:
- Ты не хочешь съездить в лес? Взяли бы палатку, я сварила бы похлебку из тушенки…
Спутник покровительственно улыбнулся, эдак вальяжно-важно, и даже положил свою руку, так стильно благоухающую, мне на плечо:
- Ты хочешь на природу? Устала в бензиновом раю по имени город? Хорошо. Я отменю на завтра встречи, съездим в «Домик охотника»… Сейчас куплю осетрину, сделаем барбекю…
Запахло тиной и я вышла из машины. Я больше не шаталась, когда шла на двенадцатисантиметровых ходулях. Я спокойно шла, постукивая каблучками, зная, что когда я приду домой, я достану рюкзак и палатку. Звонок старому другу. Встреча с ним под памятником на привокзальной площади. Душная электричка.
- Пойдем работать к нам… Работы – много, тебе будет интересно.
- Пойдем…
Да… в одной жизни я узнала запах беззаботности, в другой – боли, в третьей – денег… А в следующей – какой?
- Собак, прости меня… - я сижу на корточках и прижимаюсь щекой к шелковой шерстке, - так много работы… И еще… Я виновата перед тобой – прихожу поздно, потому что много болтаю по аське…
- Ты по другому-то совсем не могла познакомится с мужчиной? Естественным, так сказать, путем? – спросила меня подруга.
- Не могла, - ответила я, глотнув сок.
- Ну почему? Ты же красивая, умная! – подруга досадливо отодвинула свой стакан. Она меня любит…
- Да потому… Негде. Я или на работе, работу работаю, или дома – сплю. Я уже и старых друзей вижу только в виде буков на экране…
«Ты моя милая девочка!» – «Ты мое счастье!» – «Целую тебя в щеки» – «Внаглую подставляю губки» – «Сладкие»… Сайт психологической помощи: «Я люблю виртуального знакомого» – надо же, как я… «Виртуальные отношения – один из видов ухода от реальных проблем, подмена реальной жизни – придуманной… Пока не поздно, следует отказаться от данного типа отношений, потому что в силу псевдооткрытости и возможности дорисовать облик собеседника по своему вкусу, данный тип зависимости сильнее героиновой, и приводит к полной десоциализации»… Я лежу в сугробе, протягивая ему руку, смеюсь и думаю: «Поздно!»… Пылает закат, но снег пахнет лишь радостью…
- Чем ты занимаешься? – требовательный вопрос по телефону.
- Десоциализируюсь, - отвечаю, забираясь с ногами на диван.
- Тоже дело…
«No future!» – надпись в подземном переходе. «Это точно», - думаю я и выдергиваю сетевой шнур у машины.
Я сильнее слабею. Идет снег, но он лишен запаха. Безумные качели настроений… Я думаю, что я любима, и сразу – что это лишь мои фантазии. Я боюсь строить планы и безумно хочу этого… Планов, мечтаний, проектов… Я пишу стихи – и рву их, я даю себе обещания, что буду кокетлива и холодна – и не выполняю их… Я душу его своей любовью, я задыхаюсь от стыда за это…
- Пакуй уже вещи, на тебя смотреть страшно, - говорит мне подруга, наливая мне еще один стакан сока.
Ей легко… Ей всегда все ясно и нет сомнений. Она учит меня: «Ты сначала замуж выйди, а потом думай, что ты хочешь… Эх, не выйдешь ты замуж… Замуж же как выходят? Ни один мужик добровольно в петлю не полезет… Значит, нужно создать условия для необходимости этого шага. Либо он понимает, что если не предложит руку и сердце – то пролетит, либо ставишь его перед фактом – «Я беременна, дорогой». И лучше беременной не быть»…
Я сильнее слабею… И не знаю чем пахнет ложь… Ложь, на которую я не способна даже в мелочах…
Багровый снег в закатных лучах и горящие контейнера… Помойка пахнет лишь помойкой, снег – не пахнет ничем, а за желтыми окнами домов скрываются семейные склоки. Я возвращаюсь с собакой домой – чтобы сесть с томиком Чехова с ногами на диван. Моя безалаберность и бесприютность меня не задевает.
(с)
K
Kира
Хорошо,Айша!!
Мне очень понравилось...так искренне...
Ну и,конечно, с началом отпуска:-)
Мне очень понравилось...так искренне...
Ну и,конечно, с началом отпуска:-)
Ну и,конечно, с началом отпуска
спасиб. завтра паровоз увезет меня далеко. Кстати да - жаль, что былые паровозики уже не ездят. была в них нега и романтика...
K
Kира
былые паровозики
Это которые с трубой и дымом?:-)
Я как-то ехала высунувшись в окно - любовалась природой.Потом мама мне долго мордуленцию отмывала:-d
Это которые с трубой и дымом?
ага.
Я как-то ехала высунувшись в окно - любовалась природой.Потом мама мне долго мордуленцию отмывала
зао есть чо вспомнить...не, в паровозиках была нега путешествия, а в электровозах - тока необходимость пересечь пространство...ладно, это я так, брюзжу...
о, еще один нашла. точно - о семейных отношениях. это можно жаже обсудить :-)
Завядшие мимозы, поникшие тюльпаны
Усталые мужчины столпились, как бараны…
………………………………………………….
И невдомек беднягам, что теткам тоже гадко.
Кому он на фиг нужен, восьмое это марта?
Из поздравления М. Мышакова.
«Три девицы под окном пряли поздно вечерком» – что только не залезет в голову, когда сидишь в обществе подруг и усиленно следишь за собой – как бы не сболтнуть чего лишнего. Ну да, три девицы. А может, уже и не девицы давно – это уже не так важно. Поздно вечерком. А когда нам не поздно-то встречаться? Работа, работа, работа. Нет, я не ропщу. Если бы в жизни не было работы – пожалуй, очень скучно было бы… Я вообще не представляю, чем раньше дамы занимались, когда вся их жизнь была замкнута в трех «К» – за два выходных в неделю я успеваю возненавидеть и дом с кухней, и киндеров подруг, жаждущих лепить аппликацию непременно в моем обществе, и все мировые религии оптом и в розницу. Но я отвлеклась. Три девицы. Поздно вечерком. Пряжи в руках нет – это уже недоработка. Светик на диване сидит, в какой-то странной осанне – ноги вроде под себя подогнула, что должно символизировать позу лотоса, но лотос какой-то северный получился, усохший под влиянием морозов… Иринка мороженное по креманкам раскладывает, вареньем поливает… А я сижу на стуле и думаю о всякой всячине. И что только в голове не рождается при виде столь мирной картинки – подружки в гостях, мороженное – в креманках… Например, подумалось почему-то о том, что хорошо это все-таки – вот так собраться на следующий день после праздника, узким кругом, обнять бутылку с минералкой и слушать милый щебет девушек.
- Нет, я не понимаю! – Ирина непроизвольно встала в позу римского патриция и возмущенно вопрошало пространство. – Но ведь вчера был наш праздник! Я же женщина, в конце концов! А мой типа ненаглядный не смог меня лучше поздравить, как купить 6 литров пива и позвать в гости своего друга, который Лохматый. Сели они с пивом за компьютер – и все… Вот мне и любовь, и нежность и поздравления…
Мы переглянулись со Светочкой и сочувственно вздохнули. Обидно так, понятно… И возмущение Иринки мы очень даже разделяли…
- Понимаю… - протянула задумчиво Светочка. – Я тоже, обломалась – как давно не обламывалась…
Ну… Если Светик говорит – обломалась – значит, действительно что-то из ряда выходящее случилось… И мы приготовились внимать.
- Вы же знаете, девочки, что мой Мишаня как-то очень странно относится к датам и числам. Ему что новый год, что день рождения, что годовщина свадьбы – все едино. Да что там говорить, вы помните, как мой ненаглядный не приехал забирать меня из роддома – и ведь не со зла вовсе, а просто потому что забыл, куда он меня отвез, и усиленно разыскивал меня совершенно в другой больнице… Живу я с ним не первый год, поэтому решила все-таки все сделать правильно – как в женских журналах пишут и психологи советуют… Подготовку начала за два месяца. Буквально, как новый год прошел, так я подготовку и начала. Рассказывала милому, как бывает здорово, когда милые и заботливые мужчины поздравляют своих любимых женщин с восьмым марта… Как иные мужчины с утра приносят в этот день на подносике кофе с курасанами, как говорят ласковые слова… - Светочка мечтательно вздохнула, и мы с Иринкой реверсом ответили тем же… Бывают, говорят, и такие мужчины… - Потом я начала намекать на то, что я хочу получить в подарок в этот день. А то, как вы понимаете, я до сих пор не могу очухаться от его прошлогоднего подарка – баллона какой-то гадости от тараканов. – Светик передернулась, но взяла себя в руки и продолжила свой рассказ. Иришка следила за Светланкой затаив дыхание – да мы все всегда поражались Светкиной выдержке и спокойствию… - Я хотела что-нибудь себе на шею – бусики, или подвеску… Ну хоть что-нибудь! – Я хмыкнула. Свете мало на шее мужа и двоих детей. Детки у подруги славные, красивые, как мама и рассеянные – как папа. И с каждым годом сияние над ее головой становится все более отчетливо видимо… - 14 февраля он меня не поздравил, слова «люблю» не сказал… Я его спросила: «Мишенька, ты меня любишь?» – и получила ответ «Живу же с тобой… Слушай, а выглаженная рубашка у меня на завтра есть?»… 23 февраля я танцевала перед ним па-де-де… И вот он, час икс, восьмое марта. Мишка меня поздравил. Вечером. И подарил подарок. На шею. Ошейник. Со словами: «я подумал… у собаки ошейник протерся, того гляди она рванет на прогулке у тебя – ошейник порвет, тебя уронит… А этот смотри какой клевый – с чипом, с электрошокером»… Девочки, у нас собака два года тому назад сдохла!
Да… Слов нет, и только еще одна порция мороженного может послужить нам всем утешением…Кто-то сказал, что мужчины и женщины – существа с разных планет. Будто мужики с Марса, а мы, прекрасная и скромнейшая половина человечества – с Венеры. Понять нам друг друга сложно… Кажется, я это вслух сказала? Да, скорее всего. Иначе почему тогда Иринка хмыкнула:
- А восьмое марта – дата высадки?
- Я не знаю, что такое восьмое марта… До вчерашнего дня я думала, что это праздник, как не крути… Причем – мой. Я вроде как женщина? Женщина. Идеи феминизма мне не чужды?
- Ой, не чужды… - хором подтвердили подружки.
- Ну вот и думала, что поздравить меня не грех… Первым меня поздравил бывший возлюбленный. Я такой хороший сон видела, когда он позвонил… Отматерила, повернулась на другой бок. Опять звонок. Короче, поспать мне не дали. Настроение – на нуле. Праздник, а я неспамши. Потом мне позвонил бывший муж и попросился пожить у меня с недельку – видите ли он со своей ненаглядной разругался. Нет, девочки, мой дом похож на приют бывших мужей, скажите честно? – девочки закачали головами, подтверждая, что мой дом меньше всего похож на этот самый приют.
- А твой-то, настоящий, позвонил? – с надеждой спросила Светик – Бывшие-то тебя никогда не забывали, что об этом говорить…
- Не-а… Ночью я не выдержала, позвонила сама. Неправа была, понятно… Не стоило и звонить… Сорвалась в истерику, всю ночь не спала, выла в ванной… Но не стоит печалится…
Мороженное и шоколад закончились, мы заедали печали…
- Хорошо наверное, Наталье… Ее новый – какой-то артист, такой галантный… - вздохнула Иринка. – Наверное, засыпал ее цветами, устроил ей праздник…
Мы подавили завистливые вздохи. Но разлиться желчь не успела – позвонил телефон, и в трубке раздались всхлипы Наташки: «Меня мой не поздравил…».
- Да, девочки… Может, нам никогда не стоит и ждать поздравлений? Ведь восьмое марта – день НАШЕЙ высадки с Венеры… Причем тут марсиане?
(с)
Завядшие мимозы, поникшие тюльпаны
Усталые мужчины столпились, как бараны…
………………………………………………….
И невдомек беднягам, что теткам тоже гадко.
Кому он на фиг нужен, восьмое это марта?
Из поздравления М. Мышакова.
«Три девицы под окном пряли поздно вечерком» – что только не залезет в голову, когда сидишь в обществе подруг и усиленно следишь за собой – как бы не сболтнуть чего лишнего. Ну да, три девицы. А может, уже и не девицы давно – это уже не так важно. Поздно вечерком. А когда нам не поздно-то встречаться? Работа, работа, работа. Нет, я не ропщу. Если бы в жизни не было работы – пожалуй, очень скучно было бы… Я вообще не представляю, чем раньше дамы занимались, когда вся их жизнь была замкнута в трех «К» – за два выходных в неделю я успеваю возненавидеть и дом с кухней, и киндеров подруг, жаждущих лепить аппликацию непременно в моем обществе, и все мировые религии оптом и в розницу. Но я отвлеклась. Три девицы. Поздно вечерком. Пряжи в руках нет – это уже недоработка. Светик на диване сидит, в какой-то странной осанне – ноги вроде под себя подогнула, что должно символизировать позу лотоса, но лотос какой-то северный получился, усохший под влиянием морозов… Иринка мороженное по креманкам раскладывает, вареньем поливает… А я сижу на стуле и думаю о всякой всячине. И что только в голове не рождается при виде столь мирной картинки – подружки в гостях, мороженное – в креманках… Например, подумалось почему-то о том, что хорошо это все-таки – вот так собраться на следующий день после праздника, узким кругом, обнять бутылку с минералкой и слушать милый щебет девушек.
- Нет, я не понимаю! – Ирина непроизвольно встала в позу римского патриция и возмущенно вопрошало пространство. – Но ведь вчера был наш праздник! Я же женщина, в конце концов! А мой типа ненаглядный не смог меня лучше поздравить, как купить 6 литров пива и позвать в гости своего друга, который Лохматый. Сели они с пивом за компьютер – и все… Вот мне и любовь, и нежность и поздравления…
Мы переглянулись со Светочкой и сочувственно вздохнули. Обидно так, понятно… И возмущение Иринки мы очень даже разделяли…
- Понимаю… - протянула задумчиво Светочка. – Я тоже, обломалась – как давно не обламывалась…
Ну… Если Светик говорит – обломалась – значит, действительно что-то из ряда выходящее случилось… И мы приготовились внимать.
- Вы же знаете, девочки, что мой Мишаня как-то очень странно относится к датам и числам. Ему что новый год, что день рождения, что годовщина свадьбы – все едино. Да что там говорить, вы помните, как мой ненаглядный не приехал забирать меня из роддома – и ведь не со зла вовсе, а просто потому что забыл, куда он меня отвез, и усиленно разыскивал меня совершенно в другой больнице… Живу я с ним не первый год, поэтому решила все-таки все сделать правильно – как в женских журналах пишут и психологи советуют… Подготовку начала за два месяца. Буквально, как новый год прошел, так я подготовку и начала. Рассказывала милому, как бывает здорово, когда милые и заботливые мужчины поздравляют своих любимых женщин с восьмым марта… Как иные мужчины с утра приносят в этот день на подносике кофе с курасанами, как говорят ласковые слова… - Светочка мечтательно вздохнула, и мы с Иринкой реверсом ответили тем же… Бывают, говорят, и такие мужчины… - Потом я начала намекать на то, что я хочу получить в подарок в этот день. А то, как вы понимаете, я до сих пор не могу очухаться от его прошлогоднего подарка – баллона какой-то гадости от тараканов. – Светик передернулась, но взяла себя в руки и продолжила свой рассказ. Иришка следила за Светланкой затаив дыхание – да мы все всегда поражались Светкиной выдержке и спокойствию… - Я хотела что-нибудь себе на шею – бусики, или подвеску… Ну хоть что-нибудь! – Я хмыкнула. Свете мало на шее мужа и двоих детей. Детки у подруги славные, красивые, как мама и рассеянные – как папа. И с каждым годом сияние над ее головой становится все более отчетливо видимо… - 14 февраля он меня не поздравил, слова «люблю» не сказал… Я его спросила: «Мишенька, ты меня любишь?» – и получила ответ «Живу же с тобой… Слушай, а выглаженная рубашка у меня на завтра есть?»… 23 февраля я танцевала перед ним па-де-де… И вот он, час икс, восьмое марта. Мишка меня поздравил. Вечером. И подарил подарок. На шею. Ошейник. Со словами: «я подумал… у собаки ошейник протерся, того гляди она рванет на прогулке у тебя – ошейник порвет, тебя уронит… А этот смотри какой клевый – с чипом, с электрошокером»… Девочки, у нас собака два года тому назад сдохла!
Да… Слов нет, и только еще одна порция мороженного может послужить нам всем утешением…Кто-то сказал, что мужчины и женщины – существа с разных планет. Будто мужики с Марса, а мы, прекрасная и скромнейшая половина человечества – с Венеры. Понять нам друг друга сложно… Кажется, я это вслух сказала? Да, скорее всего. Иначе почему тогда Иринка хмыкнула:
- А восьмое марта – дата высадки?
- Я не знаю, что такое восьмое марта… До вчерашнего дня я думала, что это праздник, как не крути… Причем – мой. Я вроде как женщина? Женщина. Идеи феминизма мне не чужды?
- Ой, не чужды… - хором подтвердили подружки.
- Ну вот и думала, что поздравить меня не грех… Первым меня поздравил бывший возлюбленный. Я такой хороший сон видела, когда он позвонил… Отматерила, повернулась на другой бок. Опять звонок. Короче, поспать мне не дали. Настроение – на нуле. Праздник, а я неспамши. Потом мне позвонил бывший муж и попросился пожить у меня с недельку – видите ли он со своей ненаглядной разругался. Нет, девочки, мой дом похож на приют бывших мужей, скажите честно? – девочки закачали головами, подтверждая, что мой дом меньше всего похож на этот самый приют.
- А твой-то, настоящий, позвонил? – с надеждой спросила Светик – Бывшие-то тебя никогда не забывали, что об этом говорить…
- Не-а… Ночью я не выдержала, позвонила сама. Неправа была, понятно… Не стоило и звонить… Сорвалась в истерику, всю ночь не спала, выла в ванной… Но не стоит печалится…
Мороженное и шоколад закончились, мы заедали печали…
- Хорошо наверное, Наталье… Ее новый – какой-то артист, такой галантный… - вздохнула Иринка. – Наверное, засыпал ее цветами, устроил ей праздник…
Мы подавили завистливые вздохи. Но разлиться желчь не успела – позвонил телефон, и в трубке раздались всхлипы Наташки: «Меня мой не поздравил…».
- Да, девочки… Может, нам никогда не стоит и ждать поздравлений? Ведь восьмое марта – день НАШЕЙ высадки с Венеры… Причем тут марсиане?
(с)
е
еодинидитев`опу
ага, я тоже в праздники всегда жду чего-то сверхъестественного и если что чуть не так-в обидки:-)
а рассказы прикольные, гламурненько:-)
а рассказы прикольные, гламурненько:-)
V
VAO
А когда из отпуска вернешься? Счастливо погулять! :-)
А когда из отпуска вернешься
ну... ближайшие 3 недели меня нету. :-)
приеду - выложу фотки с ВООООООООТАКИЩИМИ тайменями... :-)
е
еодинидитев`опу
оо, на север едешь? 3 недели рыбачить??? расскажешь потом-чокаво:-)
Т
Так
Будто мужики с Марса, а мы, прекрасная и скромнейшая половина человечества – с Венеры.
Сразу четкие ассоциации с книгами "Бриджит Джонс-1,2"... ;-)
оо, на север едешь?
на алтай.
Сразу четкие ассоциации с книгами "Бриджит Джонс-1,2"...
ни читала. но асуждаю. и эта. каюсь.
V
VAO
на алтай.
ООООООООООО. Великолепный вкус. Только я бы в июне - щас там наверное холодновато... :-)
Т
Так
ни читала. но асуждаю. и эта. каюсь.
Очень советую.
"Внутренний мир" (как это ни банально звучит) незамужней 30-летней "тетки" - как на ладони. Причем с таким качественным юмором и самоиронией, с которыми даже этот, казалось, бы, "типичный" женский роман, читается с удовольствием. Продолжение - на том же уровне.
Только я бы в июне
в юне не сезон охотица-рыбачить. сейчас - само то. а холот...вроде нету тама холоты сичас...
Авторизуйтесь, чтобы принять участие в дискуссии.