Горожанам напомнили, что пора убрать елку
Е
Енот под без из канализации
уже май?
торопитесь матушка
K
KonstYr
Автор: Б–52 (Отправить письмо) (ЛС) (О пользователе)
Дата: 23 Янв 2011 13:08
елку принято на 8марта выносить. ну или на 1 мая.
Дата: 23 Янв 2011 13:08
елку принято на 8марта выносить. ну или на 1 мая.
С почестями и оркестром...
c
carbon monoxide
вот имянно тем более эсли муж еще от праздников не отошел
да нет , просто новость так подана что на этой почве ссоры в семье возникают, ну таки умная женщина проще сама уберет чем будет доводить мужчину имхо
Это йолка!
правильная елка должна напоминать вефлиемскую звезду. с шлейфом, а у вас - непохоже.
Е
Енот под без из канализации
вефлиемскую звезду. с шлейфом
комету штоль?
Е
Енот под без из канализации
или хейлабоппу. незнаю точно что у них там в рождество пролетало.
они чото курили?
n
noythelper
[Сообщение удалено пользователем 23.01.2011 13:50]
они чото курили?
они говорят вино придумали. кагор
[Сообщение изменено пользователем 23.01.2011 13:51]
n
noythelper
Аха итак русская женщина и в горящую избу войдет, и коня на ходу остановит, теперь еще и елку из квартиры вынесет?!?!
Ель
Ганс Христиан Андерсен
В лесу стояла чудесная елочка. Место у нее было хорошее, воздуха и света вдоволь, а кругом росли ее подруги постарше - и ели и сосны. Елочке очень хотелось поскорее вырасти; она не замечала ни теплого солнца, ни свежего воздуха, ни крестьянских ребятишек, которые весело перекликались, собирая в лесу землянику и малину; набрав полные кружки или нанизав ягоды, словно бусы, на тонкие прутики, они присаживались под елочкой отдохнуть и говорили:
- Какая хорошенькая елочка! Какая маленькая!
Но деревце и слушать их не хотело.
Прошел год, и у елочки вырос новый кружок веток - мутовка; прошел еще год - прибавилась еще одна. Так, по числу мутовок, можно узнать, сколько лет ели.
- Ах, если б я была такой же рослой, как другие деревья! - вздыхала елочка. - Тогда бы и я широко раскинула свои ветви, а верхушкой заглянула бы далеко-далеко! Птицы вили бы гнезда в моих ветвях, а при ветре я так же важно кивала бы головой, как другие!
И ни солнце, ни пение птичек, ни розовые облака, которые утром и вечером проплывали над ней, не доставляли ей ни малейшего удовольствия.
Стояла зима; все кругом было покрыто ослепительно белым снегом, а по снегу нет-нет да пробегал заяц и даже иногда перепрыгивал через елочку, - вот обидно-то! Прошло еще две зимы, и к третьей деревце подросло уже настолько, что зайцу приходилось обегать его.
"Да, расти, расти и поскорее сделаться большой и старой, что может быть лучше этого!" - думала елочка.
Осенью в лесу появлялись дровосеки и рубили самые большие деревья. Это случалось каждый год. Елочка теперь уже подросла и дрожала от страха, когда на землю с шумом и треском падали огромные деревья. Их очищали от ветвей, и они тогда казались такими голыми, длинными, тонкими! Трудно было узнать их. Потом их укладывали на дровни и увозили из леса.
Куда? Зачем?
Весной, когда прилетели ласточки и аисты, елочка спросила у них:
- Вы не знаете, куда увезли деревья? Вам они не встретились?
Ласточки ничего не знали, но один из аистов подумал, кивнул головой и ответил:
- Да, пожалуй. По пути из Египта я встречал на море много новых кораблей с великолепными высокими мачтами. Должно быть, это и были те деревья. От них пахло елью. Я привез вам поклон от этих важных особ.
- Ах, поскорей бы и мне вырасти да пуститься в плавание по морю. А какое оно, море? На что оно похоже?
- Ну, это долго рассказывать! - буркнул аист и улетел.
- Радуйся своей юности! - говорили елочке солнечные лучи. - Радуйся своему здоровому росту, своей молодой жизни!
И ветер целовал деревце, а роса проливала над ним слезы, но ель этого не ценила.
Перед Рождеством срубили несколько совсем молоденьких елок; некоторые из них были даже меньше нашей елочки, которой так не терпелось поскорее вырасти. Все срубленные деревца были прехорошенькие; их не очищали от ветвей, а прямо уложили на дровни и увезли.
- Куда? - спросила ель. - Они не больше меня; одна даже меньше. И почему на них оставили все ветки? Куда их увезли?
- Мы знаем! Мы знаем! - зачирикали воробьи. - Мы были в городе и заглядывали в окна. Мы знаем, куда их повезли! Они попадут в честь, их так возвеличат, что и описать невозможно! Мы заглядывали в окна и все видели. Их ставили в середине теплой комнаты и украшали чудеснейшими вещами - золочеными яблоками, медовыми пряниками, игрушками и сотнями свечей.
- А потом?.. - спросила ель, дрожа всеми своими ветками. - А потом?.. Что было с ними потом?
- Этого мы не знаем. Но то, что мы видели, было замечательно.
- Может быть, и я вступлю на этот блестящий путь, - радовалась ель. - Это получше, чем плавать по морю. Ах, я просто изнываю от тоски и нетерпения! Хоть бы поскорее пришло Рождество! Теперь и я стала высокой и густой, как те ели, что были срублены в прошлом году. Ах, если б я уже лежала на дровнях! Ах, если б я уже стояла в теплой комнате, разубранная всеми этими прелестными украшениями! А потом что?.. Потом, верно, будет еще лучше, - иначе зачем бы и наряжать меня? Но что же все-таки со мной будет? Ах, как я тоскую и рвусь отсюда! Невмоготу мне! Сама не знаю, что со мной.
- Радуйся нам! - сказали ей воздух и солнечный свет. - Радуйся своей юности и лесному приволью!
Но елочка и не думала радоваться, а все росла да росла. И зиму и лето стояла она в своем темно-зеленом уборе, и каждый, кто видел ее, говорил: "Вот чудесное деревце!"
Подошло Рождество, и елочку срубили первую. Топор глубоко врезался в ее тело, и елочка со стоном упала на землю. Ей стало больно, она слабела и уже не могла думать о своем будущем счастье. Грустно ей было расставаться с родным лесом, с тем уголком, где она выросла, - она знала, что никогда больше не увидит своих милых друзей - кустиков, цветов, а может быть, даже и птичек. Печальный это был отъезд.
Деревце пришло в себя только тогда, когда вместе с другими деревьями очутилось на каком-то дворе и услышало мужской голос:
- Прелестная елочка! Как раз такую мы и хотели.
Явились двое нарядных слуг, взяли елку и внесли ее в огромный, великолепный зал. По стенам здесь висели портреты, а в нише большой кафельной печки стояли китайские вазы со львами на крышках. Повсюду были расставлены кресла-качалки, обитые шелком диваны и большие столы, заваленные книжками с картинками и игрушками "на сотню сотен далеров", - так по крайней мере говорили дети. Елку воткнули в большую бочку с песком, но об этом нельзя было догадаться, потому что бочку обмотали зеленою тканью и поставили на пестрый ковер. Как трепетала елочка! Что-то теперь будет?
Но вот явились слуги и молодые девушки и стали ее наряжать. На ветвях ее повисли набитые сластями маленькие сетки, вырезанные из цветной бумаги, а золоченые яблоки и грецкие орехи, казалось, сами выросли на ветках. Под зеленой хвоей закачались куклы - ни дать ни взять живые человечки; таких елка еще не видывала. Наконец, к ветвям прикрепили сотни маленьких свечек - красных, голубых, белых, а к верхушке - большую звезду из сусального золота. Как это было красиво, неописуемо прекрасно!
Сегодня вечером!
- Как засияет она сегодня вечером! - говорили все.
"Ах, - подумала елка, - хоть бы поскорее настал вечер и зажгли свечки! А что же будет потом? Быть может, другие деревья явятся сюда из леса, чтобы полюбоваться на меня? Быть может, к окошкам подлетят воробьи? А может быть, я укоренюсь в этой кадке и, нарядная, буду стоять здесь и зиму и лето?"
Ах! Что она знала?.. От напряженного ожидания у нее даже заболела кора, а эта боль для дерева так же несносна, как для нас головная.
Но вот зажгли свечи. Что за блеск, что за роскошь! У елки задрожали все ее ветви, и тут одна из свечек подпалила зеленые иглы и пребольно обожгла деревце.
- Ай-яй! - закричали девушки и поспешно затушили огонь.
Теперь елка не смела дрожать. И напугалась же она! Особенно потому, что боялась лишиться хоть малейшего из своих украшений. Весь этот блеск ее просто ошеломил. Но вот двери распахнулись, и ворвалась целая толпа детей, - можно было подумать, что они хотят повалить елку! За ними степенно вошли старшие. Малыши остановились как вкопанные, но лишь на минуту, а затем поднялся такой шум и гам, что в ушах звенело. Дети плясали вокруг елки и поминутно срывали с нее то одно, то другое украшение.
"Что они делают? - испуганно подумала елка. - Что это значит?"
Свечи догорели до самых веток, и их потушили одну за другой, а детям позволили обобрать дерево. Как они на него налетели, только ветки затрещали! Не будь верхушка с золотой звездой крепко привязана к потолку, дети свалили бы елку.
Потом они опять принялись плясать, не выпуская из рук своих чудесных игрушек. Никто больше не смотрел на елку, кроме старой няни, да и та лишь высматривала, не осталось ли где на ветках яблочка или винной ягоды.
- Сказку" Сказку! - закричали дети и потащили к елке маленького толстого человека.
Он уселся под деревом и сказал:
- Вот мы и в лесу! Пусть елка тоже послушает, ей это пойдет на пользу. Но я расскажу только одну сказку. Какую хотите: про Иведе-Аведе или про Клумпе-Думпе, который хоть и свалился с лестницы, но все-таки прославился и добыл себе принцессу?
- Про Иведе-Аведе! - закричали одни.
- Про Клумпе-Думпе! - кричали другие.
Поднялся шум; только елка стояла тихо и думала: "А обо мне забыли? Или никому уже нет дела до меня?"
Да, так оно и было; роль ее кончилась, и никто не обращал на нее внимания.
Толстенький человек рассказал про Клумпе-Думпе, который хоть и свалился с лестницы, но все-таки прославился и добыл себе принцессу.
Дети захлопали в ладоши и закричали:
- Еще, еще!
Они хотели послушать и про Иведе-Аведе, но пришлось удовольствоваться одним Клумпе-Думпе.
Тихо, задумчиво стояла елка, - лесные птицы никогда не рассказывали ничего подобного. "Клумпе-Думпе свалился с лестницы, и все же ему досталась принцесса! Да, вот что бывает на белом свете! - думала елка; она поверила всему, что сейчас услышала, ведь рассказывал такой приятный человек. - Да, да, кто знает! Может быть, и я свалюсь с лестницы, а потом сделаюсь принцессой, - и она с радостью думала о завтрашнем дне; ее опять украсят свечками, игрушками, золотом и фруктами. - Завтра уж я не задрожу! - думала она. - Я хочу как следует насладиться своим великолепием. И завтра я опять услышу сказку про Клумпе-Думпе, а может статься, и про Иведе-Аведе". И деревце смирно простояло всю ночь, мечтая о завтрашнем дне.
Наутро явились слуга и горничная. "Сейчас опять начнут меня украшать!" - подумала елка. Но они вытащили ее из комнаты, поволокли по лестнице и сунули в самый темный угол чердака, куда даже дневной свет не проникал.
"Что же это значит? - думала елка. - Что мне здесь делать? Что я тут увижу и услышу?" И она прислонилась к стене и все думала, думала... Времени на это хватало. Проходили дни и ночи, но к ней не заглядывал никто. Раз только явились люди и поставили на чердаке большие ящики. Деревце стояло в стороне, и о нем, казалось, забыли.
"На дворе зима! - думала елка. - Земля затвердела и покрылась снегом: значит, нельзя снова посадить меня в землю, вот и придется простоять под крышей до весны. Как это умно придумано! Какие люди добрые! Если бы только здесь не было так темно и так невыносимо пусто!.. Даже зайчиков нет ни единого... А в лесу-то как было весело! Кругом снег, а по снегу зайчики скачут. Вот хорошо было!.. Даже когда они через меня прыгали, хоть это меня и сердило. А здесь так одиноко".
- Пи-пи! - пискнул вдруг мышонок и выскочил из норки; за ним еще один, маленький. Они принялись обнюхивать деревце и шмыгать меж его ветвями.
- Ну и холод здесь! - пищали мышата. - Было бы потеплее, совсем бы хорошо было. Правда, старая елка?
- Вовсе я не старая! - отвечала елочка. - Есть много деревьев постарше меня.
- Откуда ты и что ты знаешь? - спросили мышата; они были очень любопытны. - Расскажи нам, где самое лучшее место на земле? Ты была там? Была ты когда-нибудь в кладовой, где на полках лежат сыры, а под потолком висят окорока и где можно плясать на сальных свечках? Войдешь туда тощим, а выйдешь толстым.
- Нет, такого места я не знаю, - ответила елка. - Но я знаю лес, где светит солнце и поют птицы. И она рассказала им о своей юности.
Мышата никогда не слыхали ничего подобного и удивились.
- Как же ты много видела! - запищали они. - Как ты была счастлива!
- Счастлива? - повторила елка и вспомнила то время, о котором только что говорила. - Да, пожалуй, тогда мне жилось неплохо!
Затем она рассказала им про тот сочельник, когда ее разукрасили пряниками и свечками.
- Ого! - запищали мышата. - До чего же ты была счастлива, старая елка!
- Я совсем не старая! - возразила елка. - Меня взяли из лесу только этой зимой. Я в самой поре. Я едва успела вырасти.
- Как ты чудесно рассказываешь! - воскликнули мышата и на следующую ночь привели с собой еще четырех, которым тоже было интересно послушать елку. А сама она чем больше рассказывала, тем яснее вспоминала свое прошлое, и ей казалось, что она пережила много хороших дней.
- Но они же вернутся. Вернутся! Вот и Клумпе-Думпе упал с лестницы, а принцесса все-таки ему досталась. Может быть, и я сделаюсь принцессой!
Тут деревце вспомнило красивую березку, что росла в лесной чаще неподалеку от него. Настоящая красавица принцесса!
- Кто это Клумпе-Думпе? - спросили мышата.
И ель рассказала им эту сказку; она запомнила ее от слова до слова. Мышата прыгали чуть не до самой верхушки дерева, в таком они были восторге. На следующую ночь явилось еще несколько мышей, а в воскресенье даже две крысы. Крысам сказка вовсе не понравилась, что очень огорчило мышат, но теперь и они восхищались ею меньше, чем в первый раз.
- Вы только одну это историю и знаете? - спросили крысы.
- Только, - ответила ель. - Я слышала ее в счастливейший вечер своей жизни; впрочем, тогда я еще не понимала, что он - счастливейший.
- Очень нудная история. А не знаете вы сказки про жир или сальные свечки? Про кладовую?
- Нет, - ответило деревце.
- Ну, счастливо оставаться! - сказали крысы и ушли.
Мышата тоже разбежались. И ель вздохнула:
- Как приятно было, когда резвые мышата сидели вокруг меня и слушали мои рассказы! Но вот и этому конец... Ну, уж теперь я своего не упущу и, когда меня отсюда вынесут, повеселюсь всласть!
Но не так скоро это случилось.
Однажды утром явились люди прибрать чердак. Вытащили ящики, а за ними и елку. Сначала ее довольно грубо бросили на пол, потом слуга поволок ее по лестнице вниз.
"Ну, теперь для меня начинается новая жизнь!" - подумала елка.
И правда, повеяло свежим воздухом, блеснуло солнце - ель очутилась на дворе. Все это произошло так быстро, вокруг было столько нового, столько интересного, что она не успела даже взглянуть на себя. Двор примыкал к саду, а в саду все зеленело и цвело. Через изгородь перевешивались свежие благоухающие розы, цвели липы, ласточки летали туда-сюда и щебетали:
- Квир-вир-вит! Мой супруг возвратился!
Но к елке это не относилось.
- Теперь и я заживу! - обрадовалась елка и расправила свои ветки. Увы, как они поблекли и пожелтели!
Деревце лежало в углу двора, в крапиве и сорной траве. На верхушке его все еще поблескивала золотая звезда.
Во дворе весело играли те самые ребятишки, что на святках плясали вокруг елки и так ей радовались. Один малыш увидел вдруг звезду и сорвал ее с деревца.
- Смотри-ка, что уцелело на этой паршивой старой елке! - крикнул он и наступил на ее ветви; ветви хрустнули.
Ель взглянула на молодое, свежее цветенье в саду, потом на себя и пожалела, что не осталась в темном углу на чердаке. Вспомнились ей и молодость, и лес, и веселый сочельник, и мышата, жадно слушавшие сказку про Клумпе-Думпе...
- Все прошло, все прошло! - сказала бедная елка. - И почему я не радовалась, пока было время? А теперь... все прошло, все прошло!
Слуга принес топор и изрубил елку на куски, - вышла целая связка растопок. Как жарко запылали они под большим котлом! Дерево глубоко, глубоко вздыхало, и эти вздохи были похожи на негромкие выстрелы. Прибежали дети и уселись перед огнем, каждый выстрел они встречали веселым криком: "Пиф! Паф!" А ель, тяжело вздыхая, вспоминала ясные летние дни и звездные зимние ночи в лесу, веселый сочельник и сказку про Клумпе-Думпе, единственную сказку, которую ей довелось услышать и которую она умела рассказывать... И вот, наконец, она сгорела.
Мальчики опять играли во дворе; на груди у младшего блестела та самая золотая звезда, которая украшала елку в счастливейший вечер ее жизни. Этот вечер миновал, елке пришел конец, - пришел конец и нашей сказке. Конец, конец! Всему на свете приходит конец!
Ганс Христиан Андерсен
В лесу стояла чудесная елочка. Место у нее было хорошее, воздуха и света вдоволь, а кругом росли ее подруги постарше - и ели и сосны. Елочке очень хотелось поскорее вырасти; она не замечала ни теплого солнца, ни свежего воздуха, ни крестьянских ребятишек, которые весело перекликались, собирая в лесу землянику и малину; набрав полные кружки или нанизав ягоды, словно бусы, на тонкие прутики, они присаживались под елочкой отдохнуть и говорили:
- Какая хорошенькая елочка! Какая маленькая!
Но деревце и слушать их не хотело.
Прошел год, и у елочки вырос новый кружок веток - мутовка; прошел еще год - прибавилась еще одна. Так, по числу мутовок, можно узнать, сколько лет ели.
- Ах, если б я была такой же рослой, как другие деревья! - вздыхала елочка. - Тогда бы и я широко раскинула свои ветви, а верхушкой заглянула бы далеко-далеко! Птицы вили бы гнезда в моих ветвях, а при ветре я так же важно кивала бы головой, как другие!
И ни солнце, ни пение птичек, ни розовые облака, которые утром и вечером проплывали над ней, не доставляли ей ни малейшего удовольствия.
Стояла зима; все кругом было покрыто ослепительно белым снегом, а по снегу нет-нет да пробегал заяц и даже иногда перепрыгивал через елочку, - вот обидно-то! Прошло еще две зимы, и к третьей деревце подросло уже настолько, что зайцу приходилось обегать его.
"Да, расти, расти и поскорее сделаться большой и старой, что может быть лучше этого!" - думала елочка.
Осенью в лесу появлялись дровосеки и рубили самые большие деревья. Это случалось каждый год. Елочка теперь уже подросла и дрожала от страха, когда на землю с шумом и треском падали огромные деревья. Их очищали от ветвей, и они тогда казались такими голыми, длинными, тонкими! Трудно было узнать их. Потом их укладывали на дровни и увозили из леса.
Куда? Зачем?
Весной, когда прилетели ласточки и аисты, елочка спросила у них:
- Вы не знаете, куда увезли деревья? Вам они не встретились?
Ласточки ничего не знали, но один из аистов подумал, кивнул головой и ответил:
- Да, пожалуй. По пути из Египта я встречал на море много новых кораблей с великолепными высокими мачтами. Должно быть, это и были те деревья. От них пахло елью. Я привез вам поклон от этих важных особ.
- Ах, поскорей бы и мне вырасти да пуститься в плавание по морю. А какое оно, море? На что оно похоже?
- Ну, это долго рассказывать! - буркнул аист и улетел.
- Радуйся своей юности! - говорили елочке солнечные лучи. - Радуйся своему здоровому росту, своей молодой жизни!
И ветер целовал деревце, а роса проливала над ним слезы, но ель этого не ценила.
Перед Рождеством срубили несколько совсем молоденьких елок; некоторые из них были даже меньше нашей елочки, которой так не терпелось поскорее вырасти. Все срубленные деревца были прехорошенькие; их не очищали от ветвей, а прямо уложили на дровни и увезли.
- Куда? - спросила ель. - Они не больше меня; одна даже меньше. И почему на них оставили все ветки? Куда их увезли?
- Мы знаем! Мы знаем! - зачирикали воробьи. - Мы были в городе и заглядывали в окна. Мы знаем, куда их повезли! Они попадут в честь, их так возвеличат, что и описать невозможно! Мы заглядывали в окна и все видели. Их ставили в середине теплой комнаты и украшали чудеснейшими вещами - золочеными яблоками, медовыми пряниками, игрушками и сотнями свечей.
- А потом?.. - спросила ель, дрожа всеми своими ветками. - А потом?.. Что было с ними потом?
- Этого мы не знаем. Но то, что мы видели, было замечательно.
- Может быть, и я вступлю на этот блестящий путь, - радовалась ель. - Это получше, чем плавать по морю. Ах, я просто изнываю от тоски и нетерпения! Хоть бы поскорее пришло Рождество! Теперь и я стала высокой и густой, как те ели, что были срублены в прошлом году. Ах, если б я уже лежала на дровнях! Ах, если б я уже стояла в теплой комнате, разубранная всеми этими прелестными украшениями! А потом что?.. Потом, верно, будет еще лучше, - иначе зачем бы и наряжать меня? Но что же все-таки со мной будет? Ах, как я тоскую и рвусь отсюда! Невмоготу мне! Сама не знаю, что со мной.
- Радуйся нам! - сказали ей воздух и солнечный свет. - Радуйся своей юности и лесному приволью!
Но елочка и не думала радоваться, а все росла да росла. И зиму и лето стояла она в своем темно-зеленом уборе, и каждый, кто видел ее, говорил: "Вот чудесное деревце!"
Подошло Рождество, и елочку срубили первую. Топор глубоко врезался в ее тело, и елочка со стоном упала на землю. Ей стало больно, она слабела и уже не могла думать о своем будущем счастье. Грустно ей было расставаться с родным лесом, с тем уголком, где она выросла, - она знала, что никогда больше не увидит своих милых друзей - кустиков, цветов, а может быть, даже и птичек. Печальный это был отъезд.
Деревце пришло в себя только тогда, когда вместе с другими деревьями очутилось на каком-то дворе и услышало мужской голос:
- Прелестная елочка! Как раз такую мы и хотели.
Явились двое нарядных слуг, взяли елку и внесли ее в огромный, великолепный зал. По стенам здесь висели портреты, а в нише большой кафельной печки стояли китайские вазы со львами на крышках. Повсюду были расставлены кресла-качалки, обитые шелком диваны и большие столы, заваленные книжками с картинками и игрушками "на сотню сотен далеров", - так по крайней мере говорили дети. Елку воткнули в большую бочку с песком, но об этом нельзя было догадаться, потому что бочку обмотали зеленою тканью и поставили на пестрый ковер. Как трепетала елочка! Что-то теперь будет?
Но вот явились слуги и молодые девушки и стали ее наряжать. На ветвях ее повисли набитые сластями маленькие сетки, вырезанные из цветной бумаги, а золоченые яблоки и грецкие орехи, казалось, сами выросли на ветках. Под зеленой хвоей закачались куклы - ни дать ни взять живые человечки; таких елка еще не видывала. Наконец, к ветвям прикрепили сотни маленьких свечек - красных, голубых, белых, а к верхушке - большую звезду из сусального золота. Как это было красиво, неописуемо прекрасно!
Сегодня вечером!
- Как засияет она сегодня вечером! - говорили все.
"Ах, - подумала елка, - хоть бы поскорее настал вечер и зажгли свечки! А что же будет потом? Быть может, другие деревья явятся сюда из леса, чтобы полюбоваться на меня? Быть может, к окошкам подлетят воробьи? А может быть, я укоренюсь в этой кадке и, нарядная, буду стоять здесь и зиму и лето?"
Ах! Что она знала?.. От напряженного ожидания у нее даже заболела кора, а эта боль для дерева так же несносна, как для нас головная.
Но вот зажгли свечи. Что за блеск, что за роскошь! У елки задрожали все ее ветви, и тут одна из свечек подпалила зеленые иглы и пребольно обожгла деревце.
- Ай-яй! - закричали девушки и поспешно затушили огонь.
Теперь елка не смела дрожать. И напугалась же она! Особенно потому, что боялась лишиться хоть малейшего из своих украшений. Весь этот блеск ее просто ошеломил. Но вот двери распахнулись, и ворвалась целая толпа детей, - можно было подумать, что они хотят повалить елку! За ними степенно вошли старшие. Малыши остановились как вкопанные, но лишь на минуту, а затем поднялся такой шум и гам, что в ушах звенело. Дети плясали вокруг елки и поминутно срывали с нее то одно, то другое украшение.
"Что они делают? - испуганно подумала елка. - Что это значит?"
Свечи догорели до самых веток, и их потушили одну за другой, а детям позволили обобрать дерево. Как они на него налетели, только ветки затрещали! Не будь верхушка с золотой звездой крепко привязана к потолку, дети свалили бы елку.
Потом они опять принялись плясать, не выпуская из рук своих чудесных игрушек. Никто больше не смотрел на елку, кроме старой няни, да и та лишь высматривала, не осталось ли где на ветках яблочка или винной ягоды.
- Сказку" Сказку! - закричали дети и потащили к елке маленького толстого человека.
Он уселся под деревом и сказал:
- Вот мы и в лесу! Пусть елка тоже послушает, ей это пойдет на пользу. Но я расскажу только одну сказку. Какую хотите: про Иведе-Аведе или про Клумпе-Думпе, который хоть и свалился с лестницы, но все-таки прославился и добыл себе принцессу?
- Про Иведе-Аведе! - закричали одни.
- Про Клумпе-Думпе! - кричали другие.
Поднялся шум; только елка стояла тихо и думала: "А обо мне забыли? Или никому уже нет дела до меня?"
Да, так оно и было; роль ее кончилась, и никто не обращал на нее внимания.
Толстенький человек рассказал про Клумпе-Думпе, который хоть и свалился с лестницы, но все-таки прославился и добыл себе принцессу.
Дети захлопали в ладоши и закричали:
- Еще, еще!
Они хотели послушать и про Иведе-Аведе, но пришлось удовольствоваться одним Клумпе-Думпе.
Тихо, задумчиво стояла елка, - лесные птицы никогда не рассказывали ничего подобного. "Клумпе-Думпе свалился с лестницы, и все же ему досталась принцесса! Да, вот что бывает на белом свете! - думала елка; она поверила всему, что сейчас услышала, ведь рассказывал такой приятный человек. - Да, да, кто знает! Может быть, и я свалюсь с лестницы, а потом сделаюсь принцессой, - и она с радостью думала о завтрашнем дне; ее опять украсят свечками, игрушками, золотом и фруктами. - Завтра уж я не задрожу! - думала она. - Я хочу как следует насладиться своим великолепием. И завтра я опять услышу сказку про Клумпе-Думпе, а может статься, и про Иведе-Аведе". И деревце смирно простояло всю ночь, мечтая о завтрашнем дне.
Наутро явились слуга и горничная. "Сейчас опять начнут меня украшать!" - подумала елка. Но они вытащили ее из комнаты, поволокли по лестнице и сунули в самый темный угол чердака, куда даже дневной свет не проникал.
"Что же это значит? - думала елка. - Что мне здесь делать? Что я тут увижу и услышу?" И она прислонилась к стене и все думала, думала... Времени на это хватало. Проходили дни и ночи, но к ней не заглядывал никто. Раз только явились люди и поставили на чердаке большие ящики. Деревце стояло в стороне, и о нем, казалось, забыли.
"На дворе зима! - думала елка. - Земля затвердела и покрылась снегом: значит, нельзя снова посадить меня в землю, вот и придется простоять под крышей до весны. Как это умно придумано! Какие люди добрые! Если бы только здесь не было так темно и так невыносимо пусто!.. Даже зайчиков нет ни единого... А в лесу-то как было весело! Кругом снег, а по снегу зайчики скачут. Вот хорошо было!.. Даже когда они через меня прыгали, хоть это меня и сердило. А здесь так одиноко".
- Пи-пи! - пискнул вдруг мышонок и выскочил из норки; за ним еще один, маленький. Они принялись обнюхивать деревце и шмыгать меж его ветвями.
- Ну и холод здесь! - пищали мышата. - Было бы потеплее, совсем бы хорошо было. Правда, старая елка?
- Вовсе я не старая! - отвечала елочка. - Есть много деревьев постарше меня.
- Откуда ты и что ты знаешь? - спросили мышата; они были очень любопытны. - Расскажи нам, где самое лучшее место на земле? Ты была там? Была ты когда-нибудь в кладовой, где на полках лежат сыры, а под потолком висят окорока и где можно плясать на сальных свечках? Войдешь туда тощим, а выйдешь толстым.
- Нет, такого места я не знаю, - ответила елка. - Но я знаю лес, где светит солнце и поют птицы. И она рассказала им о своей юности.
Мышата никогда не слыхали ничего подобного и удивились.
- Как же ты много видела! - запищали они. - Как ты была счастлива!
- Счастлива? - повторила елка и вспомнила то время, о котором только что говорила. - Да, пожалуй, тогда мне жилось неплохо!
Затем она рассказала им про тот сочельник, когда ее разукрасили пряниками и свечками.
- Ого! - запищали мышата. - До чего же ты была счастлива, старая елка!
- Я совсем не старая! - возразила елка. - Меня взяли из лесу только этой зимой. Я в самой поре. Я едва успела вырасти.
- Как ты чудесно рассказываешь! - воскликнули мышата и на следующую ночь привели с собой еще четырех, которым тоже было интересно послушать елку. А сама она чем больше рассказывала, тем яснее вспоминала свое прошлое, и ей казалось, что она пережила много хороших дней.
- Но они же вернутся. Вернутся! Вот и Клумпе-Думпе упал с лестницы, а принцесса все-таки ему досталась. Может быть, и я сделаюсь принцессой!
Тут деревце вспомнило красивую березку, что росла в лесной чаще неподалеку от него. Настоящая красавица принцесса!
- Кто это Клумпе-Думпе? - спросили мышата.
И ель рассказала им эту сказку; она запомнила ее от слова до слова. Мышата прыгали чуть не до самой верхушки дерева, в таком они были восторге. На следующую ночь явилось еще несколько мышей, а в воскресенье даже две крысы. Крысам сказка вовсе не понравилась, что очень огорчило мышат, но теперь и они восхищались ею меньше, чем в первый раз.
- Вы только одну это историю и знаете? - спросили крысы.
- Только, - ответила ель. - Я слышала ее в счастливейший вечер своей жизни; впрочем, тогда я еще не понимала, что он - счастливейший.
- Очень нудная история. А не знаете вы сказки про жир или сальные свечки? Про кладовую?
- Нет, - ответило деревце.
- Ну, счастливо оставаться! - сказали крысы и ушли.
Мышата тоже разбежались. И ель вздохнула:
- Как приятно было, когда резвые мышата сидели вокруг меня и слушали мои рассказы! Но вот и этому конец... Ну, уж теперь я своего не упущу и, когда меня отсюда вынесут, повеселюсь всласть!
Но не так скоро это случилось.
Однажды утром явились люди прибрать чердак. Вытащили ящики, а за ними и елку. Сначала ее довольно грубо бросили на пол, потом слуга поволок ее по лестнице вниз.
"Ну, теперь для меня начинается новая жизнь!" - подумала елка.
И правда, повеяло свежим воздухом, блеснуло солнце - ель очутилась на дворе. Все это произошло так быстро, вокруг было столько нового, столько интересного, что она не успела даже взглянуть на себя. Двор примыкал к саду, а в саду все зеленело и цвело. Через изгородь перевешивались свежие благоухающие розы, цвели липы, ласточки летали туда-сюда и щебетали:
- Квир-вир-вит! Мой супруг возвратился!
Но к елке это не относилось.
- Теперь и я заживу! - обрадовалась елка и расправила свои ветки. Увы, как они поблекли и пожелтели!
Деревце лежало в углу двора, в крапиве и сорной траве. На верхушке его все еще поблескивала золотая звезда.
Во дворе весело играли те самые ребятишки, что на святках плясали вокруг елки и так ей радовались. Один малыш увидел вдруг звезду и сорвал ее с деревца.
- Смотри-ка, что уцелело на этой паршивой старой елке! - крикнул он и наступил на ее ветви; ветви хрустнули.
Ель взглянула на молодое, свежее цветенье в саду, потом на себя и пожалела, что не осталась в темном углу на чердаке. Вспомнились ей и молодость, и лес, и веселый сочельник, и мышата, жадно слушавшие сказку про Клумпе-Думпе...
- Все прошло, все прошло! - сказала бедная елка. - И почему я не радовалась, пока было время? А теперь... все прошло, все прошло!
Слуга принес топор и изрубил елку на куски, - вышла целая связка растопок. Как жарко запылали они под большим котлом! Дерево глубоко, глубоко вздыхало, и эти вздохи были похожи на негромкие выстрелы. Прибежали дети и уселись перед огнем, каждый выстрел они встречали веселым криком: "Пиф! Паф!" А ель, тяжело вздыхая, вспоминала ясные летние дни и звездные зимние ночи в лесу, веселый сочельник и сказку про Клумпе-Думпе, единственную сказку, которую ей довелось услышать и которую она умела рассказывать... И вот, наконец, она сгорела.
Мальчики опять играли во дворе; на груди у младшего блестела та самая золотая звезда, которая украшала елку в счастливейший вечер ее жизни. Этот вечер миновал, елке пришел конец, - пришел конец и нашей сказке. Конец, конец! Всему на свете приходит конец!
Ф
Фата Моргана
главное, лыжи не забыть снять
Так помоему надо в доме порядок наводит к дню святого валентина. это к 14 февраля. раньше и смысла нет, всё равно не оценят.
Е
Енот под без из канализации
они говорят вино придумали. кагор
судя по всему щас кагор уже не тот
судя по всему щас кагор уже не тот
это просто следущая стадия у вас. говорят на третьей вобще пробки хватает понюхать.
Д
Дмитрий Z
конь в вазе
там настойка еловя, на спирту, раз елка пьющая
Э
Эрик Картманез
Присоединяйса к соц программе "Не каждая женщина одинаково полезна" , будь мужиком блеать !!
Обсуждение этой темы закрыто модератором форума.