Александр Мишарин искупался в реке Пышма
S
Sega™(бан)
на амундсена с волгограцкой лучшеб занырнул, цука лысая
к
коллекционер
Сомнения растут. Ни пресс-служба ниче не написала, ни журналисты пронюхали. Нечисто тут. Не нырял он в прорубь.
j
jeeper
мля! похлопали все в ладоши его звенящим яйцам! бодрячок наш! все утро ждал эту новость
A
AEF
сплошь односложные предложения
Тонко подмечено! И справедливо.
Александр Мишарин искупался в реке Пышма
это та, што с радиоотходами?
с
-соглядатай- (the full monty)
зочема???
Я разглядывать ниче не собираюсь)) Просто интересно)) человек собирался-собирался и все таки решился или просто пресс-служба взяла и опубликовала мол "искупался"))
Ну, в воспоминаниях Коржакова есть сей момент.
блин и памятниг ему ишо за это тьху блин
Н
Ныч
а пиявки там есть?
Есть. В УГМК сидят, кровь пьют.
это та, што с радиоотходами?
Это та, что со сливом тёплых загрязненных вод с ОАО "Уралэлектромедь".
[Сообщение изменено пользователем 20.01.2011 15:02]
i
ilya550
После купания губернатор испытал необыкновенный прилив сил и обостренное чувство бодрости.
У него начали расти кудрявые волосы на голове и исправилось зрение!!!!????
b
barmaley81
> После купания губернатор испытал необыкновенный прилив сил и
> обостренное чувство бодрости.
После купания великий руководитель Ким-Чен-Ир испытал необыкновенный прилив сил и обостренное чувство бодрости.
> обостренное чувство бодрости.
После купания великий руководитель Ким-Чен-Ир испытал необыкновенный прилив сил и обостренное чувство бодрости.
Н
Ныч
У него начали расти кудрявые волосы на голове и исправилось зрение!!!!????
Он начал ещё больше "о народе думать".
t
tourgenev(не писатель)
После купания губернатор испытал необыкновенный прилив сил и обостренное чувство бодрости.
Наркоман что ле ?
Наркоман что ле ?
От пользователя: Chuma
Упал что ли как ЕБН пьяным?
а он чё падал?
ПОЛЕТ ВО СНЕ И НАЯВУ
Ельцин смирился с опалой, я - с увольнением из органов.
Жизнь, как ни странно, продолжалась и даже стала намного
интереснее прежней. Все ждали: изберут бунтаря в депутаты или
все-таки удастся помешать выборам?
...Прошло недели две после первой поездки Бориса
Николаевича в Америку. К тому времени я работал в кооперативе
"Пластик-Центр".
Около полуночи у меня в квартире зазвонил телефон. Трубку
взяла жена, я принимал душ. Ирина боялась ночных звонков и
всегда сердилась, если кто-то так поздно беспокоил, - дети
спали. У нас вдобавок был телефонный аппарат с пронзительным
звонком. Мне его подарили коллеги на день рождения -
правительственный телефон с гербом на диске, надежный, но без
регулировки звукового сигнала.
Жена прибежала в ванну:
- Таня звонит, говорит, что Борис Николаевич пропал.
Уехал после встречи с общественностью в Раменках, и нет его
нигде до сих пор. Должен был появиться на даче в Успенском, но
не появился. Они туда уже много раз звонили...
Из ванны советую жене:
- Пусть Татьяна позвонит на милицейский пост около дачных
ворот в Успенском и спросит, проезжал ли отец через пост.
Если бы Ельцин проехал мимо милиционеров, они бы
наверняка запомнили. Но в душе я на это не рассчитывал.
Недоброе предчувствие, когда я из душа услышал поздний звонок,
теперь сменилось нешуточным беспокойством. Из ванной комнаты я
вышел с твердой решимостью срочно куда-то ехать искать
Ельцина. Но куда?
Таня тем временем переговорила с милицейским постом и
опять позвонила, сообщив убитым голосом:
- Папу сбросили с моста... У Николиной горы, прямо в
реку. Он сейчас на этом посту лежит в ужасном состоянии. Надо
что-то делать, а у нас ничего нет. Сейчас Леша поедет в гараж
за машиной.
Леша - это Татьянин муж. Мы же с Ириной от рассказа про
мост и Бориса Николаевича, пребывающего ночью в милицейской
будке, в ужасном состоянии, на мгновение оцепенели. Смотрели
друг на друга и думали: наконец-то Горбачев решил окончательно
покончить с опасным конкурентом. А может, заодно и с нами.
Стало жутко. Я сказал:
- Ириша, быстро собирай теплые вещи, положи в сумку мои
носки и свитер афганский.
Был конец сентября. В старой литровой бутылке из-под
вермута я хранил самогон. Когда Лигачев боролся против
пьянства, Ирина научилась гнать самогон отменного качества. Я
тоже принимал участие в запрещенном процессе - собирал
зверобой в лесу, выращивал тархун на даче, а потом мы
настаивали самодельное спиртное на этих целебных травах.
Вместо закуски я бросил несколько яблок в сумку и сломя
голову побежал к машине. Гнал на своей "Ниве" за 120
километров в час. Прежде и не подозревал, что моя машина
способна развивать такую приличную скорость. Мотор, как потом
выяснилось, я почти загнал. Но я бы пожертвовал сотней
моторов, лишь бы спасти шефа.
Машин на шоссе ночью почти не было, но в одном месте меня
остановил инспектор ГАИ. Я ему представился и говорю:
- Ельцина в реку бросили.
Он козырнул и с неподдельным сочувствием в голосе
ответил:
- Давай, гони!
К Борису Николаевичу тогда относились с любовью и
надеждой. Он был символом настоящей "перестройки", а не
болтовни, затеянной Горбачевым.
Примчался я к посту в Успенском и увидел жалкую картину.
Борис Николаевич лежал на лавке в милицейской будке
неподвижно, в одних мокрых белых трусах. Растерянные
милиционеры накрыли его бушлатом, а рядом с лавкой поставили
обогреватель. Но тело Ельцина было непривычно синим, будто его
специально чернилами облили. Заметив меня, Борис Николаевич
заплакал:
- Саша, посмотрите, что со мной сделали...
Я ему тут же налил стакан самогона. Приподнял голову и
фактически влил содержимое в рот. Борис Николаевич так сильно
замерз, что не почувствовал крепости напитка. Закусил яблоком
и опять неподвижно застыл на лавке. Я сбросил бушлат, снял
мокрые трусы и начал растирать тело шефа самогоном. Натер ноги
и натянул толстые, из овечьей шерсти, носки. Затем энергично,
до красноты растер грудь, спину и надел свитер.
Мокрый костюм Ельцина висел на гвозде. Я заметил на
одежде следы крови и остатки речной травы. Его пребывание в
воде сомнений не вызывало. Борис Николаевич изложил свою
версию происшествия.
Он шел на дачу пешком от перекрестка, где его высадила
служебная машина, мирно, в хорошем настроении - хотел зайти в
гости к приятелям Башиловым. Вдруг рядом резко затормозили
"Жигули" красного цвета. Из машины выскочили четверо
здоровяков. Они набросили мешок на голову Борису Николаевичу
и, словно овцу, запихнули его в салон. Он приготовился к
жестокой расправе - думал, что сейчас завезут в лес и убьют.
Но похитители поступили проще - сбросили человека с моста в
речку и уехали.
Мне в этом рассказе почти все показалось странным. Если
бы Ельцина действительно хотели убить, то для надежности
мероприятия перед броском обязательно стукнули бы по голове. И
откуда люди из машины знали, что Борис Николаевич пойдет на
дачу пешком? Его ведь всегда подвозили на машине до места.
Тогда я спросил:
- Мешок завязали?
- Да.
Оказывается, уже в воде Борис Николаевич попытался
развязать мешок, когда почувствовал, что тонет.
Эта информация озадачила меня еще больше - странные
здоровяки попались, мешка на голове завязать не могут.
Я спросил у сотрудников милиции:
- Вы видели хоть одну машину здесь?
- Очень давно проехала одна машина, но светлая. Мы точно
запомнили.
Минут через пять после первого стакана я влил в шефа
второй, а потом и третий. Щеки у Бориса Николаевича
раскраснелись, он повеселел. Сидит в носках, жует яблоки и
шутит.
Проверил я документы - они намокли, но оказались на месте
- лежали в нагрудном кармане. Милиционеры выглядели тоже
странно - они все время молчали и разглядывали нас с каким-то
затравленным удивлением. Словно Ельцин не с моста упал, а с
луны свалился.
Позднее подъехали Наина Иосифовна, Татьяна с Лешей на
"Волге". Выходят из машины и уже заранее рыдают. Вслед за ними
прибыла еще одна машина - милицейская: в компетентные органы
поступила информация, что пьяный Ельцин заблудился в лесу.
Наина Иосифовна бросилась к мужу:
- Боря, Боря, что с тобой?
У Бори слезы выступили, но он уже согрелся, пришел в
чувство. Полупьяного, слегка шатающегося мы довели его до
машины.
На следующие утро ближайшие соратники и единомышленники
собрались у Бориса Николаевича дома, на Тверской. Ельцин лежал
в кровати, вокруг него суетились врачи. Они опасались
воспаления легких, но все обошлось обычной простудой.
Вдруг один из друзей, Владимир Анатольевич Михайлов,
произнес:
- Теперь Борису Николаевичу необходима охрана.
Возникла долгая пауза, и все многозначительно посмотрели
на меня.
Я отреагировал:
- Ребята, все прекрасно понимаю, но вы меня тоже поймите.
Жена не работает. Две дочки. Я готов, конечно, все бросить и
идти его охранять, но мне нужно на что-то жить. Найдите мне
зарплату хотя бы рублей 300, плюс 232 рубля у меня пенсия.
Проживу.
Потом я много раз читал в газетах, в чужих мемуарах будто
работал у Ельцина в тот период бесплатно. На самом деле через
знакомых отыскали три кооператива, в которых я числился
формально, но зарплату получал - по сто рублей в каждом. В
одном кооперативе меня оформили инженером по безопасности, в
другом - прорабом, в третьем - даже не помню кем.
Ежемесячно, как заправский рэкетир, я объезжал эти фирмы,
оставляя хозяевам на память свой автограф в ведомости.
До полета Ельцина с моста я, работая в кооперативе,
возглавлял одну из охранных структур и получал около трех
тысяч рублей в месяц. В десять раз больше! Причем фирма
оплачивала сервисное обслуживание моей "Нивы". Но мне, честно
говоря, работа в кооперативе давно обрыдла. Даже стыдно
вспоминать, как я инструктировал своих подчиненных.
- Мужики, - обращался к ним. - Мы все работаем здесь без
юридической базы, мы бесправны. Как мы можем защитить хозяина?
С правовой точки зрения - только грудью. Стрельба, дубинки или
кулаки чреваты последствиями. Поэтому я вас прошу: если кто-то
где-то на нашего буржуя нападет или вдруг начнется выяснение
отношений со стрельбой, немедленно ложитесь на землю, на дно
машины. Жизнь каждого из вас мне дороже...
Обсуждение этой темы закрыто модератором форума.