В кинопрокат выходит новый полнометражный художественный фильм "Адмиралъ"

Дык, похоже сравнение уровня ОБЩЕГО (!) образования (включая школьное) - Советского и Российского весьма точно соотносится с исторической "правдой" предлагаемой тогда и сейчас. В результате чего появляются такие перлы людей, даже умеющих читать, как


Можно, конечно, потом влезать в казуистику, что "не во всех Советах большевики составляли большинство", но сути контрреволюции и совершенно антигосударственного поведения "белых", опершихся на чехословацкий мятеж, а, потом, на Антанту - это не меняет.

Блин, не могли соврать, что он спасся :-)

Что-то я совсем не в восторге осталась.
Видимо мое личное негативное отношение к войне, Хабенскому и Боярской сделали свое дело)))).
Плюс конец а-ля Титаник совсем не впечатлил.
Эдакое русское кино для американской публики получилось, я бы сказала.

В кинокритике напиши подробно, а я почитаю ;-)

Кросспост с ОАК:
АДМИРАЛЪ
Драма.

Эпизод первый. Туманъ. В тумане медленно и величаво, роняя мины в кильватерный след, движется корапь системы пароходъ.
Пароходом командует Адмиралъ. Он душка.
Еще на пароходе есть Старший офицер. Он тряпка и размазня, потому и без твердого знака.

Старший офицер, скрипуче: Право, Ихтиандр Квасильич, я не понимаю, отчего мы ставим мины в эдакой туманъ.
Адмиралъ, таинственно: Тссс!
Матрозен с трижды орденоносного флота японаматери малошумного ракетного крейсера «Фридрих Карл фон Газенъ Вагенъ и сыновья», из тумана, злорадно: Хо-хо! Рус сдавайс!
Адмиралъ, в матюгальник, с твердым знаком: Накося выкуси!
«Фридрих Карл фон Газенъ Вагенъ»: Ахтак! Ахвотвыкак! (взрывается тыщ на четыреста в твердой валюте)
Мириканський специалист по спецэффектам: Я есть дольжен вас перду-пердить, шьто с такой откат вашь бьюджет мала-мала тшетыре взрыва не хватит.
Режиссер: Дак нам больше и не надо. Остальное – крупный план...

Эпизод второй. Крупный план, как обещали. Крупным планом – Лиза Боярская. Она в образе.

Лиза Боярская: Папа, я же ясно сказала: я НЕ НАДЕНУ твою дурацкую шляпу.

Офицерское собрание. Блаародное общество играет в фанты. За кадром слышатся вальсы Шуберта и хруст французских булок, проверяемых на разрыв.

Дамы, кокетливо, вразнобой: Ваш фант погашен, Ксенофонт Кондратьич! Можете опустить руки и отойти от стенки. А вы, Арчибальд Илларионыч, с одним глазом даже интересней…

Двери распахиваются, входит Адмиралъ. Он душка. Китель его без пуговиц, а на лице блуждает одинокая эмоция.

Адмиралъ, плотоядно: Нну-с, и где эта Лиза Боярская, которой я должен пожать лапу?
Дамы, сконфуженно: Ахти! Ихтиандр Квасильич снова все перепутал.

Лиза Боярская, в шляпе и в образе, смотрит на Адмирала очень пронзительно. Под воздействием ее гипнотического взгляда с адмиральского кителя отлетает последняя пуговица.

Женская половина зрительного зала, с готовностью: Беееедненький! (рыдает)
Мириканський специалист по спецэффектам: Но затшэмь?! Затшэмь мы снимать восемь минут один пуговиц? Этот пуговиц есть тормозить сьюжет!
Режиссер: Засохни, плесень. У нас ЭПИЧЕСКОЕ кино.

Эпизод третий. Ночь. Квартира Адмирала. В квартире Адмиральша и Прекрасное дитя. Они ждут папку из блаародного собрания.

Прекрасное дитя: Мам, а папа у нас теперь кто, ко-ко-контр-адмирал?
Адмиральша: Кобель твой папа. (плачет)
Женская часть аудитории, возмущенно: Дура! У них же любовь.

Туманъ. В тумане, знаменуя торжество компьютерной графики над здравым смыслом, движется трехтрубный крейсеръ «Слава», в девичестве - экскадренный броненосец, оснащенный Адмиралом и плазменным ускорителем.
На крейсере драма. Старший офицер, законный супруг Лизы Боярской, явился к Адмиралу с рапортом о переводе.

Адмиралъ, подозрительно: Уж не хотите ли вы сказать, господин Боярский, будто я и ваша жена…
Старший офицер: Госсподи, да мне просто надоело ходить в туманъ на эти бесполезные минные постановки, а потом возвращаться в базу по собственным минам под благодарственный молебен. Но поскольку все это слишком длинно и сложно для нашей целевой аудитории, черт с вами, пусть будет жена.
Вахтенный мичманъ, врываясь внезапно (что составляет львиную долю логических связей в художественномъ фильме): Ихтиандр Квасильич! (тычет пальцем в иллюминатор) Там немцы наших бьют!
Старший офицер, возмущенно: A propos, я вовсе не Боярский. Я Тимирязев, потому что это только вы у нас Колчак, а все остальные - аллегория.
Адмиралъ, мужественно: К черту подробности! Шашки вон! Полный вперед!
Гаспарян, в зрительном зале: Какие люди, бог ты мой (рыдает).

Скупая панорама запутанных ходов сообщения, отрытых Нашим генералом (с твердым знаком), большим энтузиастом этого дела. Коварные немцы действительно бьют наших гаубицами системы Латыниной.

Немцы, злорадно: Курка, млёко, яйки, штандер-штандер, рус капут.

Резкий визг корабельных тормозов заставляет их умолкнуть. Это становится на якорь примчавшийся на выручку экскадренный бронекрейсер „Слава”.

Наш генералъ, в телефонную трубку, через ять: На „Славе”, ять! По немцам, ять! Из главного калибра, ять твою мать!
„Слава”: Бдыщь! Бдыщь! Ды-бы-дыщь!
Мириканський специалист по спецэффектам, загибая пальцы: Два… Три… Тшетыре… Фсёу! Дьеньги контшился.
Режиссер: А и болт с ними. Дальше все равно про любовь.

Эпизод четвертый. Деньги кончились, потому про чувства. Дешевле всего снимать про любовь. Любовь бывает нескольких видов:
а) любовь к Родине. Адмиралъ на приеме у Государя Императора в Нескучном Саду. Они душки. Оба. Гаспарян в зрительном зале встает во фрунт.

Императоръ, задумчиво: Поди сюда, невысоклик. Жалую тебя вице-адмиралом. Поедешь в Серые Гавани орка воевать.

Адмиралъ затравленно косится на государева адъютанта. Тот красноречиво разводит руками.

Императоръ, шаря по карманам: Вот тебе на дорожку фиал со светом Вечерней Звезды… или нет, фиал я сам выпью, а ты лучше икону вот возьми. Да бери, не стесняйся, я себе еще нарисую.

Адмиралъ, не дрогнув лицом, сует икону под мышку.

Адмиралъ, верноподданнически: Разрешите идти?
Императоръ, расслабленно: А, элберет гилтониэль, ступай себе с богом.
Серега Баринов в зрительном зале запевает "Боже, царя храни".
Питер Джексон, бубнит: Это моя трава. Это моя трава. Это моя…

б) любовь к женщине. Адмиралъ и мадам Боярская под дождем. На лице у обоих вода и полторы эмоции.

Лиза Боярская, энтузиастически: А я вам письмо написала. Сперва шрифтом Брайля, потом азбукой Морзе, а остальное с балкона отсемафорю, когда муж уснет.
Адмиралъ, с чувством: Бесценная моя, несравненная моя… простите, как ваше имя-отчество?
Лиза Боярская, папиным голосом: Анна Васильевна я.
Адмиралъ, печально: Так вот, любезная моя Анна Васильевна, больше мы с вами не увидимся.
Лиза Боярская, глупо: А почему?
Адмиралъ, плоско: Военная тайна.
Лиза Боярская: Костя, ты извини, конечно, но чота ты сегодня совсем не стараешься.
Константин Хабенский: Потому что меня бесят твои дурацкие шляпы. Такое чувство, что у нас тут не «Адмиралъ», а простигоспади «Три мушкетера».
Лиза Боярская: Ахтак! (делает широкий жест от локтя) Это «до свиданья» на языке глухонемых.
Режиссер: Снято!

Эпизод пятый. Скорый поезд «Санкт-Петербург – Севастополь» только что миновал Инкерман. Из окна купейного вагона Адмиралъ благоговейно обозревает Севастопольскую бухту, забитую разнокалиберными броненосцами, броненосиками и броненосищами. Создается впечатление, что всех их приволокли на Черную речку на распил. Вероятно, это дальние предки Военно-морских сил Украины.

Проводница: Товарищи, постельки сдаем.
Режиссер, возмущенно: Женщина! У нас тут эпическое, с твердым знаком, кино!
Проводница: Охъ, запамятовала. Сдаемъ постельки, господа-съ.

Тем временем в Кронштадте манифест и революция. Лохматые революционные матросы пачками расстреливают реакционное офицерство с видом на Морской собор.

Революционные матросы: Господа, будьте добры. Не создавайте паники. В очередь, господа. (читают по бумажке) Именем революционного трибунала…
Адмирал Непенин: Этот расстрел сосёт.
Революционные матросы, терпеливо: …во исполнение нижеследующей директивы Центробалта…
Адмирал Непенин: Горизонт завален.
Революционные матросы, настойчиво: …по классовому врагу мирового пролетариата, это и к вам относится, гражданин…
Адмирал Непенин: Тёмкин, используй lj-cut.

Утомленные революционные матросы банят адмирала Непенина прикладом. Старший офицер, законный муж Боярской, пользуясь случаем, удирает с расстрела домой.

Старший офицер, в кипеше: Лизавета, паром отходит через час. Собирай манатки, они убили Кенни.
Лиза Боярская: Вот ужас-то. А у меня, представляешь, сегодня в кафе увели перчатки, и я полюбила другого.
Старший офицер, скорбно: Какие, к монахам, перчатки? У нас тут революция! Непенин забанен! Вся власть Советам, понимаешь?
Лиза Боярская, хватая шляпную картонку: Да хоть три революции. Я не могу бежать непричесанная, это раз, а во-вторых, мне по этому адресу пишет, ну, один человек, ты его не знаешь.
Старший офицер, прозревая: Лизавета, ты – ДУРА!
Лиза Боярская: Вообще-то, по сценарию я – Аня.
Зрительный зал свистит.

Севастополь. Выразительный интерьер адмиральской каюты с видом на гвардейский ракетный крейсер «Москва». Адмиралъ зачитывает офицерскому собранию высочайший манифест.

Адмиралъ, возмущенно: Безобразие, господа. У людей там революция, а на нашем флоте, судя по видеоряду, никаких предпосылок для революционного брожения.
Старший офицер, осторожно: Может, червивое мясо попробовать? Говорят, помогает...

Эпизод шестой. Севастополь. Выразительный интерьер адмиральской каюты с видом на гвардейский ракетный крейсер «Москва». За письменным столом самозабвенно трудится Адмиралъ.

Голос за кадром: «День четвертый. Все еще не герой. Пассивность потенциально революционных слоев населения сводит с ума. Категорически отказываются создавать первичные ячейки. Никакого представления о партийной организации! Нееет, если мне действительно хочется в Питер, придется взять эту неблагодарную работу на себя…»

Закат над Константиновским фортом. На баке флагмана лясничают матросы с Простыми Русскими Лицами.

1-й матрос: Благодетель-то наш, Ихтияндр Квасильич, через смуту питербурхскую совсем с лица спал.
2-й матрос: Переживает.
3-й матрос: Даве литинанта Шмидта окаянного эвона с каким оркестром перезахоронил, а народишко ни в какую.
1-й матрос: Да нешто, братцы, не устроим нашему барину эфту, едри её душу, леворюцию?
Прочие матросы, хором: Даёшь! (отпускают бороды, разлохмачивают волосы, повязывают на форменки алые банты, ругаются матом)

Адмиральская каюта. Адмиралъ слышит стук матросских ботинок в дверь и блаженно улыбается.

Матросы, ломая дверь: Не гневись, батюшка! Леворуционный, значится, комитет пришел тебя всего как есть арестовать…
Адмиралъ, подсказывает: «…и конфисковать личное оружие».
Матросы, покладисто: Да, да, и оружию твою… эфто самое… того этого…
Адмиралъ, звучно, расправив плечи: Пшли все вон отсюда! Через две минуты общий сбор на верхней палубе. Я щас. (суетливо бросается к рундуку, достает парадный китель, придирчиво проверяет пуговицы).

Общий сбор на верхней палубе. Входит Адмиралъ. Он душка. Проходя мимо строя матросов, он мурлычет «Из-за острова на стрежень» и придирчиво поправляет на них революционные банты.

Адмиралъ, звучно: Революция, о которой так долго говорили большевики, свершилась! Офицерам – сдать личное оружие!

Офицеры обрадованно роняют на палубу револьверы и кортики.

Матросы, смущенно: Да мы чо… мы это… Ихтияндр Квасильич! Пошутили мы!
Адмиралъ, гнусаво: И за бо-орт ее бросает в набежавшую волну! (швыряет в море наградную георгиевскую саблю, вприпрыжку убегает в Петербург. Сабля тонет – восемь минут, мягкий свет, крупный план. Мириканський специалист по спецэффектам открывает было рот, но вовремя спохватывается).
Зрительный зал рыдает.

Петербург. Ставка Временного правительства. Адмиралъ на приеме у Керенского, в котором угадывается плохо загриммированный Николай Второй.

Керенский, категорично: Слышать ничего не желаю. В Америку, батенька, в Америку! Когда нам понадобится прощелкать Россию, мы вас позовем.

Адмиралъ послушно уходит. На крыльце его караулит Лиза Боярская в шляпе и в образе.

Лиза Боярская: Не смотрите на меня так. Кино ведь все-таки про любовь.
Адмиралъ с чувствомъ лобзаетъ ей руки и отчаливает в Америку.

Эпизод седьмой. Транссибирская магистраль. В переполненном коридоре купейного вагона скорого поезда «Москва-Владивосток» сталкиваются Лиза Боярская и колчаковский флаг-офицер в костюме мужика.

Лиза Боярская, обмахиваясь шляпой: А, господин флаг-офицер. Чтой-то вы по-простому, без погон?
Флаг-офицер, затравленно: Умоляю, тише! Здесь повсюду Кровавая Гэбня.
Лиза Боярская: Да бог с вами! Рецензий не читали, что ли? В этом фильме нет Кровавой Гэбни.
Режиссер: Точно-точно. И в этом его несомненный плюс.
Пассажир в штатском, авторитетно: Кровавая Гэбня – это выдумки оголтелой поповщины. Не совестно, гражданин?
Лиза Боярская, храбро: Вот хотите, я сейчас скажу на весь вагон, что моего мужа, ответственного работника, отправили до конечной разоружать Тихоокеанский флот?
Флаг-офицер, испуганно: Не надо! Я вам верю. Сам-то я только до Омска, там Колчакъ, он собирает войска.
Лиза Боярская, рассеянно: Надо же. А у меня такое чувство, будто я до конца фильма проторчу в этом поезде.
Пассажир в штатском: Не отвлекайте человека, гражданка. (делает пометку в блокноте) Так вы сказали – Колчакъ? Он разве не в Америке?
Флаг-офицер, с жаром: Клянусь честью, нет! Не сегодня – завтра он объявит себя Верховным правителем России и начнет поход на Москву!
Лиза Боярская: Батюшки! Так а я-то чего тут сижу? В Москву, в Москву! (убегает)
Пассажир в штатском: Что вы говорите! Кто бы мог подумать! (вежливо подталкивает флаг-офицера к выходу) А как у него с транспортом, вы не в курсе?

Душное купе скорого поезда «Москва-Владивосток». На нижней полке храпит законный супруг Лизы Боярской, знакомый нам старший офицер.

Лиза Боярская, суматошно собирая вещи: Только с жилплощади ты меня пока не выписывай. Ну, там, мало ли что.

Старший офицер храпитъ.

Омскъ. Снежная равнина. На равнине Адмиралъ. Он душка и только что провозгласил себя Верховным правителем России, по каковому случаю на снежной равнине служат благодарственный молебен.
Метет метель. Реют триколоры. В переднем ряду, в шляпе и в образе, Лиза Боярская. Она уже поняла, что единственный способ избавиться от шляп – записаться в сестры милосердия.

Адмиралъ, омским властям, пророчески: Только с жилплощади вы меня пока не выписывайте. Ну, там, мало ли что.

Эпизод восьмой. Сибирь. Снега. В снегах – солдаты. Перед солдатами - Безруков. Он Каппель.
Вокруг Каппеля штаб. Он в шоке.

Начальник штаба: Ваше превосходительство! Звонил Колчакъ. Сказал наступать.
Каппель: Куда?
Начальник штаба: Куда – не сказал. Связь оборвалась.
Каппель: Проклятый Мегафон.
Начальник штаба, истерически: К вышеизложенному разрешите присовокупить доклад о текущем положении. Хлеба – нет. Сена – нет. Мяса – нет. Патронов – тоже нет!
Каппель, нетерпеливо: Ну, хоть что-то у нас есть?
Начальник штаба, саркастически: Оркестр!
Каппель: Подать сюда оркестр!

Подают оркестр. Он тоже в шоке.

Каппель, солдатам: Братва! (задумывается) То есть, братцы! Хлеба нет. Сена нет. Патронов тоже нет. Зато есть оркестр!

Солдаты уныло ковыряют лаптями снег. Они не впечатлены.

Каппель: Так что хрен с ними, с патронами! Потому что мы – бригада! Примкнуть штыки! Ура!

Бойцы без энтузиазма делают ура на ближайшие окопы. Оркестр конвульсивно исполняет танец маленьких лебедей из одноименного озера Чайковского. Гаспарян в зрительном зале подпевает. Его выводят.

Бойцы, озадаченно: Какая, нахрен, бригада? Тут и на полк-то еле наберется.

Крупным планом – вражеские окопы. В окопах за пулеметом лежат большевики. Передовая белогвардейская система хозяйствования до них не докатилась, так что большевики чувствуют себя очень неловко при патронах и в теплых валенках.

1-й большевик, тыча пальцем в наступающих каппелевцев: Чо это они?
2-й большевик, пожимая плечами: Психические.
1-й большевик: Может, пульнем?
2-й большевик: Да пёс с ними, с увечными. (забирают пулемет, уходят).

Тылъ. Госпиталь. В госпитале Лиза Боярская без шляпы, но в образе.

Голос за кадром: Раненых офицеров привезли!
Лиза Боярская: Сюда, сюда! (суетится в кадре)

Угрюмые рожи вносят раненых офицеров и укладывают вдоль стен.

Сестра милосердия, в наколке с красным крестом: Ах, барышня! Не правда ли, Колчакъ такой душка?
Лиза Боярская: Гуно вопросъ. (взбивает локонъ страсти)
Голос за кадром: Раненых офицеров привезли!
Лиза Боярская: Сюда, сюда! (суетится)

Угрюмые рожи вносят вторую партию раненых офицеров и укладывают на уже лежащих.

Сестра милосердия, игриво: Вот чуднО! Куда же они возят раненых рядовых?
Угрюмые рожи: Никуда не возим. Там закапываем. (уходят, символизируя ужасы Гражданской войны).
Раненые офицеры из первой партии: Барышня… Воды…
Лиза Боярская: Сельтерской? (взбивает второй локонъ страсти и вообще, всячески выпендривается без шляпы)
Сестра милосердия, мечтательно: А уж Безруковъ-то какой душка!
Лиза Боярская, строго: Безруковъ не душка. Безруковъ Каппель.

В снегах Сибири благодарное население вручает Адмиралу гуся. К тощей гусиной шее прикручена антибольшевистская табличка «Я вам не товарищ».
Адмиралъ велит оформить гуся на персональное довольствие. Вегетарианцы в зале рыдают, не желая замечать двусмысленности фразы.

http://the-mockturtle.livejournal.com/

Не, по этой части Мурилка у нас спец)

:-D :lol: ржака /не побоюсь этого слова/

А, по моему, достаточно этих слов. Всем.
Как обычно: "какой город пал первым ?
- первой пала истина".

Mon Адмиралъ
Исторического кинематографа у нас до сих пор нет. И не будет

Исторического кинематографа сегодня у нас нет. Это можно констатировать со всей определенностью. Более того – нет даже намека на то, что он когда-нибудь в ближайшее время появится. А это значит – не видать нам своего «Геттисберга», своего «Огнем и Мечом», своего «Мидуэя» и «Мюнхена», я уж не говорю про «Капитана Алатристе». Своего «Спасти Рядового Райана» или даже какого-нибудь захудалого «Патриота» у нас тоже не будет. Эстеты, забудьте про «Уловку 22», «Хозяина морей», «Форреста Гампа», про «Лодку» и «Голубого Макса».
Не хнычьте, граждане, а запасайтесь лучше DVD-болванками для переписывания в сотый раз советских фильмов (или покупайте лицензионную продукцию). Поколение режиссеров, способных снять что-то мало-мальски приличное на историческом материале у нас так и не выросло. И нет никаких причин надеяться на то, что ситуация в ближайшее время изменится к лучшему. И через год и через два и так далее с экранов на нас будут продолжать изливаться потоки мутной халтуры, «основанной на реальных исторических событиях».
Главная проблема исторического кино в России - не отсутствие денег. Денег в последнее время стали давать «от пуза», но фильмы от этого лучше не стали и не станут. «Если целое поле капусты сложить вместе - получится большая куча капусты, но никакого разума» (с) Кир Булычев. Очевидно чего-то все-таки не хватает, например – внимательного отношения режиссера к исходному материалу. В истории создания почти всех наших исторических фильмов есть одна общая черта – в какой-то момент консультант расплевывается с режиссером и уходит с площадки, прося напоследок лишь об одном: ни в коем случае не ставить его фамилию в титрах. Ну а фраза «я так вижу» в определенных кругах давно уже стала ругательством, характеризующим весь отечественный кинематограф в целом.
Вот например «Взвод» Стоуна – фильм, по своей идеологической нагрузке крайне похожий на «Девятую роту», остался в списках великих фильмов всех времен и народов не в последнюю очередь благодаря филигранной работе исторического консультанта, капитана USMC Дэйла Дая. Для полноты картины следует добавить, что Стоун в отличие от Бондарчука-младшего сам отслужил срочную в Стране Больших Неприятностей и перенес в фильм именно что свое личное отношение к войне, на которое он имел право. Да, ветераны выходили из залов кинотеатров с чувством того, что им крепко плюнули в душу, но «Взвод» все же создал яркий, объемный, врезающийся в память образ и вошел в золотой фонд «вьетнамского кинематографа» вместе с «Охотником на оленей», «Цельнометаллической оболочкой» и «Апокалипсисом». А вот куда там войдет «Девятая рота», я даже и не знаю. Скорее всего, про этот фильм через несколько лет все забудут и правильно сделают. Не хватает, значит, какой-то еще хитрой механики и не только из области соответствия количества пуговиц на мундире. Например, творческого подхода режиссера к зарубежным образцам, с которых безжалостно сдираются отечественные фильмы.
Новая волна российского исторического кинематографа начиналась с откровенного очернительства всего и вся, символами которого стали сериалы «Штрафбат» и «Последний бронепоезд». «Источником» в данном случае послужил не менее омерзительный «Враг у ворот» - а гаже этого фильма трудно себе и представить. Почему-то режиссеры не додумались до того, что про своих американцы такое кино никогда бы не сняли. Для «внутреннего употребления» у них Спилберг, доделав ура-патриотического «Райана», закатал рукава и изваял на остатках средств и декораций великолепный сериал «Солдатское братство» («Band of Brothers»). Смотришь его - и слезы на глаза наворачиваются: а вот бы нам такое, хотя бы не в сериальном, а в полнометражном формате. Нет, конечно же и в Голливуде хватает фильмов в жанре «мажем черной краской», например «Когда молчат фанфары» Джона Ирвина, в котором откровенно смакуются жуткие подробности позиционной мясорубки в Хуртгенском лесу. Но смотрится оно все-таки иначе и сделано на другом уровне режиссуры и актерской игры.
Их «критический реализм» отличается от нашего тем, что у нас как таковой «реализм» обычно опускают за ненадобностью, заменяя на «развесистую клюкву». Конечно же Стоун сгустил краски – но резня в Сонгми все-таки имела место, а вот ничего похожего на события описанные в «Девятой роте » или в «Штрафбате» в реальности не происходило.
Потом «наверху» была дана установка на «ура-патриотизм», на кино стали давать немалую денежку - а мы получили очередную порцию клюквы. На большом экране - «Турецкий Гамбит» («Шерлок Холмс от родных осин» в декорациях вестерна), «Сволочей» (отечественная нелицензионная копия английского фильма «Орел приземлился», основанная на бредовых фантазиях писателя Кунина) мутно-эпические «1612» и «Александр – Невская битва» и «Господа офицеры» как «наш ответ» «Неуловимым мстителям». И «Девятая Рота», конечно же. В сериальном формате нас «осчастливили» «Московской сагой», откровенным плевком в лицо блокадником и их детям под названием «Ленинград – город живых», и «Диверсантами» - дичайшей смесью «штрафбатов» с козьмакрючковщиной.
Все это было бы очень смешно, если бы не было так грустно. В 2002 году, например, Николай Лебедев тихо и без особого бюджета сделал римейк «Звезды» - фильм на общем фоне вполне пристойный и в силу этого обстоятельства ставший «белой вороной». Больше такого никто почему-то не снимал.
А вот теперь – в очередной раз прошу всех пройти в зал. На экране – «Адмиралъ». Сейчас режиссер Кравчук нам ужо покажет, как простые ребята с «Мосфильма» могут снять своих собственных «Унесенных ветром» и ничуть при этом не обломаться.
Историю создания фильма украшает весьма характерный эпизод, о котором уже было сказано выше. Для «Адмирала» был найден консультант высочайшего класса – Александр Дерябин, автор книги «Белая армия на севере России, 1918-1920 гг.». После 103-го по счету режиссерского «но я так вижу», Дерябин развернулся и ушел с площадки, попросив напоследок его фамилию в титрах не упоминать. Кравчук, разумеется, просьбу проигнорировал.
Не самым лучшим образом сказалось на фильме и случившееся очевидно где-то в середине съемок урезание финансирования. Из выложенных в интернете «скриншотов» заметно, что изначально «Адмиралъ» планировался в виде сериала, охватывающего практически весь жизненный путь Колчака – от полярной эпопеи до иркутской проруби. В итоге со снятым материалом поступили как в песне покойного ныне барда-толкиениста А. Свиридова про несостоявшуюся отечественную экранизацию «Властелина Колец»: «Берем все то, что снять успели, и делаем… порнушный детектив!». Поэтому когда нам начинают рассказывать про то что «исторические события в фильме вообще не важны, фильм о Колчаке и Тимиревой, о Любви…» - помните, что «Адмиралъ» - это не полноценная историческая драма, а именно поделка на скорую руку от недостатка бюджета. В оригинальном сценарии вся эта «любовь» была, судя по всему, даже не на третьем, а на десятом месте. Косноязычные объяснения Тимиревой и Колчака были бы вполне уместны в японском аниме, но для «исторической любовной драмы» в качестве которой фильм сегодня позиционируется, они откровенно слабоваты.
Отдельное «спасибо» хотелось бы сказать режиссеру за подбор актрисы на роль главной героини. Игра Лизы Боярской, отчаянно пытающейся влезть в амплуа «Лив Тайлер от родных осин» ниже всякой критики. Впрочем, остальной кастинг - не лучше. Пожалуй только Керенский в исполнении Вержбицкого в фильме похож на себя, остальные же явно подкачали. Николай II выглядит как форменное безобразие, Каппель – похож на Маркова, Войцеховский – на советскую карикатуру.
Про военно-исторические ляпы в фильме долго распространяться не имеет смысла – «Адмиралъ» полностью из них состоит. Причем значительная часть ляпов, как ни странно, не на совести режиссера, а проистекает из все того же секвестра бюджета. Именно так в роли «Сибирского стрелка» на Балтике оказалась трехмерная отрисовка эсминца типа «Буйный», каковой тип считался к началу Первой мировой уже глубоко устаревшим. Тут мы можем понять режиссера – 3D модели нынче дороги, вот и использовали кораблик, взятый из серии про Порт-Артур, не пропадать же добру. Но когда матрос докладывает о том, что в «машинном отделении перебит трубопровод» у знатоков вопроса начинается истерический смех сквозь слезы. «Сибирский стрелок» ходил на угле, «перебивать» там нечего. Крайне веселит и игра в фанты в офицерском собрании, взятая режиссером очевидно из детских сказок, начинавшихся со слов «жили–были король и королева». В реальности попытка прилюдно «со всею страстью» поцеловать чужую жену окончилась бы для Колчака вызовом на дуэль. Что белые, что революционные матросы в фильме одеты «только что со склада». Сравним это с реальными описаниями очевидцев и умиленно вздохнем. Еще конечно поражает как все те же матросики-анархисты обращаются к Колчаку «господин» (и в сцене неудачного «ночного ареста» опять – «госпожа Колчак»). Вообще–то в этой среде принято было обращение «гражданин», а на «господ» реагировали нервно – «не старый режим!».
Поражают попытки режиссера «отмыть до бела черного кобеля» – в смысле адюльтер Колчака с женой своего сослуживца. С этой целью, например, Кравчук куда-то затер сына Тимиревой от первого брака и избавил зрителя от переживаний на тему смерти двух дочерей Колчака. Ну и, конечно же, Тимирева не присутствовала в Омске «тихой тенью» в роли скромной сестры милосердия, а работала переводчицей в аппарате Управления делами Совета Министров колчаковского правительства и все это время была с адмиралом в качестве его гражданской жены.
Ну да ладно, список дефектов и недоделок «Адмирала» все равно можно продолжать до бесконечности. Поговорим о главном - о том, как и для чего все это было снято.
Характерно, что в интернете вскоре после премьеры появились восторженные рецензии «белых историков», позиционирующих себя как «правых консерваторов» Диунова («Адмиральский калибр») и Володихина («АдмиралЪ уходит в небо»). Как говорится, «фильм нашел своего зрителя», иначе не скажешь.
Поскольку «Адмиралъ» все-таки не о гражданской войне и не о «русской истории вообще». Он – о Белом Деле. О борьбе людей, поднявшихся против революционной чумы и стоявших, пока хватало сил. О русских 300 спартанцев, сложивших головы в сибирских Фермопилах. (Володихин)
Если мы вспомним, то даже в недавнем фильме «Господа офицеры: спасти императора» красные были показаны с изрядной долей симпатии, в фильме же «Адмиралъ» никакой симпатии к красным нет. И это правильно! Требования жанра таковы, что зритель не должен испытывать сложной рефлексии размышляя, кто прав, а кто виноват. Вместо этого образ положительной и отрицательной стороны должен быть прописан предельно четко и ясно, не оставляя места для излишних размышлений. (Диунов)
Историку и преподавателю МГУ Володихину наверное невдомек, что фильм «300» является экранизацией комикса и к исторической реальности имеет примерно такое же отношение как «Враг у ворот» или романы Дюма. По поводу же процитированной сентенции Диунова трудно даже найти цензурные эпитеты. Впрочем она весьма характерна для мышления нынешних «правых» - «не ррасуждать, быдло, неча тут». Где-то мы все это уже слышали, не так ли?
Противоположная сторона – условные «красные», показана в фильме слепой, крушащей все и вся серой массой. Очевидно, именно так режиссер Кравчук и игравшие в фильме актеры воспринимают своих собственных дедов, которые наверняка тоже были среди этих самых матросов. Уровень рефлексии по поводу событий собственной истории потрясает – такое впечатление, что фильм снимали иностранцы, для которых все эти понятия: «Гражданская война», «Колчак», «белые» и «красные» - такие же отвлеченные абстракции из учебника истории, как для нас - «Война Роз», «Кромвель» или «Геттисберг». Зритель должен просто удовлетвориться тем, что Колчак на словах – «за Россию», хотя вся его деятельность в качестве Верховного правителя показана всего лишь в двух эпизодах: в сцене с принятием присяги (которая на самом деле имела место в Омском Успенском соборе) и в сцене с заседанием правительства, когда решается вопрос об эвакуации Омска. На этом – все.
Оно и понятно. Если бы Кравчук попытался изобразить Колчака как одного из предводителей «Белого дела», он немедленно увяз бы среди многочисленных «подводных камней» этой темы, окончательно похоронив изначальную концепцию фильма. Если бы он взял на себя труд заглянуть в мемуары Будберга – то обнаружил бы там куда более нелестные характеристики «Верховного», чем те, что можно найти у советских историков, которые воспринимали Колчака как умного, сильного и безжалостного противника.
Но книжку Будберга «Дневник белогвардейца» Кравчук очевидно не читал:
Жалко смотреть на несчастного адмирала, помыкаемого разными советчиками и докладчиками, он жадно ищет лучшего решения, но своего у него нет, и он болтается по воле тех, кто сумел приобрести его доверие.
... этот человек остро и болезненно жаждет всего хорошего и готов на все, чтобы этому содействовать, но отсутствие знания, критики и анализа не дает ему возможности выбиться на настоящую дорогу; личностного и эгоистического у адмирала, по-видимому ничего нет - это ярко сквозит во всем его разговоре, в его мыслях и решениях.
Жизни в ее суровом, практическом осуществлении он не знает и живет миражами и навязанными идеями. Своих планов, своей системы, своей воли у него нет и в этом отношении он мягкий воск, из которого советники и приближенные лепят что угодно, пользуясь тем, что достаточно облечь что-нибудь в форму необходимости, вызываемой благом России и пользой дела, чтобы иметь обеспеченное согласие Адмирала.
Ну что, похож был настоящий Колчак на то, что играл в фильме Хабенский?
Многое, слишком многое осталось за кадром. Красные начали свою деятельность в Сибири с ляпов, перекосов, и откровенно ненужных жестокостей, в результате которых власть сперва свалилась в руки Комуча, а затем по трупам комучевцев к ней взошел и Колчак. На его стороне были ижевские и воткинские рабочие – но затем история повторилась со знаком «минус». В роли командующего сухопутными войсками адмирал продемонстрировал свою полную несостоятельность, в роли правителя – тоже. Зато были приказы о взятии заложников и расстреле деревень, а в тылу орудовали карательные отряды бандитского атаман Семенова, резавшие всех, кто попадался под руку. С ним Колчак предпочитал договариваться о разделе полномочий, хотя по законам военного времени таких следовало вешать. Неудивительно, что через некоторое время в адмиральском тылу началось партизанское движение, причем изначально – безо всякой помощи большевиков.
В качестве последнего мазка картины – захватили Иркутск и расстреляли адмирала вовсе не большевики, а Иркутский политцентр, в котором с ними вместе заседали меньшевики, анархисты и эсеры. Чуть ли не единственный случай в истории, когда эти политические силы объединились ради общего дела. «Объединил» их против себя никто иной как сам Колчак. Своей бездарной и неумелой политикой.
Но в фильме режиссера Кравчука вы всего этого не найдете. Там все просто – на одной стороне «белокурые эльфы» в погонах, на другой – «орки - утерменши» в матросских бушлатах, а главный герой – не живой человек со своими мыслями, чувствами и рефлексией, а символ «белой чести», раскрывающейся режиссером через жесты вроде брошенной в море наградной георгиевской сабли. В конце просмотра фильма остается совершенно не разъясненным вопрос – а за что его, такого красивого, расстреляли. За амуры с Тимиревой что ли? Ничего другого в фильме все равно не показано.
Напоследок хотел бы напомнить нынешним апологетам «белого дела», что они сохранились до наших дней исключительно благодаря положительным образам белых офицеров в советском кинематографе. Как известно осмысление любых исторических событий в кино проходит через несколько стадий. От оголтелого «ура-патриотизма» оно постепенно переходит к различным формам реализма. От «Зеленых беретов» Уэйна к «Взводу». Советский кинематограф точно так же прошел по этим ступеням – от «Чапаева» и «Волочаевских дней» до «Адьютанта его превосходительства», «Бега», «Бумбараша» и «Дней Турбиных».В процесс конечно подмешались попытки создать на таком весьма «скользком» историческом материале как гражданская война, весьма специфический легкий жанр «истерн», но даже в «Неуловимых мстителях» Овечкин и Кудасов показаны людьми, а не «орками». Похоже, что все эти традиции советского кино в 2000-х были тихо похоронены и преданы забвению. Наступает эпоха дешево снятых комиксов.
А исторического кинематографа у нас до сих пор нет. И не будет.

http://www.apn.ru/publications/article20857.htm

Балы, шампанское, объятья на столах,
И вальсы Шуберта, и треск французской юбки.
Любовь, объятия и поцелуи в губки:
...............(с)

Вот с этим заявлением:

Обычная попытка обелить одну сторону конфликта и вымазать в грязи другую.
Мне очень жаль, но я вынужден указать только одну причину такого поведения - оболванивание.
Вследствие такого многолетнего оболванивания люди перестают осознавать, что в Гражданскую войну воевали друг с другом не два разных народа, а один и тот же - бывшие солдаты и офицеры царской армии (плюс завербованные военнопленные Австро-Венгрии). Уровень жестокости у него был одним и тем же, независимо от принадлежности к красным или белым.
Кстати, при описании "поведения" народа на территории, занятой Колчаком, никто из обсуждающих даже не попытался сравнить его с "поведением" народа на территорией, занятой большевиками. Потому что за 70 лет хорошо оболванили и приучили реагировать нужным образом. А ведь для Гражданской войны это естественно - народ разделяется по своим убеждениям, а не по территориальному признаку. Соответственно, на подконтрольной территории силой подавляется сопротивление идейных противников.

.

Не говоря уж о песне "Русское поле".
Правильно писал "Коммерсантъ" - "Клюква по флотски".

[Сообщение удалено пользователем 16.10.2008 11:58]

[Сообщение удалено пользователем 30.04.2011 13:41]

Согласен полностью. Хотя такие завербованные персонажи, как Бела Кун, который оставил даже не кровавый след, а кровавую реку в Крыму, ничего кроме омерзения к его уровню жестокости, вызывать не может

О - уже "теплее".

Только с одной стороны зверства проводились "интеллигенцией и кадровым офицерством", а, с другой:
- вчерашними окопниками, на собственной шкуре ощутившими прелести снабжения царской армии амуницией, провиантом и оружием, заставляемой, при таком состоянии, наступать.
- естественной при любой социальной реформации накипью "энтузиастов", ради красного словца, не жалевших и отца. А накипь, кстати, вылезла и по причине саботажа решений единственного легитимного на тот момент правительства.
Ну и ошибки людей, только вчера бывших подпольщиками, эмигрантами и, очевидно, не имевшего опыта гос.управления - никто не отрицает.
Короче - действительно интересную трагедию неординарной личности, чрезвычайно показательную для понимания тех событий - превратили в гламурный агитпроп "православия и державности".

Не буду. Лень.

[Сообщение удалено пользователем 30.04.2011 13:40]

[Сообщение удалено пользователем 30.04.2011 13:40]

[Сообщение удалено пользователем 30.04.2011 13:40]

О, вы, похоже, уже подошли к пониманию:
- проблемы "Брестского мира" и, возможно, позиции Троцкого. Раз.
- банальной ответки (почти без идеологии, весьма смутно воспринимаемой крестьянством), в результате которой, в итоге, народ ополчился на тех, кто вел к возвращению "старых порядков".
- итоговому осмыслению позиции большинства оставшихся в живых белых - "Воевать с народом бесполезно. Мы не поняли Россию, мы нужны этой России". Не понявшие остались в критическом меньшинстве. Не спас даже воинский профессионализм и корпоративная дисциплина, поначалу позволявшая бить во много превосходящее по численности сопротивление красных, в 17м - 18м доставших крестьян (и часть рабочих) тупым администрированием.

Потому и лень. Зачем метать бисер перед "неподготовленной аудиторией".

[Сообщение удалено пользователем 30.04.2011 13:36]

Ну наконец-то коротко и по существу. А то все думаю- смотреть или нет этот фильм. Убедили- не буду!
:-D

Тема автоматически закрыта.