Пропажа доказательств из судебных материалов в Удмуртии

Россия - правовое государство, об этом мы слышим очень часто. Правовое государство, которое, как известно, должно обеспечивать существование независимых, беспристрастных, компетентных и доступных для граждан судов. Правосудие мы привыкли считать самым цивилизованным и надежным способом разрешить возникший в обществе конфликт, защитить свои права и свободы. Право на справедливый суд имеет каждый гражданин и человек, это гарантирует Европейская Конвенция о защите прав и основных свобод, которую наше государство ратифицировало еще в 1998 году. Однако в практике судебных разбирательств порой происходят случаи, когда гражданин, обратившись в суд за защитой своих прав, сталкивается с обстоятельствами, которые выглядят достаточно абсурдно с точки зрения законов, правовых норм и даже человеческой логики. Это вызывает недоверие и ставит под сомнение компетентность судебных органов, что оказывает влияние на репутацию судебной системы в целом.

Так, например в 2013 году, в Верхновном Суде Удмуртской республики, перед принятием окончательного решения по апелляционной жалобе Котеговой О.А об истребовании имущества из незаконного владения, произошла пропажа из материалов дела письменного доказательства – справки Федерального БТИ, имеющей исключительное значение для оспаривания принятого судом первой инстанции судебного решения. Ответ на обращение, направленное на имя Председателя Верховного суда Удмуртской Республики с просьбой провести соответствующую проверку, поразил своим цинизмом.
Заместитель председателя Верховного суда УР Сергей Иванович Берш пишет, что данной справки действительно нет в деле так как "в удовлетворении ходатайства о приобщении к материалам дела вышеуказанной справки было отказано, а указание в протоколе факта приобщения к материалам дела вышеупомянутого документа из Федерального БТИ, является технической ошибкой". Но кроме протокола, который вела секретарь судебного заседания Рогалева Н.В., приобщение данной справки подтверждается еще и аудиозаписью заседания и показаниями пяти его участников! В свою очередь подлинность аудиозаписи подтверждается мнением независимого эксперта. Вызывает недоумение и удивление, что при таком количестве доказательств Берш С.И. посчитал придуманную им причину пропажи документа из материалов дела вполне убедительной.

Если в Верховном суде Удмуртской республики пропажу приобщенных документов объясняют такой формулировкой, стоит ли говорить о том, что заявление о преступлении, направленное в Следственный Комитет России по Удмуртской республике по данному факту было зарегистрировано всего лишь как обращение, по которому даже не была проведена формальная доследственная проверка.

Почему Следственный Комитет России не интересует фальсификация материалов гражданского дела? В связи с чем следователи СК России предпочитают не замечать нарушения подрывающие основы судебной системы? Об этих причинах, как и о череде процессуальных нарушений остаётся лишь догадываться, но хотелось бы верить, что подобный театр абсурда не станет нормой в судебной системе Российской Федерации, а должностные лица перестанут делать хорошее лицо при очень плохой игре.

ПЯ?

здесь не библиотека (с)