креатив. не мой. длинный (+)
m
maybach?
Звёзды.
На улице зацвёл каштан. Распускается сирень около дома. Вспомнилось давнишнее, в ту же, цветущую пору.
Байконур, город Ленинск. Наряд патрулирования города был у нас крайне редок и считался за награду – ощутить и вспомнить цивилизацию, увидеть живых женщин. И, хотя приходилось вставать в 4 утра, чтобы попасть на «мотовоз», да и следующую ночь практически не спать – попасть в патруль было всеобщим желанием. Даже не смотря на то, что более суток приходилось находиться в жутко неуклюжей, душной «парадке» и таких же неудобных башмаках. Но всё это компенсировалось с лихвой. Когда, спустя первые восемь месяцев, я оказался в городе и увидел грохочущий трамвай, я чуть было не бросился к нему обниматься, как к родному брату.
Ночью на Байконуре можно жить. И хотя духота остаётся, жара отступает. Заснуть можно только укрывшись намоченной простыней. Она высыхает полностью за три минуты и если не успел – снова нужно шлёпать, мочить её под краном.
Но мы в наряде. Тут если и удастся урвать пару часов сна, то только на голых деревянных лежаках, не снимая прилипшей к телу «парадки».
На улице не так душно. Любое, самое незначительное дуновение воздуха по телу дарит прохладу и вызывает удовольствие сравнимое с сексуальным. Улицы ночного города пустынны. Свет фонарей отражается из темноты пятнами цветущей черемухи. Наш наряд бредёт по улице. Над головой манящее чистое звездное небо. Тишина.
Вдруг, в полной тишине, из раскрытого настежь окна доносятся невнятное мужское бормотание. Слов не разобрать, но понятно, что низкий мужской голос кого-то о чём-то смиренно просит.
- Федя, не надо…. Я так устала… - отвечает ему приятный женский голос. Впрочем, тогда для нас неприятных женских голосов не было. А если и были – то не женские.
- Бу-бу-бу-бу… - продолжает упрашивать неизвестный Федя.
- Федя, ну я прошу тебя…
- Бу-бу-бу-бу…
- Федя, ну ты слов понимаешь? Я себя плохо чувствую...
- Бу-бу-бу-бу…
Наш патруль заворожено остановился, как по команде, с огромным интересом рассматривая звёзды, висящие над головой. Фантазии одного молодого лейтенанта и троих нас, солдат-оболтусов рисовала картинки разной степени приличности…
- Федя, не не надо, у меня голова болит... - умолял женский голос.
- Бу-бу-бу-бу…, - настаивал Федя.
Лейтенант обмахиваясь фуражкой, рассматривая что-то жутко любопытное в направлении Большой Медведицы, в задумчивости произнёс:
- Уговорит, чертяка или нет?
Нас этот вопрос тоже живо интересовал и, конечно же, мы «болели» всей душой за неизвестного нам Федю.
- Федя, ну у меня был сегодня такой тяжелый день…, - продолжал держать оборону женский голос.
- Бу-бу-бу-бу…, - не сдавался Федя.
Скрывать друг от друга заинтересованность происходящим, уже не имело никакого смысла и мы начали заключать пари на исход борьбы желаний.
- Федя, ну давай завтра, а? – робко прошуршало в тишине.
- Бу-бу-бу-бу…
- Ну, я тебя очень прошу…
- Бу-бу-бу-бу…
Ставки росли вместе с противостоянием. Ни одна из сторон сдаваться не собиралась.
- Федя, ну почему обязательно сегодня?! – в женском голосе начали появляться нервные нотки.
- Бу-бу-бу-бу…
- Ну, пожалуйста…
- Бу-бу-бу-бу…
Лейтенант заметно нервничал, теребя фуражку и переступая с ноги на ногу. Мы, вероятно, тоже…
- Федя, ну я же по-русски прошу. Неужели так трудно понять? – плохо сдерживая раздражение, уже без шепота, произнёс женский голос.
- Бу-бу-бу-бу…
- Ну, Федя!
- Федя! Не сдавайся! – не выдержал лейтенант, - мы тут за тебя болеем!
В раскрытом окне появилась взлохмаченная женская голова с отнюдь не сексуальным обличием. Метнув в нас злобный взгляд, голова отвернулась куда-то в комнату и со злобой, срывающимся на визг голосом, выкрикнула:
- Да возьми её, сука поганая! Надоел – сил моих нет! За холодильником она стоит, нераспечатанная!
- Бу-бу-бу-бу…
Голос Феди выражал полнейшее и безусловное удовлетворение.
И только звёзды продолжали безмятежно светить в полной тишине...
На улице зацвёл каштан. Распускается сирень около дома. Вспомнилось давнишнее, в ту же, цветущую пору.
Байконур, город Ленинск. Наряд патрулирования города был у нас крайне редок и считался за награду – ощутить и вспомнить цивилизацию, увидеть живых женщин. И, хотя приходилось вставать в 4 утра, чтобы попасть на «мотовоз», да и следующую ночь практически не спать – попасть в патруль было всеобщим желанием. Даже не смотря на то, что более суток приходилось находиться в жутко неуклюжей, душной «парадке» и таких же неудобных башмаках. Но всё это компенсировалось с лихвой. Когда, спустя первые восемь месяцев, я оказался в городе и увидел грохочущий трамвай, я чуть было не бросился к нему обниматься, как к родному брату.
Ночью на Байконуре можно жить. И хотя духота остаётся, жара отступает. Заснуть можно только укрывшись намоченной простыней. Она высыхает полностью за три минуты и если не успел – снова нужно шлёпать, мочить её под краном.
Но мы в наряде. Тут если и удастся урвать пару часов сна, то только на голых деревянных лежаках, не снимая прилипшей к телу «парадки».
На улице не так душно. Любое, самое незначительное дуновение воздуха по телу дарит прохладу и вызывает удовольствие сравнимое с сексуальным. Улицы ночного города пустынны. Свет фонарей отражается из темноты пятнами цветущей черемухи. Наш наряд бредёт по улице. Над головой манящее чистое звездное небо. Тишина.
Вдруг, в полной тишине, из раскрытого настежь окна доносятся невнятное мужское бормотание. Слов не разобрать, но понятно, что низкий мужской голос кого-то о чём-то смиренно просит.
- Федя, не надо…. Я так устала… - отвечает ему приятный женский голос. Впрочем, тогда для нас неприятных женских голосов не было. А если и были – то не женские.
- Бу-бу-бу-бу… - продолжает упрашивать неизвестный Федя.
- Федя, ну я прошу тебя…
- Бу-бу-бу-бу…
- Федя, ну ты слов понимаешь? Я себя плохо чувствую...
- Бу-бу-бу-бу…
Наш патруль заворожено остановился, как по команде, с огромным интересом рассматривая звёзды, висящие над головой. Фантазии одного молодого лейтенанта и троих нас, солдат-оболтусов рисовала картинки разной степени приличности…
- Федя, не не надо, у меня голова болит... - умолял женский голос.
- Бу-бу-бу-бу…, - настаивал Федя.
Лейтенант обмахиваясь фуражкой, рассматривая что-то жутко любопытное в направлении Большой Медведицы, в задумчивости произнёс:
- Уговорит, чертяка или нет?
Нас этот вопрос тоже живо интересовал и, конечно же, мы «болели» всей душой за неизвестного нам Федю.
- Федя, ну у меня был сегодня такой тяжелый день…, - продолжал держать оборону женский голос.
- Бу-бу-бу-бу…, - не сдавался Федя.
Скрывать друг от друга заинтересованность происходящим, уже не имело никакого смысла и мы начали заключать пари на исход борьбы желаний.
- Федя, ну давай завтра, а? – робко прошуршало в тишине.
- Бу-бу-бу-бу…
- Ну, я тебя очень прошу…
- Бу-бу-бу-бу…
Ставки росли вместе с противостоянием. Ни одна из сторон сдаваться не собиралась.
- Федя, ну почему обязательно сегодня?! – в женском голосе начали появляться нервные нотки.
- Бу-бу-бу-бу…
- Ну, пожалуйста…
- Бу-бу-бу-бу…
Лейтенант заметно нервничал, теребя фуражку и переступая с ноги на ногу. Мы, вероятно, тоже…
- Федя, ну я же по-русски прошу. Неужели так трудно понять? – плохо сдерживая раздражение, уже без шепота, произнёс женский голос.
- Бу-бу-бу-бу…
- Ну, Федя!
- Федя! Не сдавайся! – не выдержал лейтенант, - мы тут за тебя болеем!
В раскрытом окне появилась взлохмаченная женская голова с отнюдь не сексуальным обличием. Метнув в нас злобный взгляд, голова отвернулась куда-то в комнату и со злобой, срывающимся на визг голосом, выкрикнула:
- Да возьми её, сука поганая! Надоел – сил моих нет! За холодильником она стоит, нераспечатанная!
- Бу-бу-бу-бу…
Голос Феди выражал полнейшее и безусловное удовлетворение.
И только звёзды продолжали безмятежно светить в полной тишине...
t
temadiary
а может вам с Кешкой как Ильф и Петров?:-d
H
HDD
Прикольно :-)
m
maybach?
а может вам с Кешкой как Ильф и Петров?
это не мой креатив. я не криэ...креа...криатифщик короче, я читатель
m
maybach?
ну этот, криэйтор, который криативит или криэйтит всякие креативы.
Обсуждение этой темы закрыто модератором форума.