Он лиру посвятил народу своему?
КОМПЛИМЕНТ НАРОДУ
Николай Климонтович (Независимая газета)
Не многие деятели культуры смогли изваять нечто, вошедшее в ритуальную жизнь нации. Кинорежиссеру Эльдару Рязанову это удалось. Его фильм «Ирония судьбы, или С легким паром!» для всего народа открывает каждый Новый год. Ну, как гимн страны и бой курантов. Это странно, но факт. И никого не волнует, что этот режиссер снял несколько значительно более удачных картин: «Гусарская баллада», «Жестокий романс», «Берегись автомобиля». И, конечно же, незабвенную «Карнавальную ночь».
«Карнавальная ночь», между прочим, – ремейк знаменитого фильма Григория Александрова «Волга-Волга», на что не принято указывать в приличной кинокритической компании. Да чего уж там, в конце 50-х в нашей стране не было ни в речевом обиходе, ни на устах критиков слова «ремейк». Так что и мы оговоримся: скажем, фильм Рязанова был снят «в подражание». Но и это требует доказательств, которые, впрочем, окажутся на поверхности, если посмотреть эти две ленты подряд.
Впрочем, нам здесь интересна лишь тенденция: в кромешные 30-е и в разоблачительные поздние 50-е была одинаково востребована тема праздника. По понятным причинам Орлову заменили на Гурченко, но нестареющий Игорь Ильинский в роли бюрократа был сохранен. И главная тема народного таланта и народного ликования – осталась. Причем в «Волге-Волге» ликование это было даже более убедительным. Скажем, придурковатый водовоз радовался тому, что на нем всю жизнь воду возят, причем веселился очень искренне. Такой роли в рязановском ремейке нет.
Народная потребность праздника всегда законна, учитывалась Бахтиным, партией и правительством. Как, впрочем, и потребность в героической трагедии – «Чапаев» или «Щорс». Но здесь интересна разница – сталинская комедия безусловно качественнее выполнена. При более скромных возможностях. Хотя по тем временам бюджет «Волги-Волги» наверняка был внушителен. Сам тиран, как известно, эту ленту обожал. Вошел в легенду факт передачи копии фильма Сталиным Рузвельту. Тот долго не мог понять, зачем ему прислали эту белиберду, пока ему не перевели смысл песенки «Америка России подарила пароход». Тогда он с англосаксонской простотой понял, что это намек на затяжку с открытием второго фронта («ужасно тихий ход»). Думается, это была плоская расшифровка. Скорее, Сталин демонстрировал, как умеют в его СССР снимать фильмы, а главное – как весело умеют жить, а потому нужно помочь его стране избежать фашистского мрака.
Из нашего информированного времени кажется, что при диктатуре и культе личности весело жить невозможно. То есть та же «Волга-Волга» – сплошная ложь и пропаганда. Однажды очень известная и весьма немолодая актриса при мне в ответ на подобные рассуждения обронила: не знаю, не знаю, в то время мы пели песни, сейчас меньше поют… Она была дочерью старого большевика, отсидевшего лет двенадцать. Я ей верю: пели.
Рязанову я верю чуть меньше. Его «Карнавальная ночь» все-таки насквозь условна. Ну, как его же фильм того же времени о дикаре в исполнении Юрского, который сразу же влюбился в советскую действительность. Русская жизнь все-таки очень грустна – хотя бы по климатическим причинам. И русское веселье – грустно, поскольку чаще всего – пьяное и не без надрыва. Конечно, в те времена, когда начинал Рязанов, снять что-нибудь схожее с «Особенностями национальной охоты» было невозможно. Но, скажем, Райзману удалось снять «А если это любовь?» – правда, с шумом и истерикой после выхода фильма.
Кстати, Рязанова тоже ругали, запрещали, клали на полку. Это говорит о том, что его природное жизнелюбие все-таки не было созвучно с весельем, так сказать, пропагандным. Оно было – как бы это сказать – общечеловеческим, то есть абстрактно гуманным, – было такое ругательное клише у коммунистов. Советская цензура была очень чутка и тонка почище любого критика: она понимала, что Рязанов держит фигу в кармане. А вот в насквозь фальшивом фильме «Цирк», например, она этого не ощущала. Девушка из харьковского рабочего предместья тоже была искренна в «Карнавальной ночи», но холеная Орлова была убедительнее. Она – блистала и усыновляла негритенка так, что многие ей могли позавидовать.
Отдельная тема – «американизм» Александрова, привнесшего в наше кино традицию американской музыкальной комедии. Убедительно это получалось потому, что американская протестантская идеология была не коллективистская, а личностная. И, как это ни странно, сталинское кино подчас бывало именно личностным: и герои были самостоятельны, как Чапаев, и сами художники ответственны, как Довженко или Пудовкин. С этим легко согласиться, сравнив, скажем, Орлову и Ладынину. Героини первой принимали самостоятельные и ответственные решения, героини второй разве что решали вопросы сроков сева и выйти ли замуж. Орловские персонажи были оригинальны, выступали из ряда, пырьевские и рязановские же – заурядны, им в каком-то смысле просто повезло.
Все это экранное веселье было призвано заразить, зарядить публику, оно отстаивало оптимизм и отказывалось от уныния. Оно говорило, что «все не так плохо», оно утверждало, что наши люди при всей забитости и малокультурности имеют широкое сердце, и та же Гурченко в «Вокзале для двоих» посылала сигнал – «все сбудется». Увы, эта традиция утешения и комплимента зрителю сейчас утеряна, обсмеяна, приобрела формы карикатуры в фильмах Астрахана. Жаль. Потому что уныние – грех, сказано еще в Евангелии. Потому что, как писал Давид Самойлов, «любовь завершается браком, и свет торжествует над мраком».
------------------------------------------------------------------------
Печальный из всего этого вывод. Нонконформизм - это миф, придуманный самими же конформистами. Прав был Ильич: художник всегда колесико в машине государственной идеологии, будь то американская идеология или российская. Художник обслуживает власть, которая в свою очередь все время играет с народом.
И нет той игре конца. Революционеры от искусства становятся мародерами от искусства, как только их революция побеждает...
Николай Климонтович (Независимая газета)
Не многие деятели культуры смогли изваять нечто, вошедшее в ритуальную жизнь нации. Кинорежиссеру Эльдару Рязанову это удалось. Его фильм «Ирония судьбы, или С легким паром!» для всего народа открывает каждый Новый год. Ну, как гимн страны и бой курантов. Это странно, но факт. И никого не волнует, что этот режиссер снял несколько значительно более удачных картин: «Гусарская баллада», «Жестокий романс», «Берегись автомобиля». И, конечно же, незабвенную «Карнавальную ночь».
«Карнавальная ночь», между прочим, – ремейк знаменитого фильма Григория Александрова «Волга-Волга», на что не принято указывать в приличной кинокритической компании. Да чего уж там, в конце 50-х в нашей стране не было ни в речевом обиходе, ни на устах критиков слова «ремейк». Так что и мы оговоримся: скажем, фильм Рязанова был снят «в подражание». Но и это требует доказательств, которые, впрочем, окажутся на поверхности, если посмотреть эти две ленты подряд.
Впрочем, нам здесь интересна лишь тенденция: в кромешные 30-е и в разоблачительные поздние 50-е была одинаково востребована тема праздника. По понятным причинам Орлову заменили на Гурченко, но нестареющий Игорь Ильинский в роли бюрократа был сохранен. И главная тема народного таланта и народного ликования – осталась. Причем в «Волге-Волге» ликование это было даже более убедительным. Скажем, придурковатый водовоз радовался тому, что на нем всю жизнь воду возят, причем веселился очень искренне. Такой роли в рязановском ремейке нет.
Народная потребность праздника всегда законна, учитывалась Бахтиным, партией и правительством. Как, впрочем, и потребность в героической трагедии – «Чапаев» или «Щорс». Но здесь интересна разница – сталинская комедия безусловно качественнее выполнена. При более скромных возможностях. Хотя по тем временам бюджет «Волги-Волги» наверняка был внушителен. Сам тиран, как известно, эту ленту обожал. Вошел в легенду факт передачи копии фильма Сталиным Рузвельту. Тот долго не мог понять, зачем ему прислали эту белиберду, пока ему не перевели смысл песенки «Америка России подарила пароход». Тогда он с англосаксонской простотой понял, что это намек на затяжку с открытием второго фронта («ужасно тихий ход»). Думается, это была плоская расшифровка. Скорее, Сталин демонстрировал, как умеют в его СССР снимать фильмы, а главное – как весело умеют жить, а потому нужно помочь его стране избежать фашистского мрака.
Из нашего информированного времени кажется, что при диктатуре и культе личности весело жить невозможно. То есть та же «Волга-Волга» – сплошная ложь и пропаганда. Однажды очень известная и весьма немолодая актриса при мне в ответ на подобные рассуждения обронила: не знаю, не знаю, в то время мы пели песни, сейчас меньше поют… Она была дочерью старого большевика, отсидевшего лет двенадцать. Я ей верю: пели.
Рязанову я верю чуть меньше. Его «Карнавальная ночь» все-таки насквозь условна. Ну, как его же фильм того же времени о дикаре в исполнении Юрского, который сразу же влюбился в советскую действительность. Русская жизнь все-таки очень грустна – хотя бы по климатическим причинам. И русское веселье – грустно, поскольку чаще всего – пьяное и не без надрыва. Конечно, в те времена, когда начинал Рязанов, снять что-нибудь схожее с «Особенностями национальной охоты» было невозможно. Но, скажем, Райзману удалось снять «А если это любовь?» – правда, с шумом и истерикой после выхода фильма.
Кстати, Рязанова тоже ругали, запрещали, клали на полку. Это говорит о том, что его природное жизнелюбие все-таки не было созвучно с весельем, так сказать, пропагандным. Оно было – как бы это сказать – общечеловеческим, то есть абстрактно гуманным, – было такое ругательное клише у коммунистов. Советская цензура была очень чутка и тонка почище любого критика: она понимала, что Рязанов держит фигу в кармане. А вот в насквозь фальшивом фильме «Цирк», например, она этого не ощущала. Девушка из харьковского рабочего предместья тоже была искренна в «Карнавальной ночи», но холеная Орлова была убедительнее. Она – блистала и усыновляла негритенка так, что многие ей могли позавидовать.
Отдельная тема – «американизм» Александрова, привнесшего в наше кино традицию американской музыкальной комедии. Убедительно это получалось потому, что американская протестантская идеология была не коллективистская, а личностная. И, как это ни странно, сталинское кино подчас бывало именно личностным: и герои были самостоятельны, как Чапаев, и сами художники ответственны, как Довженко или Пудовкин. С этим легко согласиться, сравнив, скажем, Орлову и Ладынину. Героини первой принимали самостоятельные и ответственные решения, героини второй разве что решали вопросы сроков сева и выйти ли замуж. Орловские персонажи были оригинальны, выступали из ряда, пырьевские и рязановские же – заурядны, им в каком-то смысле просто повезло.
Все это экранное веселье было призвано заразить, зарядить публику, оно отстаивало оптимизм и отказывалось от уныния. Оно говорило, что «все не так плохо», оно утверждало, что наши люди при всей забитости и малокультурности имеют широкое сердце, и та же Гурченко в «Вокзале для двоих» посылала сигнал – «все сбудется». Увы, эта традиция утешения и комплимента зрителю сейчас утеряна, обсмеяна, приобрела формы карикатуры в фильмах Астрахана. Жаль. Потому что уныние – грех, сказано еще в Евангелии. Потому что, как писал Давид Самойлов, «любовь завершается браком, и свет торжествует над мраком».
------------------------------------------------------------------------
Печальный из всего этого вывод. Нонконформизм - это миф, придуманный самими же конформистами. Прав был Ильич: художник всегда колесико в машине государственной идеологии, будь то американская идеология или российская. Художник обслуживает власть, которая в свою очередь все время играет с народом.
И нет той игре конца. Революционеры от искусства становятся мародерами от искусства, как только их революция побеждает...
Ерунда какая, извините. "Карнавальная ночь" - римейк "Волги-Волги"? Человек, написавший это, смотрел упомянутые фильмы? Не думаю.
Д
Дон.
Не понравилась мне статейка. Чушь какая-то и мысли нет.
d
die Nixe
Конечно, в те времена, когда начинал Рязанов, снять что-нибудь схожее с «Особенностями национальной охоты» было невозможно
А нужно ли было?
я вот лично и теперь без особенностей как-нить проживу, а вот без Иронии, Баллады, Карнавальной ночи и т.д. - не знаю даже...
Д
Дон.
Не трожь социализм, компрадор!
Д
Дон.
Неграмотно построена фраза. Научить?
w
waserman,
обслуживатели власти
a
ambull
Рязанова люблю и уважаю.
Не так много у нас (и в мировом кино) мастеров, снявших столько фильмов, которые и через 20-30-40 смотрятся, как прежде.
Это, кстати, один из критериев истинной ценности художественного произведения (современной музыки в том числе).
Не так много у нас (и в мировом кино) мастеров, снявших столько фильмов, которые и через 20-30-40 смотрятся, как прежде.
Это, кстати, один из критериев истинной ценности художественного произведения (современной музыки в том числе).
Авторизуйтесь, чтобы принять участие в дискуссии.