"И вжиться в память красных мифов"

"Известия" 8 августа 1921 года

Александр Александрович Блок скончался 7 августа 1921 года. Известинский некролог не совсем обычен. На первой полосе - крупно "А.А. Блок" в траурной рамке. И текст (см. ниже). Но государство как бы не при чем. Знаменитый в то время критик и литературовед П. Коган произносит свои личные слова прощания:

"Умер Александр Блок. Ушел в вечность последний трубадур "прекрасной дамы", запоздалый романтик, дорого заплативший за свой поздний приход в мир. (...) Его болезненно-чуткая душа трепетала среди пошлости буржуазного общества и искала выхода в мире несуществующего. Его романтизм всегда был больным, в его поэзии звучало мрачное отчаяние. (...) Революция всколыхнула его. Впервые из-под его пера вылились слова, исполненные пламенной энергии и могучей веры. Он приветствовал все, даже разрушения и ужасы, творимые революцией во имя великой очищающей силы ее, (...) и призывал интеллигенцию принять революцию со всеми ее пугающими и отталкивающими сторонами: "Дворец разрушенный - не дворец. Кремль, стираемый с лица земли, - не кремль. Царь, сам сваливающийся с престола, - не царь. Кремли у нас в сердце, цари в голове. Вечные формы, нам открывающиеся, отнимаются только с сердцем и головой". "Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте музыку революции".

(...) Помню первый приезд Блока в Москву в мае прошлого года. Еще цветущий и бодрый, читающий свои стихи перед аудиторией, переполнившей залу Политехнического музея. И второй приезд в мае нынешнего года. Худой, измученный, озлобленный, без веры и надежды, с опустошенной душой.

Вспоминаю наши беседы и споры, перечитываю его письма...

Теперь его нет...

Голубой цветок недолго мог вынести удары революционной бури".

Блок умирал мучительно. Просился за границу, была мерзкая история, как в Кремле решали, кого выпускать - его или Сологуба - все решали, решали, а он и умер. Не потому ли так хитро придумали с некрологом? Ведущая газета, орган ВЦИК, извещает о смерти. Но нужные слова говорит лицо неофициальное, с одной стороны - человек надежный, с другой - известный как друг и почитатель писателя.

Из хроники тех лет: "ПЕТРОГРАД. 10 августа состоялся вынос тела Александра Блока. Отдать дань покойному явилось много делегаций от литераторов, ученых, журналистов и артистов. За гробом следовала колесница с венками от различных организаций, товарищей и друзей покойного. Все время пел хор Академического театра. Блок похоронен на Смоленском кладбище".

Мемуаристы отмечают реплику одного из несших гроб, поэта Владимира Вейдле: "Мы хоронили Россию". Конечно, путь страны не прерывается с уходом даже великих ее сыновей. Однако окончание определенного этапа истории культуры смерть Блока знаменовала. И не только она. В толпе обсуждалась еще одна сенсация тех дней: арест Гумилева.

Но "Известия" представляли власть, а власть уже определила место Блока в новом иконостасе. В номере от 11.08.1921 выкроен уголок для стихотворения Семена Родова "Памяти А. Блока".

"(...) И как проснувшаяся лебедь (именно так. - "Известия")

Над озером крови и горя

Запел в пылающем просторе

О том, что не нашел на небе.

На Запад бросил грозных "Скифов"

И на Восток повел "Двенадцать",

Чтоб с отмирающим расстаться

И вжиться в память красных мифов
----------------------------------------------------------------------
Написать такую ересь о "трагическом теноре эпохи"...

Музыкой навеяло:

МЫ — СКИФЫ

Мы — те, об ком шептали в старину,
С невольной дрожью, эллинские мифы:
Народ, взлюбивший буйство и войну,
Сыны Геракла и Эхидны,— скифы.

Вкруг моря Черного, в пустых степях,
Как демоны, мы облетали быстро,
Являясь вдруг, чтоб сеять всюду страх:
К верховьям Тигра иль к низовьям Истра.

Мы ужасали дикой волей мир,
Горя зловеще, там и здесь, зарницей:
Пред нами Дарий отступил, и Кир
Был скифской на пути смирен царицей.

Что были мы?— Щит, нож, колчан, копье,
Лук, стрелы, панцирь да коня удила!
Блеск, звон, крик, смех, налеты,— все бытье
В разгуле бранном, в пире пьяном было!

Лелеяли нас вьюги да мороз:
Нас холод влек в метельный вихрь событий;
Ножом вино рубили мы, волос
Замерзших звякали льдяные нити!

Наш верный друг, учитель мудрый наш,
Вино ячменное живило силы:
Мы мчались в бой под звоны медных чаш,
На поясе, и с ними шли в могилы.

Дни битв, охот и буйственных пиров,
Сменяясь, облик создавали жизни...
Как было весело колоть рабов,
Пред тем, как зажигать костер, на тризне!

В курганах грузных, сидя на коне,
Среди богатств, как завещали деды,
Спят наши грозные цари: во сне
Им грезятся пиры, бои, победы.

Но, в стороне от очага присев,
Порой, когда хмелели сладко гости,
Наш юноша выделывал для дев
Коней и львов из серебра и кости.

Иль, окружив сурового жреца,
Держа в руке высоко факел дымный,
Мы, в пляске ярой, пели без конца
Неистово-восторженные гимны!

(с) В. Брюсов
1916

Блоковские "Скифы" были написаны на два года позже.

[Сообщение изменено пользователем 12.08.2005 12:10]

так плагиат или нет

Ну какой может быть плагиат. Просто тема евразийства и пассионарности (тогда этого термина не было еще в принципе) занимала умы многих творческих людей...

Эта тема занимает умы многих творческих людей - от века..... ... ... С каким бы удовольствием я бы здесь ...понаворатил...:-) в хорошем смысле... но увы, в хорошем смысле, боюсь, что уже не способен :-(

А "Правда" на смерть Блока вообще напечатала две троки в рамке: "Умер поэт Александр Блок". Не верили они ему. Не чувствовали в нем своего. И правильно ведь не чувствовали. Чужой он им был, хоть пять по "Двенадцать" напиши...

А "Скифы" ...
...Мы широко по дебрям и лесам
Перед Европою пригожей
Расступимся! Мы обернемся к вам
Своею азиатской рожей!

Идите все, идите на Урал!
Мы очищаем место бою
Стальных машин, где дышит интеграл,
С монгольской дикою ордою!

Большой ошибкой являлось бы считать "Двенадцать" революционной агиткой а-ля Маяковский-Бедный-Горький.

Да так, мне кажется, никто и не считает...

В "12" выразились противоречивые чувства, такие же, какой противоречивой была сама революция... С одной стороны - начало чего-то нового, непохожего на опостылевший старый мир, с другой - хаос, разрушение, и возрождение чиновничье-бюрократического Левиафана, "комиссаодержавие", красный террор... Сложное было время, и такой поэт просто не мог писать чего-то однозначного...

Не люблю слово "стиль", но в Блоке нравится именно это.

а для меня Блок это , прежде всего , "Незнакомка" . Услышьте ,как прочитала бы Белла Ахмадулина...

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный
В туманном движется окне...

…Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами
Она садится у окна

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль
И вижу берег очарованный
И очарованную даль

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И всей души моей излучины
Пронзило терпкое вино…

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!" - кричат…

Запомнилось с детства . Пожалуй , ничего более из поэзии не сражало так , как "Незнакомка" . На мой взгляд , одно из лучших стихотворений Блока . Во всей русской поэзии - тоже . Для меня .

[Сообщение изменено пользователем 17.08.2005 08:10]

Не плагиат в чистом виде, разумеется, но очевидное заимствование. Впрочем, какие счёты между братьями-символистами?

Вот ещё одна до-блоковская вариация на тему:

СКИФ

Мерю степь единой мерою,
Бегом быстрого коня.
Прах взмету, как тучу серую.
Где мой враг? Лови меня.

Степь - моя. И если встретится
Скифу житель чуждых стран,
Кровью грудь его отметится,
Пал - и строй себе курган.

У меня - броня старинная,
Мечь прямой и два копья,
Тетива на луке длинная,
Стрел довольно. Степь - моя.

Лик коня, прикрытый бляхами,
Блеском грифов, птиц и змей,
Ослепит огнем и страхами
Всех врагов меты моей.

А мета моя - высокая
Византийская княжна,
Черноокая, далекая,
Будет мне мечом дана.

Полетим как два мы сокола.
Звон бубенчиков, трезвонь.
Кто вдали там? Кто здесь около?
Прочь с пути! Огонь не тронь.

(с) К. Бальмонт

Стихия Александра Блока -
Метель, взвивающая снег.
Как жуток зыбкий санный бег
В стихии Александра Блока.
Несемся - близко иль далёко?-
Во власти цепенящих нег.
Стихия Александра Блока -
Метель, взвивающая снег.

(с) Ф. Сологуб
28 декабря 1913, Петербург

Очень разносторонний поэт. И за Россию болел. У Александра Блока вообще очень трогательные стихи, особенно посвященные женским образам. До сих пор наизусть помнится:

Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я прекрасной дамы
В мерцании красных лампад.

В тени от высокой колонны
Дрожу от скрипа дверей,
А в лицо мне глядит озаренный
Только образ - лишь сон о ней!

О, как прекрасны эти ризы
Величавой вечной жены!
Высоко бегут по карнизам
Улыбки сказки и сны....

Последнее четворостишие не помню... Но очень красиво. А чтение Беллы Ахмадулиной мне нудным кажется... Простите /через нос как слоник из мультфильма/

Россия...

Опять, как в годы золотые,
три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы расписные
В расхлябанные колеи...

Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые -
Как слезы первые любви

Тебя желеть я не умею
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойничью красу!

Пускай заманет и обманет, -
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты...

Ну что ж? Одно заботой боле -
Одной слезой река шумней
А ты все та же - лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...

И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда сверкнет в дали дорожной
Мгновенный взор из под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..

Очень долго мне читалось не "шлеи", а "швеи"..

Три стёртых треплются швеи...

про Булганина и Хрущева писали - скончался персональный пенсионер...

А мне у Блока вот это очень нравится.

"Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.

Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.

И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.

И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад."

... хорошее содержание темы... :-(.... Жаль, что мне здесь не быть

Кто -нибудь, моё любимое "грешить бесстыдно беспробудно...
и с головой от хмеля трудной....
.......
Но и такой, моя Россия, ты всех краёв дороже мне..."

Та жизнь прошла,
И сердце спит,
Утомлено.
И ночь опять пришла,
Бесстрашная - глядит
В мое окно.

И выпал снег,
И не прогнать
Мне зимних чар…
И не вернуть тех нег,
И странно вспоминать,
Что был пожар.
(с)

31 августа 1914

А мне нравиться еще и это. Только с позиции
Он, холодно пожал плечами,
Сказал:» Они нужнее вам «.
так как все женские метания иной раз ломаного гроша не стоят......не всегда, но часто.




Да , я изведала все муки,
Мечтала жадно о конце…
Но нет! Остановились руки,
Живу с печалью на лице…

Весной по кладбищу бродила
И холмик маленький нашла.
Пусть неизвестная могила
Узнает все , чем я жила!

Я принесла цветов любимых
К могиле на закате дня.
Но кто-то ходит, ходит мимо
И взглядывает на меня.

И этот взгляд случайно встретя,
Я в нем внимание прочла…
Нет, я одна на целом свете!..
Я отвернулась и прошла.

Или мой вид внушает жалость?
Или понравилась ему
Лица печальная усталость?..
Иль просто- скучно одному?..

Нет, лучше я глаза закрою:
Он строен ,он печален; пусть
Не ляжет между ним и мною
Соединяющая грусть…

Но чувствую: он за плечами
Стоит, он подошел в упор…
Ему я гневными речами
Уже готовлюсь дать отпор,-

И вдруг ,с мучительным усильем,
Чуть слышно произносит он:
« О, не пугайтесь .Здесь в могиле
Ребенок мой похоронен».-

Я извинилась , выражая
Печаль поклоном головы;
А он, цветы передавая
Сказал:» Букет забыли вы».-
«Цветы я в память всртечи с вами
Ребенку вашему отдам…»
Он, холодно пожал плечами,
Сказал:» Они нужнее вам «.

Да, я винюсь в своей ошибке,
Но… не прощу до смерти( нет! )
Той снисходительной улыбки
С которой он смотрел мне в след!

[Сообщение изменено пользователем 13.08.2005 16:23]

АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ

1

Верить ли песням твоим -
Птицам морского рассвета,-
Будто туманом глухим
Водная зыбь не одета?

Вышли из хижины мы,
Смотрим в морозные дали:
Духи метели и тьмы
Взморье снегами сковали.

Тщетно тоскующий взгляд
Скал испытует граниты,-
В них лишь родимый фрегат
Грудью зияет разбитой.

Долго ль обветренный флаг
Будет трепаться так жалко?..
Есть у нас зимний очаг,
Матери мерная прялка.

В снежности синих ночей
Будем под прялки жужжанье
Слушать пролет журавлей,
Моря глухое дыханье.

Радость незримо придет,
И над вечерними нами
Тонкой рукою зажжет
Зорь незакатное пламя.

2

Я болен сладостным недугом -
Осенней, рдяною тоской.
Нерасторжимым полукругом
Сомкнулось небо надо мной.

Она везде, неуловима,
Трепещет, дышит и живет:
В рыбачьей песне, в свитках дыма,
В жужжанье ос и блеске вод.

В шуршанье трав - ее походка,
В нагорном эхо - всплески рук,
И казематная решетка -
Лишь символ смерти и разлук.

Ее ли косы смоляные,
Как ветер смех, мгновенный взгляд...
О, кто Ты: Женщина? Россия?
В годину черную собрат!

Поведай: тайное сомненье
Какою казнью искупить,
Чтоб на единое мгновенье
Твой лик прекрасный уловить?

(с)
1910

Грешить бесстыдно, непробудно,
Счет потерять ночам и дням,
И, с головой от хмеля трудной,
Пройти сторонкой в божий храм.

Три раза преклониться долу,
Семь - осенить себя крестом,
Тайком к заплеванному полу
Горячим прикоснуться лбом.

Кладя в тарелку грошик медный,
Три, да еще семь раз подряд
Поцеловать столетний, бедный
И зацелованный оклад.

А воротясь домой, обмерить
На тот же грош кого-нибудь,
И пса голодного от двери,
Икнув, ногою отпихнуть.

И под лампадой у иконы
Пить чай, отщелкивая счет,
Потом переслюнить купоны,
Пузатый отворив комод,

И на перины пуховые
В тяжелом завалиться сне...
Да, и такой, моя Россия,
Ты всех краев дороже мне.
( c )

26 августа 1914