Оскар 2022

Стейнбека обчитался что ли.

Вполне мог повлиять.

Писательская карьера
Сэвидж опубликовал свой первый рассказ «Бронк-топот» в 1937 году в Coronet под именем Том Бреннер. Энни Пру отметила, что эта история «ничем не примечательна, если не считать необычного сюжета», - сломанной лошади.

Его последний роман, «Уголок Райфа и Тихого океана», был номинирован на премию ПЕН / Фолкнер. и получил Премию Ассоциации книготорговцев Тихоокеанского Северо-Запада в 1989 году.

Когда его попросили рассказать о его влиянии, Сэвидж сказал: «миссис Бридж , Эван С. Коннелл - один из лучших романов, которые я когда-либо читал. На меня повлияли Джон Стейнбек , Роберт Бенчли и Дороти Паркер . Я изучал историю, читал немного художественной литературы, в основном биографии и истории. Я читал С.Дж. Перельман ."

(c) Википедия site:star-wiki.ru

Это конечно хорошая идея - разобраться что и зачем, но книга и фильм разные произведения. Это как история рассказанная разными людьми (см. знаменитый фильм Акиры Куросавы).
По фильму я вижу что Питер больше всего на свете любит кладбища, бумажные цветы, а также расчленять мёртвых животных. Друзей у него нет в силу своеобразного характера интересов в жизни. Картинка из детства маньяка.

"Питер страдал не только от целого ряда детских болезней, но и мучился бесконечной простудой и жаром, что вытягивали из него все соки и превращали кости в руках и ногах в тонкую хрупкую корочку. Боясь, что недуги сына бросят тень на врачебные навыки отца, Джонни размышлял о парадоксе, описанном в древних книгах, – как сын сапожника ходит без сапог, так и сын врача извечно болен. Однако Питер никогда не жаловался, ни о чем не просил и безропотно сжимал в руках игрушки, какие вручали ему родители. Он рано понял, что значит быть изгоем, и смотрел на мир неподвижными глубокими глазами, выражающими все и одновременно ничего. Играм мальчик предпочитал чтение и одиночество, а, выйдя на солнечный свет, щурился и прятал глаза.

Жители Бича рано задували лампы. Пфу! – и мир сводился к одинокой лампадке в комнате больного, бледному мерцанию фонаря на стрелке у железнодорожной станции и к свету луны. В это время Питер и уходил из дома. «Что ты там делаешь?» – спрашивали его Роуз или Джонни, и Питер неизменно отвечал: «Ничего». «Ничего» означало для них, что мальчик отправлялся гулять, бесцельно брести в никуда.

Вертелась и вертелась стрелка часов на кухне. Когда минул второй час, Джонни охватил приступ паники, и от страха засосало под ложечкой. Четверть часа он сидел и нервно стриг ногти, боясь поделиться ужасом с женой, а после сказал:
– Пойду прогуляюсь, посмотрю, что там с ним.

Долина была залита светом ночного неба; лунной дорожкой блистала тропа, сверкая каплями росы на кустах полыни. В округе не было ничего более манящего, чем река, размышлял Джонни, а на берегу ее – чем одинокая ивовая рощица. Мальчик должен быть там. А если нет?

Сбавив шаг, Джонни направился к ивняку и действительно обнаружил в нем сына. Тот сидел у самой воды, прислонившись спиной к дереву, там, где, сверкая и пенясь, поток разбивался о корягу на песчаной отмели и делился надвое. Журчание воды, должно быть, заглушило осторожную поступь отца – освещенный холодным сиянием мальчик не двигался, костлявый лоб отбрасывал тень на глубоко посаженные глаза. Джонни не решался прервать таинство, представшее перед его взором. Точно так же боялся он подойти к сыну, разглядывавшему себя в кривом зеркале, которое висело над раковиной. Глаза не выдавали мальчика, и Джонни оставалось только гадать, что он делает – высматривает нечто, осуждает себя или ищет товарища в собственном отражении. Однако, когда Питер оборачивался, на лице его не было ни тени смущения: то, что он делал, отнюдь не казалось мальчику странным или неправильным. Это Джонни мучило чувство вины, и, как бы ни хотелось ему разделить бремя с Роуз, заговорить о своих заботах он не решался.

В складках куртки Питера, в тенях, скрывающих лицо, и в листьях ивы, звездами расходящихся над головой, присутствовало что то религиозное, можно было принять мальчика за погруженного в молитву монаха. Джонни был поражен: не отчужденностью ученого или доктора обладал его сын, но отрешенностью священника или мистика. Потрясенный неуместностью собственного голоса, он окликнул его:
– Питер?
– Как раз собирался домой, – даже не удивился тот.
– Переживал, куда ты подевался.
– Я смотрел.
– На что?
– На луну.

Как курицы в птичнике до смерти заклевывают самую слабую в своем племени, так и Питера в школе дразнили, задирали и обзывали сопляком – из всех углов доносилось это слово. Однако мальчик обратил внимание на задир, лишь когда его отца обозвали пьяницей. Сверкая дикими глазами, обидчики проворно обступили Питера кругом и затянули в унисон гнусавый, терзающий уши звук. Таким же кругом, не сомневался мальчик, стояли их отцы, изводя изгоев и отщепенцев, а до них отцы их отцов, и так же будут стоять их сыновья:

Доктор Джонни – пьяница,
За бутылкой тянется.

Питер напряг худенькие плечи и хотел было броситься на обидчиков, как вдруг остановился и одного за другим стал обводить их внимательным взглядом. Вот Фред, что каждый день, трясясь в пятидесятидолларовом седле, добирается до школы верхом. Вот сын бармена Дик, что разрисовал стены в туалете и просверлил в них дырочку, чтобы подглядывать за девчонками, хотя учился он столь же прилежно, как и сам Питер. Вот проныра Ларри, весом под две сотни фунтов, что все больше молчит и только усмехается. Питер со сдержанностью старика разглядывал мальчишек и понимал, что с такими нет смысла бороться по их же правилам. Знал и то, что холодную безличную ненависть питал он не только к обступившим его однокашникам, но ко всем нормальным, богатым и безмятежным, ко всем, кто смел осквернить образ семьи Гордонов.

Образ этот стал принимать конкретные формы, когда Питер начал вести альбом с фотографиями, рисунками и рекламными объявлениями, вырезанными из старых журналов, о которых в тех краях почти никто и не слышал. «Таун энд кантри», «Интернешнл студио», «Ментор», «Сенчури» – журналы приносила одна странная женщина, и, никем не читанные, они годами валялись в школьной раздевалке среди коробок с забытыми галошами и потерявшимися рукавицами. Учительница, флегматичная добрая тетушка, часто размышлявшая о детстве и своем драгоценном котенке, не возражала против затеи Питера: какой, в самом деле, толк от этих журналов? Что объединяло фотографии и рисунки, которые бледными ручками вырезал и вклеивал в альбом мальчик, так это атмосфера роскоши и изобилия. Океанские лайнеры и роскошные поезда, дорогие украшения и английские загородные коттеджи, тяжелые драпировки и кожаные саквояжи, пляжи Ньюпорт Бич и машины его франтоватых купальщиков: «локомобили», «изотта фраскини», «минервы». Однако не только богатство интересовало Питера: на каждом вырезанном им рисунке и рекламной афише были изображены люди, напоминавшие ему отца или мать. Вот мама стоит на террасе перед уставленной скульптурами лужайкой. Вот папа заселяется в гранд отель. «Книга мечтаний» затмевала беспрестанно скулящие ветра и извечные неудачи семьи Питера. Альбом был планом будущей жизни, где сам он – величайший хирург, читающий доклады перед учеными мужами Франции, а все вокруг дивятся красоте его матери и доброте отца."

(с)

Кстати, Коди Смит-Макфи удивительным образом соответствует описанию - кроме цвета волос)

"Маки расцвели, увяли и погибли. Спустившись с гор, засвистел зимний ветер, и вновь покрылась снегом голая земля. Проклюнулись маки, снова расцвели, увяли и погибли. Хотя никто не решался сказать об этом вслух, родители серьезно переживали, что мальчик долго не начинал ходить и говорить. Когда малыш наконец встал на ноги – о, что это был за день! – он пошел странной механической походкой, почти не сгибая колен. Поступь его ясно давала понять, что умение ходить – отнюдь не то, что дается каждому из нас при рождении, а навык, которому приходится долго и мучительно учиться. Когда же мальчик заговорил, речь его, хоть и слегка шепелявая, была по взрослому рассудительной. Гордоны выдохнули с облегчением: несмотря на высокий лоб, невинный взгляд раскосых глаз и пугающую привычку прислушиваться к звукам вдалеке, сын был в здравом уме, а в четыре уже научился читать."

Враньё, одно враньё.
Не верю (с).

Нечего всякие странные книги читать. Лучше смотрите «Сядь за руль моей машины» по рассказу Харуки Мураками который некогда был безумно популярен даже на этом форуме.

Не совпадает с собственным жизненным опытом? Не то увидели в первых кадрах "Власти пса"? Не понравился слог Томаса Сэвиджа?

Кстати, насчет пьянства у него же:

"В нем находился суд, а за ним и тюрьма, куда шериф мог упечь местных пьяниц и бродяг. "

"Если что то Фил и ненавидел, так это пьянство, глубоко оскорблявшее его обостренное чувство приличия и благопристойности. То, как выпивоха цепляется за тебя, чтобы устоять на ногах, как вянут уши от его бессвязной речи. То, каким он становится самодовольным и как много о себе воображает. То, как ты его оскорбляешь, шпыняешь, делаешь с ним что хочешь, а он все равно разглагольствует. Как то раз, пару лет назад, вспомнил Фил, он стоял у этой самой стойки, наслаждался атмосферой, и вдруг в салун ввалился один такой персонаж и выставил себя на посмешище. Конечно, Фил сам был не против опрокинуть стаканчик другой. Но чтобы вот так, Господи Иисусе!
Представьте, двадцать миль вы гнали скот, добрались наконец до салуна, а там дебоширит такой горластый щенок. По хорошему, конечно, таких следует выгонять из бара. А если нет, что делать? Фил сразу понял, что это за малый, с самого начала, когда тот только переехал в Бич – сколько ж лет прошло с тех пор? На него и прежде жаловались, просто так вышло, что раньше Фил его не трогал. Что ж, одного раза вполне достаточно!

В другой приезд один пьяница пастух притащил в бар сучью собаку, а Фил терпеть не мог, когда животные сидели вместе с людьми. Собака сопела в ногах и глазела, уставившись на разинутый рот хозяина, а болван все уши прожужжал о том, какая она умная, какая быстрая, верная, доверчивая и любящая. «Псинка эта для меня ну просто как жена», – заливал пастух, еле держась за барную стойку. «Не удивлюсь, если она ей и станет», – сухо заметил Фил, но пастух как ни в чем не бывало продолжил пороть свою чепуху. Впрочем, пьянчугу выставили, в салуне воцарилась благодатная тишина, и Фил облегченно вздохнул.

Хотя удача не всегда бывает на твоей стороне. Однажды в баре ему довелось встретить тупицу, который перед кучей народа – и прежде всего перед самим Филом – распинался о, прости, Господи, цветах. Бедняга Фил конкретно влип с этим городским сумасшедшим. Как мог, он пытался объяснить пьянчуге, что ему здесь не рады. А потом – что ж, ну а какого черта! «Не стал бы я так…» – сказал тогда Джордж. «Конечно, не стал бы, – воскликнул Фил, – тебе же не пришлось его выслушивать!»

По части сочувствия старине Джорджу не было равных. Сколько же надо сочувствия, размышлял теперь Фил, чтобы решиться отобедать и переночевать у этой женщины? Насколько же надо жалеть слабоумного пьяницу, повесившегося здесь пару лет назад? Вот чокнутый!"

(с) "Власть пса"

А что не так - с форумом или ХМ?

Барная стойка - любимое место ХМ для выплескивания историй... Он и сам мечтал быть барменом.

Джейн Кэмпион сделала очень мощный фильм. И спасибо ей за это.

Переводчик хорошо поработал, приятно читать.

А сцена описанная в книге кажется надуманной и дурацкой потому что маленький Питер в ней лишён эмоций, но обладает разумом взрослого. Получается такое альтер-эго писателя вспоминающего детские обиды и пытающегося разрешить их вкладывая взрослые мысли в детскую голову.
Скорее сюжетная дыра разъясняется в предыдущем тексте, но всё одно очень странный портрет получается. Хочется найти в нём хоть что-то человеческое, хоть какую-то эмоцию.

Вот сейчас и буду под коньяк читать чеховского Дядю Ваню.
А то в фильме сплошные диалоги по Чехову, ощущение что смотрю фильм Годара из 60-х.

Так ведь я выше написала, что мальчик - Иисус, скорее Бог, чем человек. Богочеловек.


Читали "Власть пса" в оригинале?

А кстати, мне внезапно подумалось, что "The Waste Land" ихнего всего Элиота - да и нашего, впрочем - имеет 5 глав, как и фильм, и довольно перекликающиеся названия.. Если взглянуть на полотно поэмы - то фильм идет в сравнении с ней - из конца в начало. И заканчивается, как раз, погребением мертвого.

Что только доказывает мою версию свернутой веревки - как образа самого фильма - и его надо смотреть, как минимум, дважды)

И образ Филомелы, да, которой Терей вырезал язык, чтобы она не могла рассказать - и сама режиссерка, и главная героиня в исполнении Кирстен Данст - в смутном облаке виски... или чем она заливает молчание.

А режиссерка рассказывает - задом наперед...

Короче, любой из нас может видеть то, что видит. А если не видит - значит этого нет.

И межпрочь, именно это идет рефреном через весь фильм. Когда Фил смотрит на горную гряду и видит там нечто, что видел и загадочный Бронко Генри, и сразу увидел мальчик своей Матери.

А вот, как это написано в книге:

"Фил видел больше, нежели просто творения природы. В как будто случайном порядке естественного мира он замечал сверхъестественное. В уступах скал на холме, что возвышался перед ранчо, в зарослях полыни, рассыпанной по его склонам, он с поразительной четкостью видел контуры бегущего пса. Длинные задние лапы толкали вперед мощные плечи. Собака, опустив нос, рыскала в поисках испуганной жертвы, удиравшей в сторону тенистых оврагов и гребней северных холмов. Итог погони был ясен: пес настигнет свою добычу. Стоило Филу лишь поднять глаза к холму, как он чувствовал горячее дыхание собаки. Однако каким бы ясным и живым громадный пес ни казался мужчине, никто другой, кроме него, не замечал его – и уж точно пса не видел Джордж. «Что ты там увидел?» – как то раз спросил Джордж брата. «Ничего». И губы последнего дрогнули в легкой улыбке посвященного в сокровенные тайны бытия. Таков был Фил: он наблюдал, подмечал, думал, пока другие смотрели и забывали."

4. «Сядь за руль моей машины» (Doraibu mai ka), режиссер Рюсукэ Хамагути;

Действия в этом фильме почти нет, всё что происходит это диалоги между персонажами. Постепенно сюжет доходит до постановки чеховской пьесы, которая как костыль помогает развернуть суть проблем героев фильма.
Очень неожиданный выбор американских академиков, потому что если бы не Чехов, то это было бы совершенно типичное японское кино.

Вообще не горю желанием. Просто правильно было бы указать переводчика. Очень много от него зависит, он как соавтор произведения.

Всё думаю про сюжет Власти пса. Получается Джейн Кэмпион и Томас Сэвидж отправили ангела мщения чтобы наказать человека за то что в нём слишком много человеческого. Неудивительно что у многих после фильма неприятный осадок остаётся. Стала интересна религиозная принадлежность Сэвиджа.

И кто тут кто?)

Напомню:

А погугли'ть? У меня электронный вариант. Переводчик некто К.Образцова.
(с) https://www.litres.ru/k-obrazcova/

И потом, перевод текста на другой язык - эта mission impossible (c) недавно услышала от Познера. Ну, и кино, естественно)

Ну как же. Питер - ангел мщения, который наказывает Фила за его слишком человеческое. Человеческое здесь не значит человечное.

Ну, где Ангел мщения, а где сын Бога?)

И потом, наказывать за человеческое - почему такого избранного?