Спасибо Рэбу

Рэб, спасибо за подсказку почитать "Дневник" Нагибина.
После "Тьмы в конце туннеля", как говорится, "хорошо зашло", хотя до этого ничего у него не читал.
Пока примерно до половины добрался. Но уже точно не зря.
Советский Союз такой союз, и советские люди такие люди...
Автор, конечно, очень откровенен и даже циничен в своей, как сам признаётся, инфантильности (даже в 60 лет), от которой так и не смог освободиться, и даже нелюбви к большинству людей. Но в том и ценность подобных текстов, что они и не предназначались для печати, и писались без оглядки на какую бы то ни было внешнюю цензуру.
"Простыни" оттуда:
"Преторианцы (руководство СП и их любимцы) обнаглели и охамели до последней степени. Они забрали себе всю бумагу, весь шрифт, всю типографскую краску и весь ледерин, забрали все зарубежные поездки, все санаторные путевки, все автомобили, все похвалы, все ордена, все премии и все должности. Литературные Безбородки грозно резвятся на фоне всеобщей подавленности и оскудения. Мотаются с :cen: по Европе, к перу прикасаются только для того, чтобы подписать чужие рукописи, на работу (руководящую) не являются, переложив все свои обязанности на крепкие плечи наглых помощников и консультантов, устраивают какие-то сокрушительные пикники, называя их выездными пленумами Секретариата СП, где вино льется рекой и режут на шашлыки последних баранов; путешествуют на самолетах, машинах, пароходах, поездах, аэросанях, вертолетах, лошадях, ослах, мулах, верблюдах и слонах. Объедаются и опиваются, а после отлеживаются в привилегированных госпиталях и отрезвителях. И снова пиры, юбилеи, тосты, всё новые и новые наспех придуманные должности, награды. Вакханалия, Валтасаров пир, и никто не боится, что запылают пророческие огненные письмена, предвещающие конец этому распаду. Нет, они уверены, что это навсегда. Брешь между нами и ними будет расширяться с каждым днем. Отчетливо формируется новый класс."(1973)
"Сегодня под утро мне с удивительной отчетливостью представилась во сне фреска на перроне львовского вокзала. Это некий апофеоз Сталина и его соратников. Они стоят на вершине мраморной лестницы, а по ступенькам расположились советские граждане всех видов: рабочие, колхозники, ученые, спортсмены, летчики, моряки, старики, юноши и девушки, дети. В единым порыве они простирают к вождям руки, отягощенные плодами их труда: колосьями, шурупами, чертежами на ватмане, пробирками, футбольными мячами, виноградными кистями и кусками каменного угля. В связи с ликвидацией культа личности панно подновили. Подобно тому как старые богомазы писали Деву Марию поверх древнего Николая-угодника, вождей записали новыми образами. Сталин превратился в красивого строгого юношу в обтяжном белом костюме, Молотов – в чуть расстерянного интеллигента: то ли молодого ученого, то ли бухгалтера, Берия – вовсе в бабу: зеленое шелковое платье, косынка на черных вьющихся волосах, брошка на пышной груди, Каганович обрел черты юного решительного воина, Калинин – спортсмена. Непонятно, почему одни советские люди так восторженно приветствуют других рядовых советских людей, отличающихся от первых лишь отсутствием плодов труда. Но главная прелесть не в этом. Из-под слоя новых паршивых красок пробилось старое едкое письмо: сталинские усы, очки Молотова, погоны и тяжелый нос Берии, жирные щеки Кагановича, бородка Калинина. Это символ нашего времени, до грубости точный.
Подозрительность, доносы, шпиономания, страх перед иностранцами, насилия всех видов – для этого Сталин необязателен. То исконные черты русского народа, русской государственности, русской истории. Сталин с размахом крупной личности дал самое полное и завершенное выражение национальному гению." (1976)
"А накануне Марина Влади проповедовала у нас на кухне превосходство женского онанизма над всеми остальными видами наслаждения. В разгар ее разглагольствования пришел Высоцкий, дал по роже и увел." (1977)
"Прочел Лимонова. Рекорд похабщины, но не оригинально. Тон и настрой Селина, приемы маркиза де Сада, лексика подворотни, общественной уборной. Как странно, что всё уже было, даже такое. Как трудно создать что-то совсем новое." (1980)
"Я и представить себе не мог, что достигнут такой уровень холуйства и подхалимажа. Разговор с начальством ведется только с колен. Чем не сталинское время? Пустословие и славословие достигли апогея. Никакого стыда, напрочь забыты все скромные уроки послесталинского отрезвления – разнузданность перед миром и вечностью полная." (1980)
"Всех интересуют материальные блага, власть, премии, звания и чины. Бирюза вод давно схлынула и обнажилось дно, а там говно, гниль, отбросы, скелеты и синюшные трупы. Простые люди знай себе приговаривают: «Лишь бы войны не было», а так на всё согласны. Я думал, вздорожание водки их подхлестнет. Ничуть не бывало: перешли на подогретую бормотуху, плодоягодное, самогонку, добывают забвение из аскорбиновой кислоты, лекарств, политуры, пудры, каких-то ядов. Аполитичность полная. Всем на всё насрать. Беспокойных не любят. Над полным покоем мелко пузырятся хищнические страсти «избранных»." (1981)
"Выработался новый тип человека. Разумеется, этот тип вобрал в себя что-то от прошлого, но в целом он нов и являет собой нечто невообразимо омерзительное. Это сплав душнейшего мещанства, лицемерия, ханжества, ненависти к равным, презрения к низшим, и раболепства перед власть и силу имущими; густое и смрадное тесто обильно приправлено непросвещенностью, алчностью, трусостью, страстью к доносам, хамством и злобой. Несмотря на обилие составных, это монолит, образец прочности и цельности. Об этой породе не скажешь, как о черном терьере, что она недовыведена. Тут всё закончено и по-своему совершенно. Порода эта идеально служит задачам власти. Нужна чудовищная встряска, катаклизм, нечто апокалипсическое, чтобы нарушились могучие сцены и луч стыда и сознания проник в темную глубину.! (1982)
"Замечательное свойство советских людей – их ни в чем нельзя убедить. Сломав в душе самое важное, чтобы стать безоговорочными приверженцами государственной лжи, они компенсируют это предельной недоверчивостью к частным сведениям и соображениям. Быть может, это оборотная сторона рабского смирения. Нестарая и живая этажная врачиха Т. казалась мне человеком почти интеллигентным, современным, с неглупым, острым глазом. Но сегодняшний разговор с ней был ужасен. Я говорил о самоочевидных вещах – не с чем спорить. Она и не спорила, но и не соглашалась, роняя время от времени идиотические фразы, выражавшие сомнение с оттенком насмешки или вдолбленные ей в башку, не идущие к делу банальности правоверия. Она твердо защищала обжитый ею мир лжи от моего вторжения. Она не хотела, чтобы этот мир хотя бы шатнулся, чтобы хоть малый шелох потревожил его стоячие воды. Тут есть своя бессознательная логика. Этот огромный, внешне могучий и насквозь изгнивший нравственно мир должен оставаться нетронутым, иначе он развалится от малейшего толчка и погребет под своими неопрятными руинами столь же хрупких, пустотелых насельников." (1982)
"Всякое соприкосновение с действительностью лишь усугубляет чувство безотрадности, безнадежности. В интонации людей появилось что-то отроду не бывшее: убежденность в ненужности всего – брака, детей, работы, учения, какой бы то ни было деятельности." (1982)

Нагибин и Галич , два закадычных друга-соперника , оспаривающие друг у друга звание главный плейбой советского союза.
У Нагибина ещё есть занятная автобиографическая вещица "Моя золотая тёща", там великолепная эротическая сцена , пожалуй лучшая из всех , что я читал.

Про Галича выложить то, что в "Дневнике"?

Да , а то я уже запамятовал.

"Об Александре Галиче: Что там ни говори, но Саша спел свою песню. Ему сказочно повезло. Он был пижон, внешний человек, с блеском и обаянием, актер до мозга костей, эстрадник, а сыграть ему пришлось почти что короля Лира – предательство близких, гонения, изгнание… Он оказался на высоте и в этой роли. И получил славу, успех, деньги, репутацию печальника за страждущий народ, смелого борца, да и весь мир в придачу. Народа он не знал и не любил, борцом не был по всей своей слабой, изнеженной в пороках натуре, его вынесло наверх неутоленное тщеславие. Если б ему повезло с театром, если б его пьески шли, он плевал бы с высокой горы на всякие свободолюбивые затеи. Он прожил бы пошлую жизнь какого-нибудь Ласкина. Но ему сделали высокую судьбу. Все-таки это невероятно. Он запел от тщеславной обиды, а выпелся в мировые менестрели. А ведь песни его примечательны лишь интонацией и остроумием, музыкально они – ноль, исполнение однообразное и крайне бедное. А вот поди ж ты!… И всё же, смелость была и упорство было – характер! – а ведь человек больной, надорванный пьянством, наркотиками, страшной Анькой. Он молодец, вышел на большую сцену и сыграл, не оробел.
<Более поздняя запись:> Был на его могиле на кладбище Сен-Женевьев-дю-Буа. Саша лежит в одной могиле с какой-то женщиной. Не было мест на перенаселенном кладбище. Вот ирония судьбы – всю жизнь Анька вытаскивала его от чужих женщин, а теперь сама уложила в чужую смертную постель." (1977)

"Советские люди с образцовой бережностью охраняют свой мозг и душу от всяких ранящих впечатлений и загадок. А может, люди, впрямь, чудовищно устали от вечной замороченности, очередей, транспорта, пленумов, демагогии, обмана? Хочется одного от зрелища: чтобы не учили, не воспитывали, не запугивали и не жучили.
Винить надо не воспитуемых, а воспитателей. Даже в рабьей своей покорности простые люди не виноваты. А виноваты – изначально – безмерные пространства, холода, снега и ветры России, где человек не мог притереться к человеку и стать общественным животным. Русские люди (в массе своей) ненавидят, презирают и боятся друг друга. И на эту неизбывную сердечную тягость навалилась свинцовая доска окаянной власти. «Не хотим серьезного!», «Не хотим сложного», «Не хотим больного!». «Хотим сладких помоев!» «Ну, а уж коли о серьезном, так чтоб – подделка, чтоб не трогала и не ранила…»." (1983)
"Сейчас всё духовное выключили, как электричество в пустой комнате. Мы живем без литературы, без искусства, без цели и без… Президента. И никого это всерьез не волнует, особенно – последнее. Можно отменить всю систему государства, оставив только диктатора и охрану, ничего не изменится. Можно закрыть все газеты, журналы, издательства, музеи, театры, кино, оставив какой-нибудь информационный бюллетень и телевизор, чтобы рабы не слонялись без дела, гремя цепями. И конечно, должна быть водка, много дешевой водки. Она не замедлила появиться, и благодарный народ нарек ее «андроповкой». Теперь стало до конца ясно, что у нас все играют на народной жизни." (1983)
"Правда, есть и хорошие стороны: справедливость торжествует. Щелокова и Кубанского разбойника вывели из ЦК за допущенные ошибки. Каждый ошибся на миллионы государственных рублей. Щелоков до того наошибался, что его жена покончила самоубийством. Впрочем, ходят слухи, что он сам ее прикончил, чтобы свалить на нее вину; кроме того, слабонервная женщина требовала, чтобы он вернул всё награбленное.
У Гали Брежневой тоже много ошибок, связанных с бриллиантами. Но она получила 200 рублей пенсии и пьет мертвую на даче, и с распухшей мордой стреляет на личном пруду полудиких уток.
Что-то непривлекателен этот новый виток нашего бытия. Он не сулит даже обманчивых надежд; недаром, вопреки обычной доверчивости советских людей к приходу новых руководителей, не возникло ни одного доброго слуха. Все ждут только зажима, роста цен, обнищания, репрессий. Никто не верит, что поезд, идущий под откос, можно вернуть на рельсы. Странно, но я ждал чего-то разумного, конструктивного, верил в серьезность попытки восстановить утраченное достоинство страны и народа. Слабые следы такой попытки проглядывают в угрюмо-робкой деятельности нового главы (Андропова). Но он не того масштаба человек. Ему бы опереться на те созидательные силы, которые еще сохранились в народе, на интеллигенцию, на гласность, но он исповедует древнее благочестие: опираться надо лишь на силу подавления. Это дело гиблое." (1983)
"Наша грубая, примитивная и назойливая пропаганда достигает цели. «Врите, врите – что-нибудь да останется»,- мы взяли это на вооружение. Нет ничего проще управления с позиции силы, особенно когда этой силе ничего не противостоит. Талдычь без конца одно и то же, рассудку вопреки и правде наперекор, и народ, ослабленный страхом, с бациллой рабства в крови, примет эту ложь за истину, большей частью – искренне. Ну а для тех, кто не сразу принял, есть удавка.
Народу и не нужно другого строя. Как испугались в исходе шестидесятых тощего призрака свободы и с какой охотой кинулись назад в камеру, где не надо ничего решать, не надо выбирать, не надо отвечать за свои поступки, где всё отдано надзирателю, а твое дело жрать, спать, срать, гулять, трепаться о погоде с однокамерниками, мечтать о выпивке и отрабатывать легкий, необременительный урок. Воистину – быдло. Был ли когда-нибудь народ настолько покорный, безмозглый, доверчивый, несмотря на все обманы? И все-таки, это не врожденная безмозглость, а сознательный отказ от ума – из страха перед удавкой.
Наконец-то из ножен извлекли самое старое и заслуженное оружие: бдительность. Неважно, что оно проржавело, затупилось, другого нет, вернее, есть, но оно не по руке пасущим стадо. И ведь сами отлично знают, что оружие это легко обращается против тех, кто его поднял, но окостенелый рассудок не может изобрести ничего нового. Бдительность, экономия, оптимизм – три цвета нынешнего времени. На деле же: подозрительность, разгильдяйство, обреченность." (1983)

"Сегодня услышал последние светские новости. Группа грузинских юношей и девушек (в большинстве – дети привилегированных родителей) пытались угнать самолет. Убито несколько человек команды, кто-то из пассажиров, трое угонщиков, один, вроде бы, застрелился. Всего погибло восемь человек. Расстрелян директор крупнейшего Елисеевского магазина. Директор Смоленского гастронома застрелился сам. Еще трое выдающихся московских гастрономических директоров арестованы. Есть и достижения: снижены цены на бриллианты, меха, ковры и цветные телевизоры определенных марок, которые никто не брал, потому что они взрываются. Последнее – просто накладка. Что-то перепутали. Зато по некоторым «Ракетам» можно смотреть третью программу.
Вообще, за торговлю взялись крепко. Но если подымать ее таким образом, то надо расстрелять всех, без исключения, директоров, завмагов, даже овощников из пустых смрадных палаток, потому что все воруют. Не забыть и пивников, почти официально разбавляющих пиво. И, разумеется, всех работников общественного питания.
Если же распространить этот метод лечения общества на другие сферы, то надо казнить врачей, в первую голову хирургов, получающих в лапу за любую операцию, ректоров университетов и директоров институтов, а также членов приемочных комиссий – без взятки к высшему образованию не пробьешься, прикончить надо работников ГАИ, авторемонтщиков, таксистов, театральных, вокзальных и аэропортовских кассирш, многих издательских работников, закройщиков ателье, жэковских слесарей и водопроводчиков, всю сферу обслуживания. Если же кончать не только тех, кто берет взятки, но и тех, кто их дает, то надо ликвидировать все население страны." (1983)
"Как мало пищи для раздумий и чувств дает окружающее. Бродят какие-то тени, полупризраки, в них всё угасло, кроме профессиональных навыков. Но и те, в ком сохранилась энергия, так же скучны – заперты на все замки и то ли вовсе лишены душевной жизни, то ли навсегда упрятали ее в подвал, а ключ потеряли. Все мыслят по шаблону, рассуждают по шаблону, чувствуют по шаблону и, похоже, вовсе не тяготятся своим безличием. Легко же пошли на ликвидацию даже слабых следов индивидуальности мои соотечественники. И не просто легко, а с удовольствием, с облегчением, все смертельно устали от «свободы»." (1983)
"Снова на первых страницах центральных газет напряженно и пусто улыбаются заурядные, тусклые лица каких-то мифических «передовиков». Да ведь всё это было, было, десятилетиями улыбались герои труда, и всё пустели магазины, всё падала производительность, всё ниже становилось качество продукции и всё длиннее хвосты очередей, и докатились мы до уровня слаборазвитых стран, торгующих не изделиями, а содержимым недр. Воистину: ничего не забыли и ничему не научились. Неужели дело настолько плохо и положение так безвыходно, что ничего не остается, как повторять убогие, давно скомпрометировавшие себя сталинские ухищрения? Как им самим не скучно, не стыдно и не противно." (1983)

"Не могут наши переступить через самих себя, хушь плачь! Какими их слепил Сталин, такими они остаются при всех переменах. Тут, видать, дело в генах: новые генерации ничуть не отличаются от предшествующих." (1983)
"Распад коснулся не только «элитарных» детей, но и вовлеченных через школу, двор, институт в их орбиту детей из простых семей. Кстати, моему поколению было куда труднее отстаивать свою личность в том безнадежно гнилом, чумном мире, который создал Сталин." (1984)
"Существовал ли еще когда такой феномен, чтобы власть лезла к гражданам в душу, мозг, распорядок дня, чтение, постель, в задницу, наконец, и чтобы народ при этом настолько ее игнорировал, не замечал и не принимал всерьез? В этом есть что-то величественное. Обывателям (т.е. нормальным народным людям) наплевать с высокой горы, кто уткнулся в кормушку власти, есть ли у нас президент, или мы сироты, какая очередная ложь проповедуется с амвона, они настолько неотягощены внутренними обязательствами перед государством, что это почти свобода. Во всяком случае, внутренняя свобода. Американцев все-таки занимает, кто будет президентом, их тревожат военные ассигнования, волнует мировая обстановка. Нам на всё насрать. Мы так привыкли к лжи, что не верим в объективную реальность чего бы то ни было, кроме собственного быта, которого тоже нет. Вот уж воистину: «Мы живем, под собою не чуя страны». И дело-то, оказывается, вовсе не в Сталине. Он – просто крайнее выражение всех особенностей и тенденций этого строя. Как живет страна: продуктовые и транспортные муки, мавзолейные очереди и обувные магазины, телевизор, изредка кино и очень, очень много водки. Раз в году – отпускная страда. Всё. Да, еще возня с внуками, страдающими поголовно диатезом, желтухой и кретинизмом разного уровня." (1984)
"Всякое столкновение, просто сближение с тем, что заменяет у нас действительность, ошеломляет. Представить себе умозрительно всю степень коррупции, взяточничества – прямого и косвенного,- трусости, перестраховки, забвения всяких приличий – невозможно." (1985)
"Продолжается грязное шутовство, именуемое «борьбой с алкоголизмом». Интересно наблюдать, как спускается в песок это важнейшее для страны дело. Оказывается, всему виной бокал шампанского. О пьянстве, страшном, черном, беспробудном, нигде ни слова (подразумевается, что его не было да и быть не могло),- губителен глоток золотого, как небо, аи. Алкоголь тщательно вытравляют из литературы, кино, театра, изобразительного искусства (упаси Боже, чтобы в натюрморте оказалась бутылка!), пьют же ничуть не меньше. И одна погудка: не волнуйтесь, вот пройдет съезд, и всё вернется на круги своя. Реальные хозяева страны – аппарат, среднее звено, контингент – научились ловко отбивать любые наскоки верховных правителей, склонных к реформаторской деятельности. Это они – истинные хранители советского хроноса, а не стоящие на мавзолее. Народ должен быть одурманен, чтобы и дальше терпеть ярмо, в то время как хозяева обжираются даровой икрой, искалывают грудь орденами и лауреатскими медалями." (1985)
"Опять пошли разговоры о денежной реформе. По логике, по соображениям экономическим, политическим, международным этого не должно быть, нельзя же признаться в такой острый момент в полном банкротстве системы, кроме того, при невозможности обеспечить население продуктами и товарами широкого потребления девальвация ничего не даст, кроме обнищания тех, кто вкалывает на этот режим (спекулянты быстро оправятся), но разве есть разум и расчет у правящей нечисти?" (1985)
"Эксгумация стахановского движения ошеломила не одного меня своей глупостью, ничтожностью, бессилием государственной мысли. Самые простые, малоразвитые люди поражаются, зачем надо вспоминать об этой стыдобе, позорной липе, ведь ни для кого не секрет, как создавались уродливые достижения Стаханова, сестер Виноградовых, Бусыгина и др. Худшее от Сталина, худшее от Хрущева – таков народный приговор.
Еще один гиньоль: трезвость – норма нашей жизни. Тут уже пошел Щедрин. Вовсю пропагандируются: стадион вместо водки, марафонские забеги вместо застолий, свадьбы под ситро, а у водочных магазинов чудовищные очереди, ближе к концу дня – столпотворение, в парфюмерных магазинах исчезли зубные порошки, паста, тройной одеколон; говорят, что научились оттягивать спирт из гуталина. Продажа сахара возросла в сто раз – гонят все. Найдены и другие заменители алкоголя: делается надрез на темени и туда капают ацетон; надевают на голову полиэтиленовый мешок и чего-то впрыскивают или порошок насыпают. Много случаев отравления, усилилась наркомания. Даже женщины-хозяйки злятся, у них отняли последнее – гордость гостеприимства." (1985)

Спасибо рэбу за побэбу.

Павел , спасибо , отличный конспект.
Я читал давно и всё забыл.
Занятно , как повторяется история , вернее сказать , ничего не меняется в истории России.
Я смотрю на даты 1983-1985, тридцать с лихуем лет назад Нагибин написал в своём дневнике о том , что происходит сегодня в моей многострадальной Родине.

Это цикличность, братишка, повторяется все от моды до экономики.

Именно.
Про это Нагибин написал, когда работал над темой о шуте Голицыне (при Анне Иоанновне), когда читал про время Пушкина, Лермонтова. Люди в огромном большинстве своём, по сути, те же... :-(
Рабы. Даже, если они возносятся наверх...
Пофигизм, тупость, цинизм, апатия, мелочность, страх, приземлённость, и т.д. и т.п.
Во мне то же самое есть, и в вас, и во всех на этом форуме. В разных пропорциях, в разных "срезах", но точно есть. :-(

Ты за себя говори, тупой пофигистичный циничный мелочный раб.

А вот про Галича он в конце 86-го написал в "Дневнике" много хорошего.
В том числе даже в юмористическом (не без "фиги в кармане") плане:
"И вдруг мне вспомнился совсем иной пример Сашиного самообладания. Эту историю я слышал от трех ее участников: Саши, Ани и Дамы, их версии совпадали. Дело было в Дубултах, в доме отдыха, в каком году – не помню, но знаю, что уже минуло много нелегкой и разной жизни. Можно сказать так: на заре туманной старости, когда люди, знающие, что им до конца оставаться в одной упряжке, начинают многое прощать друг другу. Саша сообщил Ане, что хочет совершить большую прогулку по берегу, в сторону заката солнца, в компании с одной из отдыхающих. «Я давно не обращаю внимания на Сашины шашни,- рассказывала мне Аня,- но тут я обозлилась. Девка была как-то противно похожа на меня. Будь она совсем другой: «незнакомка», или рубенсовское тесто, или ренуаровский рыжик, или «куда ни тронь, везде огонь», я бы слова не сказала, он, правда, застоялся, но тут – какого черта? Доска два соска. Зачем тебе навынос, когда можно распивочно. Я могла бы увязаться за ними, но болят ноги и собралась компания для «разбойничка». Аня придумала другой хитроумный план. Едва романтическая пара двинулась вдоль белой нитки прибоя, как с балкона послышался отчаянный крик:
– Саша!
– Что, Нюшка?
– Ты взял валидол?
Он похлопал себя по нагрудному карману.
– Взял!
– А нитроглицерин взял?
– Хватит валидола.
– Нет, нет! Без «нитры» я тебя не пущу.
Аня сбежала вниз и протянула Даме стеклянную капсулу с нитроглицерином.
– Если ему будет плохо, дайте две крупинки.
– Хорошо,- сказала Дама и положила лекарство в сумочку.
– Гемитон у тебя есть?
– Зачем еще?
– А если подскочит давление?
– Что за чепуха!
– Ничего не чепуха. Ждите!
Аня сбегала в номер и принесла набор лекарств: от давления, от аритмии, от желудочных колик, бруфен (если схватит поясницу), спазмалгин и пантокрин. Все это она передала Даме с подробными наставлениями, при каких обстоятельствах и как эти лекарства давать.
«Мой расчет был не на Сашу, ты же знаешь его хладнокровие,- говорила Аня,- хотя тут дрогнул бы и каменный Голем, а на Даму. Кому захочется идти с таким ненадежным кавалером. Я недооценила ее. Она выслушала все спокойно, кое-что уточнила, а потом сказала:
– Нюша, дайте еще клистир и ночной горшок, и поскорей, не то мы пропустим закат.
Перед такой выдержкой я спасовала.
– Ладно, идите на… закат. Если у него будет эпилептический припадок, смотрите, чтобы не проглотил язык.
– У меня не проглотит,- сказала Дама.
И они ушли на закат, а я утешилась «разбойничком». Мне здорово везло в тот вечер»."

:-)

Даже набуханное быдлячье метание говном рэбушки на форумике и то циклично. Каждую пятницу рэб в говно.

Вообще не в тему.

Не только это , то что вы перечислили , это вторично .
Первичны низменные инстинкты " любовь и голод правят миром " , вкупе с желанием быть "значимым",
сиречь отличным от других , быть выше всех .
"Отличность" можно достичь различными средствами .
Можно прибить мошонку гвоздями на Красной Площади г Москва.
Можно эпатировать форумскую публику хамством и говнометанием , это тоже работает ,говномёта замечают .
Труднее выделиться умом , интеллектом , умением анализировать , делать выводы...
В чём , вы , Павел , весьма преуспели.

Первое - нет.
Вы знаете мою (и Фромма с Франклом) точку зрения.
Секс, страсть, влюблённость - это ещё не любовь.
А насчёт голода тоже не то. Последний массовый голод в России был в 1947 году. А номенклатура в СССР вообще с тех пор никогда не испытывала даже тени голода.
Это смесь двух стремлений - адлеровского стремления к власти (включая власть над интересами, вкусами, умами людей) и вебленовского "демонстративного потребления" (привлечения внимания показом некой своей "элитарности" в потреблении вещей, услуг, зрелищ, особых знаний, даже продукции духовных ценностей).
Это уже крайняя степень, большинство всё-таки обходятся менее "вырвиглазными" технологиями снобства.

Собственно, про это я выше и написал; здесь все этой рабской болезни подвержены в той или иной степени. Но, разумеется, далеко не все готовы это признать и принять...

Рэбушку цепляет, пишет портянки. Ок. :padre:

Кто Рэбу за этот текст поставил минус?
Привет Рэб!!!, извини что не поздравляю с праздниками)))

Дорогой Так, определи уж меня куда то. Нужную инфу ку да кажещь
Денег не дам. А ведь в этом вся и проблемма--деньгни. Я бы хотел услышать твое мнение о себе, ты ж его раздаешь, ну дай мне- алкашу. Могёшь?

И тебе Шалом , какие праздники?
День рождения Пушкина ?
" привет тебе , смиренное кладбИще", покойся с миром скорбный форум.
Какую водку , монсир , вы предпочитаете в это время года ?
Я закидываюсь финкой, путное бухло, взял литруху , думаю на два дня хватит.