Новостная лента кло

Двухлетняя Поля Распопова живет в Воронеже с мамой и папой. Девочка родилась со множественными аномалиями развития сердца, печени, почек, мочевого пузыря. В прошлом году Поля перенесла две тяжелые операции. Но самое серьезное испытание у нее впереди — это трансплантация почки. Донором будет ее мама Анастасия. Чтобы мамина почка прижилась и работала как можно дольше, Поле необходимы дорогие лекарства. Семья живет на скромную зарплату папы и пенсию ребенка-инвалида. Собрать необходимую сумму они не в состоянии.

До рождения Полины Анастасия работала кондитером в пекарне и выпекала самые вкусные торты в Воронеже. А потом работу пришлось оставить, потому что долгожданная дочка родилась со множественными пороками развития внутренних органов, у нее даже не было ануса.

Вообще вот это же по всем каналам крутят.
1. Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

Доколе основной закон не выполняется? Вы там космосы свои пилите. Хотя у вас не хватает мозгов.

Источник: http://constrf.ru/razdel-1/glava-2/st-41-krf

Вы узнали себя в нем?

Мне просто очень понравился этот персонаж. Как однажды сказала великая актриса Виктория Абриль, мы, артисты, должны защищать своих героев, а не судить их, иначе мы будем не в состоянии делать свою работу. Но в то же время, иногда встречаются и персонажи, которые вызывают у тебя дискомфорт. Но это не тот случай, конечно. Мне Пако чем-то напомнил Рамона Сампедро в «Море внутри» и Рейнальдо Аренаса в «Пока не наступит ночь», героев, память о которых мне особенно дорога. В Пако есть тот же свет, даже сияние, простота, в которой содержится определенная мудрость. Он очень приземленный человек, очень здравомыслящий.

Как вы взаимодействовали с другими актерами? С Пенелопой Крус, с Рикардо Дарином, например.

Мы с Пенелопой только что закончили работать над «Эскобаром», где у нас обоих очень сильные персонажи, состоящие в токсичных отношениях. У нас было много совместных сцен, и это был очень интенсивный, сложный опыт. В этот раз получилось попроще. Пенелопа как актриса прогрессирует с каждой ролью — и мне только в радость следить за ее работой, за тем, как она расцветает. Нам легко сниматься вместе, ведь мы хорошо друг друга знаем — это только подспорье на площадке. На «Лабиринтах» наконец удалось поработать с Рикардо Дарином. У нас не так много общих сцен, но все они преисполнены напряжения. А еще на меня произвел большое впечатление Рамон Бареа. Просто невероятный человек и актер. У него такой обширный профессиональный опыт, но он все время жаждет пробовать что-то новое. По-моему, это здорово, подает тебе отличный пример.

Какая сцена в фильме у вас самая любимая? А какая — самая сложная?

Я думаю, «Лабиринты прошлого» в принципе сложный по своему устройству фильм. Но в той или иной степени это можно сказать про любое кино! В «Лабиринтах» сама история предполагает очень сильное напряжение эмоций. Так что ни одной легкой, простой сцены не было. Кстати, Фархади работает так: предлагает свое видение каждой сцены, смотрит, как мы его воплощаем, а затем легко меняет какие-то детали, если хочет попробовать другое прочтение или акцентировать что-то еще. То есть он вообще не диктатор и ни разу за все съемки не произнес: «Должно быть так и никак иначе». Напротив, Асгар любит жизнь — и поэтому добивается жизненности в каждом эпизоде. Оглядываясь назад, я бы сказал, что самыми сложными были групповые сцены — те, в которых одновременно участвует много актеров, а ведь у каждого из нас свой подход. Например, одну и ту же эмоцию — допустим, страх — все играют по-разному. Задача режиссера — добиться при этом гармонии, но все-таки и от актеров требуется максимальная концентрация. А это не так уж легко, когда кроме самого себя, тебе нужно обращать внимание еще на десять человек одновременно.


Наверное стоит посмотреть.

начиная с 2009 года Венесуэла стала покупать российское оружие не за живые деньги, а в кредит. Учитывая, что одно время падала цена на нефть и что мы в целом часто кредитуем своих покупателей оружия, вопросов нет. Но Венесуэла — страна с крупнейшими нефтяными запасами, цена на которые потом восстановилась. А вот судьба кредита все равно неизвестна.

Много нам задолжали?

По официальным данным, на Каракасе по-прежнему висят три миллиарда российского госкредита. Его реструктурировали, и первые платежи перенесли на первую половину 2020-х годов — то есть сейчас Венесуэле платить нечем. Более того, учитывая ту ситуацию, которую мы видим в венесуэльской экономике, я не очень понимаю, с помощью каких ресурсов Венесуэла будет этот долг выплачивать.

Этот риск, кстати, возник задолго до того, как США начали помогать с организацией государственного переворота. Исходя из того, что я слышал от представителей российского правительства, опасения, что у Мадуро нет никакой здравой экономической политики, были довольно давно.

С тех пор как умер Чавес и его сменил Мадуро, режим постепенно пошел вразнос. В нефтяной отрасли оставалось все меньше профессионалов, эксперты бежали из страны, и в итоге «нефтянку» отдали военным, которые не очень умеют ею управлять.

Но ведь мы не только оружие продаем, у нас там есть, скажем так, нефтяные интересы, верно?

Да, мы решили там добывать нефть. Но нефть там тяжелая, и чтобы ее перерабатывать, нужно строить отдельный завод, апгрейдер, цена которого — несколько миллиардов долларов. Кроме того, надо покупать американскую легкую нефть, чтобы добавлять в тяжелую венесуэльскую и доводить до состояния, чтобы ее можно было транспортировать по трубопроводу. Своей технологической экспертизы у нас изначально не было, поэтому мы в любом случае платили деньги иностранным нефтесервисным компаниям. И все это на фоне постепенной утраты управляемости страной.

пока мы даем Венесуэле много денег, не обладая необходимой технологической экспертизой, и инвестируем в трудные для освоения месторождения, инфраструктуру и прочее. Более того, мы заплатили венесуэльцам «бонус» в миллиард долларов за то, что разработку месторождений доверили нашему нефтяному консорциуму. Путин еще в 2010 году, будучи премьером, летал в Каракас и привозил Чавесу 600 миллионов долларов в качестве первого транша.

Это вообще нормальная практика?

Для Венесуэлы — да. Есть там коррупционная составляющая или нет, все ли деньги пошли в бюджет — непонятно. В общем, с какого-то момента Венесуэла уже не смогла поставлять нефть, мы дали ей новый кредит. Потом, когда она не смогла платить уже по этому новому кредиту, мы забрали лицензии на несколько месторождений государственной нефтяной компании PDVSA и создали совместное предприятие, где у нас нет контроля, но есть порядка 40 процентов акций. Кроме того, наши нефтяники стали агентами по продаже венесуэльской нефти на внешнем рынке. То есть часть поставок венесуэльской нефти на глобальный рынок теперь идет только через российских нефтяников.

Обратите внимание: договор о создании совместного предприятия утверждал не демократически избранный парламент страны — Национальная ассамблея, где преобладает оппозиция, — а созданная Мадуро для захвата власти Конституционная ассамблея. То есть легитимность этой процедуры спорная, и если к власти придет оппозиция, этот контракт может пойти на пересмотр.

Дальше вопрос самый базовый: зачем Россия, обладающая крупными недоразведанными запасами у себя, например, в Восточной Сибири, инвестирует в Венесуэлу, а не в Сибирь? Ну, наверное, ответ такой: мы исполняем роль глобального энергетического игрока, который представлен на самых перспективных глобальных рынках, и если мы можем через политику «зайти» в эти нефтяные активы, то мы «заходим».

Но здесь соотношение доходности, экономической целесообразности и риска, на мой взгляд, немного опасное. И если бы те же деньги инвестировались в Восточную Сибирь, наверное, пользы было бы больше. И для нефтяников, и для бюджета. И здесь мне видится геополитическая история, история про амбиции компании и нефтяного сектора, про амбиции людей, которые эту политику направляют, — личные в том числе.

И так далее, там много ещё.

Нудятина вроде....но сам не видел

Чем страдает российская медицина? — риторически спрашивает Кумец. — Чем дальше от Москвы, тем слабее. В первую очередь — проблемы с диагностикой. Первичную онкологию худо-бедно обнаруживают, но чтобы конкретно углубиться в диагноз — с этим, как правило, глухо. Лечение часто назначают «на глаз». И мой совет пациентам: не торопиться. Ничего страшного не случится, если вы возьмете дней десять для точной диагностики. Не получается по месту жительства — не пожалейте денег, езжайте в федеральные центры. Этим вы на самом деле сэкономите в дальнейшем и продлите себе жизнь. Обязательно возьмите рекомендации по лечению. В Красноярском диспансере, например, знаю, что лечат по протоколам, актуальным лет 20 назад, и используют препараты, которые давно в той же Европе не применяются — слишком много побочек. При этом современные иммунные и таргетные лекарства не назначают. Если же будет официальная рекомендация — уже можно бороться за качественное лечение. Возможно, вы заработаете репутацию неудобного больного. Ну и пусть! Вы боретесь за свою жизнь.

Кроме помощи пациентам и их родственникам у сервиса «Просто спросить» есть и другая задача — сбор данных о работе онкологических служб в стране. Потому что имеющиеся официальные сведения часто сильно разнятся с действительностью.

— Мы собираем эти данные вручную, потому что поняли, что нигде в России нет единого ресурса, понятного и удобного для пациента и врача, где можно было бы понять, что происходит в онкослужбах РФ на местах, — поясняет Илья Фоминцев.

По мере накопления информации врачи хотят составить понятные инструкции для пациентов с разными онкологическими диагнозами: куда идти, какие медицинские процедуры желательно пройти, что спрашивать.

— Проблем в здравоохранении у нас массса, — заключает Фоминцев. — Я раньше тоже думал, что стоит найти людей, от которых зависит эта сфера, как мы быстренько все порешаем, все починим. А сейчас понял совершенно другое. На самом деле чиновники от нас зависят, а не мы от них. Общество медленно, но организуется. Многие понимают, что если сами для себя не сделают что-то хорошее, а будут ждать, когда же все улучшится, — то ничего и не появится.


Родная статья. Пока секунды реализуют свои самотешки, народишко дохнет без шансов на успех.

Или рейв пенсионеров.

Ну например, да, почему нет? Рейв, на который можно прийти с детьми, с собаками. На самом деле это действительно может быть, так уже происходит в мире.

А тебе не кажется, что это убьет рейв?

Классический рейв мертв уже давным-давно. Об этом можно было бы говорить в 2001 году, наверное. Весь этот угар уже давно имитируется. Просто надо набраться смелости, чтобы это признать. Тот рейв — все, ушел. Ушла эпоха, ушло то состояние жизни и те ориентиры жизни, которые тогда были. Сегодня у всех другие установки, они гораздо мягче. Сейчас нет установки уничтожить себя, ушла история, которая была в 1990-х.

Хорошо, философия сменилась, а на что? Что сейчас стоит за вечеринками? Желание жить?

Это более осознанное времяпрепровождение, аккуратное в какой-то степени. Что стоит за этим — не знаю, наверное, за разными мероприятиями стоит разное.

То, что делала «Арма», это круто всегда было, потому что они умудрялись совмещать мейнстрим, прямую бочку с какими-то экспериментальными заходами. Всегда лайн-ап был на грани: была и румынская щелкотня для народа, и какие-то перформансы, инсталляции, интересные штуки для тех, кто уже немножко более продвинут. В этом, собственно, и была прелесть «Армы»: они собирали всех любителей электронной музыки, просто кто-то более поверхностно с этим знаком и приходит потоптаться, а кто-то в этом шарит — и для них был какой-то свой сюрприз.

То есть ты не считаешь, что андерграундную электронную музыку нужно оставить в зоне маргинальности, чтобы это был удел не то что элит, а каких-то условно «трушных» чуваков?

Сейчас такое время, когда приходит осознание, что вот эта вот элитизация мешает развитию. Это тупиковый путь, путь очень краткосрочной жизни. Сейчас, наоборот, время такое, когда нужно вовсю использовать силу сообщества.

Мне кажется, вообще задача публичного культурного пространства сегодня — быть в какой-то степени зеркалом перемен. И зеркалом, и триггером. И некой такой «фильтрогубкой». Мне кажется, очень круто, чтобы много разных людей что-то предлагали и вместе думали, и для этого сейчас очень благоприятная ситуация с точки зрения развития технологий.

Но существует ряд вопросов, на которые у меня пока нет ответа. В «НИИ», например, есть сильная команда, которая работает исключительно на энтузиазме уже четыре года, однако запас их энергии не бесконечен. Необходим прилив новых сил и идей, но все это должно происходить в симбиозе с накопленным опытом. Найти этот баланс, органично эволюционировать в новую форму сообщества — это один из вызовов сегодняшнего дня не только для «НИИ», но и для всех публичных культурных пространств

Тут ничего нет, никаких условий. А выехать за едой в магазин мы не можем — боимся пропустить свою очередь, — объясняет Артем Колесников из Казахстана. — Если нас не будет на месте, то все уедут вперед, а мы останемся в хвосте. Не то что за едой нельзя отправиться, извините, в туалет не сходить. А куда? Очередь из машин, дорога и горы. Там дальше, — Артем показывает рукой куда-то в сторону границы, — есть придорожные кафе, но цены там растут так же быстро, как прибавляется грузовиков в пробке.

— Пожалуйста, расскажите всем, в каком состоянии нам тут приходится жить, — перебивает Артема Сергей Трунов из России. — У нас на исходе запасы воды и еды. Зимой холодно, но мы не можем постоянно держать грузовики с заведенным мотором — экономим топливо. Компания не покрывает нам расходов на ночлег и на еду, поэтому приходится ночевать голодными в холодных машинах. Ни помыться, ни в туалет сходить нормально. Почему нас не считают за людей?

Есть ли выход?
Военно-Грузинская дорога — это единственная транспортная артерия, которая в настоящее время соединяет Россию со странами Закавказья. Понятно, что не закрывать ее нельзя — игры с природой не всегда бывают веселыми. Лучше день ожидания, чем человеческие жертвы в результате схода лавины или селя. Можно лишь разгрузить это направление, чтобы уменьшить количество машин. Альтернативы существуют, но не вполне подходящие для грузинской стороны: два других транспортных коридора проходят через «оккупированные» Абхазию и Южную Осетию.

В ноябре 2011 года в Швейцарии, между правительствами России и Грузии было подписано соглашение об основных принципах механизма таможенного администрирования и мониторинга товаров, которые перемещаются по территориям Абхазии и Южной Осетии. Согласно условиям соглашения, предполагалось, что мониторингом грузов займется нейтральная швейцарская компания SGS.

Соглашение было подписано, но не исполнялось, поэтому торговые коридоры оставались закрыты. Его реализацию отложили в долгий ящик, и, казалось, что оно вообще не вступит в силу, однако подвижки начались спустя почти 6 лет. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.

Грузинская сторона оформила соглашение с SGS в декабре 2017 года, Россия — в мае 2018-го. Совсем недавно швейцарская компания представила своей первый краткий отчет о проделанной работе. Впрочем, дополнительные транспортные коридоры так и не открыли. Вмешался политический фактор.

В СМИ, в том числе и в российских, появились заявления о том, что, сев за стол переговоров о таможенном администрировании на «оккупированных» территориях, Грузия таким образом идет на сделку. Тбилиси признает существование государственных границ с Абхазией и Южной Осетией (признавая таким образом их субъектность) и получает открытые таможенные границы.

Артем, 24 года, Красноярск

Занимались спортом с братом, после соревнований решили попробовать гашиш, постепенно забросили спорт. Тогда ему было лет 16. С 17 начал пробовать соли, спайс и бутират и к 19 годам уже плотно сидел на солях. В 20 лет была первая реабилитация. Девять месяцев был трезвый, но реальность жизни оказалась сложнее, чем иллюзии, ушла девушка, были долги — угрожали, друзья уходили, было очень сложное эмоциональное состояние, и он опять вернулся к наркотикам.

В «Сологубовке» нравится жить с богом, есть ощущения спокойствия, однако и страх перед реальностью, которая ждет за дверьми центра тоже есть, и с ним рано или поздно придется столкнуться лицом к лицу.

1987-м он провел блестящий Кубок Америки. Чилийцы дошли до финала, и голкиперу стали поступать предложения от лучших клубов мира. За ним охотился даже мадридский «Реал», но Рохас не очень грезил переездом за океан. Сливочным он в итоге предпочел бразильский «Сан-Паулу», где ему выписали солидную зарплату.

Казалось, у Рохаса было все: деньги, слава, любимая работа. В сборной он не знал конкурентов, в клубе его ценили, а болельщики просто на него молились. Но 32-летнему Рохасу стало скучно — как иначе объяснить его поступок во время матча отборочного турнира к чемпионату мира против Бразилии в 1989 году?

Заключительный тур, 1:1 — по итогам первой встречи и 1:0 в пользу бразильцев к 70-й минуте ответного матча. Сборную Бразилии устраивала ничья, а у чилийцев в атаке ничего не клеилось. Тогда Рохас и взял все в свои руки. На 73-й минуте в спину голкиперу «удачно» бросили петарду, и он упал, держась за голову. Матч превратился в хаос. Вратарь катался по газону, на поле прорвались медики, игроки сбежались к пострадавшему. Футболист истекал кровью.

Поначалу случившееся трактовали в сторону чилийцев, арбитр был готов присудить им победу. Так бы и случилось, если бы эпизод не поймала камера фотографа CNN Пауло Тейшейры. Он-то и вскрыл обман: Рохаса сбил вовсе не файер. Когда пленку проявили, выяснилось, что вратарь, увидев летящую петарду, упал на траву почти одновременно с ней и стал наносить себе порезы скальпелем. Инструмент был спрятан в перчатке.

Так для Рохаса закончился большой футбол. За инсценировку опасной травмы Международная федерация футбола (ФИФА) присудила чилийцам техническое поражение со счетом 0:2, а Рохасу — ошеломляющий в то время штраф в пять тысяч долларов и пожизненную дисквалификацию. Вдобавок сборную Чили отстранили от чемпионата мира 1994 года.

Фредерик Лорц — американский марафонец, принимавший участие в Олимпийских играх-1904 в Сент-Луисе. Спортсмен к забегу на Играх оказался совсем не готов. Впрочем, это не помешало ему оказаться на финише первым.

После четверти дистанции (в 1904-м она составляла 40 километров) у Лорца начало сводить ноги. Он остановился на отметке 14,5 километра и подумывал отказаться от борьбы. Но изобретательность проявил его врач (по другой версии — тренер). Лорц сел в машину, якобы для того, чтобы ему оказали медицинскую помощь, и поехал по второстепенной трассе, пролегавшей вдоль шоссе. Так он преодолел около 18 километров, а за 8 километров до финиша вышел из автомобиля. Отдохнувший спортсмен как ни в чем не бывало вернулся на дистанцию, обогнав даже судей. И, естественно, выиграл.

Лорца на стадионе встретили бурными овациями. Люди плакали от счастья, слушая гимн США, а дочь американского президента Алиса Рузвельт лично вручила герою золотую медаль. Через полчаса на стадион вполз один из атлетов — Томас Хикс, а вслед за ним въехал автомобиль с официальными наблюдателями, которые уличили Лорца в мошенничестве. Медаль отобрали, американца с позором выгнали с арены. Кроме того, за обман спортсмена пожизненно отстранили от соревнований. Правда, через полгода дисквалификацию сняли.

Надо сказать, что никаких претензий непосредственно к свекрови у меня нет — она замечательная женщина, немного странная, правда. С отцом своих детей (у Сережи есть младший брат) развелась очень давно, сама их не воспитывала — скинула бабушке с дедушкой. Занималась своей личной жизнью, но как-то ничего из этого не вышло. Она и сейчас очень красивая, но одинокая. С внуками не то чтобы очень любит возиться — приедет, час — два пообщается и уезжает обратно. Когда нам нужно уйти куда-то без детей, вызываем няню.

Никаких причин одаривать ее дорогостоящей недвижимостью нет, вот к чему я все это рассказываю. Более того, у нее есть младший сын, а это значит, что после кончины мамы он сможет претендовать на нашу квартиру.

...И все последующие
Начинать конфликт из-за квартиры мне не хотелось — хотя представьте себе, что это такое — внезапно обнаружить, что ты живешь на чужой жилплощади. Накоплений нет — все где-то на счетах Сережи, а может и на счетах его мамы. Этого, к сожалению, мне никак не выяснить.

Впоследствии путем сложных изысканий я узнала, что на маму также оформлены две Сережиных машины, квартира в Болгарии, которую мы тоже купили, когда уже были женаты, и коттедж в районе Зеленограда. То есть фактически все имущество нашей семьи принадлежит маме.

кое-кто считает, что это нормально — и на маму все оформлять, и оставить меня ни с чем. «А ты как-то вкладывалась? Ты же не работаешь», — заявила мне моя младшая сестра. Зависть — страшное дело. Я, конечно, ни копейки не заработала за последние восемь лет. Но содержать в порядке дом, ухаживать за детьми, за мужем, — это тоже работа. Где-то недавно прочитала, что американцы годовую зарплату домохозяйки оценивают в какие-то бешеные тысячи, кажется, больше 200 тысяч долларов. Только нам никто этих денег не платит.

Расходимся?
Неприятный разговор с Сережей у меня все же состоялся — в начале января этого года. Дело в том, что он собрался купить сразу две квартиры в новом жилом комплексе в Албании. Там же планируют купить квартиры его друзья и их знакомые. Идея такая — сделать дом «для своих», чтобы все жильцы друг друга знали. Ну, он мне, конечно, об этом рассказал. А я спросила, собирается ли он и это жилье оформить на маму.

Реакция была однозначно неадекватная. У меня муж вообще спокойный, орет крайне редко, а на меня — вообще никогда. А тут я получила по полной программе. Если коротко — я завистливая, жадная, всем обеспечена, зажралась, и вообще не мое это дело — на кого, что записано.

Кококо. Ей должны все вокруг, видимо.

Проблему насилия в российских школах не решит ни усиление охраны, ни — воспитательной работы. Дело в том, что у этой проблемы слишком много причин: ухудшение здоровья детей, недостаточная квалификация учителей, внутренняя и внешняя миграция, а еще — агрессивная пропаганда милитаризма и клерикализма, считает доктор педагогических наук, академик и директор московской 109-й школы Евгений Ямбург. Военные лозунги в мирное время и религиозные школьные уроки в светской стране приводят к росту напряженности, и вот уже 4-5-летние дети боятся войны, а православные школьники ненавидят католиков. В интервью «Ленте.ру» педагог рассказал о возвращении к языческим инстинктам, интернет-казаках из города X и ошибочной ставке государства на самых талантливых.

***
«Лента.ру»: Эпидемия насилия в школах — она действительно существует?

Ямбург: Да, эпидемия есть, и она будет продолжаться.

Почему?

Потому что мы не причины истинные выявляем, а пытаемся бить по хвостам и искать какие-то фейковые причины. Американцы нам надули, интернет. Хотя никакие исследования (поверьте мне, я все-таки академик) этого не подтверждают. Везде, и в той же Америке, где проходят исследования, есть глубинные причины, которыми надо заниматься. Но это требует времени и довольно серьезной перестройки сознания. Надо с некоторыми мифами расставаться, и иметь мужество прямо смотреть в глаза тем проблемам и вызовам, которые возникают. Вызовов очень много, и они имеют очень разную природу. Причем ни одна проблема не является единственной — только в сочетании.

никакие наши материнские капиталы серьезно положения не поправят. Все наши приросты — они за счет выходцев из союзных республик, гастарбайтеров и так далее. Совершенно очевидно, с каким IQ и какой контингент рожает за эти небольшие деньги. Не совсем политкорректно, но наука и политкорректность — это не очень совместимые вещи. Надо смотреть на вещи прямо.

Выход какой? Смешиваться. Но здесь между исламом и христианством, к примеру, стоит железобетонная стена. Одновременно идут миграционные потоки, и в этой школе, в которой вы находитесь, у меня учатся дети 22 национальностей. Чеченцы, дагестанцы, татары, евреи и так далее. Для многих из них русский язык не родной, и дома на нем не говорят. Если этим не заниматься, то, не включаясь в учебный процесс, многого не понимая, в ребенке возникает ненависть, агрессия, они сбиваются в стаи. Значит, возникает необходимость еще одной компетенции: обучение русскому как не родному. Этому никто нигде не учит.

На это накладываются очень серьезные идеологические и культурологические вещи, и все это повышает градус ненависти. Я сейчас с тревогой жду 23 февраля. Что это за праздник? Девочки поздравляют мальчиков.

Все уже забыли, что более ста лет назад, именно 23 февраля, в своей работе «Социалистическое отечество в опасности!» Владимир Ильич Ленин писал: «После того как наши войска позорно бежали из-под Нарвы и Пскова…» и так далее. У меня есть подлинный снимок этих «позорно бежавших» войск. Никаких боев там не было, люди на фотографии улыбаются. Фото, кстати, сделано 23 февраля.

Все уже забыли, что это фейковый праздник, что его придумал товарищ Троцкий.

прошлый год, 23 февраля. И вдруг встает парень на уроке и говорит: «Я ненавижу этот праздник. (Он чеченец.) В этот день уничтожали мой народ, и половина погибла в скотских вагонах» (депортация чеченцев и ингушей с территории Чечено-Ингушской АССР началась 23 февраля 1944 года — прим. «Ленты.ру»). Он хлопает дверью и уходит. Вопрос к учителю — что будем делать? Молчать? Не реагировать?

Срабатывают мины, заложенные когда-то. Из-за них возникают очень напряженные отношения между учителями, которые не справляются, и учениками.

Сделано колоссальное количество ошибок. Ну, например. Введение ОРКСЭ (Основы религиозных культур и светской этики — прим. «Ленты.ру»), когда в четвертом классе выбирают: одни дети идут на ислам, другие — на православие, третьи предпочитают светскую этику. Это политическое решение, а мы — государственная школа. Почему это жуткая история? Я глубоко убежден, что в таком полинациональном и поликонфессиональном государстве школа должна оставаться светской. Это техника безопасности государства в таком бурлящем котле, где столько национальностей и конфессий. Но быть светской — не означает быть агрессивно атеистической.

То есть общий курc о религиях был бы оптимальным?

Пока нам не стали заламывать руки, мы ввели курсы «Великие книги человечества: Библия, Коран, Трипитака, Веды», «Историю религий». Для меня традиционные религии — это как разные команды альпинистов, которые взбираются на одну и ту же высоту. Или опускаются на одну и ту же глубину. Потому что на самой глубине ненависти нет. Любую религию можно сделать злобной идеологией. Для меня важно, например, чтобы русский православный парень знал, что ислам означает в переводе «смирение», и что джихад — это не уничтожение иноверцев, а уничтожение греха в себе, и что в 19-й суре Корана написано: «Пусть все религии соревнуются друг с другом в добре».

что мы творим в этой ситуации, работает наоборот на разъединение и на создание стен. Где-то несколько лет назад к нам пришла девочка, родители которой сбежали из Белгорода. А там губернатор своеобразный, он дал установку везде ввести православие. Беседую с девочкой. Она говорит: «Евгений Александрович, какое счастье, что мы — православные». Я говорю, нет возражений. «А вы, — говорит, — не представляете, как я ненавижу католиков». А что ж тебе католики сделали? Она мне: «Вы не понимаете, они молятся Примадонне». Я говорю, деточка, примадонна — это Алла Борисовна Пугачева. А они молятся Мадонне, Деве Марии, а православные — Матери Божьей, и это одна и та же женщина. Я же не буду ей объяснять в пятом классе особенности молитвенной практики? Хотя я могу. То есть ей уже успели отравить голову ненавистью даже к братской конфессии, понимаете?

Чего удивляемся, что такая ненависть? Мы многое делаем своими руками, не задумываясь и следуя неким поверхностным трендам, которые нам навязываются сверху.

«У 4,5-летних детей страх войны»
Свою роль, конечно, вносят средства массовой информации. Причем здесь страшнее всякой порнографии — ток-шоу, где взрослые люди кричат друг на друга, никто никого не слушает, демонстрируется феноменальное взаимное хамство и агрессия. Дети живут не на Луне. Я фиксирую на исследовании в детском саду, что у 4,5-летних детей страх войны. Этого не было раньше! А что? Если «радиоактивный пепел», если «мы попадем в рай»...?

Ничего не напоминает? Даже взрослые поражены этой проказой, хотя какой он взрослый. Психически инфантилен.

Все страхи и фобии рождают агрессию. И не может быть иначе.

В этом году я был в городе X, и в центре города стоит Казачий информационно-технологический лицей. Я заинтересовался. Во-первых, казаков никогда в этом городе не было, потому что южные рубежи были дальше. Но там губернатор помешан на казаках, а к тому же существует 278 статья [Трудового кодекса], по которой учредитель может уволить директора без объяснения причин. Не согласен? Пошел вон. И куда ты пойдешь?

Но дети туда [в казачий лицей] не пошли. И что он придумал? Он дает детям очень важную специальность — специалист по информационной безопасности. Я залез в содержание программы, и я не знал, плакать мне или смеяться. Потому что суть какова? Оказывается, суть — создавать казачьи дружины для очистки интернета от крамолы.

Интернет-казаки, значит. Кстати, а как вы вообще относитесь ко всем этим кадетским классам? Ведь это тоже пропаганда, милитаризация, если рассуждать?

Поверьте, я очень трезвый человек. Мне, кстати, армия дала для педагогики больше, чем весь пединститут. Но здесь есть два очень серьезных момента. Сведение всего к униформе — вещь очень опасная. Я это называю победобесие. И когда я вижу «Можем повторить»… Ребята, вы чего? Когда я вижу детскую коляску, задекорированную под танк, — это, конечно, возвращение к языческим (если хотите — агрессивным) инстинктам. Это абсолютно дохристианские вещи.

В древних племенах, когда племя выходило на тропу войны, они танцевали совершенно жуткий, тяжелый боевой танец. При этом старики, женщины и дети прятались, потому что в таком состоянии мужчины были готовы убивать кого угодно — и своих, и чужих. Потом, когда они возвращались, они танцевали другой танец и из этого состояния выходили. То есть это таких джиннов выпускают из бутылки! А потом мы удивляемся.

Самый простой способ объединиться — поставить вопрос, а против кого мы дружим? Кажется, что это увеличит управляемость. Но на самом деле в этом, наоборот, уничтожение.

Так вот. Одно дело, что есть такая профессия — Родину защищать. Но люди, далекие от педагогики, придерживаются идеи, что, если мы наденем форму и будем маршировать, исчезнут проституция, наркотики и так далее.

Я приведу пример, насколько все глубже. Когда-то мне попались в руки дневники Рудольфа Хёсса, коменданта Освенцима. Он их пишет в Нюрнберге, когда уже знает, что его повесят, так как там уже все ясно. Перед смертью не врут. «Пусть весь мир видит во мне кровавую бестию, они никогда не поверят, что я был нравственным человеком», — пишет он. И он не врет. Со своей будущей женой он познакомился в 1919 году, еще не пахло Гитлером никаким. Он никогда ей не изменял, вообще был мужик нравственный, родил с ней пятерых детей. Я был в Освенциме в 1969 году, видел дом коменданта. Он был прекрасный муж, великолепный отец, детей не баловал, практиковал трудовое воспитание, но — отправил на тот свет тысячи людей.

Как это совместимо? Запросто. У нас в словаре слова «мораль» и «нравственность» идут через запятую. Но нравственность — это форма адаптации человека к действительности. Вот вы не ходите голый, не насилуете по подъездам…

И уже нравственный человек.

Да. А мораль — гуманистическое содержание нравственности. Внутри нее лежит идеология. Ни один немецкий офицер никогда бы не снял штаны и не стал бы мочиться при немецкой женщине. А при еврейке или славянке было можно, потому что их выводили за скобки, на них мораль не распространялась. И поэтому среди пяти миллионов эсэсовцев, за небольшим исключением, не было патологических убийц. Как и среди сталинских палачей.

Потому каково мое отношение? Если за этим наращиваются мускулы культуры, то да, это профессия. А если воспринимать форму как панацею от всех бед — это ерунда.

Все таки есть в стране нормальные академики.

Еще более опасно, что есть очень много детей с девиациями, очень сложных детей, с задержками, с которыми не справляются родители. И они отправляются куда?

В кадеты?

И потом они становятся офицерами.

Недавно я слушал лекцию социолога из Высшей школы экономики о жизни мигрантов в России. В ней говорилось, что в школах с большим числом мигрантов часто создают кадетские классы. Надевают на них форму, чтобы как-то справиться, видимо.

Я много сейчас пишу об этом, и за это меня ненавидят. Когда главной фигурой в образовании становится православный военрук — это большая беда.

Нужно понимать, что мы победили только немецкий фашизм, а фашизм живет в душе каждого человека, и он вылезает периодически. Это все должны понимать, но не через лекции престарелого Ямбурга, а пропуская это через себя, наращивая мускулы культуры.

Вот я был в Алтайском крае, в деревне Сростки, где родился Шукшин. И там — огромная школа, 800 человек. Меня ведет красивая, мощная директриса, и она с гордостью говорит, что у них есть теперь организация в школе, называется «Юные Шукшинята». Я опешил, а был бы русский — нашел бы другой глагол. Говорю, давай тогда в Питере создадим «Ахманят» в честь Ахматовой. А есть один современный литератор, который уже классик, и мне страшно, как будет называться организация его имени, потому что его фамилия Вагин. Почему мы строим стенки по любому поводу? Почему нельзя любить Ахматову и Шукшина?

«Наши граждане переживают тройной кризис»
У меня идет огромный проект, я открыл школы для обучения смертельно больных детей в клиниках. Это онкология, дети с одной почкой и так далее. Сначала в Москве, а сейчас уже в 26 регионах. И там я учу педагогов специальным методикам. Потому что и в обычном классе есть дети и такие, и такие, а там — вообще никуда без нужной квалификации.

В этих больницах потрясающие дети. Они отлично учатся, сдают экзамены. Почему-то считается, что здоровые нужны больным. Но больные нужны здоровым ничуть не меньше. У меня есть одна дуреха, у нее два года назад была попытка самоубийства, когда мальчик от нее ушел. Она-то не знает, что мальчик — как автобус: один ушел — другой пришел. Но когда она вместе с волонтерами занималась в этой больнице, она поняла, что ее собственные проблемы — такая фигня. В такие моменты все становится на свои места.

Но инклюзия — это не только больные со здоровыми. Это люди разных национальностей, конфессий. Мы взорвемся, если мы не будем этим заниматься, не будем их перемешивать, а будем строить стены.

Нам надо поменять себя, а сейчас этим занимается только школа. И занимается в тяжелейших условиях. Оказалась вдрызг разрушена вертикаль ценностей. Ничего не стыдно. Кущевка по всей стране. Но наряду с общемировыми трендами — здоровье, демография и все, о чем я говорил выше, — у нас есть специфическая российская проблема, которая добавляет невротизма. Дело в том, что наши граждане переживают тройной кризис: мировоззренческий, нравственный и психологический.
Мировоззренческий кризис я объясняю очень просто. Неважно, каким был коммунистический проект, плохим или хорошим, он давал перспективу какого-то будущего. Сегодня куда идем мы с Пятачком — большой-большой секрет.

Про кризис нравственный я уже сказал. Ничего не стыдно.

И кризис психологический. Американские исследователи показали, от чего умирают мужчины. Женщины все-таки более живучие, потому что организм рассчитан на себя и на ребенка, и не на одного даже. Женщина не теряет смысла жизни. У мужчины, как только смысл потерян — гаснут глаза и начинаются инфаркты, онкология и так далее. И поэтому мы имеем в массе дело с невротиками и психотиками. И при этой жизни — все такие. Посмотрите на себя в зеркало.

Но у родителей-невротиков — дети-невротики. У родителей-психотиков — дети-психотики. Это тоже повышает градус ненависти.

Я возвращаюсь к теме здоровья. Если брать данные не официальные, а Союза педиатров, которым я больше доверяю, у нас реально здоровых детей в стране — 12,5 процента. Я не говорю, что все инвалиды. Но те или иные особенности в развитии — они есть. У нас каждый год на пять тысяч увеличивается количество онкологических больных детей, но на первом месте, вы не поверите, психоневрология.

Танкоклейку прокатил, старый еврей.

На первом месте оказался Таджикистан — оттуда на территорию России прибыли более 31 тысячи человек. Второе место занял Казахстан, откуда въехало около 26,5 тысячи человек.

Как пояснила РБК, заведующая лабораторией экономики народонаселения экономического факультета МГУ Ольга ​Чудиновских, подобное снижение миграционного потока с Украины связано с «исчерпанием потока вынужденных мигрантов из юго-восточных районов страны». Она также отметила, что в последнее время украинцы в качестве направления для миграции стали чаще выбирать европейские страны, в частности Польшу.

По данным аналитиков из Центра стратегических разработок (ЦСР), поток трудовых мигрантов из СНГ в Россию с 2015 года постоянно сокращается: к 2018 году число легальных мигрантов уменьшилось вдвое по сравнению с 2014-м. Это связано с девальвацией рубля и сжатием российского рынка труда.

Самому мальчику необязательно являться по повестке. Его матери или законному представителю нужно принести документы, подтверждающие его заболевание и этого будет достаточно.

Ранее, 25 февраля, сообщалось, что 16-летнему жителю Екатеринбурга с ДЦП пришла повестка с требованием явиться в военкомат. Его мать рассказала об этом журналистам, сочтя произошедшее верхом цинизма, так как сын не ходит с рождения.

У нее на на руках справка об инвалидности сроком действия до 2020 года.

Главе российского правительства Дмитрию Медведеву предложили сменить обращение к представителям силовых ведомств с советского «товарищ» на дореволюционное «господин», сообщает RT во вторник, 26 февраля.

«Изменилась не только форма, но и содержание — в ряды МВД, к примеру, проходит строжайший отбор кандидатов, повышается уровень доверия населения к полиции в целом. Не стоит преуменьшать и качественный рост Министерства обороны», — отметил автор инициативы, депутат Ленобласти Владимир Петров.

:-D :-D