Золотая Книга Женщины

Флай отлично подходит для набора художественных книг, в том числе и детских. Содержит обширный комплект знаков и охватывает множество языков, основанных как на кириллице, так и на латинице. Также включает набор минускульных цифр и знаков валют.
https://www.artlebedev.ru/type/flai/

А текст сплошной? А размер шрифта какой? Отвечать не надо)

Тут всё важно, вы понимаете, и даже - какой будет текст - стихотворный: требует своего форматирования, цитаты - своего и т.п. Флай - нормально. Я привыкла к старой доброй Баскервиль)

Не книги дарить надо, а бриллианты. Я как тетка со стажем это утверждаю.

Garamond, пожалуй, поизящнее будет

Но, как говорится, о вкусах не спорят)

А баскервиль поклассичнее))
Не спорю. Ваш вкус - ваш проект.

Ну, хоть с оформлением помогли и то ладно

Для этого обученные люди есть, мне надо было книжку сделать, и сделал
главное что там, но оформлением я занимался, главно)))

С паршивой овцы?))
У меня была где-то бессмысленная книжка - примерно как вы собираетесь сделать. Уж простите за прямоту. Я гляну, что там. Стихов могу подбросить. Классиков? Или подойдут любых авторов?

Да, гляньте пожалуйста.

Любых, на ваш вкус, чтобы за душу брали.

Кстати, Силуэт
У вас ведь наверняка есть сборник стихов уральских поэтов "Нагая муза"? Издательства БКИ, что напротив вашего дома. У меня он тоже был, но потерял, увы, при переезде. Помню там были очень неплохие стихи.

Нету. Есть только сборник стихов уральских медиков, подаренный. Но если честно, из сборников люблю только солянку (суп).


Постараюсь. Но так и не поняла - какого размера. Сколько строф хотя бы д.б. в одном стихе? Строк? Один стих - одна страница, правильно?

Аркадий, как вам такое начало вашей книги?

ОНИ ЧИТАЮТ СТИХИ

Смотри: я спутал все страницы,
Пока глаза твои цвели.
Большие крылья снежной птицы
Мой ум метелью замели.

Как странны были речи маски!
Понятны ли тебе? - Бог весть!
Ты твердо знаешь: в книгах - сказки,
А в жизни - только проза есть.

Но для меня неразделимы
С тобою - ночь и мгла реки,
И застывающие дымы,
И рифм веселых огоньки.

Не будь и ты со мною строгой
И маской не дразни меня,
И в темной памяти не трогай
Иного - страшного - огня.

Александр Блок
10 января 1907

Если бы книга была только любимым женщинам (не маме?), было бы легче. С мамой всё усложняется. Стихи же всегда читаются лично.

Например, такое - не маме:


Ушла. Но гиацинты ждали,
И день не разбудил окна,
И в легких складках женской шали
Цвела ночная тишина.

В косых лучах вечерней пыли,
Я знаю, ты придешь опять
Благоуханьем нильских лилий
Меня пленять и опьянять.

Мне слабость этих рук знакома,
И эта шепчущая речь,
И стройной талии истома,
И матовость покатых плеч.

Но в имени твоем - безмерность,
И рыжий сумрак глаз твоих
Таит змеиную неверность
И ночь преданий грозовых.

И, миру дольнему подвластна,
Меж всех - не знаешь ты одна,
Каким раденьям ты причастна,
Какою верой крещена.

Войди, своей не зная воли,
И, добрая, в глаза взгляни,
И темным взором острой боли
Живое сердце полосни.

Вползи ко мне змеей ползучей,
В глухую полночь оглуши,
Устами томными замучай,
Косою черной задуши.

Александр Блок
31 марта 1907

ЗЫ. Эти стихи посвящены Н. Н. Волоховой.

"В ноябре 1907 года Блок влюбился в Наталью Волохову – актрису труппы Веры Комиссаржевской, эффектную сухощавую брюнетку. Ей было 28 (Блоку – 26). Блок посвятит ей циклы «Снежная маска» и «Фаина». Роман бурный, речь даже заходила о разводе Блока и браке с Волоховой. Любовь Дмитриевна переживала все это тяжело: еще не зажили раны после унизительного для нее расставания с Белым, как Блок приводит в их дом свою новую возлюбленную. Однажды Любовь Дмитриевна пришла к Волоховой и предложила взять на себя все заботы о Блоке и его дальнейшей судьбе. Та отказалась, таким образом признав свое временное место в жизни Блока. Любовь Дмитриевна даже подружится с нею – дружба эта пережила и роман, который длился всего год, и даже самого Блока. "

(с) Виталий Вульф

* * *

Я помню длительные муки:
Ночь догорала за окном;
Ее заломленные руки
Чуть брезжили в луче дневном.

Вся жизнь, ненужно изжитая,
Пытала, унижала, жгла;
А там, как призрак возрастая,
День обозначил купола;

И под окошком участились
Прохожих быстрые шаги;
И в серых лужах расходились
Под каплями дождя круги;

И утро длилось, длилось, длилось...
И праздный тяготил вопрос;
И ничего не разрешилось
Весенним ливнем бурных слез.

Александр Блок
4 марта 1908

Не влезет же на 1 страницу такое прекрасное стихотворение:

В ДЮНАХ

Я не люблю пустого словаря
Любовных слов и жалких выражений:
"Ты мой", "Твоя", "Люблю", "Навеки твой".
Я рабства не люблю. Свободным взором
Красивой женщине смотрю в глаза
И говорю: "Сегодня ночь. Но завтра -
Сияющий и новый день. Приди.
Бери меня, торжественная страсть.
А завтра я уйду - и запою".

Моя душа проста. Соленый ветер
Морей и смольный дух сосны
Ее питал. И в ней - всё те же знаки,
Что на моем обветренном лице.
И я прекрасен - нищей красотою
Зыбучих дюн и северных морей.

Так думал я, блуждая по границе
Финляндии, вникая в темный говор
Небритых и зеленоглазых финнов.
Стояла тишина. И у платформы
Готовый поезд разводил пары.
И русская таможенная стража
Лениво отдыхала на песчаном
Обрыве, где кончалось полотно.
Там открывалась новая страна -
И русский бесприютный храм глядел
В чужую, незнакомую страну.
Так думал я. И вот она пришла
И встала на откосе. Были рыжи
Ее глаза от солнца и песка.
И волосы, смолистые как сосны,
В отливах синих падали на плечи.
Пришла. Скрестила свой звериный взгляд
С моим звериным взглядом. Засмеялась
Высоким смехом. Бросила в меня
Пучок травы и золотую горсть
Песку. Потом - вскочила
И, прыгая, помчалась под откос...

Я гнал ее далёко. Исцарапал
Лицо о хвои, окровавил руки
И платье изорвал. Кричал и гнал
Ее, как зверя, вновь кричал и звал,
И страстный голос был как звуки рога.
Она же оставляла легкий след
В зыбучих дюнах, и пропала в соснах,
Когда их заплела ночная синь.

И я лежу, от бега задыхаясь,
Один, в песке. В пылающих глазах
Еще бежит она - и вся хохочет:
Хохочут волосы, хохочут ноги,
Хохочет платье, вздутое от бега...
Лежу и думаю: "Сегодня ночь
И завтра ночь. Я не уйду отсюда,
Пока не затравлю ее, как зверя,
И голосом, зовущим, как рога,
Не прегражу ей путь. И не скажу:
"Моя! Моя!" - И пусть она мне крикнет:
"Твоя! Твоя!"

Александр Блок
Дюны
Июнь - июль 1907

Ок.
Думайте.

Тут ведь вся суть - чьими руками сделана-подарена.
Если от кого надо, то будет дорога.

Абсолютно согласен. Понравилось. А если понравилось мне, значит и ей (им) тоже понравится).
Первые два показались несколько минорными, а хочется мажора. Можно хулиганистого)
Нет, романтичные тоже нужны, но чтоб без тоски. Ну вы поняли)
Не маме
Вы молодец, Силуэт). С нетерпением жду продолжения

Силует ты молодец ттт. Вылижи ей еще.

Не бурчи)))
Лучше скажи, если эту картинку поставить на обложку, нормально будет?

И к ней надпись "МОЯ КНИГА"

Константин Симонов - стихи

Ты говорила мне «люблю»,
Но это по ночам, сквозь зубы.
А утром горькое «терплю»
Едва удерживали губы.

Я верил по ночам губам,
Рукам лукавым и горячим,
Но я не верил по ночам
Твоим ночным словам незрячим.

Я знал тебя, ты не лгала,
Ты полюбить меня хотела,
Ты только ночью лгать могла,
Когда душою правит тело.

Но утром, в трезвый час, когда
Душа опять сильна, как прежде,
Ты хоть бы раз сказала «да»
Мне, ожидавшему в надежде.

И вдруг война, отъезд, перрон,
Где и обняться-то нет места,
И дачный клязьминский вагон,
В котором ехать мне до Бреста.

Вдруг вечер без надежд на ночь,
На счастье, на тепло постели.
Как крик: ничем нельзя помочь!—
Вкус поцелуя на шинели.

Чтоб с теми, в темноте, в хмелю,
Не спутал с прежними словами,
Ты вдруг сказала мне «люблю»
Почти спокойными губами.

Такой я раньше не видал
Тебя, до этих слов разлуки:
Люблю, люблю... ночной вокзал,
Холодные от горя руки.

Евгений Евтушенко

Не надо...
Всё призрачно -
и тёмных окон матовость,
и алый снег за стоп-сигналами машин.
Не надо...
Всё призрачно,
как сквер туманный
мартовский,
где нет ни женщин, ни мужчин -
лишь тени женщин и
мужчин.
Не надо...
Стою у дерева,
молчу и не обманываю,
гляжу, как сдвоенные светят фонари,
и тихо трогаю рукой,
но не обламываю
сосульку тоненькую с веточкой внутри.
Не надо...
Пусть в бултыхающемся заспанном
трамваишке
с Москвой,
качающейся мертвенно в окне,
ты,
подперев щеку рукою в детской варежке,
со злостью женской вспоминаешь обо мне.
Не надо...
Ты станешь женщиной,
усталой, умной женщиной,
по слову доброму и ласке голодна,
и будет март,
и будет мальчик, что-то шепчущий,
и будет горестно кружиться голова.
Не надо...
Пусть это стоит, как и мне, недёшево,
с ним не ходи вдвоём по мартовскому льду,
ему на плечи свои руки ненадёжные
ты не клади,
как я сегодня не кладу.
Не надо...
Не верь, как я не верю,
призрачному городу,
не то,
очнувшись, ужаснёшся пустырю.
Скажи: «Не надо!»,
опустивши низко голову,
как я тебе сейчас
«Не надо...»
говорю.

Андрей Вознесенский

Цыганская песня.

Ресторан качается, будто пароход.
А он свою любимую замуж выдает.
Будем суперменами. Сядем визави:
Разве современно жениться по любви?
Черная, белая, пьяная метель..
Ресторан закроется — двинемся в мотель.
«Ты поправь, любимая, вороной парик.
Ты разлей рябиновку ровно на троих.
Будет все как было, проще, может быть,
Будешь вечерами в гости приходить.
Выходя, поглубже капюшон надвинешь,
Может не разлюбишь, не возненавидишь..?»
«Сани расписные» — стонет шансонье.
Вот они отъедут — расписанные…
И никто не скажет, вынимая нож:
«Что ж ты, гад, любимую замуж выдаешь?»

Марина Цветаева

По холмам – круглым и смуглым,
Под лучом – сильным и пыльным,
Сапожком – робким и кротким –
За плащом – рдяным и рваным.

По пескам – жадным и ржавым,
Под лучом – жгучим и пьющим,
Сапожком – робким и кротким –
За плащом – следом и следом.

По волнам – лютым и вздутым,
Под лучом – гневным и древним,
Сапожком – робким и кротким –
За плащом – лгущим и лгущим.