О музыке

Подписался бы Лев Толстой — писатель Олеша о музыке Шостаковича

"Должен признаться, что когда я прочел статью «Сумбур вместо музыки», я растерялся. Первым ощущением был протест. Я подумал: это неверно. Шостаковича ругать нельзя. Шостакович — исключительное явление в нашем искусстве. Эта статья сильно ударила по моему сознанию. Музыка Шостаковича мне всегда нравилась.
…Вдруг я читаю в газете «Правда», что опера Шостаковича есть «Сумбур вместо музыки». Это сказала «Правда». Как же мне быть со своим отношением к Шостаковичу? Статья, помещенная в «Правде», носит характер принципиальный, это мнение коллективное, значит: либо я ошибаюсь, либо ошибается «Правда». Легче всего было бы сказать себе: я не ошибаюсь, и отвергнуть для самого себя, внутри, мнение «Правды».

К чему бы это привело? К очень тяжелым психологическим последствиям.

У нас, товарищи, весь рисунок общественной жизни чрезвычайно сцеплен. У нас нет в жизни и деятельности государства самостоятельно растущих и развивающихся линий. Все части рисунка сцеплены, зависят друг от друга и подчинены одной линии. Эта линия есть забота и неусыпная, страстная мысль о пользе народа, о том, чтобы народу было хорошо. Если я не соглашусь с этой линией в каком-либо отрезке, то весь сложный рисунок жизни, о котором я думаю и пишу, для меня лично рухнет: мне должно перестать нравиться многое, что кажется мне таким обаятельным. Например, то, что молодой рабочий в одну ночь произвел переворот в деле добычи угля и стал всемирно знаменитым. Или то, что Литвинов ездит в Женеву и произносит речи, влияющие на судьбы Европы. Или то, что советские стрелки в состязании с американскими оказываются победителями, или то, что ответы Сталина Рой Говарду с восторженным уважением цитирует печать всего мира.
Если я в чем-либо не соглашусь со страной, то вся картина жизни должна для меня потускнеть, потому что все части, все детали этой картины связаны, возникают одна из другой, и ни одна не может быть порочной <…>

Если я не соглашусь со статьями «Правды» об искусстве, то я не имею права получать патриотическое удовольствие от восприятия этих превосходных вещей — от восприятия этого аромата новизны, победоносности, удачи, который мне так нравится и который говорит о том, что уже есть большой стиль советской жизни, стиль великой державы (Аплодисменты). И поэтому я соглашаюсь и говорю, что на этом отрезке, на отрезке искусства, партия, как и во всем, права (Аплодисменты). И с этих позиций я начинаю думать о музыке Шостаковича. Как и прежде, она мне продолжает нравиться. Но я вспоминаю: в некоторых местах она всегда мне казалась какой-то пренебрежительной (Аплодисменты). К кому пренебрежительной? Ко мне.
Этот человек очень одарен, очень обособлен и замкнут. Это видно во всем. В походке. В манере курить. В приподнятости плеч. Кто-то сказал, что Шостакович — это Моцарт.
Внешне гений может проявляться двояко: в лучезарности, как у Моцарта, и в пренебрежительной замкнутости, как у Шостаковича. Эта пренебрежительность к «черни» и рождает некоторые особенности музыки Шостаковича — те неясности, причуды, которые нужны только ему и которые принижают нас.
Вот причуды, которые рождаются из пренебрежительности, и названы в «Правде» сумбуром и кривлянием. Мелодия есть лучшее, что может извлечь художник из мира. Я выпрашиваю у Шостаковича мелодию, он ломает ее в угоду неизвестно чему, и меня это принижает. У нас совсем особая жизнь, и у нас видят правду (Аплодисменты).
Всё дело в том, что у нас единственное, из чего исходит мысль руководства, — есть мысль о народе. Интересы народа руководителям дороже, чем интересы того искусства, так называемого изысканного, рафинированного, которое нам иногда кажется милым и которое в конце концов является так или иначе отголоском упадка искусства Запада.

Товарищи, читая статьи в «Правде», я подумал о том, что под этими статьями подписался бы Лев Толстой… (Аплодисменты). ..."

ну, за олешей, кажется, и без шостаковича наблюдалось

но это не мешало аплодировать.

с аплодисментами всё понятно
интереснее другое
что на самом деле думал Олеша об эстетском изломе мелодий, "Правде" и народе...

- Рядовой Иванов, о чём ты думаешь, глядя на эту кучу кирпичей?
- О девушках.
- Почему о девушках? 8(
- А я завсегда о них думаю. :-)




:-D

ну вобщем-то все искренне написано, это как прочесть, я вижу подтекст признания в шостаковиче гения и прочие лайки

какой ужас...

да
это видно
попытка как-то совместить неправедную критику Правды с гениальностью критикуемого, аккуратно выбирая, на что бы это навесить
но зачем

ну, олеши есть цикл коротких рассказов, который как бы характеризует его

можно узнать как именно?

положительно

он не приспособленец и не бунтарь, заказуху не писал, судя по статье в правде, -- против совести не шел, умер в почете и бедности

зашел в вики, уточнить детали биографии и пошел по ссылкам, по ссылкам -- эту русскую интеллигенцию можно было "потянуть за ниточку" и по родственным связям все бы сели как враги народа и их пособники

и при этом не боялись творить, выступать в защиту, критиковать

а послушать современную творческую интеллигенцию и самое часто повторяемое ею слово: страшно -- страшно высказывать свое мнение, писать правду (ггы)



[Сообщение изменено пользователем 18.06.2014 10:28]

умер алкоголиком.

а тема про то, что хлопать не обязательно).