Дизельпанк
Размышления лирического героя из технотронной игры, несколько подобной Arcanum.
Четыре стихии занимали меня тем, что разделяли миры и соединяли их одновременно, волнуясь, изменяясь сами, изменяя души их обитателей. Два мира лежали друг против друга, соединенные цветовым мостом – никто не нас так и не понял его реальности. Его материал был похож на камень, но на обеих берегах разливался дальше как река, он блистал, он взмывал каплями в воздух, он растворялся в нем, он проникал в ткань миров. Он воздействовал на нас, и это действие имело границы. Это был даже не эфир, не квинтэссенция, вздорная теория молодых синтетиков. Мы не нашли ей экспериментального подтверждения. Ее симметрия была слишком плоской для четырехмерного мира, да еще разделенного пополам.
Я отвлекся – мосту легко заворожить меня. Но речь шла о четырех стихиях, и о двух производных от них, о материи и о любви. Материя двух миров отличалась – легко, поэтично, абсолютно. Они были как вода и как бензин. Не смешиваясь, они равно – и совершенно различно! – отражали любые, все возможные цвета. Это было поразительно. Я помню, как не смог этого понять впервые, когда увидел. Я и теперь не могу. Впрочем, слова подходящего здесь нет. В мире компонентов нет эквивалентов. Но это и не они. Также это не слои, не дополняющие сущности, не аналоги мужского и женского полов, не элементы оппозиции. Визуально это попросту острова, соединенные радужным мостом. Это единство превосходит всякое воображение. Хотя, мост, вообще говоря, проходим. Но есть техническая проблема.
Любовь различна на островах. Там, за мостом, ее полагают подобной огню и ветру, здесь же – раскаленной лаве, смеси огня, воды и очищенной ими земли – металла, железа. Как видим, различие велико, наш метод лучше, из четырех стихий – три к двум. Мы любим полноту, мы видим ее насквозь и знаем ей цену. Она ценнее нас самих.
Но как быть с лавой? Ей нужно хранилище, ей нужен контакт с воздухом, и даже с радугой, если на то пошло. На три задачи мы нашли одно решение. Мы построили машины, концентрирующие свет. Этой белой иглой мы раздробили саму ткань воздушной стихии, мы ионизировали ее. Впервые из всех, мы создали плазму, ад материи, солнечную плоть. Да, звезды состоят из нее. Ведь ад работает на радугу как части питают полноту. Это была система. Мы окружили лаву любви плазменной ловушкой, наши машины подняли страшный шар на воздух, наши мерцающие, тонкие, многоцветные пленки передавали им наши команды. Это было творение. Оно было уже более чем прекрасно, и иначе чем живо. Так наш берег салютовал другому – рукотворной, багряной звездой.
И не было ответа. Мы не перешли мост – это было невежливо, да к тому же, законы по ту сторону отличались от наших, а машины там наши сбоили. Лава могла погубить там землю и испарить воду, и свернуть воздух в ураганы. Таким образом, мы не достигли полноты. В общем-то, мы и на нашем берегу не включили в систему воздух – мы лишь раздробили его и подчинили цели творения. Несмотря на все наше искусство, мы не преступили и законов жанра – багряный цвет принадлежит трагической иронии, соответствующей в таблице чувств ощущению незавершенности. Эксперимент оказался промежуточным по сути, был свернут, и результаты его занесены в отчеты.
:-)
Четыре стихии занимали меня тем, что разделяли миры и соединяли их одновременно, волнуясь, изменяясь сами, изменяя души их обитателей. Два мира лежали друг против друга, соединенные цветовым мостом – никто не нас так и не понял его реальности. Его материал был похож на камень, но на обеих берегах разливался дальше как река, он блистал, он взмывал каплями в воздух, он растворялся в нем, он проникал в ткань миров. Он воздействовал на нас, и это действие имело границы. Это был даже не эфир, не квинтэссенция, вздорная теория молодых синтетиков. Мы не нашли ей экспериментального подтверждения. Ее симметрия была слишком плоской для четырехмерного мира, да еще разделенного пополам.
Я отвлекся – мосту легко заворожить меня. Но речь шла о четырех стихиях, и о двух производных от них, о материи и о любви. Материя двух миров отличалась – легко, поэтично, абсолютно. Они были как вода и как бензин. Не смешиваясь, они равно – и совершенно различно! – отражали любые, все возможные цвета. Это было поразительно. Я помню, как не смог этого понять впервые, когда увидел. Я и теперь не могу. Впрочем, слова подходящего здесь нет. В мире компонентов нет эквивалентов. Но это и не они. Также это не слои, не дополняющие сущности, не аналоги мужского и женского полов, не элементы оппозиции. Визуально это попросту острова, соединенные радужным мостом. Это единство превосходит всякое воображение. Хотя, мост, вообще говоря, проходим. Но есть техническая проблема.
Любовь различна на островах. Там, за мостом, ее полагают подобной огню и ветру, здесь же – раскаленной лаве, смеси огня, воды и очищенной ими земли – металла, железа. Как видим, различие велико, наш метод лучше, из четырех стихий – три к двум. Мы любим полноту, мы видим ее насквозь и знаем ей цену. Она ценнее нас самих.
Но как быть с лавой? Ей нужно хранилище, ей нужен контакт с воздухом, и даже с радугой, если на то пошло. На три задачи мы нашли одно решение. Мы построили машины, концентрирующие свет. Этой белой иглой мы раздробили саму ткань воздушной стихии, мы ионизировали ее. Впервые из всех, мы создали плазму, ад материи, солнечную плоть. Да, звезды состоят из нее. Ведь ад работает на радугу как части питают полноту. Это была система. Мы окружили лаву любви плазменной ловушкой, наши машины подняли страшный шар на воздух, наши мерцающие, тонкие, многоцветные пленки передавали им наши команды. Это было творение. Оно было уже более чем прекрасно, и иначе чем живо. Так наш берег салютовал другому – рукотворной, багряной звездой.
И не было ответа. Мы не перешли мост – это было невежливо, да к тому же, законы по ту сторону отличались от наших, а машины там наши сбоили. Лава могла погубить там землю и испарить воду, и свернуть воздух в ураганы. Таким образом, мы не достигли полноты. В общем-то, мы и на нашем берегу не включили в систему воздух – мы лишь раздробили его и подчинили цели творения. Несмотря на все наше искусство, мы не преступили и законов жанра – багряный цвет принадлежит трагической иронии, соответствующей в таблице чувств ощущению незавершенности. Эксперимент оказался промежуточным по сути, был свернут, и результаты его занесены в отчеты.
:-)
U
?////?======>
Да ну-ууу...
П
Полосатая_Матраца
Да ну-ууу...
Чё "ну"-то, нормуль наваяно, интересно читаецца..
но нужно уважительно к участникам игры
а у Вас до какого левела прокачка?
из чего черпаете манну?
и есть ли в этой игре функция брать все скиллы за одно очко? (мне иначе просто не осилить))))
П
Полосатая_Матраца
Больше меди в голосе.
Медь- это слишком звонко, нотки какие-то более чугунных звуков..Гулко, глухо, авторитетно и непререкаемо.
П
Полосатая_Матраца
Были времена, когда небесные города
А морские! Морские города плескались в тёмных глубинах, полные рыб и затонувших кораблей с коваными сундуками, естессна..
Л
Ливси
нда
Зарубцевался интеллектуальный мениск форума
Зарубцевался интеллектуальный мениск форума
П
Полосатая_Матраца
что лучше - водолазные колокола, дышать водой или дышать солью, вкусы разнятся...
Всё иначе- подводными колоколами становятся банальные корабельные рынды, меняют тональность на глубоководную, и несут свет земных знаний посредством волновых колебаний рыбам- и рыбы, всматриваясь в поверхность окияна, в надежде увидеть приводнившийся дирижабль, тихонько и нежно щебечут по-птичьи..
Плывут облака, похожие на рыб, закат, похожий на восход, напоминает о вращении Земли. Словом, загляну через две склянки.
:-)
:-)
Какое средство передвижения предпочтете?
ох уж эти техно-варвары..они вторглись в наш древний мир в тот момент, когда меч охотника на драконов был занесен над головой последнего пламенного рыцаря....они смогли обуздать часть стихий, заставляя приводить в трехмерное движение консервные банки своих танков и кораблей , изрыгать жерлами пушек раскаленные камни и плазму, опускаться на дно в кислородных колоколах, осквернили этот простой мир теоремами и сложными формулировками.....но были слепы как котята, копошась с пробирками в оранжереях королевы Виктории .... ибо в в недрах земли , в самой глубокой пещере, еще дышал Великий Уроборос...и верный его слуга, последний из выживших с серебряными глазами, молча взирал с высот летучего острова и драконьи крылья, пробивая броню, уже трепетали на ветру, почувствовав свежие силы.... грядет война мира Арканум и мира Уробороса
[Сообщение изменено пользователем 01.04.2011 00:36]
В
Вигдис
Что до морских городов, то непонятно, что лучше - водолазные колокола, дышать водой или дышать солью, вкусы разнятся...
Ой уж, разнятся!
Давным-давно все желающие в полуподпольной лаборатории доктора Штрудельмайстера вшили жабры. На колокола расходы неимоверные - медь и латунь отвратительно служат в соленой воде
Простите мне мой стиль, но когда речь идет о ресурсах, эвфемизмы не уместны
П
Полосатая_Матраца
Давным-давно все желающие в полуподпольной лаборатории доктора Штрудельмайстера вшили жабры.
Девичья фамилия дохтура-Ихтиандр?
признавайтесь, кто накликал демона древнего мира "Бад Гэтэвея"?
нет мочи пробить это силовое поле методами пращуров...
нет мочи пробить это силовое поле методами пращуров...
З
Задов чмок
… на этом форуме разумеет только один дохтур сих наук.
Алиуча Эрнестовна.
Алиуча Эрнестовна.
П
Полосатая_Матраца
нет мочи пробить это силовое поле методами пращуров...
Это лава, запутавшись в радуге, мечется по проводкам, как в паутине, стон её пугает народы небесных и морских городов, сеет нанику и тучные хлеба..
Л
Ливси
пользуясь случаем хочу уточнить: есть ли жизнь в разумных пределах если гиперболлическая функция стремится к беспределу по шкале Y-хромосом
П
Полосатая_Матраца
Алиуча Эрнестовна.
"Венок луны, надетый набекрень
И млечный путь, наброшенный на плечи
Мне встретились два ветра в этот день
Один попутный, а другой-навстречу"
(с)
Авторизуйтесь, чтобы принять участие в дискуссии.