уравнение мира
Б
Безрюмки-Встужева
"Богатые люди сегодня богаче стран и народов. Это небывалое состояние, так не было раньше никогда в истории — Лоренцо Медичи не был богаче Флоренции, Якоб Фуггер не был богаче Баварии, королева Виктория была обеспеченной дамой, но английский народ богаче королевы. Элита всегда зависела от общества:
если бы крепостные России перестали боронить и сеять, сплавлять лес и добывать шкуры, то петербургская знать утратила бы свой блеск. Но сегодня совершенно безразлично, чем там занимаются крепостные, сплавляют они лес или ковыряют в носу. Их усилия ничего не изменят в жизни властителей мира.
Благодаря феномену финансового капитализма произошло качественное изменение в социуме. Мы наблюдаем торжество либерализма: если тоталитарные режимы стращали главенством народа над индивидом, то отныне индивид стал намного важнее народа. Правда, не любой индивид, но особо отличившийся. Скажем, миллиардер N значит в этом мире больше, чем Болгария. У него просто денег больше, чем у всей Болгарии. И безразлично, что сделает или не сделает Болгария в будущем: даст ли новых Кирилла и Мефодия. Этот баланс сил пребудет без изменений — разве что Болгария будет постепенно терять свое значение.
Разумеется, это касается не только русских. Это даже не тот пресловутый «золотой миллиард», который так любят обсуждать левые. Речь идет о тысячах (отнюдь не о миллиарде) лиц, которые значат столько же, сколько остальной мир. Это не заговор, фигуранты процесса не сидят в масонских ложах, это просто реальное положение вещей. Если угодно, случившееся с миром — просто ответ на заданное математическое уравнение. Символическая стоимость огромной массы денег уравняла в значении некоторых людей — и народы. Можно поспорить с тем, что цифры на бумаге такая же реальность, как люди из мяса и костей, но многие мыслители потратили силы, дабы убедить нас, что символический обмен реальнее реальности — и вот вам продукт символического обмена, гомункулус, выведенный в реторте.
Современный герой — люмпен-миллиардер; он и такие, как он, решают судьбу общества. Критично то, что мы имеем дело с умалишенными, поскольку для рассудка человека не может пройти бесследно осознание того, что он и мир равновеликие величины. Ответ в конце учебника верен: именно как следствие либерализма и развития отдельной личности, как следствие символического обмена появится человек, равный (в символическом значении) миру. Математическое уравнение не брало в расчет того, что этот человек сойдет с ума. Но можно было догадаться — и Ницше в конце жизни спятил и окончил дни, выкладывая на столе узоры из фигурного печенья.
Полагать, что безумцы смогут договориться по поводу кризиса или терроризма — значит стать безумцем самому. Они не будут договариваться.
Лишние люди
На нашей почве положение усугубляется тем, что основная российская проблема — переизбыток населения. Во время демографического кризиса это звучит цинично, но так было всегда, с этой проблемой сталкивались и Петр, и Столыпин. Народу в России больше (и это несмотря на водку, лагеря, войны и эмиграции), нежели потребно по условиям недоразвитой промышленности. Проще говоря, людей нечем занять. Петр Аркадьевич, человек несентиментальный, готов был вешать и сажать, лишь бы разрушить привычный уклад русской общины, ему все мерещилось, что он наладит производство, займет людей, пристроит к рабочим местам, если погонит в города. С этой неблагодарной, негуманной проблемой сталкивается российская власть всегда — люди есть, а промышленности нет. С одной стороны, элите хочется прогресса и устриц, чтобы интерьер был как у европейцев, но чем совершеннее метод производства, тем меньше людей надобно у станка, а куда их, чертей полосатых, девать? Пока мужики валят лес и плетут пеньку, а девушки поют на сенокосе протяжные народные песни — еще куда ни шло, а если отменить натуральный обмен? Если поверить в финансовый капитализм — не определишь же сто пятьдесят миллионов в брокеры? Разве что Сталин лагерями, войнами и Беломорканалом на какой-то момент имитировал всеобщую занятость — однако социализм сгнил, и осталась сырьевая держава.
Сколько человек надо на обслуживание трубы и банковское дело? И что делать с лишними людьми?
Проблема лишнего человека, поставленная русской литературой в годы натурального обмена, обернулась в годы финансового капитализма проблемой лишнего народа. Люди оказались лишними, а вовсе не отдельный героический человек. Он-то, удачливый предприниматель, ловкач, он-то как раз не лишний. А вот всех остальных куда девать — не ясно.
Правды ради надо сказать, что проблема «лишних людей» — проблема всемирная. Во время колониализма люди были весьма нужны, в период глобализации — нужны не особенно. Их надо кормить, одевать, учить азам демократии, рассчитывать на их голос на выборах, их надобно развлекать — а дохода с них не так уж и много. Чем еще, как не абсолютной никчемностью себе подобных, можно объяснить тот факт, что богатый Запад оставляет умирать Африку. Сегодня мы удивляемся тому, что помощь Греции обсуждалась так долго, но про Африку уже и не спрашиваем.
И разве несправедливо будет заключить, что черствость, проявленная однажды к дальнему, рано или поздно проявится и в отношении ближнего. Сначала стали не нужны одни люди, далекие, потом — близкие, и, в конце концов, сверхчеловек поймет, что ему не нужен никто. Он и есть мир — остальные не в счет.
(М. Кантор)
http://www.novayagazeta.ru/data/2010/035/27.html
____
деньги - люди = сверхчеловек
нашли на чем мир строить
Благодаря феномену финансового капитализма произошло качественное изменение в социуме. Мы наблюдаем торжество либерализма: если тоталитарные режимы стращали главенством народа над индивидом, то отныне индивид стал намного важнее народа. Правда, не любой индивид, но особо отличившийся. Скажем, миллиардер N значит в этом мире больше, чем Болгария. У него просто денег больше, чем у всей Болгарии. И безразлично, что сделает или не сделает Болгария в будущем: даст ли новых Кирилла и Мефодия. Этот баланс сил пребудет без изменений — разве что Болгария будет постепенно терять свое значение.
Разумеется, это касается не только русских. Это даже не тот пресловутый «золотой миллиард», который так любят обсуждать левые. Речь идет о тысячах (отнюдь не о миллиарде) лиц, которые значат столько же, сколько остальной мир. Это не заговор, фигуранты процесса не сидят в масонских ложах, это просто реальное положение вещей. Если угодно, случившееся с миром — просто ответ на заданное математическое уравнение. Символическая стоимость огромной массы денег уравняла в значении некоторых людей — и народы. Можно поспорить с тем, что цифры на бумаге такая же реальность, как люди из мяса и костей, но многие мыслители потратили силы, дабы убедить нас, что символический обмен реальнее реальности — и вот вам продукт символического обмена, гомункулус, выведенный в реторте.
Современный герой — люмпен-миллиардер; он и такие, как он, решают судьбу общества. Критично то, что мы имеем дело с умалишенными, поскольку для рассудка человека не может пройти бесследно осознание того, что он и мир равновеликие величины. Ответ в конце учебника верен: именно как следствие либерализма и развития отдельной личности, как следствие символического обмена появится человек, равный (в символическом значении) миру. Математическое уравнение не брало в расчет того, что этот человек сойдет с ума. Но можно было догадаться — и Ницше в конце жизни спятил и окончил дни, выкладывая на столе узоры из фигурного печенья.
Полагать, что безумцы смогут договориться по поводу кризиса или терроризма — значит стать безумцем самому. Они не будут договариваться.
Лишние люди
На нашей почве положение усугубляется тем, что основная российская проблема — переизбыток населения. Во время демографического кризиса это звучит цинично, но так было всегда, с этой проблемой сталкивались и Петр, и Столыпин. Народу в России больше (и это несмотря на водку, лагеря, войны и эмиграции), нежели потребно по условиям недоразвитой промышленности. Проще говоря, людей нечем занять. Петр Аркадьевич, человек несентиментальный, готов был вешать и сажать, лишь бы разрушить привычный уклад русской общины, ему все мерещилось, что он наладит производство, займет людей, пристроит к рабочим местам, если погонит в города. С этой неблагодарной, негуманной проблемой сталкивается российская власть всегда — люди есть, а промышленности нет. С одной стороны, элите хочется прогресса и устриц, чтобы интерьер был как у европейцев, но чем совершеннее метод производства, тем меньше людей надобно у станка, а куда их, чертей полосатых, девать? Пока мужики валят лес и плетут пеньку, а девушки поют на сенокосе протяжные народные песни — еще куда ни шло, а если отменить натуральный обмен? Если поверить в финансовый капитализм — не определишь же сто пятьдесят миллионов в брокеры? Разве что Сталин лагерями, войнами и Беломорканалом на какой-то момент имитировал всеобщую занятость — однако социализм сгнил, и осталась сырьевая держава.
Сколько человек надо на обслуживание трубы и банковское дело? И что делать с лишними людьми?
Проблема лишнего человека, поставленная русской литературой в годы натурального обмена, обернулась в годы финансового капитализма проблемой лишнего народа. Люди оказались лишними, а вовсе не отдельный героический человек. Он-то, удачливый предприниматель, ловкач, он-то как раз не лишний. А вот всех остальных куда девать — не ясно.
Правды ради надо сказать, что проблема «лишних людей» — проблема всемирная. Во время колониализма люди были весьма нужны, в период глобализации — нужны не особенно. Их надо кормить, одевать, учить азам демократии, рассчитывать на их голос на выборах, их надобно развлекать — а дохода с них не так уж и много. Чем еще, как не абсолютной никчемностью себе подобных, можно объяснить тот факт, что богатый Запад оставляет умирать Африку. Сегодня мы удивляемся тому, что помощь Греции обсуждалась так долго, но про Африку уже и не спрашиваем.
И разве несправедливо будет заключить, что черствость, проявленная однажды к дальнему, рано или поздно проявится и в отношении ближнего. Сначала стали не нужны одни люди, далекие, потом — близкие, и, в конце концов, сверхчеловек поймет, что ему не нужен никто. Он и есть мир — остальные не в счет.
(М. Кантор)
http://www.novayagazeta.ru/data/2010/035/27.html
____
деньги - люди = сверхчеловек
нашли на чем мир строить
к
ключ
В средние века тоже человек 50 решали судьбы мира.
Просто их власть была несколько иной.
Видимо, это заложено в природа...
Просто их власть была несколько иной.
Видимо, это заложено в природа...
З
Затворник
Пока существуют страны не подконтрольные этой самой тысяче или пока не будет создано оружие массового поражения, не приводящее к глобальным экологическим катастрофам - мы сможем неограниченно и поощряемо размножаться, в связи с необходимостью использования воинских контингентов в тех или иных
точках, угрожающих существованию(понятно чьему).
После чего наступит "естественная" убыль народонаселения планеты.
После чего наступит "естественная" убыль народонаселения планеты.
З
Затворник
Трудно только заранее сказать, возможно ли полное восстаноление экологии на планете после убыли. Хотя какая разница - наших потомков на ней все равно же не будет.
да, антихрист уже пришел
И кто же это? (умилился)
Текст хороший и читается легко.
А вот тот текст, который про Христа - несбалансирован, читается труднее.
Хотя идея правильная и очевидная, при абсолютной невостребованности.
Я ведь лебезить то не буду! Я ведь понимаю, что тот текст был провокацией (по отношению ко мне), поэтому скажу всю правду-матку, не буду лебезить, как вероятно задумывалось.
И Кантор там не прав.
Он говорит, что старается любить Путина.
Это вапще глупость.
Как можно заочно любить не живого человека, а обстрактного президента? Путин не выступает по отношению к нам как человек. А как президент это всего лишь функция. Функция отнюдь, как мы знаем, не совершенная... Зачем стараться полюбить несовершенную функцию?
Глупость.
Функцией нужно пользоваться.
Я вот люблю живых людей. Даже если они проглядывают тут - через неживой мерцающий монитор.
Б
Безрюмки-Встужева
Я ведь лебезить то не буду! Я ведь понимаю, что тот текст был провокацией (по отношению ко мне), поэтому скажу всю правду-матку, не буду лебезить, как вероятно задумывалось.
заигрались Вы Термичек, людям не верите, в хорошее не верите, в хороших не верите
не провокация то была, а мечта моя, хочу в таком мире жить, на том "клею"
а мечта моя, хочу в таком мире жить, на том "клею"
А идею он напомнил (к празднику) действительно хорошую.
В этом и спорить бессмысленно.
Это мы все заигрались, заменив любовь деньгами, бизнесом и отношениями.
Но текст то тот все равно неровный, недоделанный.
А мысль - хорошая.
Проблема в том, что деньги нынче вытеснили все смыслы из реальной жизни.
Если раньше был актуален тезис "Стань профессионалом, и тебе все будет".
То нынче актуально "Добудь любым способом денег, и никому неинтересно - кто ты и как".
Жизнь ушла, ее заменили денежные отношения. Даже не товарные.
Если раньше был актуален тезис "Стань профессионалом, и тебе все будет".
То нынче актуально "Добудь любым способом денег, и никому неинтересно - кто ты и как".
Жизнь ушла, ее заменили денежные отношения. Даже не товарные.
Б
Безрюмки-Встужева
Терми, а вот у НАШЕГО Быкова какя красота-
"Мастерства в ремесленном смысле («ремесло» — святое, ничуть не уничижительное слово) Хотиненко как раз не утратил: архитектор по первому образованию, он умеет «собрать» картину. Именно выверенная конструкция спасает от провала: гладко пригнанные блоки позволяют скрыть пустоватость внутри. Замечательно проведенный лейтмотив «На реках Вавилонских» — хор пленных иудеев из «Набукко» в прологе, Rivers of Babylon от Boney M в эпилоге, — явно рассчитан на понимающего зрителя. Мне, в отличие от многих коллег, показалось вполне уместным красноречивое начало — мир, увиденный фасеточным зрением мухи и утрачивающий цельность; авторы явно призывают отказаться от узких и клановых позиций, с которых ничего толком не видать. Иное дело, что заданная в начале лубочная интонация — с прямыми аллегориями, сильными, но лобовыми ходами — не соответствует сложности материала, а на полноценный гротеск, в котором он прежде чувствовал себя как рыба в воде, Хотиненко не решается. И нерешительность эта оборачивается большим кощунством, чем любая смелость: есть темы, которые только компрометируются половинчатыми высказываниями. Скажем больше: есть темы, на которые можно снять только великое кино — либо никакое, и тогда не спасут никакие частные достоинства. И тут художнику впору проявить одну из христианских добродетелей — смирение, то есть осознать масштаб своих возможностей. Лев Толстой говорил про андреевский «Рассказ о семи повешенных» — вещь, между прочим, неслабую: «Родители приходят к сыну накануне казни! Это тема, за которую я побоялся бы браться!» http://www.novayagazeta.ru/data/2010/035/28.html
"Мастерства в ремесленном смысле («ремесло» — святое, ничуть не уничижительное слово) Хотиненко как раз не утратил: архитектор по первому образованию, он умеет «собрать» картину. Именно выверенная конструкция спасает от провала: гладко пригнанные блоки позволяют скрыть пустоватость внутри. Замечательно проведенный лейтмотив «На реках Вавилонских» — хор пленных иудеев из «Набукко» в прологе, Rivers of Babylon от Boney M в эпилоге, — явно рассчитан на понимающего зрителя. Мне, в отличие от многих коллег, показалось вполне уместным красноречивое начало — мир, увиденный фасеточным зрением мухи и утрачивающий цельность; авторы явно призывают отказаться от узких и клановых позиций, с которых ничего толком не видать. Иное дело, что заданная в начале лубочная интонация — с прямыми аллегориями, сильными, но лобовыми ходами — не соответствует сложности материала, а на полноценный гротеск, в котором он прежде чувствовал себя как рыба в воде, Хотиненко не решается. И нерешительность эта оборачивается большим кощунством, чем любая смелость: есть темы, которые только компрометируются половинчатыми высказываниями. Скажем больше: есть темы, на которые можно снять только великое кино — либо никакое, и тогда не спасут никакие частные достоинства. И тут художнику впору проявить одну из христианских добродетелей — смирение, то есть осознать масштаб своих возможностей. Лев Толстой говорил про андреевский «Рассказ о семи повешенных» — вещь, между прочим, неслабую: «Родители приходят к сыну накануне казни! Это тема, за которую я побоялся бы браться!» http://www.novayagazeta.ru/data/2010/035/28.html
Б
Безрюмки-Встужева
Да, Быков
оттуда же-
"Маковецкий — очень большой актер, но тут мало его энигматичности, в которую можно вчитать что угодно; мало тут и доброты, и благости — надо играть близкое знакомство с адом, в который и ввергнута душа русского священника меж молотом и наковальней. Этого знакомства с адом у Маковецкого нет. Вопрос в том, насколько для Хотиненко — человека жизнерадостного, доброго и энергичного — органичен такой материал вообще. Сюда бы Балабанова. Это тот самый случай, когда человек приходит в Московскую патриархию за благословением — и не оскорбительно было бы спросить его: а потянете ли? Ваше ли? Не душеполезнее ли будет сделать нечто в вашем духе и сообразно вашему темпераменту? Ведь тут надо делать не лубок и не притчу, а трагедию (можно и средствами лубка, получилось же у Мотыля в «Шишлове», но кто его видел?). Какой ценой был куплен опыт Янковского в «Царе» Лунгина — мы теперь знаем: знал ли он сам — не важно, но жил и работал на грани, и это придало картине особый заряд."
"вспомним Андрея Синявского, вечно повторявшего, что эстетика выше, первичнее морали. Эстетика так или иначе выведет к этическому, а вот наоборот не получается почти никогда."
Интересные мне слова.
Интересные мне слова.
Б
Безрюмки-Встужева
вспомним Андрея Синявского, вечно повторявшего, что эстетика выше, первичнее морали. Эстетика так или иначе выведет к этическому, а вот наоборот не получается почти никогда."
несогласная я
то ли их нельзя в такую зависимость друг от друга
вот эстетика гламура- красиво? красиво, а этичность...
З
Задний гуд
… великий уравнитель.
Со своей машинкой.
Со своей машинкой.
Б
Безрюмки-Встужева
А эстетика - от Бога.
не знаю, не знаю
мне кажется изначально они обе были от Создателя
этика, не этикет, глубинная такая вещь, как отношение к миру, людям, природе
обе стали червоточиться человеческой пораженной природой
но эстетика на этом пути рванула сильно и часто не туда
Б
Безрюмки-Встужева
о, неужто забрезжило-
Александр Бард
"Давайте проведем небольшой тест. Представьте, что вы прогуливаетесь по Тверской улице и встречаете красивую молодую москвичку, выходящую из бутика в новом платье от Versace. Предположим, она заработала на него сама. Что вы подумаете о ней?
Вероятно, одно из двух:
- Она из высших кругов общества. Девушка, которая может позволить себе подлинную вещь от Versace, по определению принадлежит к элите.
- Она просто дура. Влиятельный человек не будет публично хвалиться своим богатством. И уж тем более не будет платить сумасшедшие деньги за эти старомодные тряпки.
Выбрали первый вариант? Поздравляю, вы только что доказали, что в ближайшем будущем окажетесь на обочине социального порядка. Вы либо симпатизирующий женщине в дорогом платье буржуа, либо, хуже того, люто ненавидящий ее рабочий. Если же вы выбрали второй вариант, то, скорее всего, являетесь представителем новой элиты. И этой новой элите потребители старой роскоши кажутся вульгарными идиотами.
Происходящая сейчас социальная революция (ее смысл в том, что буржуазия теряет статус господствующего класса) коренным образом меняет наше понимание роскоши. Буржуазное представление о ней в глазах многих людей уже сейчас выглядит нелепо и вульгарно. Однако что приходит ему на смену? Мой ответ на этот вопрос будет трудно понять, если я не предварю его кратким описанием того, что вообще такое роскошь.
Luxury в любом обществе — это форма контроля высшего класса над сознанием представителей низшего. Рабочие старого порядка и потребительский класс нового не могут наслаждаться роскошью. Их удел — лишь мечтать о ней. Именно поэтому характер самой роскоши зависит от смысла послания, которое она несет низшему классу.
Девиз старой буржуазной роскоши — «унижай деньгами». Еще недавно материальное богатство было главным активом, поэтому граница между разными общественными стратами пролегала через покупательную способность. Старая роскошь — это буквально «товары класса люкс», то есть предметы, которые низший класс в принципе не в состоянии купить. Обладатель сумки Louis Vuitton словно говорит бедному пролетарию: «Завидуй мне, ведь ты никогда не будешь столь богат».
Девиз новой роскоши — «превосходи творчески». Основной актив в формирующемся сейчас обществе будущего — социальные связи. Чтобы войти в его элиту, нужно обладать двумя умениями: знакомиться с правильными людьми и создавать о себе впечатление интересного человека, с которым хотят дружить. Правильные люди — это не толстосумы, а умные и креативные личности, способные обогащать других общением с собой. Скажем, если какой-нибудь русский олигарх вздумает добавить меня в друзья на Facebook, то я, скорее всего, ему откажу. Мне его деньги до лампочки. Я хочу общаться только с теми, кто стимулирует развитие моего творческого потенциала.
Новая роскошь не имеет никакого отношения к покупательной способности. Она нужна, чтобы продемонстрировать другим, что у вас есть уникальные навыки или знания.
Роскошь — это, например, личная страница на том же Facebook с несколькими тысячами френдов. При этом само по себе их число не так значимо. Важно, кто эти люди и где они живут. Скажем, для России показателем роскоши будет большое количество иностранцев во френдленте.
Роскошь XXI века — это парадоксальные сочетания. Их luxury-составляющая заключается не в материальной ценности, а в умении владельца заставить их говорить о своей личности. Роскошь — это сумка Louis Vuitton в сочетании с пальто бомжеватого фасона. Подобный стиль одежды говорит другим, что вы умный и творческий человек, который, вероятно, знает много других не менее интересных людей. Поэтому, если вы пройдетесь по улице в таком виде, многие захотят с вами познакомиться. Тем самым вы получите власть, которую не купишь за деньги.
Безусловно, мне хотелось бы диагностировать смерть буржуазной роскоши и объявить о том, что наступила эпоха нового luxury, однако я был бы слишком наивен, если бы сделал это. Однако случившийся финансовый кризис свидетельствует о том, что этот день не за горами.
Страны, в которых буржуазные ценности являются господствующими, сильно пострадали от кризиса. И это неудивительно. Я бы сравнил влияние роскоши старого типа на экономику с воздействием допинга на организм спортсмена. Пока он тренируется, стимулирующие препараты играют роль волшебного эликсира, который помогает увеличивать мышечную массу и улучшать результаты. Когда возможность тренироваться пропадает, допинг становится сильнейшим ядом, разрушающим его тело. Схожим образом работает и индустрия роскоши. Если экономика растет, она стимулирует рост потребления и помогает наращивать общественное богатство. Если начинается кризис, роскошь помогает обвалу экономики. Деньги, вложенные в буржуазные luxury-товары, испаряются как дым. Кому разорившийся богач теперь продаст свою поношенную брендовую одежду и подержанную брендовую машину?
Государства, в которых новая элита вступила в свои права, гораздо лучше справились с экономическими неурядицами. Возьмем, к примеру, мою родную Швецию. В Стокгольме бутики начали закрываться еще до того, как наступил кризис, потому что в них ходили только русские и пожилые шведы. Потребители в Швеции покупали гораздо меньше машин марки Mercedes, сумок от Versace и украшений от Bulgari, предпочитая практичные вещи, помогающие им развивать свой творческий потенциал. Поэтому кризис мы пережили относительно легко.
Здорово пострадавшая от кризиса Россия, как мне кажется, пока находится в плену у старой роскоши. Трудно усомниться в этом, когда ты едешь по городу и видишь бутики, шикарные машины и дорогие рестораны. Но этот успех временный. Нетократическая революция — глобальный процесс, который не остановить. Уже совсем скоро она докатится до вас. Лет через пять вы будете точно так же смеяться над любителями щегольнуть роскошью и выставить напоказ свое богатство, как сейчас смеемся мы.
Кстати, могу подкинуть одну бизнес-идею на будущее. Я думаю, что в России одним из первых выгоду из новых веяний извлечет бизнесмен, который догадается построить на окраине Москвы веселый и дикий отель со скинхедами. Сейчас у прибывающего в город человека нет особенного выбора, где остановиться — он должен прибегнуть к услугам одного из традиционных роскошных отелей в центре города. У них, конечно, есть свои достоинства, но вообще-то это скучные места, которые ни на что не вдохновляют. Другое дело — гостиница со скинхедами. Представляете: вы заходите в холл, а на ресепшн вас встречает фанатской кричалкой очаровательная лысая девушка в белой рубашке с подтяжками, чемодан помогает тащить накачанный бритоголовый хлопец с татуировкой бульдога на плече, а при выезде номер проверяет администратор с бейсбольной битой. Поверьте, такой отель будет пользоваться популярностью! Во всяком случае, я в нем точно остановлюсь.(Сноб.ру)
Александр Бард
"Давайте проведем небольшой тест. Представьте, что вы прогуливаетесь по Тверской улице и встречаете красивую молодую москвичку, выходящую из бутика в новом платье от Versace. Предположим, она заработала на него сама. Что вы подумаете о ней?
Вероятно, одно из двух:
- Она из высших кругов общества. Девушка, которая может позволить себе подлинную вещь от Versace, по определению принадлежит к элите.
- Она просто дура. Влиятельный человек не будет публично хвалиться своим богатством. И уж тем более не будет платить сумасшедшие деньги за эти старомодные тряпки.
Выбрали первый вариант? Поздравляю, вы только что доказали, что в ближайшем будущем окажетесь на обочине социального порядка. Вы либо симпатизирующий женщине в дорогом платье буржуа, либо, хуже того, люто ненавидящий ее рабочий. Если же вы выбрали второй вариант, то, скорее всего, являетесь представителем новой элиты. И этой новой элите потребители старой роскоши кажутся вульгарными идиотами.
Происходящая сейчас социальная революция (ее смысл в том, что буржуазия теряет статус господствующего класса) коренным образом меняет наше понимание роскоши. Буржуазное представление о ней в глазах многих людей уже сейчас выглядит нелепо и вульгарно. Однако что приходит ему на смену? Мой ответ на этот вопрос будет трудно понять, если я не предварю его кратким описанием того, что вообще такое роскошь.
Luxury в любом обществе — это форма контроля высшего класса над сознанием представителей низшего. Рабочие старого порядка и потребительский класс нового не могут наслаждаться роскошью. Их удел — лишь мечтать о ней. Именно поэтому характер самой роскоши зависит от смысла послания, которое она несет низшему классу.
Девиз старой буржуазной роскоши — «унижай деньгами». Еще недавно материальное богатство было главным активом, поэтому граница между разными общественными стратами пролегала через покупательную способность. Старая роскошь — это буквально «товары класса люкс», то есть предметы, которые низший класс в принципе не в состоянии купить. Обладатель сумки Louis Vuitton словно говорит бедному пролетарию: «Завидуй мне, ведь ты никогда не будешь столь богат».
Девиз новой роскоши — «превосходи творчески». Основной актив в формирующемся сейчас обществе будущего — социальные связи. Чтобы войти в его элиту, нужно обладать двумя умениями: знакомиться с правильными людьми и создавать о себе впечатление интересного человека, с которым хотят дружить. Правильные люди — это не толстосумы, а умные и креативные личности, способные обогащать других общением с собой. Скажем, если какой-нибудь русский олигарх вздумает добавить меня в друзья на Facebook, то я, скорее всего, ему откажу. Мне его деньги до лампочки. Я хочу общаться только с теми, кто стимулирует развитие моего творческого потенциала.
Новая роскошь не имеет никакого отношения к покупательной способности. Она нужна, чтобы продемонстрировать другим, что у вас есть уникальные навыки или знания.
Роскошь — это, например, личная страница на том же Facebook с несколькими тысячами френдов. При этом само по себе их число не так значимо. Важно, кто эти люди и где они живут. Скажем, для России показателем роскоши будет большое количество иностранцев во френдленте.
Роскошь XXI века — это парадоксальные сочетания. Их luxury-составляющая заключается не в материальной ценности, а в умении владельца заставить их говорить о своей личности. Роскошь — это сумка Louis Vuitton в сочетании с пальто бомжеватого фасона. Подобный стиль одежды говорит другим, что вы умный и творческий человек, который, вероятно, знает много других не менее интересных людей. Поэтому, если вы пройдетесь по улице в таком виде, многие захотят с вами познакомиться. Тем самым вы получите власть, которую не купишь за деньги.
Безусловно, мне хотелось бы диагностировать смерть буржуазной роскоши и объявить о том, что наступила эпоха нового luxury, однако я был бы слишком наивен, если бы сделал это. Однако случившийся финансовый кризис свидетельствует о том, что этот день не за горами.
Страны, в которых буржуазные ценности являются господствующими, сильно пострадали от кризиса. И это неудивительно. Я бы сравнил влияние роскоши старого типа на экономику с воздействием допинга на организм спортсмена. Пока он тренируется, стимулирующие препараты играют роль волшебного эликсира, который помогает увеличивать мышечную массу и улучшать результаты. Когда возможность тренироваться пропадает, допинг становится сильнейшим ядом, разрушающим его тело. Схожим образом работает и индустрия роскоши. Если экономика растет, она стимулирует рост потребления и помогает наращивать общественное богатство. Если начинается кризис, роскошь помогает обвалу экономики. Деньги, вложенные в буржуазные luxury-товары, испаряются как дым. Кому разорившийся богач теперь продаст свою поношенную брендовую одежду и подержанную брендовую машину?
Государства, в которых новая элита вступила в свои права, гораздо лучше справились с экономическими неурядицами. Возьмем, к примеру, мою родную Швецию. В Стокгольме бутики начали закрываться еще до того, как наступил кризис, потому что в них ходили только русские и пожилые шведы. Потребители в Швеции покупали гораздо меньше машин марки Mercedes, сумок от Versace и украшений от Bulgari, предпочитая практичные вещи, помогающие им развивать свой творческий потенциал. Поэтому кризис мы пережили относительно легко.
Здорово пострадавшая от кризиса Россия, как мне кажется, пока находится в плену у старой роскоши. Трудно усомниться в этом, когда ты едешь по городу и видишь бутики, шикарные машины и дорогие рестораны. Но этот успех временный. Нетократическая революция — глобальный процесс, который не остановить. Уже совсем скоро она докатится до вас. Лет через пять вы будете точно так же смеяться над любителями щегольнуть роскошью и выставить напоказ свое богатство, как сейчас смеемся мы.
Кстати, могу подкинуть одну бизнес-идею на будущее. Я думаю, что в России одним из первых выгоду из новых веяний извлечет бизнесмен, который догадается построить на окраине Москвы веселый и дикий отель со скинхедами. Сейчас у прибывающего в город человека нет особенного выбора, где остановиться — он должен прибегнуть к услугам одного из традиционных роскошных отелей в центре города. У них, конечно, есть свои достоинства, но вообще-то это скучные места, которые ни на что не вдохновляют. Другое дело — гостиница со скинхедами. Представляете: вы заходите в холл, а на ресепшн вас встречает фанатской кричалкой очаровательная лысая девушка в белой рубашке с подтяжками, чемодан помогает тащить накачанный бритоголовый хлопец с татуировкой бульдога на плече, а при выезде номер проверяет администратор с бейсбольной битой. Поверьте, такой отель будет пользоваться популярностью! Во всяком случае, я в нем точно остановлюсь.(Сноб.ру)
И тем не менее - этика, это продукт цивилизации, не так ли?
Это то, что мы выращиваем в процессе истории... Нет?
Это то, что мы выращиваем в процессе истории... Нет?
Правильные люди — это не толстосумы, а умные и креативные личности, способные обогащать других общением с собой.
Страны, в которых буржуазные ценности являются господствующими,
сильно пострадали от кризиса. И это неудивительно
Потребители в Швеции покупали гораздо меньше машин марки Mercedes, сумок от Versace и украшений от Bulgari, предпочитая практичные вещи, помогающие им развивать свой творческий
потенциал. Поэтому кризис мы пережили относительно легко.
Бард просто фееричен!
Бальзам на мою истощенную кризисом душу!
З
Задний гуд
А военный полигон в Каменке Ленинградского военного округа, где сегодня погибли два офицера от дурного снаряда, выпущенного потерявшим ориентацию сержантом, в сводки инцидентов с участием военных попадал даже чаще других.
20 сентября 2008 года под случайный обстрел во время учений здесь попала гражданская машина. Снаряд разорвался буквально в нескольких метрах от машины, в автомобиль попало сразу несколько осколков, насквозь прошив его багажник, чудом остались живы и не пострадали сидевшие в нём жительница Выборга Ольга Беляева и её пожилая мама.
http://www.vz.ru/society/2010/4/9/391442.print.htm...
Беляева и не заезжала в зону, где не рекомендовано ездить во время стрельб на полигоне. На дороге путь ей преградил военный, сказал, что идут учения, и как раз отправил на другую дорогу, в объезд опасного участка. Но отклонившийся от цели снаряд все равно её "нашел".
20 сентября 2008 года под случайный обстрел во время учений здесь попала гражданская машина. Снаряд разорвался буквально в нескольких метрах от машины, в автомобиль попало сразу несколько осколков, насквозь прошив его багажник, чудом остались живы и не пострадали сидевшие в нём жительница Выборга Ольга Беляева и её пожилая мама.
http://www.vz.ru/society/2010/4/9/391442.print.htm...
Беляева и не заезжала в зону, где не рекомендовано ездить во время стрельб на полигоне. На дороге путь ей преградил военный, сказал, что идут учения, и как раз отправил на другую дорогу, в объезд опасного участка. Но отклонившийся от цели снаряд все равно её "нашел".
Б
Безрюмки-Встужева
И тем не менее - этика, это продукт цивилизации, не так ли?
у меня получается не так
что-то типа совести по природе, внутреннее, "не наступи" бы я назвала
Это то, что мы
выращиваем в процессе истории... Нет?
это потом
U
На нашей почве положение усугубляется тем, что основная российская проблема — переизбыток населения.
У нас переизбыток?
А в Йапонии тогда это как называется?
Если там почти столько, сколько у нас живёт...
c
crataegus
Если же вы выбрали второй вариант, то, скорее всего, являетесь представителем новой элиты.
йесс! день прошел не зря!
Авторизуйтесь, чтобы принять участие в дискуссии.