Отёк Квинке. Аллергия. Первая помощь! (домашняя аптечка) Адресник!

Давно тему не поднимали.

Напомню о проблеме.

Может кому интересно будет. Я в прошлом году озадачилась всерьез аптечкой первой помощи. теперь у меня вот такая:
1. Адреналин
2. Преднизолон
3. Церукал
4. Дицинон
5. Димедрол
6. Анальгин
7. Но-шпа
8. Папаверин
9. Гидрокортизон
10. Трамадол
11. Новокаин
12. Натрий хлорид 200 мл
13. Глюкоза 200 мл.
14. Аминокапроновая к-та
15. Системы инфузионные
16. Шприцы- 10 мл., 5 мл., 2 мл.
___________________________________________________
17. Полисорб
18. Уголь активированный
19. Регидрон
20. Трихопол
21. Димедрол
22. Драмина
___________________________________________________
23. Лейкопластырь широкий
24. Лейкопластырь узкий
25. Лейкопластырь бактерицидный
26. Жгут
27. Вата
28. Бинты широкие
29. Бинт эластичный
30. Фиксаторы для бинтов
31. Салфетки стерильные
32. Охлаждающий пакет
33. Гирудовен
34. Хлоргексидин
35. КМnO4
36. Гемо статическая губка
37. Банеоцин
38. Террамицин
39. Спирт этиловый
40. Пантенол
41. Перекись водорода
42. Пробирка стерильная с консервантом для забора крови
43. Пробирка стерильная для забора мочи
44. Пробирка стерильная для забора кала
45. Пробирка стерильная со средой для соскоба
46. Дистиллированная вода
47. Термометр
48. Груша
49. Пинцет
50. Ножницы
51. Напальчники
52. Перчатки стерильные
53. Полотенце

Не хватает антибиотиков:
1.Цефтриаксон (чувствительность меняется к нему. Появилась устойчивость инфекций к этому антибиотику в тяжёлых ситуациях)
Желателен - бакцефорт или его аналоги с теми же действующими веществами, их два.
2.Амикацин

3.ципрофлоксацин
4.азитромицин

5.метронидазол для инфузий

[Сообщение изменено пользователем 28.03.2023 07:31]

У меня помимо перечисленного всегда лежит зантак, микроклизма, грелка солевая.

Дешевле вместо но-шпы - дротаверин, вместо церукала - метоклопрамид, вместо зантака - омепразол.
Это все - действующие вещества данных препаратов и продаются под соответствующими названиями.

Есть мотилиум/ мотилак под язык. Противорвотное, сочетается с церукалом.

[Сообщение изменено пользователем 28.03.2023 07:51]

подниму

Здорово, очень много для себя узнала нового, чтобы добавить в аптечку, Спасибо!!! :-)
У меня в аптечке еще рибоксин, фуросемид, травматин и обязательно Витамин В6 (Пиридоксина гидрохлорид)

Весна.
Появились новые аллергены и в большом количестве.
Освежим в памяти информацию по отеку Квинке.

Да, и добавляем в аптечку доксициклин.

Добавила в общую тему про Здоровье животных http://www.e1.ru/talk/forum/go_to_message.php?f=13...

Спасибо.

А что из всего этого можно шелти/австралийцам/колли и т.д.? "Выдираю" из интернета по крупинкам :-( +еще больше ограничений у собак с измененным геном :-( (у нашей сестры-однопометницы два таких гена, то есть у нас точно хотя бы один, а может и оба)....не подскажет кто?

http://zooforum.ru/index.php?showtopic=38350
Старый список запрещенных для некоторых пород препаратов.
Нельзя дексаметазон, поэтому надо уточнить про преднизолон, можно ли.

спасибо :-)

Скорее всего тоже нет.
По себе сужу.
От Преднизолона меня плющит двое суток, а от Дексаметазона почти две недели...

Весна.
Аллергены проснулись.

Новая весна...
Аллергены активизируются.
Вспоминаем про отек Квинке.
И пусть на практике информация не пригодится никому.

Можно мне тоже на всякий случай. Прошьым летом чуть не потеряла своего любимца. Накусали его мошки вечером в мордочку и пах. Вспухло все минут за пять и побелели все слизистые. Спасибо, у соседей в гостях был муж медсестры, у них в машине оказались и преднизолон и супрастин. Даже не могу выразить что я пережила!!!

Как я Вас понимаю!
Счастье, что удалось спасти любимца!
Не болейте больше и преднизолон - в аптечку. И с собой на прогулки, если далеко от дома (шприц не забывайте).

Я лично столкнулась с аллергией и познакомилась с отеком Квинке осенью. Никогда у меня не было никаких пищевых аллергий и я была к этому не готова. Спасло то, что симптомы протекали не так быстро как у щенка из истории автора. Съела 2 перепелинных яйца. Запершило в горле, начали опухать миндалины и глаза, потом начала появляться сыпь и тошнота.зуд, краснота по всему телу, рвота. Таблетку выпить не возможно. Все это минут 40. Что, куда? Ничего не соображаешь. И дома я одна. Потом начался отек легких. Сипы, кашель. Только советы врача в ватсап. Спас укол дексаметазона. Который к счастью оказался в холодильнике с лечения хорька. Ставила себе сама. Потом удалось выпить цитрина таблетку. И в течении15 минут ни следа даже от сыпи, которуя казалось я раздирала до крови. С тех пор яйца я не ем :-D

Жутчайшая ситуация, из которой Вы замечательно вышли.
Спасибо врачу и хорьку... за дексаметазон.

УКОЛ или КАК Я УМИРАЛА, ДА НЕ УМЕРЛА

Мне было 6 лет, я болела и не ходила в садик. А мама… мама была на работе. Без нее там было невозможно обойтись. Она работала старшей медицинской сестрой детской поликлиники, где катастрофически не хватало персонала. Мама делала свою работу, работала за регистратора, и еще ухитрялась помогать врачам на приемах, а то и ходить на патронаж. Без нее бы мир остановился, небо рухнуло на землю, больные дети умерли, а здоровые – заболели без прививок и витаминов…
Так я думала. И не обижалась. Это было правильно – там много больных детей, а дома только я – не такая уж и больная. Вот и температура уже не такая высокая, и телевизор можно смотреть, сколько угодно. Одно отравляло мое выздоравливающее существование – уколы.
В медицине 70-х было принято чуть ли не все болезни лечить антибиотиками. Чихнул – таблетку, кашлянул – укол. Мама, как медик, знала, что антибиотики в таблетках вредны для желудка, и предпочитала уколы. Я их панически боялась, но у мамы не забалуешь – начнешь ныть, и получишь по той же попе, и не вместо укола, а в дополнение…
На часах было почти восемь вечера, и я знала, что мама должна вот-вот прийти с работы и поставить мне укол. Была зима, за окном – тьма тьмущая, но свет я не включала – так было интереснее бояться. Фильмов ужасов тогда не было, про вампиров и монстров мое поколение не слыхивало, но детское сознание и без допингов превращало тени от деревьев на стене в жутких пауков, а память – услужливо вытаскивала из своих, еще неглубоких недр, рассказы про «черную-черную руку» и «черный-черный гроб».
В дверном замке заковырялся ключ, и я прямо подскочила от неожиданности. Разом нахлынули все только что придуманные страхи. Захотелось завизжать, но «холодный ужас сковал ее юное тело»… или как там пишут в триллерах? Ключ осторожно искал нужное положение, тикали часы, я забилась в угол дивана, стараясь слиться с обивкой… Наконец дверь открылась, в прихожей загорелся свет, осветил трюмо и я увидела в зеркале усталое мамино лицо.
- Опять лампочку на лестнице выкрутили, - раздраженно сказала она. Я выдохнула. Сердце снова застучало, ноги потеплели, кулаки разжались, открыв мокрые от пота ладошки.
Я слезла с дивана и, путаясь в сползших на коленки колготках, выползла в прихожую. Иногда мама по дороге с работы заходила на молочную кухню, и брала там для меня «по блату» очень вкусный сладкий кефирчик. Его готовили для младенцев, разливали в стерильные бутылочки и затыкали пробками из ваты. Младенцы в нашем районе, видимо, не отличались хорошим аппетитом, их мамы обычно весь кефир не разбирали, любезно оставляя мне пару бутылок.
Я сунула нос в авоську. Ура! Сегодня кефир был!
- Сначала укол! – как мама увидела из ванной, что я уже приготовилась присосаться к первой бутылке - не знаю. Но она всегда знала, что я собираюсь сделать, даже когда не видела меня.
Я скисла, как тот кефир. Укол. Это был приговор.
Мама ушла на кухню, поставила кипятиться стерилизатор со шприцами и стала готовить инъекцию. Я тоже сунулась на кухню, приткнулась на табуретке за холодильником и из этой засады наблюдала за мамой, прикидывая, как бы это поизобретательнее подойти к вопросу «а может не надо?». Мама готовила страшное орудие пыток, иногда посматривая на меня.
- Ты же знаешь – надо. Ты и так уже целую неделю дома сидишь, без уколов не поправишься.
Я стала тихонько скулить. Плакать и кричать, даже если очень больно или страшно, в нашей семье было не принято. Мама считала истеричностью любое сильное выражение эмоций.
Мама услышала мой скулеж, и устало облокотилась на стол:
- Ну что, папу будем ждать?
Это было ниже пояса. Мне было всего шесть лет, но показаться папе – мужчине! – в унизительном виде кверху голой попой, всей в соплях и слезах, я не могла. Это было стыдно.
- Пойдем, - мама взяла шприц. Поскуливая и приседая от страха, я двинулась в комнату.
- Снимай колготочки, ложись. Ты же знаешь, я не больно поставлю.
Ага, не больно. Это пенициллин –то – не больно? Как-будто я не знаю, что это такое. Себе так никогда никаких уколов не ставит, а мне – уже пятый за неделю. И что, что она умеет шлепком втыкать иголку в мякоть попы? А дальше-то?! Дальше – этот пенициллин будет обжигающе проникать в мышцу, и я закушу зубами подушку, до судороги в челюсти, только бы не зареветь. И все равно зареву.
На самом деле все длилось очень недолго – секунды три, и мама действительно мастерски ставила уколы – она делала это еще в медицинском училище, с 16-ти лет.
Я выплюнула многострадальную подушку, все еще всхлипывая, но уже осознавая, какая она противная на вкус.
- Приподнимись немного, - мама отработанным движением натянула трусы на положенное им мягкое место.
- Ну что? Видишь, больше боялась…
После истязаний мне был положен бонус – поглаживание по спинке и щекотание пяток. Но на этот раз щекотания мне было мало.
На этот раз пятки требовали, чтобы их почесали, сильно поскребли, изо всех сил поцарапали ногтями. Нестерпимый зуд нарастал с каждой секундой.
- Нет, не так, - нервно сказала я, - ты почеши расческой. Мама чуть удивленно посмотрела на меня и пошла к трюмо за расческой.
Через секунду она вернулась, а я уже перевернулась на спину и ожесточенно скребла ту часть ног, которую называла «подошвой»
- Ай-ай-ай, как чешется, - скукожив лицо, причитала я. Мама кинула расческу на кровать и наклонилась надо мной.
- Что такое, что… - на кончике фразы она начала бледнеть. Дрожащими руками она оттянула трусики, обнажив детский безволосый лобок. Я приподнялась и посмотрела туда, куда с таким ужасом смотрела мама. Лобок был нереально выпуклым, по нему на глазах расползались красные пятна, наползая на пах, стремясь к пупку…
- Лежи! – мама распрямилась, и рванулась в комнату, называемую «залом». В старой «стенке», был выдвижной ящик, открывать который мне было категорически запрещено – там лежали лекарства.
Из своей кровати я видела, как мама рывком выдвинула ящик, залезла в него чуть не по локоть, и стала там шарить, иногда вытаскивая какие-то коробочки и пузырьки, читая названия и швыряя их обратно в ящик. В какой-то момент она распрямилась, и посмотрела на меня. И тут я поняла, что происходит что-то страшное, и происходит это со мной. Такого лица у своей мамы – сильной и бескомпромиссной женщины, которая всегда знала, что ей делать – я не видела никогда. Растерянности и панике на мамином лице было совсем не место. Но тем не менее, они заполняли все его, выливались из глаз, струились из перекошенного рта, выползали из-под растрепанных волос на мокрый от пота лоб.
Мама, как во сне, подошла к столику, где стоял телефон, и сняла трубку.
- Скажите капитану Борисевичу, что у него дочь умирает…
Папа в эту ночь был дежурным по части.
Короткое нажатие на рычаг.
- Скорая? У ребенка анафилактический шок после укола пенициллина! 8 марта, 24Б, квартира 37. Быстрее, она умирает!!!!
Услышав, что я, оказывается, умираю, я испугалась окончательно. Я боялась и маму – она была такой непривычной в этом своем ужасе, но рядом с ней умирать казалось…как-то спокойнее.
Я пришла в зал. Бормотал телевизор. Мама стояла, глядя в ящик с лекарствами и зажав трясущиеся руки подмышками. Ее била крупная дрожь.
-Мамочка, я, правда, умираю? – робко спросила я.
- Замолчи!!! – истерично взвизгнула мама, толкнула меня на диван, снова метнулась к заветному ящику с лекарствами и продолжила судорожные поиски. Я видела, что она просто перебирает коробки, не понимая, что ищет и что делает.
Вдруг я стала слепнуть. Сначала окружающие предметы потеряли четкость очертаний – как-будто смотришь на них через запотевшее стекло. Потом в комнате стало темнеть. Через полминуты тьма стала почти полной, я видела только неясные очертания крупных предметов, и свет лампочки под потолком. Дышать тоже было тяжело, но слепота пугала больше.
- Мама, я ничего не вижу! – закричала я.
Мама со всхлипом зарыдала.
- Сейчас, сейчас, потерпи, - по звукам я догадывалась, что она рылась в ящике, рылась, рылась…
Громко хлопнула входная дверь. Запахло гуталином.
- Что?! – рявкнул папа
- У нее шок, на пенициллин… сейчас будет отек легких.
- Скорая?!
- Едет…но может не успеть…
- У тебя есть лекарства?!
- Я не могу найти…- мама начала бессильно оседать на пол.
- :cen:!!! Ёптвою мать, ты что, кому из вас плохо?! Не смей!!!
Папа подскочил к маме (прямо в грязных сапогах, ох, и влетит ему потом – подумала я сквозь страх), тряхнул ее за плечи. Это было очень страшно, очень. Особенно потому, что мой папа не ругался матом. Никогда, ни ДО, ни ПОСЛЕ этой истории я не слышала из его уст ни одного нецензурного слова…
Мамина голова мотнулась, и она тверже встала на ноги.
- Ищи! Ищи!! – папа выдернул ящик из шкафа, высыпал все его содержимое на пол и толкнул маму к куче, в которой было мое спасение. Мама упала на колени и сразу выдернула две коробочки, а следом – и третью.
- Вот они!
Видимо, счет и в самом деле шел на минуты, потому что стерилизовать шприцы мама не стала, а только промыла из чайника тот же шприц, которым ставила мне злополучный укол. Последнее, что помню – как мама набирает в шприц жидкость…

Так я чуть не умерла первый раз за этот вечер… Но был еще и второй. О нем мне гораздо позже рассказывала мама.
В антигистаминной смеси, которую она мне поставила, была лошадиная доза димедрола, и я уснула, как говорится, на кончике иглы. Минут через пять приехала скорая помощь. Меня, спящую, осмотрели, решили, что все обошлось. «Вы успели вовремя, пусть теперь спит» - сказал маме врач. Отек стал спадать, пятна на моем теле – проходить, папа снова ушел в часть – служба есть служба. Меня унесли в мою комнату и оставили спать на кровати.
Мама сидела с ногами на диване и тупо смотрела в телевизор, не понимая, что происходит на экране, когда позвонили в дверь. Пришла тетя Наташа – мамина подруга, хирургическая медсестра. Она была веселая и красивая, и я ее любила.
- Ты чего такая? – нахмурилась прямо от дверей Наташа. Видок у мамы, был еще тот: растрепанная, с размазанной помадой и зеленым лицом.
Мама стала рассказывать. Когда она дошла до вердикта врача скорой помощи «все обошлось, пусть спит», Наташ тревожно просила:
- Где она?
Мама показала на дверь моей комнаты, Наташа открыла дверь: я лежала на спине и посапывала. Подойдя к кровати, Наташа наклонилась надо мной и прислушалась. Каждый вздох оканчивался странным булькающим звуком.
- Что? – беспокойно спросила мама, - ты думаешь?...
- Да! – Наташа подвела руки под мою спину и резко посадила на кровати… Меня вырвало прямо на нее.
После укола тех препаратов, что поставила мне мама во время шока, почти всегда бывает сильная рвота. Я спала на спине, рвотные массы уже поднялись в гортань, и если бы Наташа опоздала на несколько секунд, я бы ими захлебнулась… Вряд ли можно придумать смерть противнее…

Наташино платье, отстиранное от моей блевотины, висело в ванной, сама Наташа в комбинации и мама в халате сидели на кухне и пили чай. Мама жаловалась, что вместо 8 медсестер в ее поликлинике всего 5, что она «устает, как собака», что я стала чахлая и болею чуть не каждый месяц. И вот как теперь меня лечить, если я не переношу антибиотики. Наташа рассказывала, что на последнюю операцию хирург, которому она ассистировала, пришел пьяный в хлам, и хорошо, что это была обычная язва, которую тот способен вырезать даже во сне – с его-то опытом. И что если бы он, хирург, не пил, то она, Наташа, вышла бы за него, а так – страшно детей рожать. Хотя пьют все, но все равно страшно…
Я спала. Я была жива.

рассказ автобиографический

Светлана, спасибо за рассказ.

Весна, аллергенов стало еще больше.

Вспоминаем о проблеме.

Давно тему не поднимала.

Аллергия, к сожалению, бывает круглый год.